Минута славы — это не телевизионное шоу, это компенсационный обычай многих народов. В Индии, например, местные нищие несколько раз в год имеют право почувствовать себя выше остальных и стать танцорами бога.
— Чем больше тела и лица этих людей покрывала краска, тем, казалось, меньше в них оставалось человеческого. С появлением каждого нового узора собравшиеся отступали назад и все реже решались поднять взгляд на танцоров. Когда макияж был завершен, вчерашние бедняки превратились в героев праздника. В глазах местных жителей они перестали быть людьми и стали воплощением богов, перечить которым никто не вправе, — рассказывает Леонид Круглов, путешествовавший на барке «Седов». На паруснике он добрался до юго-западного побережья Индии, города Кочин — одного из самых крупных в штате Керала.
— Большая часть населения города хорошо образованна, нормально говорит на английском языке и привыкла к потоку туристов, — рассказывает путешественник. — В гостинице я в первый же вечер поинтересовался, где можно увидеть древние огненные ритуалы, которыми так славится эта часть Индии. Приветливый портье с воодушевлением сообщил, что мне несказанно повезло, и как раз завтра на центральной площади города будет проходить одна из церемоний.
На следующий день в три часа я был на месте. Площадь заполонили туристы, кругом продавали сладости, специи, сувениры. В центре собрались танцоры в разноцветных одеяниях. Все это напоминало какой-то европейский фестиваль, но никак не древний ритуал.
— Вам не нравится? — прервал мои размышления сухощавый пожилой индиец. — Мне тоже не нравится. Это лишь подобие древнего Тейяма. Настоящий Тейям длится 24 часа, и исполняют его люди, не просто умеющие танцевать и получающие за это деньги, а те, кто избран свыше. Мы называем их танцорами бога.
О ритуале, который описывал старик, я тогда имел смутное представление, знал разве, что это древний индийский обряд, в котором при помощи танцев и огня отдают дань богам. Старик рассказал, что увидеть Тейям сегодня можно только в отдаленных деревнях в районе города Пуна. Я тут же арендовал машину, нанял местного гида, 15-летнего Самира, и отправился в путь, чтобы своими глазами увидеть таинственный ритуал и узнать, кто такие танцоры бога.
Мы ехали два дня вдоль побережья, но так и не нашли ни одного храма, где происходило бы то, о чем говорил старик. Почти отчаявшись, свернули на проселочную дорогу и через несколько минут услышали песнопения, а еще через пару мгновений путь преградила колонна людей, пересекающих дорогу. Они не обращали на нас внимания, как будто пребывали в трансе. Я вышел из машины. Несколько мальчишек оторвались от родителей и подбежали ко мне. Я жестами попытался выяснить, что здесь происходит. Они залепетали на местном наречии, которое даже мой гид с трудом распознал. Но я услышал главное — слово «Тейям».
ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ
Первая часть церемонии заключается в том, что жрецы из храма, где должен проходить ритуал, обходят близлежащие селения, как бы приглашая желающих присоединиться к шествию. За шесть часов нашей «прогулки» по деревням собралось примерно 200 человек. Только днем мы достигли одноэтажного храма, одиноко стоящего посреди пустынной местности. Люди расположились на поляне рядом с ним. Жрецы пророчествовали каждому, кто подходил с подношениями — едой, одеждой, какими-то поделками. Кто-то общался, кто-то отдыхал, развалившись на траве. Все чего-то ждали. Но чего?
Меня представили жрецам, они рассказали, что здесь будет происходить Тейям. Они же сообщили, что во время ритуала в каждом поселении прославляется божество, в честь которого построен храм, где происходит действо. Мы находились у храма, посвященного богине Бхагавати, ее появления в тот день и ожидали...
ПЕРВЫЙ ТАНЕЦ
Пока мне рассказывали историю, я заметил, как в небольшой белый шатер, установленный возле храма, украдкой вошло несколько человек.
— Это семья исполнителей танца бога, — поймав мой взгляд, сказал один из жрецов. — Скоро все начнется.
Я хотел было покинуть жрецов и познакомиться с танцорами, но в ответ услышал: «Сейчас с ними не о чем разговаривать. Это всего лишь бедные люди. Вот через пару часов им будет что сказать».
Самир объяснил, что танцоры бога всегда из числа неимущих из низших каст. Только у них есть право исполнять священный танец, поскольку, по преданиям, они обладают большим достоинством. Мне же показалось это своего рода компенсацией от богов за бедность. Танцоры — только мужчины, искусство танца передается по наследству, от отца к сыну. Поэтому танцоры бога всегда члены одной семьи.
В это время возле шатра расположились мальчик лет девяти и, по всей видимости, его отец. Мать семейства вынесла банки с краской для тела и лица.
— Краску делают из куркумы, шафрана, рисовой муки, яичной скорлупы и листьев, — пояснил мой провожатый. — Цвета всегда используются одинаковые: красный, оранжевый и изредка желтый.
Начался процесс росписи.
