Зимний дворец, давно ставший частью музейного комплекса «Государственный Эрмитаж», иногда получает возможность напомнить о своём блистательном прошлом, о тех временах, когда он был императорским дворцом, поражавшим Европу своим великолепием. Такое событие случилось, например, прошлым летом, когда музей демонстрировал костюмы обитателей дворца XVIII — начала XX века.
Время не пощадило одежды, созданные крупнейшими европейскими модельерами. Потребовался кропотливый труд эрмитажных реставраторов, прежде чем посетители выставки смогли увидеть туалеты членов императорской семьи, их приближённых и многочисленных слуг. На любой выставке глаз невольно «выхватывает» что-то необычное. Здесь, пожалуй, наибольшее количество вопросов вызывали костюмы придворных арапов.
Принято считать, что в России арапы-слуги появились в петровские времена. Однако есть свидетельства, что арапчата жили, к примеру, в доме матери царя Михаила Фёдоровича Романова ещё в 10-х годах XVII века. В XVIII столетии иметь темнокожего слугу было не только модно, но и престижно.
В первой четверти XVIII века должности арапов появились в придворном штате.
В правление императрицы Екатерины II в 1788 году при Дворе состояли десять арапов. Особенно много темнокожих служителей Двора можно было видеть в начале XIX века: число арапов, сопровождавших «высочайшие» выезды и выходы, достигало двадцати.
О церемониях и балах в царских дворцах современники обычно говорили в превосходных тонах. Например, о приёме, устроенном в честь президента Франции Р. Пуанкаре в Екатерининском дворце Царского Села в июле 1914 года, французский посол М. Палеолог писал: «По пышности мундиров, по роскоши туалетов, по богатству ливрей, по пышности убранства, общему выражению блеска и могущества зрелище так великолепно, что ни один Двор в мире не мог бы с ним сравниться».
Особое впечатление на гостей производили манеры дворцовых слуг, которые умели бесшумно скользить по паркету, вовремя придвинуть стул, аккуратно сменить блюда и предложить бокал вина на изящном подносе, быстро передать записку или просьбу, не привлекая лишнего внимания...
Официантов, скороходов, камер-казаков, швейцаров и других служителей всегда можно было узнать по костюмам, построенным (форменные костюмы не шили, а строили) из эффектных тканей и украшенным форменными золотыми галунами с изображением императорского герба и золочёными гербовыми пуговицами.
Наиболее экзотичный вид имели придворные арапы, или, как их стали называть в документах середины XIX — начала XX века, «арабы Высочайшего Двора».
Их костюмы отличались яркостью, многослойностыо, своеобразным покроем, разнообразием тканей и отделки. В фондах Отдела истории русской культуры Государственного Эрмитажа сохранились около 50 предметов одежды придворных арапов.
Эскизы костюма, его покрой и отделку, как и другую форменную одежду (ливрею) придворнослужителей, практически без изменений просуществовавшую до начала XX века, утвердил в 1857 году император Александр II. Алзтором эскизов костюмов арапов был художник А. И. Шарлемань.
Парадный арапский костюм — самый роскошный среди всех полагавшихся придворным арапам платьев — состоял из 16 предметов: алые суконные шаровары, белый жилет, две куртки (нижняя — из тёмно-зелёного сукна и верхняя — из пунцового бархата), тёмно-зелёный атласный кушак, такого же цвета суконные штиблеты, красные сафьяновые туфли, белые чулки и перчатки. Костюм довершали бархатная шапочка-феска с кистью, обвитая тонким кисейным шарфом, и массивная шерстяная шаль с причудливым восточным узором длиной более трёх метров. В отделке костюма широко использовались золотой галун, шнуры из золочёных и шёлковых нитей, канитель. Пошив такого костюма в начале XX столетия обходился казне более чем в 500 рублей (в это время простой и вполне добротный мужской костюм в Петербурге можно было приобрести за 6 рублей).
Повседневная и выходная одежда находилась обычно у самих придворнослужителей; парадная, траурная и вояжная хранилась в Ливрейной кладовой и выдавалась по мере необходимости. Повседневную одежду шили на один год, зимние пальто — на три года, другие виды ливрейного платья следовало носить не менее двух лет. Придворнослужители, бережно относившиеся к своей одежде, получали денежную премию.
