Один из самых читаемых японских писателей Юкио Мисима придумал, поставил и сыграл финал своей жизни как спектакль, в котором были статисты, зрители и он, Мисима, в главной роли.
В 1908 году губернатором японской колонии на острове Сахалин был назначен Садаатаро Хираоко. Эта должность стала венцом карьеры амбициозного выпускника юридического факультета Императорского университета, который он окончил в 1892 году. Через год Садаатаро женился на высокообразованной, утонченной Натсуко Нагаи - девушке из старинной самурайской семьи, меж тем как Садаатаро не мог похвастаться знатным происхождением. Этот брак по всем статьям должен был считаться мезальянсом, если бы не одно обстоятельство: Натсуко с детства отличалась неуравновешенностью, и семья была только рада поскорее избавиться от истерички, тем более что Натсуко была старшей из 12 детей, и младшие не могли вступить в брак раньше ее.
В 1914 году за должностной проступок Садаатаро - он пытался спекулировать сахалинским лесом - отправили в отставку. Звезда его закатилась. Он пытался заняться бизнесом, но, не имея к этому способностей, быстро обанкротился.
В браке Садаатаро и Натсуко родился единственный ребенок - сын Адзуса. По характеру он был полной противоположностью и взбалмошной матери, и жизнерадостному отцу. Адзуса вырос сдержанным прагматиком, трудно сходившимся с людьми. Получив образование на том же, что и отец, юридическом факультете Императорского университета, он занимал невысокую должность в одном из департаментов Министерства сельского, лесного и рыбного хозяйства. В 1924 году Адзуса женился на Сидзуэ Хаси.
По всей вероятности, это был брак по расчету: ему нужен был статус женатого человека, главы семьи. Сидзуэ была неплохой партией - образованная девушка из хорошей семьи, но Адзуса не испытывал к жене ни нежности, ни сочувствия. Хотя повод для сочувствия имелся: в свекрови тихой Сидзуэ досталась высокомерная сумасбродка, а в наследство долги Садаатаро, который не без приятности проводил время в задних комнатах дома, попивая саке и играя в го.
14 января 1925 года Сидзуэ родила сына Кимитакэ, который станет известен всему миру под именем Юкио Мисима. И через семь недель после рождения своего первого внука Натсуко «вышла на сцену»: забрала младенца к себе в комнату, мотивируя это тем, что ребенку опасно жить на втором этаже, хотя к младшим сестре и брату Кимитакэ, Мицуко и Тиюки, она не проявила никакого интереса, и они выросли с родителями. Безответная Сидзуэ не в силах была противостоять властной свекрови, дозволившей матери впервые вывести сына на прогулку, когда тому исполнилось три года. Когда он достиг возраста пяти или шести лет, ей было позволено выходить с ним из дома одной, без служанок.
Под полным контролем бабушки и фактически на положении ее пленника мальчик прожил до 12 лет. Ревность Натсуко была безграничной: любое проявление привязанности к матери рассматривалось как непочтение к ней, бабушке. Кимитакэ пытался балансировать между двумя любящими его женщинами, старался не вызывать гнев бабушки и не причинять боли матери. Он рано научился скрывать свои истинные чувства и никогда не жаловался. Вполне вероятно, что мальчик создавал в своем воображении другую реальность, другой мир, в которых и проживал свою жизнь. А поскольку бабушка почти полностью запрещала ему гулять, общаться с братом и сестрой, изымала игрушки - большинство из них были признаны «опасными», -единственное, что оставалось ребенку, - это фантазии. «Все говорят, что жизнь - сцена. Но для большинства людей это не становится навязчивой идеей, а если и становится, то не в таком раннем возрасте, как у меня. Когда кончилось мое детство, я уже был твердо убежден в непреложности этой истины и намеревался сыграть отведенную мне роль, ни за что не обнаруживая своей настоящей сути», - писал двадцатичетырехлетний Мисима в романе «Исповедь маски».
Шести лет Кимитакэ поступил в Гакусюин, частную «Школу пэров» для детей из знатных семейств. Первые годы обучения были нелегки: из-за изолированного воспитания Кимитакэ совершенно не мог общаться со сверстниками, кроме того, был тщедушен и застенчив - и, естественно, сразу же стал объектом насмешек и издевательств со стороны одноклассников. Впрочем, в эти годы произошло и радостное событие: незадолго до перехода Кимитакэ в седьмой класс бабушка вдруг отпустила его к семье, которая вскоре переехала в более просторный и уютный дом. Однако Натсуко продолжала активно общаться с внуком и успела сделать для него одно безусловно доброе дело: она познакомила его с театром Кабуки, страстной поклонницей которого была, и сумела привить мальчику настолько сильную любовь к театру, что Мисима до конца жизни оставался заядлым театралом и написал для театра Кабуки около десятка пьес. Два года спустя, в январе 1939 года, Натсуко умерла...
