Мужчина покоряет, женщина покоряется - несовременная модель отношений, теперь все равны. И только танго возвращает нас в романтический мир, каким он однажды был.
«Любая техника убивает эмоции. А без них танго не станцевать» — так считает аргентинец Эрнан Оако, преподаватель танго в московской школе «Ла Милонга». Он убежден, что мастерство танцора не в хореографии, а в том, насколько он чувствует музыку и партнера. Мужчина — женщину. Женщина — мужчину.
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ И БЕЗОПАСНОСТЬ
Первое воспоминание Эрнана Оако о танце связано с бабушкой и дедушкой. В детстве он с интересом наблюдал за пируэтами, которые те выводили в гостиной своего дома в Буэнос-Айресе. Стоило им обняться в танце, как утихали все споры, регулярно случавшиеся между экспрессивной итальянкой и гордым баском. Наступал волшебный миг гармонии. Мужчина властвовал, женщина вверяла себя ему в руки, разделяя его волю. Для супругов, проживших вместе 50 лет, танго было образом жизни.
В аргентинском танце заложена идея мужского доминирования. Роли в танго распределены не так, как в старых парных танцах, где женщина была королевой, которую с почтением «сопровождали». Здесь все наоборот. «Главная роль принадлежит мужчине, — говорит Эрнан Оако. — Он управляет женщиной, ведет ее, диктует движения. В танго — его эго. Говоря «танго», мужчина говорит «я». На нем большая ответственность, ведь в его руках женщина должна чувствовать себя безопасно. Для настоящего тангеро (танцора танго) намного важнее умение женщины следовать ему, чем цвет ее глаз».
Настоящему тангеро нужно быть аргентинским мачо — абсолютно уверенным в себе, точно знающим, что нужно его женщине, и способным ей это дать. Без этого танго не станцевать. А еще — без знания истории танца, значения и смысла песни, под которую он исполняется.
ПРАВИЛА И ИМПРОВИЗАЦИИ
В 1880 году Буэнос-Айрес стал резиденцией федерального правительства Аргентины и начал стремительно развиваться. На берега Ла-Платы тысячами хлынули крестьяне из аргентинской глубинки (гаучо) и иммигранты — безработные из Италии, Германии, Франции... В поисках заработка они оставили дома, семьи и любимых женщин на другом конце земного шара. Приезжие селились на окраинах в многоквартирных домах-общежитиях, а на улицах царило вавилонское смешение языков. Мужское население превышало женское как минимум в три раза. Из естественной необходимости общаться друг с другом в иммигрантской среде родился особый жаргон «лунфардо» — грубоватая смесь из разных языков. На этом уличном языке сочинялись куплеты о суровой мужской жизни вдали от дома и любимой, под которые стали танцевать танго. А за женской лаской шли в публичные дома. Но при всем изобилии таких заведений девушек на всех не хватало. В ожидании своей очереди мужчины коротали время, танцуя друг с другом. Согласно одной из версий, таким образом родилось танго. По другой версии, танцевали все-таки с обитательницами публичных домов в специальных аванзалах. У Эрнана Оако свое мнение: «Мужчины никогда не танцевали друг с другом танго, как принято считать. Разучивали движения — да, практиковались друг с другом, прежде чем предстать перед женщиной в лучшем свеге. В конце XIX века конкуренция была беспощадна, за женщину буквально приходилось бороться».
Существует и еще одно предположение, согласно которому в основу танго лег маламбо — традиционный танец аргентинских ковбоев из пампы. Выглядел он как состязание между гаучо, которое могло длиться по 6-7 часов. Двое мужчин становились друг напротив друга и по очереди демонстрировали танцевальные способности, переходя от традиционных движений к импровизации. Побеждал тот, чья импровизация была более виртуозной.
Хорхе Луис Борхес, аргентинский писатель, поэт и исследователь танго, сказал: «Без улиц и вечеров Буэнос-Айреса нельзя написать танго» — и подарил миру свою версию происхождения «опасного танца». На окраинах аргентинской столицы конца XIX века царил криминальный дух. Иммигранты и гаучо часто затевали ссоры, заканчивающиеся креольской дуэлью — поединком на ножах, во время которого противники танцевали глаза в глаза. Понятно, что часто в основе таких ссор была борьба за право обладать женщиной. Из креольской дуэли, по утверждению писателя, и родилось танго.
