Американцы просто одержимы пунктуальностью. Что ж, мы отловили одного из них и отобрали у него часы. Все часы. Причем на неделю. А потом попросили рассказать: каково это - жить, не зная, который сейчас час, в окружении людей, которые каждую минуту сверяют время.
Поговорку "солдат спит - служба идет" в моем случае можно перефразировать “Брайан спит — время идет”: даже ночью я регулярно смотрю на часы. Проснувшись, чтобы перевернуться на другой бок, я прикасаюсь к своему телефону, и свет его экрана, как тюремный прожектор, разрезает темноту: 3:32 ночи. Два часа спустя я снова выныриваю из сна, нащупываю iPhone и еще раз проверяю, не проспал ли будильник.
К моменту, когда я утром доберусь до офиса, я сверю время десятки раз: часы в телефоне, часы на микроволновке, часы в телевизоре, в планшете... Мне кажется, что и в машине я на часы смотрю чаще, чем на спидометр.
Я, возможно, и не обратил бы на это внимания, если бы Men’s Health не предложил провести эксперимент: мне нужно неделю пробыть Человеком Вне Времени. Никаких часов и вообще никаких устройств, показывающих время. По плану я должен просыпаться, когда захочу, приезжать на работу, когда решу, что пора, и уходить домой, когда мне покажется, что на сегодня хватит. В теории, если я буду полагаться на естественные ритмы жизни, мой организм сам заработает как часы — пройдет головная боль из-за недосыпа, проблемы с желудком из-за того, что я ем в обеденный перерыв, а не тогда, когда надо, — короче, вся моя жизнь подстроится не под тиканье какого-то механизма, а под мои личные потребности.
Есть мнение, что время отобрало у нас свободу: “С первого звонка будильника утром время правит нашими жизнями, — говорит психолог Бетти Филлипс, которая часто консультирует своих клиентов по вопросам стресса, связанного с таймингом. — В конечном счете это становится бомбой с часовым механизмом, который тикает у нас в голове и теле”.
Возьмем, к примеру, Бразилию. В этой стране “встретимся в 4” может означать все что угодно — от полуночи до никогда. В опубликованном в 2011 году отчете Панамериканской организации здравоохранения говорится, что повышенное давление у взрослых бразильцев встречается реже, чем у жителей США, где пунктуальность ценится так же высоко, как яблочный пирог и Опра Уинфри. Ученые из Северо-Западного университета считают, что здесь есть прямая зависимость: озабоченность временем рождает нетерпеливость — постоянный внутренний стресс, который приводит к гипертонии. Другое исследование показывает, что высокий темп жизни и возросшая цена минуты толкает людей к таким нездоровым привычкам, как выпивка и курение, которые помогают сделать наконец передышку в гонке за секундами.
"Я считаю, что жизнь была бы намного приятнее, если бы мы утром вставали с солнцем, ели, когда голодны, работали на пике продуктивности и ложились спать, когда чувствуем сонливость, вне зависимости от времени”, — говорит британский эксперт по вопросам сна Нил Стэнли, который посвятил большую часть последних 30 лет исследованиям стресса.
Я начинаю проверку его теории вечером в воскресенье. Я прошу свою жену дать клятву держать время в секрете от меня всю следующую неделю и очищаю свое жилище от часов — даже с мобильным телефоном приходится расстаться. Потом я откидываюсь на подушки и жду отхода в пустыню сна с тающими, как на картинах Дали, часами.
Я поправляю положение своей головы на подушке.
Я переворачиваюсь на правую сторону.
Потом приходят мысли: “А как я узнаю, что пора вставать? Что, если я слишком долго пробуду в душе? Будет ли у меня время позавтракать, или лучше купить бутерброд по дороге? Надо ли мне спешить в офис, или я могу добираться неспешно?”
Я не знаю, сколько прошло времени до того момента, когда я наконец провалился в прерывистый сон. Уверен я только в том, что просыпался, как обычно, часто, только на часы посмотреть не мог, отчего беспокойство тут же возвращалось.
Когда я окончательно проснулся, то некоторое время лежал в полной дезориентации. В обычный день я бы нажал на кнопку “отложить” на будильнике и насладился несколькими минутами в полумраке комнаты, чувствуя себя в безопасности до отложенного звонка. Однако этим утром я сразу откинул одеяло, быстро принял душ, съел пару тостов и побежал к машине.