Будучи учеником седьмого класса, весной 1937 года Кимитакэ стал членом литературного клуба. Вступить в клуб мальчику рекомендовал учитель литературы, по школьным сочинениям заметивший несомненный талант, а уже зимой в журнале клуба был опубликован небольшой поэтический цикл - «Шесть стихотворений об осени». Юноша продолжал активно сочинять, прогресс его был очевиден, благодаря чему в 1941 году он был избран редактором журнала. Вскоре ему предложили написать в серьезный литературный журнал. Рассказ «Цветущий лес» Кимитакэ Хираоко опубликовал под именем Юкио Мисима, навсегда ставшим его литературным псевдонимом.
Желание публиковаться под псевдонимом объяснялось весьма просто: Мисима страшился гнева отца, старался скрыть от него свои литературные экзерсисы. По возвращении под родительский кров из-под опеки бабушки мальчик встретил любовь и понимание только со стороны матери. Отец же, Адзуса, словно компенсируя последствия «ненормального» воспитания, полученного первенцем в доме полусумасшедшей бабушки, и явно ощущая вину за то, что вообще допустил такое положение вещей, проявил незаурядную жесткость в обращении со старшим сыном. Застав его с книгой, Адзуса рвал ее в клочья. «Занятия литературой, - объяснял свои действия Адзуса, - годятся только для представителей вырождающихся наций».
Тем не менее Кимитакэ самозабвенно писал каждую ночь напролет. Адзуса наказывал ослушника простым и грубым способом: на глазах у сына уничтожал все рукописи, которые мог найти. Несчастная Сидзуэ остро сопереживала сыну, но защищать его не смела: традициями возбранялось вступать в открытую конфронтацию с мужем.
Кимитакэ окончил школу в сентябре 1944 года лучшим учеником класса, а месяц спустя увидела свет его первая книга: сборник рассказов «Цветущий лес». Вскоре молодой писатель поступил в Императорский университет на юридический факультет - по настоянию отца и к удивлению окружающих, уверенных, что он изберет предметом изучения литературу. Через несколько месяцев он получил извещение о призыве в армию, но воевать и погибнуть за родину - призыв в армию в 1945 году был почти равносилен смертному приговору - ему не пришлось: медицинской комиссией Кимитакэ Хираоко был признан непригодным для военной службы.
Было бы логично предположить, что Мисима огорчился: ведь в своих произведениях он утверждал, что красота и смерть продолжают друг друга, друг из друга вытекают. Да и не только творчество Мисимы было пронизано этой концепцией, вся его жизнь была подчинена ей.
Но он, напротив, обрадовался. Все-таки как писатель, человек с богатейшим воображением, он прекрасно понимал, что смерть в мечтах - это одно, а смерть на поле брани - нечто совершенно другое, и красивой она не будет ни при каких условиях. Но мир, в котором он остался жить, оказался еще более ужасным. После войны Токио лежал в руинах, люди, оставшиеся без крова, тысячами гибли от жестоких холодов в зимы 1946 и 1947 годов, а те, кто уцелел, умирали от голода.
На таком фоне в январе 1946 года Мисима начал писать свой первый роман «Вор» - о паре молодоженов, совершивших самоубийство в первую брачную ночь. Книга осталась незамеченной -во времена социальных потрясений глубоко личное произведение воспринималось чуть ли не как кощунство. Он продолжал учиться - занятия в университете возобновились в октябре 1945 года - и закончил обучение в ноябре 1947 года выпускником факультета права. По настоянию отца Мисима также сдал «экзамен на право поступления на высшую государственную службу» - испытание для выпускников университета, желающих попасть в элиту чиновничьего мира. Сделав запрос в Министерство финансов о предоставлении места и сдав еще один экзамен, вступительный, Мисима получил должность в Банковском комитете. Он занимал ее около девяти месяцев и ушел в отставку с разрешения отца. Впрочем, даже если таковое разрешение не было бы получено, Мисима все равно оставил бы службу: его предназначение стало для него очевидно и путь определен - он писатель, а не чиновник, и должен посвящать творчеству все свое время. Отставка была принята 13 сентября 1948 года, и с этого дня имя Кимитакэ Хираоко использовалось только при подписании документов. Остался писатель Юкио Мисима - мучительно жаждущий признания.