— Это первый Тейям моего сына, — заметив мой интерес, сказала мать. — Он очень нервничает.
Рей — так звали ребенка — ни разу за все время не улыбнулся, был очень серьезен и сконцентрирован. Чем больше его лицо покрывалось краской, тем страшнее становились глаза. Как будто мальчик и правда впадал в состояние транса.
Когда макияж был завершен, отцу и сыну принесли зеркала. Вокруг воцарилась тишина. Как мне объяснили позднее, в момент, когда танцоры смотрят в зеркало, завершается процесс внутреннего перехода от человеческого к божественному. Встав спиной к зрителям, танцоры несколько секунд вглядывались в отражение, а затем повернулись к толпе. Все опустили глаза. Все, кроме меня. Мне показалось, что у отца и сына действительно изменился взгляд.
Танцоры взяли деревянные копья и направились в храм. Люди шумной процессией последовали за ними, напевая заунывные мелодии. У ворот храма состоялся первый танец. Длился он несколько часов. Первая часть танца была неистовой: отец и сын стучали копьями о землю, прыгали, издавали истошные вопли, изображая схождение богов на землю. Постепенно они успокоились, после чего вошли в храм, куда к ним по одному заходили местные жители, чтобы услышать пророчества. Меня в храм не пустили.
СПРАВЕДЛИВАЯ РАСПЛАТА
Ближе к ночи ожидался самый важный момент ритуала — появление главного танцора в образе богини Бхагавати. Люди собрались на площади перед храмом. Начались огненные ритуалы. Под непрекращающиеся песнопения на импровизированную сцену вышли жрецы. Они ходили по раскаленным углям и вертели факелы в руках. Затем подошли к первому ряду зрителей и стали проводить огнем возле лиц собравшихся — никто не отшатывался. Более того, некоторые даже погружали руки в огонь.
— Этот огонь все очищает, — услышав, по всей видимости, мой возглас, сказал Самир. — Он не опасен. Он рождает божественное. Из него появилась Бхагавати.
Внезапно наш разговор прервал пронзительный вопль. Из-за стены храма выпрыгнул танцор в образе Бхагавати. В красно-оранжевых одеждах, с лицом, покрытым краской, в тяжеленном на вид головном уборе танцор будто забился в конвульсиях, стал бегать из стороны в сторону, крутиться и разгонять толпу. Жрецы в этот момент, оставив огонь, заняли места среди обычных людей. Танец, сопровождаемый криком, длился почти час. И тут я невольно стал участником церемонии...
Я так увлекся красотой действа, что, пытаясь запечатлеть все это на камеру, опустился на четвереньки. Вдруг кто-то сел мне на спину. Какой-то нетрезвый мужчина то ли решил подшутить над неуклюжим европейцем, то ли и правда не понял, что сделал. И вдруг голос танцора стих. Я поднял глаза, чтобы понять, что происходит. Прямо передо мной стоял танцор бога. Но смотрел он не на меня, а на мужчину, позволившего себе так бесцеремонно присесть мне на спину. Когда пьяный увидел, что взгляды устремлены на него, он оглянулся. Едва успев встретиться глазами с танцором, мужчина медленно начал сползать с моей спины и, извиняясь и кланяясь, удалился. Танцор проводил его грозным взглядом, а затем посмотрел на меня. И я понял, какой властью над всеми в этот день обладает танцор бога.
Представление завершилось глубокой ночью. Тем, кто дождался усмирения грозной «богини», удалось услышать ее пророчества и наставления. Я видел, как танцор подошел к угрюмой старушке, прошептал ей что-то на ухо, и ее лицо расплылось в улыбке. Другим же он, похоже, пророчил что-то плохое: они в слезах уходили с праздника. Но словам танцора верили все без исключений.
Я остался в деревушке на ночь. На следующий день пошел осмотреть окрестности. Прогуливаясь по пустынной дороге вдоль леса, увидел бредущего впереди человека. Услышав шаги, он оглянулся. И я узнал в этом нищем вчерашнюю «богиню». Человек, исполнявший танец Бхагавати, смотрел на меня уже своими, человеческими глазами. Я хотел поблагодарить его за спасение от пьяного и задать множество вопросов, но был им остановлен:
— Не меня нужно благодарить, а ее. Я всего лишь человек. Это она обратила на вас внимание. Когда я там, я ничего не могу решать. Я редко помню, что говорю и что делаю. Но вас запомнил. Не знаю уж почему...
На вопрос, куда он идет, бедняк ответил, что у него нет денег на автобус, а уже завтра он должен быть в соседней деревне на таком же ритуале. Я предложил ему несколько рупий — все, что было в кармане. И танцор, одного взгляда которого еще вчера боялись, смиренно взял милостыню. Пожелав ему счастливого пути, я отправился обратно.
По дороге домой я еще долго размышлял о минуте славы, после которой любой европеец наверняка ходил бы гордый собой. Думал я и о человеке, который несколько раз в год становится «богом» и ничего не требует взамен.
(с) Дина Бабаева