 |
| Рон Уэйн |
Сейчас народное сознание оценивает недальновидный поступок Рона Уэйна снисходительно, в духе поговорки: «Лучше синица в руке, чем журавль в небе». Покинув Apple на самом старте, Уэйн получил в свое распоряжение «синицу» — 800 долларов. «Журавлем» в этой ситуации стоит считать 35 миллиардов долларов, в которые оценивалась бы его доля в компании сегодня. Журналисты и поныне не дают покоя 79-летнему пенсионеру-филателисту: «Как вы смогли пережить это? Как не сошли с ума? Рвали на себе волосы? Лезли на стену?»
На все эти вопросы Рон Уэйн отвечает всегда спокойно, доброжелательно и со сдержанной улыбкой: «Пережил легко. Никогда не жалел, не мучался, тем более не страдал». Журналисты, разумеется, Рону Уэйну не верят и убиваются больше его самого. И так на протяжении уже почти сорока лет.
Между тем история обмена инженером Уэйном своего первородства на чечевичную похлебку не только неоднозначна, но и крайне поучительна, поскольку проливает свет на глубины человеческой психологии и многое объясняет в мотивации выбора, который каждому из нас постоянно приходится делать в жизни. Уже ради этого стоит освежить ее в памяти читателей.
НАДКУСЫВАТЕЛИ ЯБЛОК
В 1974 году 19-летний Стив Джобс вернулся в Лос-Анджелес из Рид-колледжа, частного гуманитарного университета в Портленде (штат Орегон), куда его определили родители. Полтора года юный нонконформист разгуливал по кампусу босиком (зимой — в сандалиях), курил траву и посещал выборочно только те занятия, какие ему нравились. В Риде так не было принято, поэтому Джобса отчислили.
По возвращении домой будущий великий человек устроился на работу в компанию Atari, потому что ему понравилось рекламное объявление: «Зарабатывайте легко и весело».
Atari специализировалась на разработке видеоигр для игровых автоматов. Игры были простенькие, правил заучивать не нужно было никаких, народу это нравилось, и компания процветала.
Штат Atari соответствовал стереотипам времени: серьезные инженеры в очках и халатах с напряженными лицами, подчеркивающими, насколько мучителен процесс технологического осмысления действительности.
До появления Стива Джобса единственным эксцентриком в Atari был ее основатель — Нолан Бушнелл, который тоже любил марихуану и неформальный стиль одежды. Джобс пришел устраиваться на работу в рваных джинсах и нестиранной майке. Бушнеллу он понравился, остальные сотрудники воспринимали будущего великого человека не иначе как «вонючего хиппи» и «нахала».
Из пятидесяти сотрудников Atari Стив Джобс нашел общий язык только с одним — конструктором Рональдом Джеральдом Уэйном. Принято считать, что их объединил интерес к «философскому обсуждению этических аспектов зарабатывания денег», но это, конечно, уже причина, а не следствие.
19-летнего Джобса и 41-летнего Уэйна сблизила на подсознательном уровне неординарность. Правда, совершенно несхожей этиологии. Стив Джобс был социальным бунтарем, а Рональд Уэйн — конспирированным геем.
Было, однако, и принципиальное расхождение в их жизненных позициях, предопределившее, на мой взгляд, неудачу делового симбиоза этих людей: Джобс был воинственным экстравертом, навязывавшим окружающим нетрадиционность своего внешнего облика и системы ценностей, а Уэйн постоянно мимикрировал, скрывая свою сексуальную ориентацию — вполне типичное для своего времени обстоятельство.
Биограф Стива Джобса Уолтер Айзексон так описывает первый разговор по душам будущих партнеров по бизнесу: «Однажды Джобс пришел в гости к Уэйну; как обычно, они вели философские беседы, как вдруг Рон сообщил, что хочет кое в чем признаться Стиву. «Кажется, я догадываюсь, о чем речь, — ответил тот. — Тебе нравятся мужчины». Уэйн кивнул. «Среди моих знакомых Рон был первым, про кого я знал, что он — гей, — вспоминает Джобс. — Он мне сам все объяснил». Стив спросил приятеля: «Что ты чувствуешь, глядя на красивую женщину?» — и Уэйн ответил: «То же самое, что и глядя на красивую лошадь. Понимаешь, что она хороша, но заниматься сексом с ней не хочется. Просто любуешься красотой». Уэйн вспоминал, что проникся доверием к Стиву и поэтому ему все рассказал. «В Atari никто ничего не знал. Тех, кому я за всю жизнь признался, что гей, можно по пальцам сосчитать. А ему я доверился. Я чувствовал, что Стив все правильно поймет и это никак не помешает нашей дружбе».