Долгожданную известность принесла публикация «Исповеди маски», романа, ставшего бестселлером 1949 года: безжалостное, шокирующее препарирование своей сущности перед глазами изумленных зрителей-читателей. И даже те из критиков, у кого откровенные эпизоды книги вызывали отвращение, вынуждены были признать, что написана она блестяще.
В каждый из последующих двух годов Мисима писал по значительному произведению: в 1950 году - роман «Жажда любви», в 1951 году - роман «Запретные цвета», завершив который отправился в США. Он побывал в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе и Нью-Йорке, затем поехал в Бразилию, в Рио, оттуда в Париж, пресловутую красоту которого он сравнил с «густым гримом уродливой женщины». Он почти все время проводил в гостиничных номерах, начав писать первую пьесу - «Подсолнухи ночью». Затем были Англия и Греция.
Родина классицизма настолько покорила его, что по возвращении в Японию, в мае 1952 года, он даже записался на курсы греческого языка. «Греция излечила меня от ненависти к самому себе, от одиночества и разбудила волю к здоровью в ницшеанском смысле», - писал Мисима. Он стал буквально одержим этой страной, результатом чего стало написание романа «Шум прибоя». Это светлая история любви со счастливым финалом - единственная у Мисимы без крови, смертей и страданий. Книга была опубликована летом 1954-го и сразу же побила все рекорды продаж, а фильм, снятый по ней, стал лидером проката. Посещение Греции, созерцание прекрасных античных статуй имели еще одно неожиданное и важное последствие: Мисима вознамерился, как он писал, «превратить себя в свою противоположность»: «создать прекрасное произведение искусства и стать прекрасным самому - этически одно и то же». Дело в том, что писатель был худ, невзрачен, имел плохую координацию и совершенно неразвитую мускулатуру. Пришло время это исправить. Мисима приложил по-истине титанические усилия для достижения своей цели: обретение идеальной физической формы давалось ему с неимоверным трудом, а результаты проявлялись очень медленно. Он изнурял себя плаванием, поднятием тяжестей, занимался боксом, карате и кэндо. Причем в кэндо, фехтовальном искусстве, основанном на традиционных самурайских техниках владения мечом, Мисима стал обладателем пятого дана.
Наградой за пролитый в спортзалах пот стало приглашение позировать для иллюстрации к статье о бодибилдинге в авторитетном издании. И Мисима признался одному из друзей, что это была одна из самых счастливых минут в его жизни.
В 1958 году, уже будучи весьма известным писателем - к этому времени были опубликованы романы «Золотой Храм», «Слишком много весны», «Оплошность добродетели», пьеса «Зал ревущего оленя», изданы «Пять современных пьес для театра Но», - Мисима решил жениться. Трудно сказать, что подтолкнуло его к этому шагу. Возможно, он уступил давлению со стороны отца: младший брат Мисимы, Тиюки, уже был женат, а такое положение вещей, согласно японской традиции, было неправильным. Адзуса Хираоко, несомненно, преследовал еще одну, не менее важную цель: таким образом он хотел пресечь все более активно распространявшиеся слухи о гомосексуальности сына.
Избранницей Мисимы стала девятнадцатилетняя студентка Йоко Сугияма, дочь известного художника. Красивая, образованная молодая женщина быстро освоилась с ролью «госпожи Мисимы», хотя это далось ей нелегко. Склонный к эпатажности Мисима в нарушение всех традиций настоял, чтобы она вела активную светскую жизнь. Йоко часто появлялась с ним на публике, сопровождала в путешествиях и на вечеринках, вовлекалась Мисимой в общую беседу. Однако труднее была роль невестки Сидзуэ, матери Мисимы. Йоко, как когда-то самой Сидзуэ, пришлось бороться за Мисиму. Ведь именно с матерью он был до конца откровенен, ей первой всегда нес рукописи своих произведений. Но Йоко отнюдь не была безропотной невесткой: она смогла поставить себя, и колкости свекрови, спрятанные под маской холодной вежливости, ей не слишком досаждали.
Йоко родила двоих детей - дочь Норико и сына Ийтиро, которым Мисима стал заботливым и внимательным отцом. Безусловно, он относился к жене с полным уважением, но любви в их отношениях не было - во всяком случае, со стороны Мисимы. Уже после смерти писателя в его бумагах была найдена записка: «У моей любимой нет другого голоса и лица, кроме моего. Она часть меня. Возможно, ее тело скрыто в моем. Я ухожу, чтобы найти ее. Ее зовут смерть».