Поношенную ливрею не выбрасывали, а продавали на аукционах, после чего вырученные средства поступали в кассу Министерства Императорского Двора. Правда, сначала с такой одежды портные Ливрейной кладовой спарывали золотые галуны и отделочные ленты с государственной символикой. Галуны отправляли на петербургский Монетный двор, где из них выжигали драгоценные металлы.
Арапы входили в число придворнослужителей «подвижного состава». Это означало, что придворный арап всегда следовал за Высочайшим Двором.
На всеобщее обозрение восторженной публики арапы представали во время торжественного въезда императора в Москву перед коронацией. В грандиозном шествии им отводилось место «по два в ряд, в парадной ливрее, пешком» после придворных лакеев, камер-лакеев и скороходов.
В императорских дворцах, если там находились Их Величества, арапы стояли при дверях во внутренних залах, близких к жилым покоям императорской фамилии. Местом постоянного их обитания в Зимнем дворце была Арапская столовая. Отсюда они могли в обычные дни отправиться с поручениями от камер-фурьера или гоф-фурьера в разные помещения императорской резиденции. Распорядок дня дежурным арапам объявлял гоф-фурьер. К примеру, придворный арап мог провожать дипломатов или других высокопоставленных гостей к кабинету императора. В других царских дворцах кроме функции сопровождения арапы выполняли поручения, вполне соответствовавшие их экзотическому внешнему облику.
На рубеже XIX—XX столетий арапов продолжали считать привилегированной частью придворнослужителей. Должности «арабов Высочайшего Двора» всегда были заняты. Годовое жалованье «старшему арабу» составляло в начале XX века 800 рублей, «младшему арабу» — 600 рублей, бесплатно предоставлялись одежда и казённые квартиры; к каждому празднику Рождества Христова и Пасхи слуги получали дополнительные выплаты.
Дежурство в Зимнем дворце было строго регламентировано. В дежурную группу входили представители всех категорий придворных служителей. Работали неделю, затем две недели отдыхали. За соблюдением графика следили гоф-фурьеры. Арапы дежурили по двое — старший и младший.
Обычно дежурство начиналось в 7 часов утра. Но прежде придворнослужители попадали «в руки» парикмахера. Завтракали в столовой по предъявлении талонов, выданных на все дни дежурства. Столовая для придворнослужителей находилась на первом этаже Зимнего дворца, рядом с нынешней эрмитажной экспозицией «Искусство Древнего Египта».
После завтрака внешний вид и готовность приступить к службе оценивал гоф-фурьер. Дежурство заканчивалось в 10 часов вечера. После сообщения дежурного скорохода о том, что «Его Императорское Величество удалился во внутренние покои», служители Двора могли отправляться спать, а к ночному дежурству приступал караул. Интересно, что на ночь военным раздавали мягкие туфли, которые надевали на сапоги. Придворные арапы ночевали в своей дежурной комнате на антресолях Министерского коридора.
Особое место в церемониальной жизни Двора занимал Малахитовый зал. Во время торжественных Высочайших выходов царской семьи из внутренних апартаментов в Большую церковь Зимнего дворца арапы стояли у дверей, ведущих из Малахитового зала в Концертный. «За полчаса до назначенного времени члены императорской фамилии собираются... в Малахитовом зале, доступ в который имеют только высочайшие особы. Придворные арапы в парадных костюмах охраняют вход в этот зал», — писал начальник канцелярии Министра Императорского Двора генерал А. А. Мосолов. «Наступала полная тишина, и почти сейчас же начинался выход. Стоявшие у дверей арапы в парадной форме, в белых чалмах отворяли настежь двери между Малахитовой гостиной и Концертным залом... Начиналась процессия. Государь под руку с Императрицей останавливаются у дверей и делают поклон собравшимся в Концертном зале придворным...», — свидетельствует гвардейский офицер М. А. Вер.
Не менее эффектно смотрелись арапы и во время придворных балов. «Оркестр играет полонез. Церемониймейстеры трижды ударяют своими жезлами. Арапы раскрывают двери Малахитового зала, и все склоняются...», — вспоминал о начале бала А. А. Мосолов. Темнокожие придворнослужители ставили и «последнюю точку» в торжественных церемониях, закрывая золочёные двери Малахитового зала и замирая в почтительном молчании.
