Первое, что бросается в глаза, когда подлетаешь вечером к Берлину, - темное пятно внизу вместо привычной для мегаполисов россыпи огней. Это не следствие модной в Европе политики энергоэффективности. У города попросту нет денег ярко освещать улицы. Эксперты McKinsey признали Берлин единственной в мире столицей, которая беднее провинции. Бургомистр Клаус Воверайт призывает увидеть в недостатках преимущества. Лозунгом «бедный, но сексуальный» он надеется привлечь креативную молодежь и за счет творческой индустрии вытянуть свой регион из пропасти. Есть ли шансы на удачную трансформацию обнищавшего промышленного центра?
Столица Германии уже несколько лет фактически банкрот: ее долги превышают три годовых бюджета. Что с ней будет завтра?
ПРИВЫЧКА ЗАНИМАТЬ
Прошлой весной историки немецкого городка Миттенвальде нашли долговую расписку, датированную 1562 годом. В ней говорилось о том, что Берлин-Кельн, преемницей которого является столица Германии, занял у Миттенвальде под 6% годовых 400 гульденов на оплату налогов. И не вернул. Если теперь заставить должника выполнить обязательство, сумма с учетом инфляции превысит 1 трлн евро. К счастью, раскошеливаться не придется. Бургомистр городка-кредитора Уве Пфайффер заверил, что у них и спустя почти 500 лет все хорошо: они не нуждаются в деньгах так остро, как «бедный и без того обремененный многомиллионными долгами Берлин». Современным кредиторам немецкая столица на конец 2012-го была должна 64 млрд евро - это больше трех ее годовых бюджетов.
Проблемы с деньгами начались сразу после Второй мировой войны. Город оказался разделен на две части - восточную и западную. Причем последняя стала своеобразным островом в ГДР, принадлежащим ФРГ. «Это было очень неудобно для бизнеса, базировавшегося в Западном Берлине. Поэтому компании постепенно перемещались в ФРГ, то есть «на материк». Экономика фактически бежала из осады», - рассказывает Рене Гейслер, руководитель Программы исследований местной власти Фонда Бертельсманна. Например, в 1949-м в Мюнхен переехал один из крупнейших в стране концернов Siemens AG. И таких «мигрантов» было много.
Руководство ФРГ видело, что бизнес покидает город, и стало выделять субсидии для жителей и компаний, чтобы их удержать. ГДР тоже заливала деньгами свою часть Берлина. Бывшие партнеры по альянсу считали столицу витриной собственных достижений и не жалели средств на демонстрацию мощи. Это соревнование, в общем-то, было на руку немцам. Ресурсы шли на строительство инфраструктуры и создание рабочих мест в госсекторе. «А в 1990-м, после объединения Германии, трансферты немедленно прекратились. Власти не смогли сбалансировать бюджет, и в казне образовалась дыра», - продолжает г-н Гейслер.
Потеря дотаций не только ухудшила ситуацию с госфинансами, но и привела к тому, что многие компании перестали приносить прибыль и закрылись. Такая участь постигла и завод по производству стиральных машин Bosch und Siemens. Те, кого не устраивала ситуация, перебирались в западную часть страны. В итоге из крупных индустриальных предприятий в столице осталось лишь железнодорожное Deutsche Bahn. В 1992-м в Берлине насчитывалось 223 тыс. промышленных рабочих-на 21,4% меньше, чем до объединения. В 1993-м - уже 153 тыс. Он быстро стал городом безработных.
НЕПРИЯТНЫЙ СЮРПРИЗ
Вариантов наполнить казну у немецких городов было тогда - да и сейчас - немного. «Регионы практически не имеют контроля над налогами. Ставки определяет федеральный центр, а собранные деньги в соответствии со сложной трехуровневой системой распределяются между ним и администрациями. И если кто-то испытывает сложности с финансированием расходов, единственный способ увеличить свой бюджет - кредиты и размещение облигаций», - констатирует профессор Института экономических исследований в Галле Мартин Альтемейер-Барчер. Поэтому после объединения те, у кого в казне образовалась дыра, бросились занимать.
Берлин поначалу влезал в долги осторожно, без эйфории. А в 1998-м два города - Бремен и Саар - обратились в Конституционный суд, чтобы тот подтвердил у них наличие экстремально критической бюджетной ситуации. Это аналогично заявлению о банкротстве у коммерческих предприятий. Спустя некоторое время оба получили деньги на погашение займов. Власти столицы поняли, что механизм чрезвычайной помощи по принципу солидарности работает, и перестали ограничивать себя в кредитах. В 2006-м, когда долг муниципалитета достиг 40 млрд евро (примерно два годовых бюджета), Берлин тоже попросил поддержки. «Однако Конституционный суд приготовил сюрприз, которого никто не ожидал: он решил, что спасать город не стоит», - рассказывает г-н Альтемейер-Барчер.