Записи в дневнике Мисимы дают некоторое представление о том, что происходило в его душе, что волновало его в это время: «16 июня 1959 года. С прошлого года я живу в постоянном волнующем предвкушении трех главных событий моей личной жизни. Одно из них -окончание строительства моего нового дома, другое - рождение моего первого ребенка, третье - завершение большого романа «Дом Кеко». Два из этих событий наконец произошли, одно предстоит».
Написание «Дома Кеко», знакового для него романа, потребовало от Мисимы напряжения всех сил долгие пятнадцать месяцев. Он возлагал на книгу большие надежды. Роман нашел признание у читателей, но критики почти единогласно назвали его «первой серьезной неудачей Мисимы». Мисима очень болезненно воспринимал негативные отзывы о своих творениях вообще, а об этой книге, в которую было вложено столько душевных терзаний и бессонных ночей - тем более. Пытаясь заглушить обиду на холодный прием, оказанный его детищу, Мисима с головой окунулся в новые для себя виды деятельности: в начале 1960 года он снялся в главной роли в гангстерском фильме «Крутой парень», попробовал себя в режиссуре - поставил «Саломею» Оскара Уайльда.
Но и следующие произведения Мисимы - романы «Красивая звезда» (1962), «Моряк, которого разлюбило море» (1963), «Шелк и проницательность» (1964) - были холодно встречены критиками. К тому же у них оказались и очень маленькие, в сравнении с предыдущими книгами, тиражи. Стало очевидно, что у Мисимы наступил творческий кризис. Но если бы подобные неизбежные неудачи заставляли творцов опускать руки... В середине 1965 года он приступает к написанию цикла романов «Море изобилия». В ноябре 1966 года был закончен первый роман цикла - «Весенний снег», в мае 1967 года - второй, «Несущие кони». В этом же году начат третий роман, «Храм на рассвете». Мисима, по утверждению Джона Натана, переводчика некоторых произведений Мисимы и автора его биографии, страстно желал получить Нобелевскую премию. В1968 году он стал одним из трех японских авторов, выдвинутых на эту премию. Лауреатом стал Ясунари Кавабата. Мисима незамедлительно отправился к своему «сэнсэю» с поздравлениями, вместе с женой и корреспондентом телевидения. По дороге он заметил, ни к кому конкретно не обращаясь: «Пройдет не меньше десяти лет, прежде чем они вновь объявят японца лауреатом». Мисима знал, что эти десять лет не проживет -он уже придумал пьесу своей жизни и знал, когда наступит финал. Пьесы Мисима вообще писал весьма оригинальным образом: на три дня он уединялся в гостиничном номере, сначала записывал последнюю реплику последнего акта, а затем писал всю пьесу - почти без исправлений.
Вероятно, он придумал свою последнюю реплику в декабре 1966 года. Тогда к нему в гости пришли молодые люди, сторонники идей неонационализма - отказа от опеки США, возвращения к традиционным ценностям и усиления влияния императора на жизнь страны. Они обратились к Мисиме за финансовой помощью. И Мисима вдруг пообещал им всемерную поддержку.
Поразительно, что «западника» Мисиму мгновенно увлекли призывы к «изгнанию всего иностранного» из культуры. Но события последнего дня его жизни делают такие разительные изменения абсолютно объяснимыми. Мисиме нужно было стать ярым приверженцем имперской идеи, чтобы во имя нее принять мученическую смерть. Опыт театральной режиссуры у писателя был, и пьесы, поставленные им, неизменно шли с большим успехом.
В начале 1968 года Мисима вступил в ряды Сил самообороны: он хотел пройти военную подготовку. Однажды на собрании он выдвинул идею создания гражданской армии, которая могла бы обучаться в тренировочных лагерях Сил самообороны. «Гвардейцев» предполагалось набирать из студентов университетов. Однако финансировать «маленькую армию» никто не захотел. Тогда Мисима решил набрать и подготовить такое количество воинов, которое он сможет содержать самостоятельно. Писатель определил число -сто человек. В начале ноября 1968 года, имея в своем «активе» 40 человек - первую группу студентов, прошедшую военную подготовку, Мисима на пресс-конференции объявил о создании «Общества щита». Запланированные сто человек были полностью набраны и обучены к марту 1970 года.
