Что общего у сериалов «Теория Большого взрыва», «Два с половиной человека» и «Дарма и Грег»? Герои первого смотрят мультфильм «Ошикуру: демон-самурай», музыку к которому написал персонаж Чарли Шина из второго. А когда в 9-м сезоне «Двух с половиной человек» дом Чарли выставляют на продажу, потенциальными покупателями оказывается знакомая семейная пара - Дарма и Грег.
На самом деле общее у них одно - все три придумал сценарист и продюсер Чак Лорри, король ситкомов, телевизионный рекордсмен: четыре его шоу идут одновременно по сей день и все четыре входят в двадцатку самых рейтинговых на американском ТВ. Это уже упомянутые «Теория Большого взрыва» и «Два с половиной человека», а ещё «Майк и Молли» и «Мамочка». И это притом, что «Теория» и «Два с половиной» слегка подрастеряли былой запал за долгие годы, а последний ещё лишился главной звезды - Чарли Шина, чей шумный уход из сериала сам по себе превратился в фарс и послужил источником вдохновения ещё для одного ситкома - «Управление гневом». Чарли Шин из своей жизни сделал комедию - обхохочешься.
В России с Лорри познакомились задолго до того, как Шелдон Купер и Леонард Хофстедтер попытались стать донорами спермы, а в дом Чарли Харпера заявился его брат с племянником. В конце 90-х на канале ТВ-6 вышла «Грейс в огне» - история о разведёнке со склонностью к алкоголизму и громким именем Грейс Келли, которую придумал Лорри. Спустя двенадцать лет канал СТС запустил свою адаптацию с Татьяной Догилевой «Люба, дети и завод». Удивительным образом всё остроумие Лорри и его команды смылось при переводе, а может, актёры чуждый юмор не потянули, но сериал не дожил до финала, хотя агонизировал дольше ожидаемого.
Если уж зашла речь о непутёвой «Любе», то сам бог велел вспомнить о белорусской версии «Теории Большого взрыва». В отличие от «Любы» «Теоретики» не были официальным ремейком, это была наивная подделка, как часы Vacheron Constantin в ларьке у метро, слепленная белорусской командой КВН и местным каналом. К удивлению авторов, зрители углядели сходство с американским оригиналом с первых же кадров, да его трудно было не заметить. Разница была лишь в том, что «Теоретики» оказались настолько несмешными, что язык не поворачивался назвать это комедией. Зато сам белорусский канал продолжал настаивать, что «Теория Большого взрыва» тут и рядом не стояла, ведь в «Теоретиках» на одного персонажа больше и этот персонаж вообще армянин.
А где у американцев армянин? Нету! То-то же! И вот это было уморительно. Особенно после того, как сам Чак Лорри, под впечатлением от белорусского ремейка, в своей традиционной «карточке тщеславия», экранном послании, которое он любит вставлять в конце каждой серии, прошёлся катком по «Теоретикам», Беларуси, её промышленности и телевидению.
Ситком считается низким жанром, особенно так называемый многокамерный ситком, к которому относятся «Друзья», «Все любят Реймонда», «Женаты и с детьми» и все сериалы Лорри. В отличие от однокамерных ситкомов («Малькольм в центре внимания», «Офис», «Воспитывая Хоуп»), он снимается только в студийных декорациях четырьмя камерами, как правило, перед живой аудиторией. На съёмки двадцатиминутной серии уходит четыре часа. В многокамерном ситкоме не предполагается никакой «магии кино»: там нет ни саундтрека, операторская работа не допускает особых изысков, нельзя играть с монтажом и светом, отсутствуют визуальные трюки, никакого языка кино, только фанерные декорации, актёры и текст. Как сказал сам Чак Лорри, только люди и слова. А ещё он говорил, что ситком - это история про людей, которые сидят на диване и разговаривают. И это правда, диван - молчаливое, но важное действующее лицо любого ситкома. Не зря диван воспет в заставке «Симпсонов».
