Изуродованные с чудовищной жестокостью тела молодых парней находят одновременно в Англии и Швеции. Все убитые в Лондоне — шведы, а в Гетеборге — англичане. И все преступления убийца, словно возомнивший себя Альфредом Хичкоком, снял на видео. Но зачем? Кому могли понадобиться фильмы с кровавыми убийствами?
В поисках свидетелей Эрик Винтер попадает то в криминальные кварталы Южного Лондона, то в элитарные гетеборгские закрытые клубы, то в дешевые стриптиз-бары. Но все молчат. А время на исходе. Убийца уже готовит новую серию жестокого сериала…
Глава из книги:
Торговцы овощами на противоположных сторонах улицы кричали друг другу такие гадости, что Стив Макдональд пригнул голову, чтобы слова не попали в него. Дело было в Сохо, на углу Бервик-стрит и Петер-стрит. «Только посмотрите, во что они превратили наши фруктовые рынки с вековыми традициями, — думал он. — Еще во времена моей юности было гораздо приятнее, пока не закрыли „Ковент-Гарден“ и в центре еще кипела жизнь. А теперь все не так, полупьяные парни скользят на разбросанных банановых шкурках, пара жалких ларьков для любопытствующих туристов, и в два раза больше наркоманов. Теперь тут уже не пульсирует ритм, Сохо еле ползает, а эта пустынная площадь — самое приятное место в округе».
Начал моросить дождик. Макдональд поднял воротник плаща, переступил через раздавленный помидор и свернул в Уолкерс-Корт, переулок столь заплеванный, что его даже не включили в последнее издание справочника «Весь Лондон». Может, это нарочно: нечего его показывать бодрым скандинавам да итальянцам, толпами прибывающим в Хитроу и Гатвик.
«Да, порнография Уолкерс-Корта — это не шелковые простыни и здоровяки „Плейбоя“, демонстрирующие свои красивые органы, — думал Макдональд, шарахаясь от очередного зазывалы у кинотеатрика. — Это потные героинщики на грязных матрасах, бюджетный секс для бедных, книжки-журналы-видео для тех, кто приходит, чтобы увидеть самого себя в другом мире. Это они покупают изощренные пластиковые штучки в секс-шопах, собачьи поводки и удавки. Мы живем в свободной стране, у всех есть право на свои частные развлечения. Кто-то покуривает дома в одиночестве, а кто-то испражняется в лицо незнакомцу».
Он миновал книжный магазин, выделяющийся, как белая ворона. В витрине рекламировали новинки для образованного среднего класса: Найпол, Джонатан Рабан, новая биография Брюса Чатвина.
Макдональд знал, что и с магазином, и с хозяином не все так просто. На верхних этажах, светлых и прохладных, стояли полки с романами, поэзией, путеводителями, кулинарными книгами. Для центрального Лондона тут было необычно мало покупателей. В подвале, куда вела лесенка за ширмой, предлагали совсем другие книги. Там были журналы, мужественно противостоящие молодежной культуре, вроде «За сорок» или «За пятьдесят» с фотографиями женщин среднего возраста. И тут всегда толпился народ — только мужчины, подумал Макдональд, натолкнувшись на своего ровесника, выходящего с покупками в темном пластиковом пакете.
Макдональд собирался прочитать побольше книг из верхних залов, когда выйдет на пенсию. Сейчас ему тридцать семь, работать начал в двадцать три. Осталось всего одиннадцать лет. Потом он сможет быть частным детективом и искать пропавших подростков в Лидсе. Или следить за порядком в «Харродс-баре» на Бромптон-роуд. Или устраивать праздники для своих детей и внуков дома в Кенте. «Они будут дергать меня за длинные волосы, как за конский хвост», — думал он, пока переходил через дорогу. На Руперт-стрит он кивнул мрачному мужику в черной кожанке и завернул в дверь под вывеской «Пип-шоу».
Несколько секунд глаза привыкали к темноте. Он прошел мимо окна кассы и постучал в дверь слева. Прислушался: за дверью кто-то стонал, потом закричал «Да, да, да, да», но не очень убедительно.
Дверь приоткрылась, и на него уставился мрачный тип. Он тут же закрыл дверь, лязгнул цепочкой и открыл уже широко, протягивая руку:
— Здравствуйте, господин комиссар.
— Как у вас тут строго.
— А как же.
