О поколении Y говорят, пишут, спорят. Мне же хотелось попробовать взглянуть на эту проблему немного под иным углом (тем более что и мой сын, и дети многих читателей журнала принадлежат именно к «игрекам» — а значит, проблема касается нас напрямую). Во всех поколениях люди делились на три неравные категории: тех, кому вообще ничего не нужно, кроме возможности потреблять и сидеть на шее у государства, тех, кому не нужно ничего особенного и кто готов жить «как все», и тех, кому «больше всех надо» — людей с горящими глазами, которые в конечном счете и обеспечивают настоящее развитие общества.
Просто при советской власти из первых получались откровенно плохие рабочие, врачи, учителя, инженеры или милиционеры, из вторых — хорошие, но не хватающие звезд с неба, а третьи (за редким исключением) оказывались скованными по рукам и ногам нормами социалистического общежития — и только в 1990-е годы смогли выплеснуть свою энергию в жизнь, пусть и не всегда со знаком плюс.
Сейчас ситуация не изменилась, просто первая категория преобразовалась в откровенных люмпенов, которые мечтают стать охранниками, секретаршами, плохими чиновниками или плохими полицейскими (если только богатые родители не обеспечивают возможность не мечтать о профессии, а думать лишь о тупом потреблении). Вторая, самая многочисленная категория по-прежнему честно обеспечивает рутинное функционирование нашей экономики, а третья — она во все времена одинакова.
Так вот, мне бы хотелось взглянуть на проблему образования поколения Y — нынешнего и будущего. Для молодежи из третьей категории образование играет самую незначительную роль. Чтобы в этом убедиться, достаточно сделать выборку из любого числа преуспевающих российских бизнесменов и сравнить их сферу бизнеса с профильным образованием. Хорошо, если вы обнаружите хотя бы ю% совпадений и удивитесь. Зато обязательно удивитесь тому, какие бизнесмены вырастают из выпускников медицинских, строительных или военных вузов.
Для первой категории образование играет еще меньшую роль: оно ей вообще необходимо только для «корочек», а не для реального применения.
А вот со второй, самой важной категорией, формирующей основу завтрашнего рынка квалифицированного труда, мне видятся серьезные проблемы. Как их учить? Чему их учить? Где их учить? Они другие!
Они не понимают радости приобщения взрослых к интернету вообще или социальным сетям в частности: они там выросли. Они не понимают дискуссий об условных «облачных технологиях», ибо с детства ими пользуются. Они не готовы восемь часов просиживать в офисе только потому, что «так принято»: им проще делать нужную работу откуда угодно. Они не столь одержимы страстью «владеть» материальным. Они не всегда понимают, почему работа должна быть привязана к месту жительства. Список этот можно продолжать и продолжать...
Так, может быть, они просто, пусть и неосознанно, чувствуют что-то такое, чего не чувствует предыдущее поколение?
Зачем учиться на полицейского, если завтра мы все будем жить как под стеклянным колпаком и розыск преступника будет требовать умения работать не с уликами, а с новейшими технологиями наблюдения? Зачем грызть гранит юриспруденции, если завтра любой прецедентный кейс можно будет найти за минуту? Зачем мучиться над сопроматом, если завтра система компьютерного моделирования за секунды выдаст нужные расчеты на любую архитектурную фантазию? Зачем тратить шесть лет на медицинское образование (чтобы научиться ставить диагноз по 10 признакам), если завтра датчики будут снимать с больного сотни параметров и отправлять на обработку, получая взамен готовые рекомендации с потрясающей точностью?
Может быть, они правы, когда не хотят загонять себя в традиционное «офисное рабство»? Может быть, они чувствуют, что еще немного — и в новой экономике будут востребованы совсем другие навыки? И лучшие сегодняшние геймеры станут генералами будущих кибервойск, а «хулиганы», что портят здания граффити, жутко разбогатеют на дизайне моделей для 3D-печати. Наверняка точно так же ворчали крестьяне, дети которых уезжали учиться в город на инженеров или бухгалтеров, а приезжая погостить на каникулы, слушали родительское брюзжание: «Ни поле вспахать, ни дров нарубить не могут. Так и пропадут, бедные!»
Наверное, нужно просто стараться понять это новое поколение и с высоты своего опыта чем-то помочь. А что «поколение нынче не то», — так это вы и в записках бабушки найдете. И прапрабабушки. И еще раньше.
(с) Дмитрий Мендрелюк