Вот как описывает журнал «Всемирная иллюстрация» начало парадного обеда в Большом Петергофском дворце в честь президента Французской Республики Ф. Фора 11 августа 1897 года: «Петровская зала полна гостей. В глубине её расположен императорский стол покоем, от него в три линии во всю длину залы тянутся столы, за которыми сидят приглашённые. Официанты в красных фраках, в чулках и башмаках, придворные лакеи в своих блестящих ливрейных фраках прислуживают за столами. В глубине залы и у дверей по направлению к императорскому столу — стоят по сторонам в богатом одеянии, белых чалмах, расшитых золотом бархатных куртках и шароварах, с красиво перекинутыми через плечо индиискими шалями придворные арабы».
Кто были эти люди, которых судьба заносила из жарких стран в далёкую, холодную, во многом непонятную для них Россию? Как складывалась жизнь темнокожих придворных служителей в столице Российской империи?
Ответить на эти вопросы помогли архивные документы и хранящиеся в Эрмитаже ливрейные платья арапов — портные Ливрейной кладовой надписывали химическим карандашом фиолетового или синего цвета на подкладках некоторых одежд фамилии носивших её придворослужителей.
Обладателями заветной придворнослужительской должности «араб Высочайшего Двора» в разные годы в конце XIX — начале XX века были девять человек (все они считались подданными Российской империи): Иосиф Абдулла, Ассан Ассанагеныох, Константин и Николай Апти, Борис Бадаса, Джемс Геркюлес, Михаил Маляко, Георгий и Сергей Мариа.
Чтобы получить разрешение принять присягу на верность России, иностранные граждане, поступавшие служить в ведомства Министерства Императорского Двора, представляли прошение на имя Министра Двора. К прошению прилагались многочисленные документы, среди которых — метрическое свидетельство или формулярный список о службе, обязательное свидетельство об исполнении на родине воинской повинности, виды на жительство. Все иностранные граждане должны были исповедовать христианство. Торжественный обряд крещения придворнослужителей по православному чину происходил в Большом соборе Зимнего дворца. К сожалению, неясно, кто и каким образом обучал арапов русскому языку и премудростям придворной службы, но, несомненно, такой «курс» имел место.
В архивах сохранились не только послужные списки «арабов Высочайшего Двора», но и фотографии некоторых из них. Визитные карточки размером примерно 9 х 6 см со штемпелем охраны Зимнего дворца все придворнослужители обязаны были иметь при себе. Потеря карточки влекла за собой денежный штраф.
Вот история арапа Иосифа Сергеевича Абдуллы. Он родился в Абиссинии 4 апреля 1838 года, 17-летним юношей оказался в России, присягу на верность которой принял 21 января 1856 года, и был зачислен младшим арапом в штат служителей при Дворе императора Александра II. Через 10 лет Иосиф получил должность старшего арапа. За свою долгую службу (Абдулла умер 25 июня 1904 года) он принимал участие в коронации императоров Александра III и Николая И. Его послужной список изобилует перечислением многочисленных российских и иностранных наград, которых он удостоился в связи с разными событиями. Президент Французской Республики Ф. Фор в память о своём пребывании в России в августе 1897 года прислал Иосифу, в числе других служителей, золотую булавку.
Разрешение для принятия и ношения иностранных орденов и медалей подданные России должны были получить только от императора, о чём издавался специальный приказ по Гофмаршальской части. Главные награды И. Абдуллы, непосредственно связанные со службой, — серебряная медаль «Заусердие» (1893), предназначенная для ношения на ленте ордена Святого Станислава, и золотая медаль «За усердие» (1902) для ношения на ленте ордена Святой Анны.
Другой арап, Константин Евгеньевич Апти, родился в городе Смирна в Малой Азии. Ко времени поступления на службу ко Двору принца А. П. Ольденбургского в 1882 году он уже был «санкт-петербургским мещанином» православного вероисповедания. С 1890 по 1917 год К. Апти служил при Дворе императоров Александра III и Николая II.
Вместе с супругой Евгенией Михайловной и четырьмя детьми (ещё трое детей умерли в младенчестве) Апти занимал казённую квартиру № 61 в так называемом Прачечном доме на Сергиевской улице (современный адрес — ул. Чайковского, А 2/7).
