Дополнительное время

Покажи мне, какой монетой ты платишь,— и я скажу кто ты. Иными словами, средство обращения во многом определяет характер социально-экономических отношений, возникающих между людьми. Наверное, поэтому человечество находится в постоянном поиске более «справедливого» платежного средства, нежели рубли, доллары, евро или юани. В банках времени, которые стали появляться во всем мире с конца 1980-х годов, альтернативной валютой для взаимных расчетов выступает время, потраченное участниками системы на предоставление тех или иных услуг друг другу.

Банки времени — лишь одна из форм существования так называемых дополнительных экономик, которые возникают на основе обращения альтернативных валют. «Бизнес-журнал» уже писал о «шаймуратиках», имеющих хождение в башкирской деревне Шаймуратово, и «оешках», которыми расплачиваются друг с другом участники зародившейся в Иркутске пять лет назад системы «100 друзей». Некоммерческих местных валют во всем мире, по оценкам экспертов, насчитывается 4-5 тысяч, причем половина из них создана именно для использования внутри банков времени. Каждый из подобных проектов объединяет от нескольких сотен до нескольких тысяч участников; таким образом, во взаимные расчеты в безденежной форме вовлечены сотни тысяч человек. В масштабах глобальной экономики — сущий пустяк, однако возникает справедливый вопрос: почему столько людей предпочитают зарабатывать и тратить условные «часы» внутри банка времени вместо полновесных денежных знаков? Давайте разбираться.

ДЕЛУ — ЧАС

Концепции банков времени не откажешь в логике. На житейском уровне она вполне укладывается в принцип «Хочешь порядок во всем мире — начни со своего двора!». «Большую» экономику, которую обслуживают официальные валюты, лихорадит? Что ж, давайте тогда построим собственную, «малую» экономику — более этичный и гуманный к своим «обитателям» мирок, в котором попытаемся решить локальные проблемы, опираясь на имеющиеся в распоряжении участников сообщества ресурсы! Не удивительно, что наиболее востребованной идея банков времени становится в периоды экономических неурядиц. Очень много таких проектов создавалось в Южной Америке, особенно в Аргентине в начале 2000-х — как реакция на случившийся там экономический кризис. После 2008 года заметный рост числа банков времени наблюдался как раз в наиболее кризисных регионах Европы — в Испании и Греции.

Закономерен вопрос: не будут ли банки времени представлять собой угрозу официальной валюте и национальной системе денежного обращения, случись им приобрести больший размах? За тридцать с лишним лет существования они не давали поводов для такого беспокойства. Не зря же банки времени считают разновидностью «дополнительной» экономики («дополнительной» — здесь слово неслучайное). Большинство сделок между участниками сообщества по тем или иным причинам попросту не состоялось бы в рамках «большой» экономики, то есть при условии расчетов «нормальными» деньгами.

Поясним это простым примером. Предположим, вы участник банка времени, готовый предложить другим членам сообщества свои столярные услуги. Это ваше хобби, вы любите поработать стамеской и пилой, но никогда не думали зарабатывать себе этим на жизнь, тем более что у вас есть другая постоянная работа. «Большая» экономика наверняка оставит ваш столярный талант невостребованным, и лучшее, что вам светит, — ремонтировать время от времени по просьбе друзей сломавшуюся мебель и мастерить что-то для самого себя. Зато в рамках банка времени вы наверняка найдете немало благодарных клиентов, и ваше увлечение обретет еще и экономический смысл. На заработанные на свой личный счет в системе «часы» вы сможете приобрести услуги других участников. Допустим, соседская бабушка напечет вам пирогов, а парень из дома напротив поможет с побелкой потолков. Такое вот «общество будущего» с условно неограниченным количеством валюты для каждого и удовольствием от самореализации в маленьких добрых делах и простом человеческом общении.

Иными словами, «дополнительная» экономика легко заводится и прекрасно себя чувствует в многочисленных нишах, существующих за пределами «мира чистогана».