СВОБОДА И ПОДЧИНЕНИЕ
Обычно мужчина приглашает станцевать танду (сет из четырех песен) пристальным взглядом. Если женщина не желает принимать приглашение, она отводит глаза. Да, женщина не каждому предоставит право себя подчинить. Выбор всегда остается за ней. Поэтому Ямила Ивонне, преподаватель танго в одной из школ Буэнос-Айреса, считает, что у партнеров в танго роли разные, но одинаково главные. «Мужчина предлагает движения, а женщина должна угадать и разделить его посыл. В то же время она вправе добавить свои маленькие элементы для украшения танца и мужчина отвечает на них. Танго — это диалог, даже ошибки, совершенные в танце одним, другим могут быть восприняты как импровизация, как новое предложение».
Ямила Ивонне, как и Эрнан Оако, впитала энергетику танго с раннего детства. Одна ее бабушка в молодости играла на бандонеоне (немецкий аккордеон — главный музыкальный инструмент, используемый в танго), а вторая любила петь и танцевать. Да и родители разделяли всеаргентинскую страсть. Ямила постигала азы танго в католической начальной школе, продолжила в танцевальной школе имени Хосе Неглиа, где получила диплом. «По-настоящему танцевать я начала восемь лет назад, когда научилась импровизировать, — рассказывает она. — Разговаривая на языке движений, слушая друг друга и обмениваясь взаимными предложениями, пара становится одним целым. Но для того чтобы отвечать на импровизацию, нужно в первую очередь быть уверенной в себе, только тогда ты сможешь доверять партнеру и слышать ритм вместе с ним. Лично мне танго дает чувство свободы, в нем я самовыражаюсь, удивляю и делюсь».
Ведя партнершу в танце, мужчина уверен в себе настолько же, насколько в том, что женщина наслаждается каждым движением. Его сила в мужественности. Ее — в женственности.
СИЛА И НЕЖНОСТЬ
Танец, рожденный в интернациональной среде, все еще является отражением аргентинских традиций. Мачо не будет терпеть лидерства женщины. Большинство аргентинских женщин согласится с ним. Но в Европе и Америке давно господствуют другие ценности. Тем не менее танго становится все более популярным в разных странах мира, особенно в Японии, Турции, России и Финляндии. По мнению Эрнана Оако, между этими странами есть кое-что общее: «Их жителям свойственна рефлексия, обращенная в прошлое. Что касается русских, мне кажется, им присущ страстный темперамент, но веками воспитанная сдержанность не позволяет им проявлять его в полной мере. Раскрыться им помогает танго, о чем свидетельствует впечатляющее количество танцевальных школ. Только в Москве их насчитывается около шестидесяти».
Если верить Оако, по-настоящему танго «накрыло его» 10 лет назад в Финляндии, куда он уехал работать в начале 2000-х. «Как-то раз я забрел на милонгу и был удивлен увиденным: финны вели себя в танце, как аргентинцы. Для меня это стало открытием — найти кусочек своей страны так далеко от дома! Я ощутил, что танго— это дверь в мою культуру». Неизменный партнер Эрнана, финка Кайса Сааринен, уверяет, что в ее стране танго чрезвычайно популярно. «Этот танец появился в Финляндии в 1914 году и вот уже 100 лет продолжает покорять одно поколение за другим. Возможно, любовь к аргентинскому танцу объясняется нехваткой тепла. А в танго ты постоянно находишься в тесном контакте с партнером», — с улыбкой говорит она. Кайса выросла в стране, в которой женщины одними из первых в Европе получили избирательное право (в 1906 году) и постепенно добились гендерного равноправия. Поэтому поначалу она не понимала, как это взять и поддаться мужчине. «На первых занятиях я говорила: ок, покажите мне движение и я его повторю. Но мне отвечали, что я должна довериться партнеру. Для меня разделить интересы мужчины было испытанием, но со временем я приняла правила танго. Оказалось, что они открывают неповторимую сущность каждой женщины».
Что касается причин, по которым люди так сильно увлекаются танго, рациональная Сааринен, экономист по образованию, выделяет следующие: «Во-первых, оно положительно влияет на мозг. Есть мнение, что танцующие танго реже страдают от болезней Альцгеймера и Паркинсона. Во-вторых, оно универсально и подходит для любого возраста и национальности. В танго ты можешь стать профессионалом даже в 80 лет. А в-третьих, возникающее в танце чувство близости манит и вызывает привыкание, как наркотик».
Возможно, рациональная финка умалчивает о главном. О том, что действительно делает танго популярным сегодня: ностальгия танцоров по «несовременной», уходящей модели отношений мужчины и женщины. Сильный и надежный мужчина, принимающий решения. Все понимающая нежная женщина, готовая довериться. Две вечные стихии — власть и страсть, перед которыми не многие в силах устоять. Главное — правильно разделить роли между мужчиной и женщиной, и тогда каждый получит свою дозу счастья. Хотя бы в танце.
(с) Наталья Майборода