Отправившись на разведку в новую аномальную зону, образовавшуюся на этот раз в Австралии, квестеры из группы Центра Изучения Катастроф "Квест-13" оказались на священной для аборигенов скале Улуру. В мире вечного безмолвия. Но никто даже представить себе не мог, что ждет их дальше, когда старый шаман-мункумболе откроет проход во Время Сновидений, где оживают мифы австралийских аборигенов.
Глава из книги:
История про злобного ворона оказалась длинной, но очень интересной. Даже для тех, кто никогда не интересовался мифологией и фольклором. Легенды австралийских аборигенов не похожи ни на какие другие мифы народов мира, в первую очередь, потому что в основе их лежит поистине первозданное восприятие человеком окружающего мира, в котором, по его разумению, вся и все наделены сознанием и духом. В той или иной степени. А причудливым образом вибрирующий голос старика Ноя, льющийся через узкие щелки окоторо, придавал истории о вороне особое очарование. Казалось, что слова его доносится сквозь звуки неспешно текущей воды. И, когда Ной закончил рассказ, каждый почувствовал себя, хотя бы самую малость, но обновленным.
Мункумболе поднялся со свертка, на котором сидел, откинул в стороны края шкуры и предложил каждому взять по лягушке.
– Не вытирай! – строго предупредил он первым взявшего лягушку наемника с густыми рыжими усами. – Прямо так клади в карман! Иначе толку не будет! И иногда просто прикасайся к ней кончиками пальцев.
Наемник сунул лягушку в карман штанов, понюхал пальцы, которыми ее держал, и недовольно скривился.
– Да, воняет, – сочувственно кивнул мункумболе. – Но, в этом-то как раз и соль! Вообще-то, для того, чтобы сделать настоящий оберег от дурного глаза, его нужно неделю выдерживать в желудке мертвого вомбата. Но, поскольку мы в цейтноте, приходится пользоваться экспресс-методами.
– А что это за жидкость у вас в бутылке? – поинтересовался Орсон.
Ной затряс головой и страшно вытаращил глаза.
– Лучше тебе этого не знать!
– И все же?..
Старик что-то шепнул на ухо англичанину.
– Да, лучше бы я этого не знал, – Орсон сунул лягушку в карман и бысто отошел в сторону.
После того, как все взяли себе по лягушке, на шкуре осталось их еще с десяток.
– Забирайте все! – дернул шкуру за край Ной! – Мне-то они ни к чему. А вам, глядишь пригодятся. От проклятья, невезения, от дурного глаза, от сварливой тещи даже помогает. А если кинуть в кувшин с молоком, то молоко три дня будет стоять на солнце и не прокиснет. Еще они при геморрое помогают, только не всегда и не всем – если случай не очень запущенный, то можно попробовать. Разумеется, не отказываясь при этом от того, что рекомендовал врач!
– А что с ними при геморрое делать? – Зунн как-то подозрительно посмотрел на лягушку, которую он осторожно держал двумя пальцами.
– В кармане, разумеется, носить, – ответил мункумболе. – А ты что подумал?
Зунн ничего не ответил, только пожал плечами и сунул лягушку в карман.
Осипов кинул себе в карман несколько остававшихся лягушек. Брейгель тоже взял три штуки. Остальных забрал Камохин. Ссыпав лягушек в карман, квестер потер указательный и большой палец друг о друга, а затем осторожно понюхал их. Запах показался ему знакомым.
– И что дальше? – обратился к аборигену Зунн. – У нас у всех теперь полные карман счастья и удачи…
Он не успел закончить, как разом погасли все софиты.
Все, у кого в руках были фонари, тут же включили их.
– Это еще что такое? – луч фонаря, что держал в руке Зунн, скользнул по лицам его подручных.
Те, разумеется, ничего не могли ответить. Но судя по растерянным выражениям их лиц и по тому, как напряженно их руки сжимали оружие, они тоже понятия не имели, что происходит.
– Ной!
– Я здесь, – подал голос из темноты старик.
Луч фонаря Зунна переместился в его сторону.
Абориген поднял руку, чтобы прикрыть глаза от яркого света.