Именно эта доверительная химия и свела вместе людей, у которых не было и не могло быть ничего общего — ни по воспитанию, ни по образованию, ни по бизнесу, ни по физиологии. Доверительной химии хватило запала для делового сближения, но глубокие расхождения в психологии, опыте и жизненных ценностях лишили это сближение перспектив.
Работа в Atari (как и ранее — учеба в Рид-колледже) быстро Стиву Джобсу наскучила, поэтому он уволился и с легкой душой отбыл в Индию на «поиски своего гуру». Духовные искания затянулись на год, с гуру не сложилось, зато Джобс, наконец, понял, чем ему по-настоящему хочется заниматься в жизни: делать деньги! По возвращении из восточных скитаний он снова устроился в Atari, хотя уже твердо знал, что работа эта для него будет временной.
НА ТРОИХ
Самый ценный урок, который вынес Стив Джобс из метаний юности, — реализм самооценки: осознав полное отсутствие креативных талантов, он высоко оценил мощь оружия, коим наделила его природа, — удивительной способности манипулировать людьми. Соответственно, определился и паттерн, по которому следовало развивать деловые инициативы: необходимо было найти «технического гения», способного породить великий продукт, а уж Джобс затем позаботится, чтобы у этого продукта было достойное применение.
Первым человеком, избранным Стивом Джобсом для «предпринимательского оплодотворения», стал Рон Уэйн. Дело в том, что инженер Atari не всегда работал по найму: когда-то у него была собственная компания по разработке и продаже игровых автоматов. Компания продержалась на плаву целых пять лет, а затем разорилась в пух и прах.
Джобс полагал, что у Рона Уэйна непременно должны были сохраниться какие-нибудь ценные инженерные наработки, чертежи слот-машин либо еще что-то, подлежащее выгодной монетизации. С этим он и подкатил к своему великовозрастному сослуживцу. Вспоминает Уэйн: «Стив знал о моем интересе к игровым автоматам. Как-то раз он подошел ко мне и сказал, что готов найти 50 тысяч долларов для того, чтобы мы вместе открыли бизнес по производству слот-машин. Я ответил, что все это уже проходил, потому считаю его идею лучшим способом потерять 50 тысяч».
Джобс урок усвоил и переключился на другие темы. Наудачу в местном компьютерном клубе (Homebrew Computer Club) он познакомился со Стивом Возняком, который оказался даже не самородком, а настоящим компьютерным гением. Возняк постоянно что-то изобретал, причем не в теории, а на практике: оригинальные и уже собранные микросхемы он приносил на заседания клуба, где и делился своими ноу-хау к несказанному восторгу завсегдатаев. Делился, разумеется, безвозмездно.
Стив Джобс считал подобную трату творческого потенциала преступлением, поэтому сразу же приступил к долгой и изматывающей обработке Возняка на предмет создания совместной компании по производству персональных компьютеров.
В конце концов титанические усилия Джобса увенчались успехом — в чем, безусловно, проявился его выдающийся талант искусителя, поскольку изначально Стива Возняка коммерция (равно как и создание собственного бизнеса) не интересовала ни в каком виде.
Как бы там ни было, весной 1976 года Джобс убедил добродушного толстяка в необходимости монетизировать его компьютерный гений. Оставалось дело за малым: вытравить из Возняка остатки бескорыстия.
По мысли Джобса, совместный бизнес должен строиться исключительно на справедливом фундаменте, что означало: Возняк приносит в общую компанию все свои компьютерные наработки, а Джобс — антрепренерскую хватку и умение продавать. Возняка подобное «разделение труда» в принципе устроило за исключением малого — эксклюзивности, на которой настаивал Стив Джобс.
По мысли будущего великого человека, Возняк обязан передать общей компании все права на использование его разработок, тогда как компьютерному инженеру очень хотелось поделиться открытиями как с друзьями по клубу, так и со своим работодателем — компанией Hewlett-Packard. Джобс (в скобках заметим — весьма справедливо) полагал, что подобное разбазаривание активов неизменно приведет к гибели совместного бизнеса. Возняк упорствовал.
И тогда Стив Джобс снова вспомнил о Роне Уэйне. На этот раз — как о третейском судье, умудренном предпринимательским опытом, а потому способном объяснить Возняку всю убийственность его альтруизма для бизнеса.
Джобс привез Возняка домой к Рону Уэйну, и тот на протяжении двух часов методично и убедительно втолковывал компьютерному гению азбуку предпринимательства: электронные микросхемы, разработанные Стивом Возняком, должны эксклюзивно принадлежать совместной компании, потому что без этого эксклюзива компания просто не сможет существовать.