ГРАФИК СВОБОДЫ

Использование времени в качестве средства взаиморасчетов — изобретение давнее: достаточно вспомнить барщину в царской России или трудодни в советских колхозах (аналоги и вовсе известны с античных времен). Однако нас интересуют другие примеры — когда участие в обмене личным временем было сугубо добровольно.

Одним из первых идею оплаты труда разных людей соразмерно затраченному на работу времени (а именно этот принцип лежит в основе любого банка времени) предложил теоретик индивидуалистического анархизма американец Джошуа Уоррен (1798-1874). В своих трудах он описал систему расчетов с использованием специальных сертификатов, номинированных в часах труда. В середине XIX века Уоррен пришел к выводу, что справедливая цена товаров и услуг должна определяться трудозатратами, понесенными при их производстве и доставке до потребителя, а не балансом спроса и предложения или субъективными ожиданиями продавца. Взимание же за товар платы, превышающей трудозатраты, видный анархист-индивидуалист назвал не чем иным, как «экономическим каннибализмом».

Самое любопытное в этой истории — то, что, в отличие от многих теоретиков-экономистов XIX века, Джошуа Уоррен сумел реализовать свои идеи на практике. Он открыл в центре Цинциннати магазин, работавший по принципу фиксированной торговой наценки в размере 7-10% от цены закупки. По его мнению, такая наценка была справедливой компенсацией трудозатрат сотрудников магазина при ведении бизнеса. Для того времени решение стало абсолютно революционным, поскольку это была эпоха мелких лавочников, которые держали в своей голове все закупочные цены и определяли цену продажи на глаз, исходя из собственной оценки платежеспособности входящего в заведение покупателя. В современном представлении торговое предприятие Уоррена являлось типичным «социальным бизнесом», имея целью не извлечение прибыли, а выполнение добровольно принятых на себя социальных обязательств. К слову сказать, магазин проработал более трех лет, продемонстрировал свою экономическую состоятельность и был закрыт лишь после того, как владелец убедился в успешности эксперимента.

У современной концепции банков времени при ближайшем рассмотрении обнаруживается сразу два автора — советский специалист по оптимизации труда Влад Лившиц и американский юрист и общественный деятель Эдгар Кан.

Влад Лившиц

Влад Лившиц, которому сейчас уже за восемьдесят, по-прежнему проживает в эстонском городке Кохтла-Ярве, на предприятиях которого в конце 1970-х годов ему было дозволено провести уникальный по меркам СССР эксперимент с внедрением скользящего графика работы. Когда эксперимент набрал обороты, в него оказались вовлечены около тысячи работников ряда местных предприятий — хлебокомбината, НИИ, завода по переработке сланцев и др. О нем много писала советская и зарубежная пресса. Тогда же — в развитие идеи скользящего графика — Лившиц и придумал банк времени (в том числе и сам термин).

— У Эстонии в составе СССР были некоторые послабления, которые делали возможными эксперименты, — вспоминает Влад Лившиц. — Так что нам позволили заняться внедрением, хотя идея выглядела вполне революционно для страны, в которой шла непрекращающаяся битва за трудовую дисциплину, а опоздание на работу на 10-15 минут могли покарать строгим выговором.

Скользящий график работы образца 1977 года выглядел так: для сотрудников устанавливались определенные «присутственные» часы, когда они обязаны были находиться на рабочем месте «для обеспечения производственных контактов» (обычно с 10 до 12 и с 14 до 16 часов). Остальное положенное время отрабатывалось по согласованию в удобные для каждого часы. Организация производственного процесса, составление сменных сеток и ведение табелей рабочего времени усложнились. Зато заметно выросла производительность труда и сократилось количество больничных у сотрудников. Кроме того, подстройка графика работы под семейные обстоятельства и личные биоритмы (про «сов» и «жаворонков» знали уже тогда) дала неожиданный эффект: оказалось, что на таких условиях работники вовсе не против переработки. Более того, большинство из них стабильно по собственному желанию задерживалось на рабочем месте, хотя доплаты за такое не полагалось.

