среда, 19 июня 2013 г.

Лутц Бассман, Антуан Володин. С монахами-солдатами. Постэкзотизм в десяти уроках, урок одиннадцатый

Революционеры, в совершенстве овладевшие шаманскими практиками с целью обострения классовой борьбы; монахи-сновидцы; членистоногие твари, для которых наш мир не более чем вязкий, тягостный кошмар; постапокалиптические пейзажи и жаркая темнота тюремных застенков... Всё это — любимые персонажи и декорации французских постэкзотистов, исчерпывающе представленные на страницах книги Антуана Володина и Лутца Бассмана.

Литературные мистификации бывают удачными и провальными, скромными и вызывающими, убедительными — и не очень. Недавно русскоязычные любители фантастики стали свидетелями (а отчасти и соучастниками) одной громкой мистификации: «исландский писатель Грей Ф. Грин», автор романа «Кетополис», в буквальном смысле поставил наш фэндом на уши — спасибо представителям так называемой «цветной волны», скрывшимся под этой маской. Но торжество симулякра оказалось неполным. Наверное, главная причина заключалась в том, что участие в проекте принимало слишком много авторов. Получился этакий тяни-толкай с полутора десятками голов и противоречивыми внутренними мотивациями. Кому-то действительно хотелось дать жизнь новому виртуалу с исландской пропиской, кому-то не терпелось заявить о себе, любимом, городу и миру... В итоге о том, что Грей Ф. Грин — фантом, стало известно задолго до выхода «Кетополиса», потому настоящей мистификации не получилось. С Антуаном Володиным (а также Лутцем Бассманом, Ингред Фогель, Ясаром Трахальским, Эли Корнауэр) ситуация прямо противоположная. Во-первых, за всеми этими вычурными псевдонимами скрывается один и тот же человек. Во-вторых, он, похоже, действительно француз — по крайней мере, французская пресса о нём слышала. Ну и главное: он не пытается уверить читателей, будто перечисленные выше славные литературные деятели существовали в реальности. Этот маскарад понадобился, чтобы наполнить содержанием движение постэкзотизма, придуманное Володиным в девяностых годах.

Суть постэкзотизма туманна. В развёрнутом эссе «Постэкзотизм в десяти уроках», включённом в этот сборник, автор даёт термину несколько более-менее расплывчатых определений: от «литературы, неразрывно смешивающей сиовидческое и политическое» до «написанной по-французски иностранной литературы» (привет Грею Ф. Грину!). Наглядно проиллюстрировать эти тезисы должны «соклятия» Лутца Бассмана «С монахами-солдатами» — сборник рассказов, связанных скорее ассоциативно, чем сюжетно. Первое «соклятие» посвящено церемонии экзорцизма, которую проводит в запущенном приморском городке представитель тайной организации, использующей одновременно древние шаманские практики и силу оружия. Эти мотивы («революционный шаманизм», изгнание некой потусторонней сущности неясного происхождения, глубоко законспирированная военизированная организация с чёткой иерархической структурой) так или иначе звучат и в следующих рассказах. Действие большинства из них происходит в постапокалиптическом мире, где человечество стоит в полушаге от окончательного угасания. События разворачиваются медленно, плавно, как во сне. Герои на ощупь пробираются по смрадным подземельям, заживо гниют в застенках, гибнут, настигнутые пулей конвоира, - но зачем, ради чего, какова их конечная цель, мы так и не узнаём. Об этом читателю остаётся лишь догадываться по намёкам н случайным обмолвкам. Умолчание, уход от прямых однозначных объяснений - один из приёмов, сознательно используемых Антуаном Володиным и его многочисленными клонами. Определённым своеобразием отличаются и эстетические предпочтения постэкзотистов: в этой литературной вселенной нет по-настоящему красивых людей, новых зданий, недавно проложенных дорог, машин, только что сошедших с конвейера, — всё побито молью, трачено ржой, тронуто плесенью... Видимо, вся энергия пролетариата без остатка ушла в классовую борьбу. Повторяющиеся метафоры и образы создают общую атмосферу неприкаянности, заброшенности и обветшалости — сделано это, надо признать, действительно эффектно. Чувствуется хорошо поставленная рука. Но принципиальная новизна, контркультурность, революционность...

Насколько можно судить по этим текстам, постэкзотизм — попытка вызывающе заявить о разрыве с привычным повествовательным каноном. На это же работают и гипертрофированные, радикально-левые политические убеждения героев и «авторов». Попытка довольно вымученная: слишком уж явно, слишком механистически Володин подгоняет свой стиль под заявленную концепцию. Чересчур много позёрства — и мало реальной новизны. Хотя самоотречение, с которым автор бросается в горнило этого проекта, его настойчивость, целеустремлённость и последовательность, безусловно, заслуживают уважения.

Литературная мистификация, с которой стоит познакомиться, чтобы понять, «как это делают на Западе». Хотя сомневаюсь, что любитель фантастики получит от этих текстов эстетическое наслаждение, а ценитель экспериментальной прозы почерпнёт здесь что-то новое.