И старина «Воз» дрогнул. «В этот момент Джобс воскликнул: «Давайте учреждать компанию!» — вспоминает Рон Уэйн. Видимо, под впечатлением удивительных третейских способностей умудренного жизненным опытом инженера Стив Джобс предложил неожиданное распределение долей: 45% акций — самому Джобсу, 45% — Возняку, остальные 10% — Рону Уэйну.
Роли в компании распределились также по Джобсу: Возняк отвечает за проектирование компьютерных микросхем, Джобс — за маркетинг и продажи, а Уэйн — за техническое проектирование и документацию, а также — неформально — за улаживание разногласий между главными отцами-учредителями.
Рон Уэйн собственноручно набросал учредительные документы новоиспеченного «Яблока» (Apple) и поставил свою подпись. 1 апреля 1976 года появилась компания, которой суждено было стать легендой.
А дальше случилось невероятное: менее чем через две недели после подписания учредительных документов Рон Уэйн отнес в Регистрационную палату заявление, в котором просил вывести его из числа учредителей с выплатой полагающейся ему номинальной доли в размере 800 долларов.
Еще через полгода предприниматель Майк Марккула инвестировал в Apple 342 тысячи долларов, а партнерство было перерегистрировано как корпорация. Доли старой компании были выкуплены за 5 208 долларов 96 центов, из которых Рону Уэйну досталась ровно одна треть (около 1500 долларов), правда, в обмен на обязательство не выдвигать к Apple никаких финансовых претензий в будущем. Уэйн подписал все бумаги, сохранив не только спокойствие духа, но и дружеские отношения со своими бывшими партнерами по бизнесу.
В дальнейшем Рон Уэйн оказывал Джобсу и Возняку различные услуги в меру своей компетентности: придумал первый логотип Apple (от которого быстро отказались), написал руководство пользователя для компьютера Apple I, попытался даже создать дизайн для последующей модели, однако Джобс забраковал его в зародыше.
Вот, собственно, и вся история. Уже через пару лет пути Рона Уэйна и Apple окончательно разошлись, хотя он и поныне поддерживает дружеские отношения со Стивом Возняком. Единственная встреча со Стивом Джобсом произошла в 1999 году, когда небожитель позвал несостоявшегося партнера, а ныне пенсионера, на рандеву в Сан-Франциско.
Дальнейшая судьба Рона Уэйна сложилась в полном соответствии с жизненным выбором. Несколько лет он еще проработал в Atari, затем перешел на короткое время в Lawrence Livermore Labs, а в 1980 году открыл собственный магазинчик по продаже марок, монет и других коллекционных объектов. Дела сходу пошли замечательно, через два месяца Уэйн уволился из Lawrence Livermore Labs и несколько лет радовался тому, что может совмещать любимое хобби с заработком.
В середине 1980-х рынок филателии и нумизматики неожиданно обвалился, и лавка Wayne’s Philatelies закрылась. Три года Уэйн зарабатывал написанием технической документации для компании Scientific Technology Systems, затем устроился в штат калифорнийской Thor Electronics, где в его обязанности входила разработка нового поколения слот-машин — аккурат то, с чего он начинал четвертью века ранее.
В середине 1990-х годов он вышел на пенсию и с тех пор все свое время посвящает маркам и старинным монетам — коллекционированию, обмену, торговле.
ПАРНИ-УРАГАН
Существует множество теорий, объясняющих решение Рона Уэйна выйти из состава учредителей Apple. Теории эти хитры задним умом, ибо исходят из знания будущего: уже через год после учреждения стартап Apple принес доход в 174 тысячи долларов, в 1977-м — 2,7 миллиона, в 1978 — 7,8 миллиона, а в 1980 — 117 миллионов долларов. Сегодня ю-процентная доля Рона Уэйна оценивается примерно в 35 миллиардов долларов. В подобном цифровом ряду отказ от первородства в обмен на 8оо долларов смотрится и в самом деле безумием.
Впрочем, в апреле 1976 года ни Рон Уэйн, ни Стив Возняк, ни Стив Джобс ничего не знали о будущем своего начинания. Единственное, в чем можно было не сомневаться, так это в совершенно неравномерном распределении ответственности, случись с Apple что-то непредвиденное.
Партнерский договор не предусматривал никакого ограничения ответственности, поэтому за долги предприятия учредители отвечали всем своим имуществом. Заковырка, однако, заключалась в том, что Стиву Джобсу и Стиву Возняку было по двадцать лет и у них не было ломаного гроша в кармане. Зато у Рона Уэйна были дом, машина и сберегательный счет в банке, а также на иждивении — любимая мамочка, с которой он в свои 42 года продолжал жить вместе. Случись что с Apple, и кредиторы придут к нему, Рону Уэйну, а не к Джобсу и Возняку.