— Перед нами встал вопрос: что делать с переработками? — рассказывает Влад Лившиц. — Мы сочли, что просто «списывать» их будет несправедливым. И стали учитывать часы переработки, позволив людям распоряжаться образовавшимися «излишками». Часы можно было копить, превращать в дни отгула, брать на личные нужды, дарить. Они превратились в нашу внутреннюю «валюту». Так и родилась идея банка времени, который в нашем случае стал производной от скользящего графика работы. Чуть позже мы начали экспериментировать с передачей заработанных часов с предприятия на предприятие. Из института передавали 10 часов на фабрику, там их перераспределяли через свой собственный общественный фонд, а через какое-то время возвращали в институт. Таким образом мы доказали, что это может быть полноценными деньгами и использоваться в расчетах между предприятиями — правда, лишь для ограниченного круга задач.

Общественные фонды, сформированные при предприятиях, получали в свое распоряжение 15% от общего объема переработки и могли использовать часы для поощрения или помощи работникам. Решение об этом принимала специальная комиссия, членов которой выбирал коллектив. Вот, например, небольшой «памятник» того времени — одна из резолюций такой комиссии, работавшей при хлебокомбинате: «В связи с болезнью мужа выделить т. Борисовой из общественного фонда времени 8 часов 12 минут...».

Перенимать опыт в Кохтла-Ярве ездили со всей страны, у Лившица брали интервью иностранные корреспонденты. В 1978 году известный американский журналист Дэвид Шиплер опубликовал в New York Times большую статью об эксперименте, а в своих выступлениях на американском радио призывал бизнес заимствовать передовую идею русских. «Потом оказалось, что у него не было разрешения встречаться и беседовать со мной, а КГБ это прошляпило, — вспоминает Влад Лившиц. — Мне за это тоже могло достаться: парторганы хотели меня наказать, но пронесло».

К сожалению, в СССР в начале 1980-х годов эксперимент был свернут в приказном порядке. Видимо, партийное руководство почувствовало какую-то идеологическую крамолу во всем этом движении вокруг скользящего графика и банков времени.

В ОТРЫВЕ ОТ ПРОИЗВОДСТВА

Тогда же, в начале 1980-х, эстафету приняли в США, где идея банков времени получила дальнейшее развитие. Американец Эдгар Кан сформулировал принципы экономической системы, основанной на использовании «долларов времени» (Time-Dollars). В отличие от Влада Лившица, он рассматривал банки времени не как один из способов мотивации персонала на предприятии, а как инструмент развития различного рода социальных и волонтерских проектов.

Эдгар Кан

Подвижничество Эдгара Кана во многом способствовало распространению концепции по всему миру. Он выступал с лекциями, проводил обучение и лично приложил немало усилий для открытия банков времени в США (первые были запущены в 1987 году, то есть ровно десять лет спустя после начала советского эксперимента). Сейчас он возглавляет созданный в 1995 году Институт «Тайм-Доллара» в Вашингтоне — некоммерческий фонд, который ставит своей целью создание и поддержку местных сообществ.

Основные принципы работы и социальную миссию банков времени Эдгар Кан сформулировал в своей книге с характерным названием «Больше нет одноразовых людей»: «Мы все обладаем ценными качествами и талантами», «Есть труд, который нельзя ни купить за деньги, ни оценить в деньгах», «Помощь хороша, когда она взаимна» и т. д. Как вы сами можете судить, лозунги несколько утопичны, однако time-banking, придуманный Каном, прекрасно работает и привлекает немало последователей.

Первая половина 1990-х стала временем расцвета для банков времени в США. Они массово запускались в малых городах и районах, включали в себя практически все слои населения и были весьма популярными. Банки обычно создавались активом из трех-четырех энтузиастов, которые создавали вокруг себя сообщества, начинали выпускать бюллетень «спроса и предложения товаров и услуг» на основе опроса участников системы, а также вести учет заработанных и потраченных часов, который в силу малого распространения ИТ в то время был бумажным и довольно громоздким.