Высокопоставленные иностранные гости жаловали рослого (судя по обмерам его сохранившейся одежды), красивого Константина Апти своими наградами. Это были не только денежные суммы, распределявшиеся между придворнослужителя-ми, откомандированными для встречи и приёма гостя, но и ордена, медали, знаки. К. Е. Апти имел награды Болгарии, Сербии, Германии, Франции, Сиама, Бухары. В 1910 году он получил звание личного почётного гражданина. Во время Первой мировой войны помогал императрице Александре Фёдоровне в работе по пополнению складов медикаментами и медицинским оборудованием, за что был удостоен «Знака Склада Ея Императорского Величества».
В январе 1918 года К. Е. Апти был «уволен от службы в связи с упразднением Гофмаршальской части» и приказом Народного комиссариата имуществ Республики ему было назначено постоянное годовое пособие в размере 266 руб. 67 коп. Больше о нём ничего не известно.
Ещё меньше сведений о его сыне Николае, родившемся 11 мая 1892 года. 6 декабря 1911 года Николай поступает служить «младшим арабом», но уже через два года его увольняют в связи с призывом на службу в Российскую армию.
Нам удалось проследить судьбу династии придворных арапов Мариа. Старший Мариа — Жорж, или Георгий Николаевич, был «португальский подданный (негр), уроженец Островов Зелёного Мыса, православного исповедания». В возрасте двадцати лет Жорж приехал в Россию и поступил на службу к Высочайшему Двору. Георгий Мариа — участник коронационных торжеств в Москве по случаю вступления на престол Александра III и Николая II. В его послужном списке указаны многочисленные награды. В 1883 году Георгий женился на Екатерине Семёновне Лапшиной. Разрешение на вступление в брак придворнослужители получали от Гофмаршальской части, которая вместе с дворцовой полицией должна была удостовериться в политической благонадёжности избранницы.
В 1910 году Мариа получил звание потомственного почётного гражданина. Вместе с женой и девятью детьми Георгий Мариа жил в казённой квартире. Умер Георгий Николаевич в 1912 году. Семья по-прежнему занимала казённую квартиру. Из сумм Кабинета Его Величества вдове Екатерине Мариа было назначено постоянное годовое пособие в 200 руб. и ещё 200 руб. на содержание детей до достижения ими двадцатилетнего возраста.
К тому времени в живых оставались пятеро детей, среди которых был Сергей Георгиевич Мариа, 1893 года рождения, с 1913 года — «младший араб Высочайшего Двора». После 1917 года все дети придворного арапа Георгия Мариа — Виктор, Сергей, Николай, Георгий и Екатерина — стали гражданами нового государства. Сыновья работали на заводах, а в 1941 году взяли в руки оружие, чтобы защитить родной город, называвшийся теперь Ленинградом. Георгию Георгиевичу Мариа довелось встретить победную весну 1945 года; Николай Георгиевич, морской пехотинец, погиб в 1943-м в Сенявинских болотах. Его дочь, Екатерина Николаевна Мариа, выжила в блокадном городе, в возрасте 10 лет была награждена медалью «За оборону Ленинграда», после войны получила образование фармацевта и в течение 55 лет работала в Химико-фармацевтическом институте. Дело матери продолжила и одна из дочерей Екатерины Николаевны, Наталия Анисимова, доцент Химико-фармацевтической академии в Санкт-Петербурге. Сейчас в семье потомков «араба Высочайшего Двора» Георгия Мариа подрастает уже шестое поколение. Все они поддерживают связь с Государственным Эрмитажем.
Положение арапов в иерархии придворнослужителей было достаточно прочным. Но стоило арапам после событий 1917 года оказаться вне службы при Дворе, как они приобрели, по словам наблюдательного французского посла М. Палеолога, «жалкий вид». В своём дневнике он записал 13 марта 1917 года: «У Летнего сада я встречаю одного из эфиопов, которые караулили у двери императора, и который столько раз вводил меня в кабинет к императору. Милый негр тоже надел цивильное платье... Мы проходим вместе шагов двадцать; у него слёзы на глазах. Я говорю ему несколько слов утешения и пожимаю ему руку. В то время как он удаляется, я следую за ним опечаленным взглядом. В этом падении целой политической и социальной системы он представляет для меня былую царскую пышность, живописный и великолепный церемониал... всё обаяние, которое вызывали эти слова, отныне ничего не означающие: "русский Двор".
Придворные арапы ушли в небытие. Однако память об этих необычных при-дворнослужителях по-прежнему живёт в названии одного из парадных залов Зимнего дворца — Арапского.
(с) Нина Тарасова