– Я не отвечаю за твои лампы, – спокойно сказал мункумболе.
– А кто?..
– Не паникуйте, Генрих, – осадил Зунна Камохин. – Не произошло ничего страшного. Ну, подумаешь, свет погас. Может быть, вода залила генераторы.
– Вода не могла подняться так высоко!
– Ну, значит, произошло что-то другое. Какая-нибудь ящерица могла замкнуть контакты.
– Софиты запитаны от четырех генераторов!
– Ну, значит, не ящерица, – развел руками Камохин.
– Кто же тогда?
– Генрих, вы боитесь темноты?
– Я боюсь не темноту, а тех, кто в ней прячется!
– Кроме нас здесь никого нет.
– А кутяара? Он мог выключить генераторы. Ему нужен кут-малчера!
– Кут-малчера нужен всем, – резонно заметил Ной.
Зунн снова направил фонарь в лицо старику.
– Что это за штука такая кут-малчера?
– Убери фонарь, – спокойно, но очень внушительно произнес мункумболе.
Зунн переместил луч света в сторону. Свет упал на бездонно черную поверхность разлома и будто провалился в него.
– Кут-малчера – это священные амулеты из Времени Сновидений. С их помощью златовласые люди создали наш мир таким, какой он есть. Но у них это не сразу получилось. У златовласых людей было много, очень много кут-малчера, каждый из которых олицетворял собой ту или иную стихию, явление или существо. Златовласые люди много раз меняли кут-малчера местами, чтобы отыскать наилучшую комбинацию. И каждый раз при этом мир становился немного другим. Хотя бы немного, но – другим. Когда же они создали оптимальную, как им тогда казалось, комбинацию, они сделал с нее оттиск, а использованные кут-малчера отдали кутяара. И кутяара стали использовать кут-малчера в своей Игре.
– Я прежде не слышал такой легенды, – недовольно сдвинул брови Зунн.
– Потому что я ее тебе не рассказывал, – спокойно ответил абориген. – Это очень древняя легенда, и мало кто ее помнит. Может быть, только я одни и мои племянники.
– О какой Игре идет речь?
– О Игре кутяара.
– Это я понял. Кутяара играют, используя для этого кут-малчера. Но, в чем смысл этой игры?
– В ней нет смысла, – покачал головой Орсон. – В этой Игре нет ни смысла, ни правил.
– Он прав, – указал пальцем на англичанина абориген.
– Откуда вам это известно? – посмотрел на биолога Зунн.
– Ну, это же очевидно, – улыбнулся Орсон. – В какую еще Игру можно играть на протяжении тысячелетий? Только в ту, в которой нет правил, а, значит, не может быть и победителя.
Ной одобрительно кивнул.
– Бред какой-то, – недовольно буркнул Зунн.
То, что он слышал, не укладывалось у него в голове. А ему не нравилось, если он не мог что-то понять. Более того, это раздражало Генриха Зунна.
– Так что мы теперь будем делать? – снова повторил он вопрос, с которого и начался весь этот разговор. – Повторим ритуал?
– Я не стану делать это в темноте, – покачал головой Ной. – В темноте я не смогу справиться с Мокои.
– Бамалама, это еще кто такой?
– Злой дух, использующий черную магию. Он прячется в темноте. Он всегда там, где нет света. Оставаясь невидимым в темноте, Мокои сам видит все, что происходит вокруг. И всегда готов совершить что-нибудь плохое. Очень, очень плохое.
– И ему тоже нужен кут-малчера?
– Кут-малчера нужен всем, кто знает, на что он способен.
– Но, может быть, сейчас Мокои где-нибудь в другом месте, – предположил Камохин. – В мире много мест, покрытых тьмой.
– Черное Зеркало, – абориген указал на разлом. – Оно здесь. Значит, и Мокои рядом. Для того, чтобы Мокои не смог подкрасться незамеченным и использовать против нас свою силу, нужен свет. Много света! – Ной резко повернулся в сторону Зунна и, вытянув руку, едва не ткнул его пальцем в грудь. – Я тебя об этом предупреждал!
– У нас был свет! – указал на погасшие софиты Зунн. – Не я его вырубил!