Правда, не обходилось и без проблем практического свойства, которые привели к быстрому саморазрушению многих банков первой волны. Самой серьезной из них даже придумали название — «проблема безбилетника». Заключалась она в том, что в системе рано или поздно появлялись недобросовестные участники, которые лишь потребляли чужой труд, ничего не давая сообществу взамен, и бесконечно копили задолженность часов. Стоило числу «безбилетников» в системе достичь примерно 30%, как в большинстве случаев запускался необратимый процесс развала сообщества: остальные участники, сколь бы альтруистически они ни были настроены, начинали чувствовавать острую несправедливость и прекращали участие в проекте. То есть «социальный договор», на котором все базировалось, переставал работать, и люди сильно разочаровывались в своих соседях. И если в момент создания и расцвета местных организаций происходили значительное снижение социальной напряженности и общий рост уровня жизни участников, то после развала системы, наоборот, возникали новые конфликты и поводы для недовольства.

Современные банки времени в основном решили «проблему безбилетника», поставив на ИТ-рельсы систему взаиморасчетов и ограничив возможности «кредитоваться» чужим трудом для недобросовестных участников. Типичный банк времени сегодня — это добровольное объединение людей (от ста и более), которые договариваются обмениваться взаимными услугами, но не по принципу прямого бартера («Ты мне — я тебе»), а путем создания более длинных цепочек. В большинстве своем люди готовы помогать своему сообществу, не делая точного подсчета затраченных на это ресурсов. Однако для поддержания справедливости внутри системы вводится эквивалент для расчетов — «час времени».

РЕЭКСПОРТ ИДЕИ

Итак, нашу страну можно считать родиной концепции банков времени. Тем не менее с практическим воплощением этой идеи дела в России пока обстоят не особенно радужно. Старейший и самый масштабный из действующих российских банков времени существует с 2006 года в Нижнем Новгороде. Сейчас в нем зарегистрировано чуть больше 4 тыс. человек, которые за всю историю проекта совершили сделок более чем на 4,2 тыс. часов (то есть «оборот часов» в системе непропорционально мал). В городе у проекта есть активное ядро постоянных участников, однако прирост сообщества за счет запуска в других регионах пока идет очень медленно. Практика нижегородцев показывает, что наиболее востребованы в системе простые бытовые услуги: мелкий ремонт, автоперевозки, обучение иностранным языкам и музыке, помощь по дому.

В России наберется еще с десяток городов, в которых работают небольшие банки времени, объединяющие несколько сотен участников. Главная проблема таких проектов в том, что они часто делаются «на коленке», на голом энтузиазме одного человека, от активности и организованности которого и зависит развитие сообщества. Кроме того, в небольших сообществах уровень и спектр услуг, предоставляемых участниками друг друту, как правило, оставляют желать лучшего. Например, бывший активный участник одного из банков времени Сергей В., будучи профессиональным сантехником, оказался у сообщества нарасхват, вот только получить в обмен на заработанные часы что-нибудь стоящее, по его собственным словам, ему не удалось. Зато система помогала находить среди участников клиентов, готовых расплачиваться по «смешанной» схеме — часами и наличными. «В одной из групп в соцсети я интересовался, как поставлено дело в одном из украинских банков времени, — рассказывает Сергей. — Там все гораздо профессиональнее: среди участников есть юрлица, которые готовы принимать часы времени в качестве оплаты за свои товары и услуги, а организаторы банка получают с этого небольшой процент, так что им есть ради чего стараться».

Серьезно опыт работы банков времени в России до последних лет никто не изучал. Недавно в Высшей школе экономики группа студентов подготовила любопытную курсовую работу, которую можно считать первой «ласточкой»: «Можно ли прожить без денег? Принципы функционирования безденежных систем общественного обмена».

«Банки времени — это по большому счету история альтруизма и готовности людей помогать друг другу в современном обществе, — говорит один из авторов исследования Анастасия Пойлова. — В развитых странах это вполне привычный элемент социальной жизни. Но, к сожалению, пока не у нас».