«Игра в солдатики», как называли новое увлечение Мисимы в его окружении, не отвлекала его от основного занятия - помимо работы над циклом романов, он писал статьи, политические эссе, сочинил балет «Миранда». Он снялся в роли террориста в фильме «Убийство». Поставил в театре Кабуки пьесу «Луна, как натянутая тетива лука».
Вряд ли можно упрекать Мисиму в том, что он собирался использовать молодых наивных студентов в своих целях. Несомненно, он сам был искренне увлечен мыслью защитить императора - оплот японского духа, когда в этом возникнет необходимость: под «защитить императора» однозначно подразумевалось «погибнуть за него», иначе все теряло смысл. Но в мирное время угроза императору была маловероятна. Нужно было брать инициативу в свои руки, выстраивать события и их направлять.
В середине мая 1970 года на собрании «Общества щита» Мисима и его правая рука, студент Масакацу Морита, обрисовали младшим членам «Общества» план «акции»: захватить парламент и требовать внесения изменений в принятую после Второй мировой войны конституцию, в которой провозглашалось, что «народ Японии навсегда отказывается от войны как суверенного права нации» и что «сухопутные, морские и воздушные силы, как и прочий военный потенциал, не будут сохранены». Было решено взять в заложники командира дивизии, расквартированной на военной базе Итигая, изложить свои требования и надеяться на то, что военные помогут в захвате парламента. Из оружия решено было взять только японские мечи. Назначили дату - 25 ноября.
Утром этого дня Мисима, Морита и еще три члена «Общества щита» прибыли на базу. Командующий - генерал Масуда - принял их в своем кабинете на втором этаже. Мисиму знали на базе и не попросили оставить в приемной мечи, которыми визитеры были вооружены. Через несколько минут, по сигналу Мисимы, генерал был схвачен и привязан к стулу, а нападавшие забаррикадировались в кабинете. Адъютанты генерала услышали шум и попытались прорваться в помещение, но Мисима, искусный фехтовальщик, их остановил: в общей сложности Мисима с Моритой нетяжело ранили семь человек. Мисима велел офицерам убираться, угрожая в противном случае убить генерала. Под дверь кабинета Мисима подсунул листок с требованиями: собрать дивизию перед штабом, выслушать, не перебивая, его получасовую речь, не препятствовать членам «Общества щита» пройти на базу и не пытаться освободить командующего - в случае соблюдения всех требований генералу не будет причинен вред. Старший по званию офицер сказал, что отдаст приказ дивизии собраться.
В полдень Мисима с балкона обратился с речью к солдатам. Но те не понимали, чего хочет от них этот странный человек и зачем он удерживает командующего. Они свистели, улюлюкали и кричали: «Идиот! Слезай оттуда! Отпусти генерала!». Впрочем, если бы солдаты и захотели послушать речь писателя, они не смогли бы это сделать - над базой зависли три вертолета, создавая страшный шум: адъютанты командующего успели вызвать полицию, пока солдаты собирались у штаба. Не более чем через пять минут после начала речи Мисима понял, что продолжать бессмысленно. Вместе с Моритой он трижды прокричал: «Да здравствует Его Императорское Величество!» - и вернулся в кабинет.
Мисима расстегнул китель и сел на пол, Морита с мечом встал у него за спиной. После того, как самурай совершит сэппуку - термин «харакири» у японцев имеет пренебрежительную окраску и применяется по отношению к воину, неудачно распоровшему себе живот, - его секундант должен отсечь ему голову, дабы прекратить мучения самоубийцы. Эта часть ритуала называется кайсяку. Именно Морита должен был исполнить роль помощника Мисимы.
Мисима взял в руки меч с коротким клинком, вонзил его себе в бок, сделал продольный разрез и рухнул лицом в пол. От волнения Морита ни с первого, ни со второго раза не смог обезглавить Мисиму. Другой студент, Фуру-Кога, не выдержав, схватил меч и одним ударом снес голову Мисиме. Затем Морита, встав на колени, также распорол себе живот. Фуру-Кога, повинуясь приказу Мориты, который тот успел отдать, отсек голову и ему. Оставшиеся в живых мятежники склонили головы перед погибшими. Затем они освободили генерала, вывели его в коридор и позволили полиции арестовать себя.
Тело Мисимы было кремировано. Как он указал в завещании, его одели в форму «Общества щита», а в руки вложили меч. Йоко положила в гроб мужу его рукопись и авторучку. На следующий день, на приеме в память о Мисиме, его мать Сидзуэ сказала: «Впервые в жизни Кимитакэ сделал то, что всегда хотел сделать. Порадуйтесь за него».
(с) Валерия Шелест