Они пожали руки, и Макдональд зашел в комнатку не более двенадцати метров, где пахло сыростью, жиром и уксусом от остатков рыбы и чипсов. Радом с тарелками на дешевом письменном столе лежали блокнот, ручка и мерцал огромный экран с клавиатурой. Какая-то дешевка, наверняка «Амстрад», подумал Макдональд про компьютер. В углу стоял шкаф для документов, на стене висел плакат с рекламой развлечений на Ямайке.
— Я уже пообедал, но могу послать за едой снова, — сказал хозяин и переставил тарелки на шкаф.
— Солидная вещь, — заметил Макдональд.
— Английская классика. Так послать Джонни за жратвой?
— Нет, спасибо, я сыт уже от запахов.
Мужчина махнул рукой с польщенным видом, как будто засмущался от похвалы за обед с пятью переменами блюд высокой кухни.
— Как хочешь. Чем могу служить гостю из южного Лондона? — Он приподнял единственный стул. — Садись сюда, я принесу еще один.
Он скоро вернулся со здоровым стулом, обитым красным дерматином с чем-то серым внутри, вылезавшим из расходящихся швов. Заметив взгляд Макдональда, мужчина сказал:
— Они уже не в лучшем виде, но ты бы знал, какие удобные!
Не успел он сесть, как вошла девушка с подносом: чайник, чашки, блюдца, сахарница, молоко в кувшинчике. Поставив все на стол, она изобразила поклон, улыбку и исчезла. Мужчина налил чай.
— Вот это дело, — сказал Макдональд.
Хозяин сел и опять вскочил.
— Чего опять не хватает, Франки? — спросил Макдональд.
— Печенья.
Через минуту Франки принес блюдо с печеньем и наконец-то уселся.
— С ритуалами покончено? — поинтересовался Макдональд.
— Теперь все. Мы же народ, чья жизнь заполнена ритуалами. Не то что у вас. Вы из другого мира.
— Ты ведь и сам родился в Лондоне.
— Кровь не обманешь. Гены, знаешь ли.
Франки взял пилочку для ногтей и посмотрел на свои пальцы.
— Но ты ведь пришел по делу?
— Никак до него не дойду.
— Я весь внимание.
— Ты даже не забеспокоился, я смотрю?
— Отчего же? От визита высокого гостя? У тебя симпатичный плащ, кстати.
— Мм…
— И конский хвост за плечами. Но слегка старомодно, не находишь?
— Это я в основном, чтобы не выделяться тут.
— Не выделяться в таком прикиде? Наши посетители одеваются по последнему слову моды.
Франки стал полировать ноготь. Компьютер тренькнул, и на экране появилось сообщение «вам пришло письмо».
— Электронное письмо из другого мира?
— Если хочешь знать, Ямайка — самая компьютеризированная страна во всей Вест-Индии, — сказал Франки и заколотил по клавишам.
— А я слышал — Брикстон, — ответил Макдональд.
— Что?
— В Брикстоне компьютеров больше.
Франки загадочно усмехнулся своим мыслям, закрыл письмо и занялся другим ногтем.
— В любом случае письмо пришло от твоих соотечественников.
— Когда это они перестали быть твоими?
— Главное, что я получил подтверждение об отгрузке новых журналов и фильмов высшего качества для моего дочернего предприятия.
— Новые поставки?
— Ну да.
— А откуда?
— А это что, допрос? — Франки улыбнулся, блеснул драгоценный камень в переднем зубе. Стив знал, как он называется, но забыл.
— Ты же меня знаешь.
— Только последние двадцать пять лет, бледнолицый.
— Это что, мало?
— Мы люди из другого мира…
— Да, да, Франки, другой мир, но сейчас меня интересует этот, и особенно поставка фильмов. — Макдональд отпил чай, пока он не совсем остыл. — Ты слышал об убийстве в Клэфэме? Когда зарубили парня.
— Что-то видел в новостях. Но он был то ли норвежец, то ли швейцарец.
— Швед.
— Да, да.
— По Би-би-си скоро обратятся за помощью к общественности.
— О, так это что-то важное.
— Необычное.
— Необычное? Что ж, можно и так сказать. Убили белого — конечно, это необычно.
Макдональд молча пил чай.
— А когда Би-би-си последний раз интересовалась убийством цветного?
— Дело в том, что…
— Дело только в том, что когда убивают цветных, это неинтересно, это обыденный факт нашей жизни. — Франки отложил пилку и продолжил: — Сколько там у вас на юге за год происходит убийств, ты как-то говорил?
— Сорок два или сорок три.
— И сколько из убитых черные?
— Где-нибудь…
— Черт возьми, не делай вид, что ты пытаешься вспомнить. Даже я отлично знаю, что не менее тридцати пяти. Тут не надо быть специалистом в статистике. У убийства цветного такой же шанс попасть в Би-би-си, как у меня в клуб на Пэлл-Мэлл. Могу я стать членом клуба в Вестминстере?