Опрос российских участников банков времени, проведенный исследователями, выделил у них несколько типов мотивации: экономический интерес (доступ к услугам, наработка клиентской базы, продвижение собственных услуг), социальные мотивы (общение, новые друзья, интерес к другим людям) и профессиональная самореализация. Примечательно, что и в российских банках времени весомую долю в общем числе участников составляют альтруисты. Как правило, у них скапливается значительное число часов на счетах, которые они не тратят. Более 70% опрошенных признали, что участие в проекте для них очень важно и ценно прежде всего с социальной точки зрения и в плане самореализации.

Сейчас в Россию выходит международный проект TimeRepublik, который позиционирует себя как первый глобальный банк времени. Запущен он был итало-швейцарско-американской командой около двух лет назад. Его авторы, финансист Карим Варини и музыкант Габриэль Донати, в свое время открыли для себя феномен маленьких банков, которые работают в небольших итальянских городах и часто выступают организующим центром местного сообщества, и решили взять лучший социальный опыт подобных устоявшихся систем и лучшие ИТ-решения, чтобы создать на базе этого новую социальную сеть с мощной внутренней экономикой.

Карим Варини и Габриэль Донати, основатели TimeRepublik

TimeRepublik — это классический стартап, уже поднявший второй раунд финансирования и привлекший около полумиллиона евро на развитие. С мая этого года система находится в открытом тестировании и уже имеет около 5 тыс. пользователей. В будущем планирует зарабатывать на размещении таргетированной рекламы и платных аккаунтах тех пользователей, которые профессионально занимаются оказанием услуг и используют банк времени для поиска новых клиентов — например, продают свои услуги не только за часы, но и за деньги. Предусмотрена возможность создания локальных закрытых групп — например, для отдельных предприятий (по образу тех, с которыми экспериментировали когда-то в советской Эстонии), а также множество других опций, которые позволят адаптировать эти социальные технологии под самые различные задачи. «Мы хотим возродить времена, когда взаимопомощь была нормой, когда соседи и даже незнакомые между собой люди помогали друг другу без условий и желания заработать на этом, — пояснил «Бизнес-журналу» Карим Варини. — Тем более что современные технологии позволяют построить платформу «всемирного добрососедства» — с глобальными целями и задачами».

Нет ли здесь противоречия? Ведь до сих пор было принято считать, что главная сила банков времени заключается именно в их локальности, привязке к сообществу людей, живущему относительно компактно. Стартаперы из TimeRepublik уверяют, что у них получилось совместить глобальный и локальный подходы — в том числе на уровне интерфейсов сайта. Есть карта мира, есть участники системы, у них — список талантов и умений, которые они готовы предложить сообществу (по сути — уже мировому!), а также координаты, описывающие их местоположение. Поиск нужного человека несложен. А недоверие, вполне естественное между людьми, которые находятся далеко друг от друга и никогда не встречались, снимается «встроенной» системой внутренних рейтингов, основанных на отзывах о человеке других участников и на истории предыдущих сделок.

Карим Варини питает большие надежды на то, что его проекту удастся объединить уже существующие в России раздробленные группы и небольшие банки времени (по его оценкам, это 3-4 тыс. человек) и перевести на свою платформу. При наличии в городе 100-150 участников проекта, использующих платформу TimeRepublik, по его мнению, запускаются процессы автоматического роста местного сообщества. Первый «союзник» у проекта уже появился — Санкт-Петербургский банк времени (около 900 участников). Энтузиастам-одиночкам, желающим запустить в своем городе банк времени с нуля, стартап также готов предоставить все необходимые ИТ-инструменты и технические наработки.

Банки времени и сейчас, спустя тридцать с лишним лет с момента появления идеи, во многом остаются социально-экономическим экспериментом. Любимая тема для выступлений политиков многих стран — создание социально ориентированной экономики, которая компенсировала бы социальное неравенство в распределении доходов и общественных благ, неизбежно возникающее при функционировании рыночных механизмов. И отчего-то принято считать, что такую экономику надлежит строить исключительно «сверху». А может, попробовать «снизу» — в том числе с помощью таких инструментов, как банки времени?

(с) Максим Митусов
http://www.computerra.ru/business/57647/dopolnitelnoe-vremya/