Ситком держится не на сюжете, не на событиях -в двадцать минут экранного времени сложно втиснуть динамичное действие, он сшит из диалогов, как лоскутное одеяло. События в ситкоме - лишь повод для героев перекинуться парой-тройкой остроумных реплик. Бесконечный словесный пинг-понг. Это должно быть смешно написано и смешно сыграно. Шутку испортить легко, достаточно вспомнить «Любу, дети и завод» и «Теоретиков». Вот вроде всё то же самое, но не смешно.
Сложность производства ситкома в том, что заранее невозможно предугадать, как отреагирует публика. Поэтому на съёмку серии и уходит по четыре часа. Присутствие живой аудитории в студии нужно не для того, чтобы записывать закадровый смех (в некоторых ситкомах подкладывают просто смех из фонотеки, но Лорри категорически против этого), а для того, чтобы на месте сразу же и увидеть, что работает, а что нет. Сценаристы и продюсеры сидят «за сценой», смотрят трансляцию на мониторах и тут же правят текст. Какие-то шутки аудитория не считывает, зато смеётся там, где это не предполагалось. Актёр может сделать самую невзрачную реплику смешной, а может убить забойную остроту. Сцену снимают заново с новым текстом тут же. За четыре часа кто угодно скиснет, тем более если он одну и ту же сцену вынужден смотреть по пять раз. Чтобы аудитория в перерывах не скучала, её развлекают наёмные юмористы, поддерживая таким образом настроение в студии.
Так снимается ситком, и так каждый день. А у Чака Лорри этих ситкомов четыре, и он лично участвует во всех ключевых этапах. Когда он начинал «Теорию Большого взрыва», «Два с половиной человека» уже шёл вовсю. Лорри спросил у патриарха американского ситкома Нормана Лира, каково это - вести два проекта одновременно? Лир ответил: «Будешь бегать, как сумасшедший». С каждым годом это сумасшествие для Лорри только увеличивается.
Чарльз Майкл Левайн не собирался посвящать свою жизнь телевидению. Он родился в Нью-Йорке и с двенадцати лет помогал своему отцу в крохотной закусочной на Лонг-Айленде. Позже он скажет, что работоспособности он научился у отца - тот работал каждый день с утра и до вечера без выходных. После окончания школы Чарли поступил в университет, но вскоре бросил учёбу, чтобы профессионально заняться музыкой. Чарльз Левайн стал, что называется, лабухом - играл на гитаре на свадьбах, в ресторанах и на круизных лайнерах, разъезжал по Штатам, выступая то там, то тут. В двадцать восемь он сменил имя на Чак Лорри. Он писал музыку для мультсериала про черепашек-ниндзя (вот откуда, наверное, появился «Ошикуру: демон-самурай»), а его песня для бывшей солистки группы Blondie Деборы Харри даже стала хитом. Когда ему перевалило за тридцать, он решил оставить музыку и пришёл на телевидение сценаристом, чтобы, по его словам, обеспечить семье медицинскую страховку. Свой путь в новом качестве Лорри начал с анимации: писал для сериала «Крошки Маппеты» и был уволен из «Мой маленький пони». Лорри попробовал писать для ситкомов, присланные сценарии студии завернули, но предложили ему работу внештатника. Свою первую большую работу для сериала «Розанна» он получил в 90-м году и проработал в этом шоу два года. Ему исполнилось сорок лет, его телекарьера пошла в гору, несмотря ни на что.
Лорри ссорился со звёздами, начальством и критиками, заработал репутацию неуживчивого, мрачного и злого человека, его увольняли из проектов, но он шёл вперёд, сериал за сериалом. Его первый ситком, где он выступил не просто постоянным сценаристом, а создателем, вышел в 93-м - «Грейс в огне». За ним последовали «Дарма и Грег», «Два с половиной человека», «Теория Большого взрыва» и «Майк и Молли».
Сейчас ему шестьдесят один год, и, кажется, для него всё только начинается. Этой весной CBS продлил «Теорию Большого взрыва» сразу на три сезона. У Чака Лорри впереди ещё очень много работы.
(с) Настасья Частицына