Есть города, где сюжеты так и витают в воздухе. Чтобы уловить их и перенести на бумагу, достаточно обладать чуткой душой и каплей таланта. Лондон, Париж, Прага, Венеция, Нью-Йорк - маленькие вселенные, отражённые в сотнях книг и фильмов.В том же ряду стоит и Санкт-Петербург, который сменил за свою историю три названия, но по сей день не утратил тёмного шарма.
«Красные цепи», дебютный роман Константина Образцова, вырос из сырости петербургских подвалов, из дворов-колодцев и коммунальных квартир, из закованных в камень болот и серых небес. На этом фоне развивается довольно типичный сюжет: средневековье тянется к современности, незаметно отравляет её и расцветает чёрной лилией где-то на задворках привычной жизни. Как знать, кто живёт с вами на одной лестничной клетке - оборотень, некромант, а то и кто-нибудь похуже... Лабиринты петербургских кварталов, надо признать, идеально подходят для всякой нечисти. Лучше всего прятаться там, где тебя не станут искать, правда?
Но так выходит, что двое героев искать всё-таки начинают - и в конце концов находят, как и положено персонажам подобных историй (какой ценой им это даётся - другой вопрос). Оба они представляют собой классические типажи. Более того, отсылают к одному конкретному источнику. Невысокая рыжеволосая девушка с навыками патологоанатома и скептическим складом ума, в пару к ней — рослый меланхолик, который хочет (и может) верить. Остальные персонажи с очевидностью позаимствованы из арсеналов «крутого» детектива и хоррора: глава всесильной тайной организации, решающей неординарные проблемы; роковая красотка; недалёкий и не склонный к милосердию криминальный авторитет, учёный-медик, который ввязался в тёмные дела; чёрный маг и его милые подручные. И для представленной пьесы такая труппа подходит как нельзя лучше. Всё, что происходит в романе, хоть и подчинено законам жанра, реализовано на совесть: развешанные ружья стреляют, капканы захлопываются, «убийцу-дворец-кого» выводят на чистую воду, а несколько сов в финале предстают не тем, чем кажутся. При желании в сюжетной конструкции можно разглядеть прорехи, а кое-где и дыры, но хорошие развлекательные истории препарировать под микроскопом не хочется.
Впрочем, книга не сводится к приключениям тела. Уже в первых главах в текст начинают вторгаться выдержки из реальных и выдуманных алхимических трактатов, а позже появляется и второй слой повествования, параллельный современному. Вставная новелла «Хроники Брана» недурно стилизована под средневековые тексты, хотя специалиста и не обманула бы. «Маятнику Фуко» роман Образцова, конечно, не конкурент — лекции о герменевтике и подобных материях, вживлённые в диалоги за ресторанным столиком, порой смотрятся неестественно. И если две начальные трети «Красных цепей» ещё предлагают некие интеллектуальные авансы, то последняя увенчивается таким лихим боевиком (с участием огнемётов и двуручных мечей), что о претензиях на элитарность приходится забыть. С другой стороны, по тексту щедро рассыпаны всевозможные аллюзии и «пасхальные яички»: тут и Ванька Каин, и Гордон Далквист, и «Ворон» По с сильверберговским «Замком лорда Валентайна», а некоторые персонажи и вовсе носят имена известных ленинградских литературоведов. То, что все эти шалости не случайны, доказывает авторский юмор - всегда уместный и временами очень действенный.
И всё же главным персонажем «Красных цепей» остаётся Петербург. Его угрюмая аура придаёт окраску лучшему, что есть в романе, - завораживающим пассажам о смерти и осени, одиночестве и страхе, которые напоминают то о декадентской поэзии, то о нуаре с его обречёнными героями. Книга богата на метафоры и сравнения, которые накрепко заседают в памяти. На вечные вопросы о зле, порождающем добро, о сильных мира сего и их слабостях, о цене выживания и власти, о связи прошлого и настоящего даются пусть и не оригинальные, но глубоко прочувствованные ответы. А значит, «Красные цепи» стоили того, чтобы их ковать.
Дебют Константина Образцова не лишён недостатков, но придётся по душе многим читателям, не исключая и самых взыскательных.
 | Константин Образцов. Красные цепи |