Писатель Саша Филипенко объясняет, почему в скором времени спагетти будут только al dente, а число драк увеличится в сотни раз.
Мы в книжном. Пока жена устраивает очередной обыск отдела детской литературы, я отвлеченно рассматриваю стенде классикой: Хемингуэй, Хемингуэй, затерявшийся Ремарк, вновь старина Хемингуэй. Вдруг мое внимание привлекает «Моби Дик». Я беру книгу — книга очень маленькая. Интересно, думаю я, как удалось вместить огромный роман Мел вилла в этот блокнотик? Здесь же не больше двухсот страниц! Должно быть, очень маленький шрифт, думаю я. Открываю — ничего подобного! Нормальные, обычные, удобоваримые литеры. Я ничего не понимаю. Пролистываю страницы, узнаю знакомые абзацы — на краткое содержание ни в коем случае не похоже. Наконец я нахожу объяснение: «Специально для вашего удобства мы оставили только самые интересные места романа. Сюжет не нарушен». Стоп, стоп, стоп, парни! Для моего, мать его, удобства вы сократили «Моби Дика»?! То есть вы думаете, что сделали мне приятно: что оказали услугу? Да знаете ли вы, клоуны, что самые крутые девушки филологического факультета отдавались только тем, кто брал такие вершины, как «Одиссея» и «Улисс»?! Знаете ли вы, невежды, что «домучить» «Моби Дика» было так же почетно, как справиться с «Дон Кихотом» или «Воспитанием чувств»?! И вдруг вы говорите мне: мы сократили книгу для вас?! То есть вы даже не пересказали ее, сволочи, а просто кастрировали?! Роман, который нужно читать и откладывать, читать и откладывать все лето, вы, сукины дети, видите ли, решили упростить?!
Когда мой гнев выветривается, я думаю о том, что книготорговцы ведь очень чуткие люди. Должно быть, кто-то все это дело просчитал. Должно быть, они устроили все это не просто так, ведь этим ребятам необходимо как-то выживать, думаю я. Вероятно, «Моби Дика» не покупают, потому что он очень большой, но ведь читают «Атлант расправил плечи», вспоминаю я. Никому ведь в голову пока не пришло сократить это бесполезное кладбище символов?! Хотя стоило бы..
Что же это получается, теряюсь я, выходит, совсем скоро эти ребята возьмутся за все остальное? Обрежут Пруста? Сократят Фейхтвангера? Выходит, совсем скоро не будут тридцать страниц «Войны и мира» возиться с медведем? А всего две?
Жена по-прежнему ищет книги, которые, по ее мнению, могут помочь в воспитании нашего маленького террориста, а я, кажется, начинаю догадываться, что имели в виду эти ребята. У современного человека нет времени на описание лесок, крючков и китов — у современного человека вообще ни на что нет времени. Нам нужно все и сразу. Поколение «тотчас». Мы разучились ждать. Мы разучились ждать еду — официанты почти всегда раздражают нас своей медлительностью. Компьютеры долго перезагружаются. Первая машина на перекрестке всегда очень долго трогается, а ведь уже полсекунды, как загорелся зеленый. Если девушка не соглашается переспать с нами на первом свидании (а желательно до) — мы думаем, что она слишком много о себе возомнила, и удаляем ее из друзей в фейсбуке. Впрочем, если секс случился, и даже удался, - мы делаем то же самое.
Если вдуматься, мы связываем себя узами брака с людьми, которые, по сути, просто подвернулись нам под руку. Давайте будем объективны - мы тратим очень мало времени на выбор половинки, с которой собираемся провести всю жизнь. К тому же, как правило, делаем это в период с двадцати до тридцати лет, в возрасте, когда принимаем максимальное количество алкоголя и наркотиков. Представьте себе человека, который действительно идеально подходит вам. Я имею в виду по абсолютно всем параметрам. Я говорю о человеке-фантазии. Если вспомнить, что население Земли составляет семь миллиардов, - какова вероятность, что самый подходящий для вас человек окажется именно в вашем дворе, классе, университете, городе? Правильно — вероятность мизерная. Какой бы коэффициент на это дело поставили букмекеры? Они бы даже денег с вас не взяли! Если руководствоваться теорией вероятности — наши идеальные половинки живут где-нибудь в Перу или Паневежисе, но мы не тратим и года своей жизни на одиссею в поисках любви. С другой стороны, было бы довольно обидно объехать весь мир и, вернувшись домой в девяносто шесть лет, понять, что лучше вашей жены все равно никого нет, а вы, скорее всего, гей. Я все это к тому, что мы постоянно торопимся. У меня нет никаких сомнений, что все мы разучились ждать. Мы пролистываем журналы за две минуты (потому что нечего читать) и пишем колонки за несколько часов (потому что еще много дел). Мы не досматриваем сны (потому что важно что-то там не проспать) и недосматриваем фильмы (потому что нужно поскорее засыпать). Мы забыли, что можно несколько раз на дню бегать к почтовому ящику и водить хороводы вокруг стационарного телефона. Если нам не отвечают на сообщение через несколько мгновений - мы звоним. Мы уходим со стадиона за десять минут до конца игры, потому что «и так все ясно», и перестаем ходить в фитнес-клуб, если «кубики» не появились после первого месяца. Мы торопимся, торопимся, торопимся. Мы не можем ждать, потому что нам важно все успеть.
Если так пойдет и дальше, то вряд ли мы сможем отделаться одними лишь спагетти al dente. Что-то мне подсказывает, что мы все чаше будем ломать наши подвисающие компьютеры и телефоны. Драк в очередях и пробках станет еще больше, а прощаясь с покойным, мы будем проталкиваться к гробу и говорить: «Простите, я занимал!» В общем...
...В общем, к счастью, моя жена наконец возвращается с охапкой книг. Среди прочего она протягивает мне книгу «Французские дети не плюются едой».
— Ты только посмотри, что я нашла! — захлебываясь от счастья, говорит она.
— Что это?
— Дурак! Это же Памела Друкерман!
Я ничего не слышал про женщину с фамилией Друкерман, и более того, ее фамилия не вызывает у меня никаких положительных вибраций.
— И что? Это та самая женщина, которая поможет нам воспитать очередного Рахманинова? - вертя в руках книгу, спрашиваю я.
— Нет! Эта женщина пишет о том, как воспитывают французских детей. И знаешь, что она пишет? Знаешь, какое главное слово в воспитании маленьких французов?
— Нет! — совершенно искренне отвечаю я.
— «Ждать»! Она говорит, что главное слово в воспитании маленького человека - «ждать». Она говорит о том, что, научившись ждать, мы на самом деле учимся огромному количеству очень важных вещей!
— Дай-ка ее сюда! — говорю я, и мы вместе направляемся к кассе.
(с) Саша Филипенко