В том, что случиться с Apple может всякое, Рон Уэйн не сомневался, и не только потому, что у него за плечами был собственный горький опыт неудачного предпринимательства. Стив Джобс очень рьяно взялся за дело и с первых же дней ринулся одалживать деньги: 5 тысяч долларов наличными и еще 15 тысяч компьютерными деталями, взятыми под заказ 50 компьютеров для магазина Byte Shop из Маунтин Вью.
У Рона Уэйна, наверное, не было бы таких гипертрофированных страхов из-за долгов Apple, если бы не чудовищная репутация Byte Shop, который злостно и регулярно не платил по своим счетам. С какой стати Полу Терреллу (владельцу компьютерного магазина) нарушать добрую традицию в отношениях с Apple? И сердце 42-летнего инженера дрогнуло!
Полагаю, что именно эти реальные опасения и стали единственной и главной причиной выхода Рона Уэйна из состава учредителей Apple. Годы спустя, уже зная об упущенных миллиардах долларов, Рон придумал и другие (более возвышенные!) объяснения своего решения. Например, такое: «У меня были все основания полагать, что Джобс планировал для меня в Apple должность разработчика и управляющего системы документации, создателя информационного подразделения... Последнее, о чем я тогда мечтал, это провести следующие 20 лет жизни в большом помещении на задворках офиса за перекладыванием с места на место бумажек». Или такое: «Мне было уже за сорок, а этим ребятишкам едва перевалило за двадцать. И они были настоящим ураганом».
Думаю, все-таки, что причина для ухода Уэйна была только одна: долговые обязательства, которые взял на компанию Стив Джобс, и плохая репутация Byte Shop. И дело тут не в боязни риска, которую приписывают Рону Уэйну журналисты. В конце концов, инженер всю жизнь провел за разработкой игровых автоматов и поныне самозабвенно сражается со слот-машинами при каждом удобном случае.
Риск, все же, риску рознь. Одно дело, когда ты принимаешь решение сам и контролируешь ситуацию, и совсем другое — когда решения принимает кто-то другой, но при этом вся ответственность за них падает на тебя одного! Именно такая ситуация сложилась в Apple с первых дней. И если Стив Возняк, принципиально далекий от предпринимательства, вообще не понимал последствий и риска, то Рон Уэйн прекрасно знал, чем заканчиваются подобные истории, когда ... не везет!
Понимал ли Рон Уэйн, что Apple пойдет в гору, если только выгорит заказ внушительной первой партии компьютеров для Byte Shop? Конечно, понимал! Верил ли он в удачу Стива Джобса? Не верил!
Вот и все объяснение. Так что дело не в боязни риска, не в возрасте и даже не в сексуальной ориентации Рона Уэйна. Дело — в отсутствии у него веры! Нельзя заниматься бизнесом и не верить в успех. Это очень простая аксиома предпринимательства, которая безошибочно отделяет все успешные деловые начинания в истории от провальных.
Рука об руку с этой аксиомой идет и ее логическое продолжение: успех бизнесу может принести только человек, готовый взять на себя практически безграничную ответственность и риски. Стив Джобс был безусловно готов. Стив Возняк банально не осознавал опасности. А Рон Уэйн все понимал и принял решение не рисковать. Таков был его выбор.
Ну а теперь самое важное: искренен ли Рон Уэйн, утверждающий, что ни секунды не жалеет о своем выборе и потерянных миллиардах долларов? Я лично в его искренности нисколько не сомневаюсь. Уверенность моя основана на понимании простой истины: счастлив может быть только тот человек, который сумел реализовать собственное призвание!
Стив Джобс прошел короткий, но удивительно яркий жизненный путь. Убежден, что деньги никогда не были его главной мотивацией. Не деньги, а делание денег — вот демон Джобса.
Этот демон был чужд в равной мере и Стиву Возняку, и Рону Уэйну. Уэйн ушел раньше, и ему не повезло в денежном отношении. Возняк ушел позже, и ему повезло. Но все равно ведь ушел. Потому что демон Джобса не был его демоном. У Возняка было компьютерное творчество. У Рона Уэйна была страсть к филателии и нумизматике.
Джобс ушел из жизни в расцвете лет. 79-летний Уэйн здравствует и поныне. И он, безусловно, счастлив. Как счастлив и Стив Возняк, не пропускающий ни одной презентации Apple и подвергающий испепеляющей критике каждое новое начинание некогда родной компании!
(с) Сергей Голубицкий