– Значит, нужно просто пойти и снова его включить, – уверенно заявил Камохин. – Полагаю, проблема не такая уж сложная.
Зунн взмахом руки подозвал к себе усатого наемник.
– Нет! – остановил его Ной. – Мы пойдем все вместе!
– Зачем? – недовольно скривился Зунн, очень не любивший, когда ему кто-то указывал, особенно в таком тоне, как делал это старик-абориген. – Мой люди найдут, в чем проблема, и все исправят.
– Мы пойдем все вместе! – повторил Ной. – Расставшись, мы можем никогда больше не встретиться.
– Не думаю, что они заблудятся в темноте.
– Не заблудятся, – дернул головой старик. – Их уведет Мокои!
– Что-то мне все это напоминает, – Орсон озадаченно потер пальцами подбородок. – Ну, прямо какое-то дежа-вю с картинками.
– Послушайте, Генрих, давайте не создавать проблемы на пустом месте, – обратился к Зунну Камохин. – Почему бы нам всем вместе не дойти до выхода, если уж Ной считает, что это так важно?
– А что, если пока нас тут не будет, кто-нибудь перебьет все софиты? Тогда мы вообще ни с чем останемся!
– Ну, положим, у нас и сейчас нет ничего особенного, – Орсон попытался хмыкнуть, но звук, который он издал, оказался похож на кваканье. – Как я понимаю, Ной категорически отказывается проводить обряд в темноте. Или даже в полумраке. Так какой у нас выбор?
– Оставить охрану возле разлома!
– Мы пойдем все вместе, – твердо стоял на своем Ной. – Или мы с племянниками просто уйдем.
– Снаружи дождь, – заметил Брейгель.
– Он уже закончился.
– Откуда вы знаете?
– Дождь, с которым приходит на землю Радужный Змей, никогда не бывает долгим.
– Ну?.. – выжидающе посмотрел на Зунна Камохин, предоставляя ему тем самым шанс самому отдать приказ, который все ждали.
Зунн хотел было что-то сказать, но окоторо выскользнул у него из пальцев и исчез во тьме. А, может быть, он сделал это нарочно. Для того, чтобы можно было потом махнуть рукой – мол, делайте, что хотите, – а самому присесть на корточки, чтобы найти оброненную вещицу.
Люди медленно потянулись к выходу. Возле разлома задержались только четверо наемников, задачей которых являлось прикрывать тыл.
– Вот он, – Камохин протянул Зунну найденное на полу окоторо.
Кивнув в знак благодарности, Зунн вытащил из кармана упаковку влажных антисептических салфеток, выдернул одну и принялся старательно протирать ею деревянную пластинку.
– Вы же верите в то, что Ной может открыть проход во Время Сновидений, – произнес почти как утверждение Камохин.
Продолжая шлифовать салфеткой окоторо, Зунн молча кивнул.
– Тогда, почему вы не верите, когда он говорит, что никто не должен оставаться возле разлома?
Зунн сунул смятую салфетку в карман и приложил окоторо к губам.
– Это противоречит здравому смыслу. Для того, чтобы исправить неполадку, достаточно одного-двух человек.
– Согласен, – кивнул Камохин. – Но существование Времени Сновидений тоже как-то не очень вяжется с моим представлением о здравомыслии.
Зунн усмехнулся.
– Наверное, я успел с этим свыкнуться.
– Идемте, – указал в сторону выхода Камохин. – А то, от остальных уже отстали.
Огни фонарей, горевших у руках тех, кто ушел вперед, были похожи на светящиеся полосы, разворачивающиеся и вновь сворачивающиеся под странно вибрирующие звуки окоторо.
Зунн поднялся на ноги и вместе с Камохиным зашагал вперед.
– Так, что же, по-вашему, представляет собой Время Сновидений?