— Мы пытались.
— Протащить меня в клуб?
— Привлечь внимание журналистов.
— Я не обвиняю лично тебя. Даже если ты родился белым, ты не можешь это изменить.
— Видишь, ты сам все понимаешь.
Франки снова занялся ногтями.
— Мне очень нужна помощь, — сказал Макдональд.
— Так ты за этим пришел в мое царство?
— Да.
— И с какого черта? Каким боком моя контора может относиться к убийству? — Франки в очередной раз отбросил пилку.
— Конкретно твоя контора не имеет отношения, но за этим убийством стоят такие дела… Ты видел или, может, читал, что два лондонских парня были убиты в Швеции, в Гетеборге?
— Нет, такого я не видел.
— Один из них из Талс-Хилл, где живет твоя тетя.
— Белые?
— Да.
— Мое сердце истекает кровью от боли за них.
— Не так сильно, как сердца этих парней.
— О’кей, прости.
— У этих трех случаев есть нечто общее. Очень может быть, что существуют видеокассеты, на которых записано, как все происходило. То, что я сейчас говорю, знаем только мы с тобой, и ты понимаешь, что это означает.
— За кого ты меня принимаешь.
— Ты понял, зачем я тебе это рассказал?
— Кто-то снимал, как их грохнули? Но с чего ты это взял?
— Об этом говорят некоторые детали, о которых я умолчу.
— Но где-то есть кассета с записью?
— Очень может быть.
— Подери меня черт, если я слышал что-то более жуткое.
Макдональд кивнул.
— Опасная у тебя задачка.
Макдональд поднес чашку к губам, но чай уже совсем остыл.
— Да, это не прежние добрые наркоманы, которые после убийства тихо и испуганно ждут полицейской машины с сиреной, — добавил Франки. — Так ты, значит, пришел ко мне за кассетой с убийствами?
— Я пришел за информацией. Например, случалось ли что-то подобное в вашей индустрии.
— Я от такого держусь подальше, тихо сижу у святого берега. — Франки посмотрел на афишу.
— Если бы я думал по-другому, я бы не пил тут чай, а допрашивал тебя как положено у нас в отделении.
— Так что ты хочешь, чтобы я поспрашивал вокруг?
— Да, но не привлекая внимания.
— Ясное дело, о таких вещах кричать не будешь.
— Ты знаешь кого-нибудь, у кого за тайной комнатой есть еще более тайная комната?
— Еще бы.
Макдональд поднялся.
— Но там не показывают убийства, Стив. Насколько я знаю. Мои забавы — просто семейный пикник по сравнению с мерзостями, что там показывают, но все же не до такой степени.
— Поразузнай в любом случае.
— Но у тебя же есть твои обычные осведомители? Тот сутенер с Олд-Комптон-стрит и другие.
— Я сам разберусь, ладно?
— О’кей, о’кей.
— Позвони мне через пару дней в любом случае и будь осторожен.
— Настоящие убийства… Не знаю, не знаю… — Франки покачал головой.
— Брось. Не может быть, чтобы ты никогда не слышал, что убийства можно снять на пленку.
— Да, но за такими вещами не приходят в магазин. Они распространяются по другим каналам, далеко за пределами нашего бедного маленького мирка.
— Брызги говна летят далеко, — сказал Макдональд. — В этом раю, называемом Сохо, наверняка есть кто-то, кто знает.
— Завидую твоему оптимизму, Стив.
— Спасибо за чай, Франки.
— Я позвоню в среду.
Макдональд поднял в ответ руку и вышел. Он пересек Вардур-стрит и пошел по Олд-Комптон-стрит. Дождь прекратился, и люди сидели за столиками у кафе и делали вид, что наступила весна. «А я завидую их оптимизму», — подумал Стив. Наконец он вошел в паб «Коуч-энд-Хорсес», заказал пинту эля и стащил куртку. В пабе было еще не очень людно, но уже, как всегда, торчали литературные почти знаменитости и мечтающие стать знаменитостями, а также смертельная комбинация обоих вариантов. Он узнал пару когда-то многообещающих писателей, пропивающих тут остатки жизни. Пьяная женщина, сидевшая недалеко от Макдональда, вела беседу на повышенных тонах с двумя мужчинами у соседнего столика.
— Вы и близко не знаете, что такое быть джентльменом, — выкрикнула она, поднимая стакан ко рту.
 | Оке Эдвардсон. Танец ангела |