Первый намек на то, что что-то не так, я получил, когда заехал на подземную парковку на работе. Передо мной предстало абсолютно пустое помещение, как будто в фильме про зомби, в котором на Земле остался только один человек. Такую же картину я увидел, и когда поднялся на этаж: сквозь стеклянные двери на меня смотрел непривычно темный офис. Не ехать же обратно — я вошел, включил свет и первым делом расправился с часами на рабочем месте: заклеил скотчем ту часть монитора, где обычно высвечивается время, после чего включил компьютер и взялся за дела. Коллеги появились не скоро.
Завидовал ли я им? Наоборот — я наслаждался спокойствием, не говоря уже о чувстве гордости за то, что первый раз в жизни включил свет в офисе с утра. Случилась и еще одна странная вещь. Обычно, перед тем как взяться за работу, я исполняю ритуал оттягивания: иду за кофе, проверяю почту, Twitter, Facebook, пару сайтов газет. А в этот день я сразу же занялся работой: для меня времени не существует, а значит, нечего и оттягивать.
Интересно.
На следующий день я опять встал рано. Снова припарковался на пустой парковке и погрузился в тишину все еще темного офиса.
Постепенно я обнаружил, что уже ориентируюсь во времени и без часов. Солнце, например, садится, как я прикинул, часов в девять вечера, мусоровоз приезжает за баками в 7 утра, а сосед выгуливает собаку в 7:30. Я как бы... плыл по течению времени, удивляясь не только тому, как быстро я адаптировался к этому новому существованию, но и тому, насколько приятным оно оказалось.
Происходящее напомнило мне детство, когда я знал, что пора идти домой, потому что солнце садилось, а не потому, что так говорили стрелки часов. Я стал в целом чувствовать себя более спокойным, менее сдавленным, более свободным.
Когда я позже обсудил этот, как мне казалось, потрясающий факт с профессором психологии Университета штата Калифорния во Фресно Робертом Ливайном, он совершенно не удивился: “Я чувствую, что время течет спокойнее, когда я не смотрю на часы, — сказал он. — Я сам контролирую время, в противоположность зависимости от расписания, сковывающей других людей. Одержимость временем не дает ничего хорошего”. Однако между Ливайном и мной большая разница. Он — сам себе хозяин, а у меня есть обязательства по времени перед семьей, перед коллегами, перед моей кошкой, наконец. Я мог жить по своим внутренним часам, но они — нет. “Ты вообще представляешь, сколько сейчас времени?” — спросила вечером жена, и было ясно, что ее раздражение затмило неуместность этого вопроса.
Мне стало труднее выполнять обычные поручения, например, приходилось задумываться, успею ли я в аптеку до закрытия. Не говоря уже о том, что я совершенно утратил возможность встречаться с кем-то. Мои приятели по баскетболу, конечно, не побили меня за опоздание на игру, но дали понять, что я — непунктуальное говно. И я не виню их.
Это было просто везением, что за неделю эксперимента мне не понадобилось никуда лететь или принимать лекарства по расписанию.
В Бразилии, как говорит Ливайн, члены семьи готовы ждать два часа, прежде чем делать вывод, что кто-то опоздал на день рождения ребенка. Уверен, у нас дети начнут вопить, клоуны паковать свои носы, а матери кипеть от злости куда раньше.
Нам может и лучше без часов, но дело в том, что наша культура вращается вокруг них. Решение окончательно отказаться играть в эти игры — это тупик. Правда, на пути туда можно многому научиться. В ночь на понедельник — последнюю ночь моего безвременья — я не проснулся ни разу и выспался просто великолепно. На этом бы можно было и закончить рассказ, но не могу не сказать, что в то утро я проспал.
После нескольких кругов по забитой парковке я поспешил в уже полный офис, волнуясь, что опаздываю на утреннюю встречу. Я приложил пропуск, бросил сумку на кресло и побежал в переговорную комнату в полной уверенности, что меня ждет недобрый взгляд начальника.
Внутри я не увидел никого. Встречу отменили. Все беспокойство было впустую. Сев за свой стол, я отклеил бумажку, которая закрывала часы на мониторе, и посмотрел на них. В следующий раз я сделал это только вечером. Да, время вернулось в мою жизнь, но быть его рабом, как раньше, я не собираюсь. Я здесь и сейчас. И этого мне достаточно.
(с) Брайан Смит