– Оно часто упоминается в мифах аборигенов из разных племен. Они называют его по-разному: Малчера, Алчеринга, Мура-Мура, Тяукуррпа. Все это – Время Сновидений. Рассказы о нем содержат множество очень любопытных, конкретных деталей, которые, казалось бы, просто невозможно придумать. Так, например, во многих легендах рассказывается о городе, окруженном белой стеной, высотою от ста пятидесяти до трехсот метров. Стена украшена куполами и шпилями. Расстояние от одного ее угла до другого равняется одному дневному переходу – около шестидесяти километрам. Как люди, никогда не видевшие ни стен, ни домов, кроме своих лачуг, сделанных из веток и листьев, могли придумать такое?
– Может быть, это современные вариации древних легенд? – предположил Камохин.
– Исключено! – протестующе взмахнул рукой Зунн. – Все легенды аутентичны. Многие из них были записаны в конце девятнадцатого или в самом начале двадцатого века, со слов жителей буша, для которых этнографы были первыми белыми людьми, которых они увидели. Эти истории, быт может, древнее всех остальных легенд, что дошли до нас из глубины времен. А Время Сновидений – один из ключевых моментов на удивление стройной системы мироустройства, созданной аборигенами. Со всей определенностью о Времени Сновидений можно сказать лишь одно – не смотря на название, это, все же, не время, а место. Вернее, место совмещенное со временем.
– То есть, некое место в какой-то момент времени?
– Не совсем так. Скорее, это некое место, возникшее, когда времени, в представлении аборигенов, еще не существовало. И не только время – не существовало вообще ничего из того, что сейчас мы называем миром, в котором живем. То есть, условно говоря, это некое место, расположенное где-то за пределами наших представлений о пространстве и времени.
– Говоря о нас, вы имеете в виду аборигенов? – решил все же уточнить Камохин.
– Ну, разумеется, – кивнул на ходу Зунн. – В представлении аборигенов, Время Сновидений – это время творения и одновременно место, где живут творцы. Они уверены, что Время Сновидений существует и сейчас. Но, для того, чтобы его увидеть, требуется совершить некий магический обряд. Что, собственно, мы и собирались сделать… Признаться, я не думал, что все сведется к попытке поймать кутяара… Но, в то же время, то, что он появился и попытался украсть кут-малчера, подтверждает то, что говорит Ной! Люди-ящеры приходят из Времени Сновидений, хотя и не являются его обитателями… Честно говоря, их роль для меня не совсем ясна. Так же, как и постоянные упоминания какой-то игры, которую они, якобы, ведут.
– Их можно встретит в любой аномальной зоне возле разлома. Мы называем их «серыми». Из-за цвета их комбинезонов. Видимо, аборигены называют их людьми-ящерами, принимая синтетику за настоящую кожу. И они, действительно, играют в какую-то странную Игру без правил. Кстати, вы теперь тоже стали ее участником.
– Как это? – опешил Зунн.
– Очень просто. Каждый, кто встретился с «серыми», становится участником Игры, хочет он того или нет.
– И что я теперь должен делать?
– То же, что и всегда. Просто теперь к вам время от времени будет являться Мастер Игры и информировать, сколько очков вы заработали или потеряли.
– Как-то странно…
– И не говорите.
– Какой в этом смысл?
– А о смысле так и вовсе забудьте. Даже не упоминайте о нем, если вдруг придется говорить с «серыми»…
Те, что шли впереди остановились. Послышались звуки, отдаленно напоминающие пчелиное жужжание – люди что-то оживленно обсуждали между собой, но на расстоянии слов было не разобрать.
– Что там у них?
– Быть может, нашли обрыв?
Зунн с Камохиным, а следом и прикрывавшие их с тыла наемники, ускорили шаг.
– Вы верите, что разом могли оборваться все четыре кабеля?
– Ну, всякое случается…
– С чего им вообще рваться?
– Не заводите себя прежде времени, Генрих. Скоро все узнаем.
Камохин старался выглядеть и говорить спокойно. Но, на самом деле, и у него были не самые добрые предчувствия.
Однако, то, что они увидели, добравшись до место, превзошло все самые мрачные догадки и предположения.
Все четыре кабеля были не оборваны, а аккуратно обрезаны в одном и том же месте. Причем концов, которые должны были тянуться к оставленным возле выхода из пещеры генераторам, вообще не было.
 | Алексей Калугин. Шаман |