Суд объяснил вердикт тем, что помощь должна оказываться только в крайнем случае, а до этого еще далеко: Берлин способен самостоятельно сократить долг. Как следовало из официального заключения, необходимо приватизировать огромное количество недвижимости, находящейся в собственности города, сократить число работников госсектора, урезать субсидии. Дотации, кстати, раздавались направо и налево - частным хоккейным и баскетбольным командам, футбольному клубу, союзу рыболовов и многим другим. Муниципалитет принялся резать расходы. За четыре года уволили 10 тыс. госслужащих, закрыли 14 бассейнов, уменьшили финансирование театров, библиотек и других учреждений культуры. Но поскольку налоговых поступлений после всех секвестров хватало на покрытие лишь половины затрат, власти продолжили занимать. К концу 2012-го долг вырос до 64 млрд евро. Количество безработных увеличилось до 13,3%, что вдвое больше, чем в среднем по стране.
«Несмотря на прогресс в снижении уровня расходов, Берлин все еще в критической ситуации», - отмечает аналитик Немецкого института экономических исследований Кристина ван Деверден. И положение усугубляется тем, что с 2020-го прекращает действовать так называемый Второй пакт солидарности. Деньги на выравнивание жизни перестанут течь из богатых западных и южных земель в восточные. В 2009-м в законодательство был внесен ряд поправок, регламентирующих действия на переходный к этой дате период. Так, уже к 2016 году администрации всех земель должны добиться, чтобы структурный дефицит их бюджетов не превышал 0,35% ВВП. А к 2020-му этот показатель следует вывести в ноль. «Дальше занимать деньги будет очень сложно», - утверждает Фридрих Хайнеманн. И спасать одних за счет других больше никто не станет. Удастся ли Берлину навести порядок в своих финансах?
КРЕАТИВНЫЙ ПОДХОД
После объединения Германии власти планировали трансформировать некогда богатый промышленный город в финансовый и торговый центр страны. Вернее, ожидали, что столичный статус (а Берлин забрал его у Бонна в 1990-х) сам по себе вернет сюда головные офисы корпораций. Но экономисты, изначально относившиеся к этой идее скептически, не верят в нее и сейчас. «Мы федеративная республика. И у нас нет одного экономического центра, который сосредотачивал бы все ресурсы. Это черта уникального устройства нашего государства. Есть крупные центры на юге, на западе и на севере. На востоке их пока нет. И уж точно нет, к сожалению, в Берлине», - сетует Рене Гейслер.
Однако столичный бургомистр Клаус Воверайт, который начинал политическую карьеру муниципальным советником по образованию и культуре городского района Темпельхоф, не сдается. Он часто повторяет, что Лондон в 1980-х тоже испытывал проблемы с деньгами, но был «наполнен творчеством и хорошим настроением» и потому выжил. Подобный фокус г-н Воверайт хочет провернуть и в Берлине, то есть выехать за счет креативной индустрии. С начала 2000-х он делает ставку на туризм и сферу искусства. Например, на культуру и спорт в бюджете 2013 года заложен 1 млрд евро, приблизительно 4,5% расходов. Тогда как на экономическое развитие - всего 220 млн, около 1%. Таким образом средства распределяются уже несколько лет, и это принесло определенные результаты. В 2011-м Берлин стал лидером в стране по количеству спортивных состязаний, а число туристов, посещающих музеи, выросло с 2000 года более чем в 1,5 раза - с 9 млн до 15 млн человек.
Чтобы привлечь талантливую молодежь, власти также поддерживают инновационные стартапы. По словам аналитика Euromonitor International Каспараса Адомайтиса, на научные исследования расходуется порядка 4,2% ВВП столицы. Для сравнения, в целом по Германии данный показатель составляет 2,1%. «Министерство экономики Берлина спонсирует научные инкубаторы, финансирует исследования и содержит разветвленную сеть вузов», - перечисляет г-н Адомайтис. Впрочем, время идет, а доходов больше не становится. Стало быть, наука и искусство - не выход?
На этот счет пока никто не дает прогнозов, однако многие уверены, что с такими приоритетами быстрого развития и роста Берлину не видать. «У всех местных стартапов общие проблемы. Их руководителям не хватает предприимчивости. Слабо развиты механизмы коммерциализации разработок, нет никакого частного венчурного капитала в отрасли. А госструктуры, которые занимаются стартапами, забюрократизированы», - говорит Клаус Брейк из берлинского Центра по исследованию метрополий. Он тоже настаивает, что бургомистру нужно для начала продать все агентства по жилищному строительству, приватизировать недвижимость и повысить эффективность госуправления, а потом уже концентрироваться на креативном секторе. «Творческая индустрия не создаст достаточно рабочих мест», - убежден эксперт. И уж тем более не поможет аккумулировать средства, необходимые для погашения займов.
В муниципалитете отказываются комментировать пессимистичные утверждения экономистов и даже не раскрывают подробности программы по сокращению долга. Сообщают лишь, что дефицит бюджета снизится с 2,7 млрд евро в 2011-м до 300 млн в 2015-м. Между тем отсутствие прозрачных и четких планов секвестирования расходов и развития города не смущает рейтинговые агентства. «Пока ежегодные платежи по кредитам подъемны для Берлина. Если возникнут трудности, думаем, федеральные власти ему помогут», - оптимистичен аналитик группы Fitch Ratings Гидо Бах. Судя по всему, на поддержку государства рассчитывают и в местной администрации. Во всяком случае, Клаус Воверайт как-то сказал: «Я бы хотел видеть Берлин экономически мощным, как Лондон и Париж. Но тогда в нем не будет места простому человеку».
(с) Илья Дашковский