Америка была землей обетованной, манящим краем свободы еще до того, как стала независимым государством. Едва ли не любая волна эмиграции в конце концов докатывалась до ее берегов. Русские эмигранты третьей волны — не исключение. Но стала ли эта страна их новой родиной?
Северо-запад Америки, штат Миннесота, город Сент-Пол. Вокруг, насколько хватает взгляда — деревянные коттеджи и хвойный лес. Широкие окна домов здесь занавешивать не принято, чтобы прохожие могли полюбоваться на интерьер, на заботливо расставленные рождественские елки или тыквы к Хэллоуину. Дороги, ведущие к коттеджам, — это асфальт настолько гладкий и стерильный, что на него страшно ступить. Пешеходы здесь редки — но, едва завидев одного из них, автомобили, и без того двигающиеся медленно, останавливаются как вкопанные. Местные жители улыбаются и здороваются со всеми подряд. Под ногами суетятся белки, тут и там встречаются еноты, лисы, зайцы, а в небе парят американские орлы и птицы, которые называются красными кардиналами, — они считаются символом штата. Другой символ Миннесоты — ее озера: штат носит неофициальное имя «Край 10 тысяч озер». У подножия холма, на котором стоит Сент-Пол, течет Миссисипи... Словом, в наличии всё, чтобы русский человек мог назвать эту землю обетованной.
Есть тут и типичные американские небоскребы — в даунтауне Сент-Пола и Миннеаполиса, соседнего с ним города-близнеца. Но американцы, к коим причисляют себя и наши бывшие соотечественники, ездят туда разве что по необходимости. «Настоящая Америка — одноэтажная! Не то что Нью-Йорк...» — немного презрительно объясняет Таисия, много лет назад уехавшая из Москвы и обосновавшаяся в Сент-Поле.
В этой одноэтажной Америке и живут вчерашние граждане Советского Союза. По крайней мере, многие из тех, кто покинул родину в конце 70-х. У одних там нашлись родственники или друзья, других в Миннесоту распределили принимающие организации, которые помогали эмигрировать: Еврейская община, Фонд имени Льва Толстого, религиозные структуры.
Привыкать к новому дому было трудно. Финансирование от принимающих компаний, которого едва хватало на еду и аренду скромного жилья, заканчивалось примерно через три месяца после приезда в Америку. Дальше эмигрантам предстояло найти работу. Дипломы учителей и бухгалтеров здесь не котировались, требовались инженеры и программисты, причем свободно владеющие английским и имеющие водительские права: автобусы в Миннесоте ходят редко. Большинству удавалось устроиться в лучшем случае кассиром в супермаркет, портным в ателье или рабочим на завод по изготовлению контактных линз, в худшем случае — дворником или грузчиком. Смена зачастую начиналась в 12 ночи или 5 утра, приходилось ехать в другой конец штата на трех автобусах. Но они терпели. На скопленные деньги учили язык, ходили на курсы вождения, делопроизводства и верили, что счастье придет.
Иллюзию его близкого присутствия создавали совершенно непривычные для homo soveticus магазины. Многие до сих пор вспоминают, как, приехав в Миннесоту, зашли в супермаркет и замерли. Полки ломились от разноцветных коробок с ароматными конфетами и жевательной резинкой, ярких детских игрушек и канцелярских принадлежностей, одежды всех цветов радуги и всяких штук, о назначении которых советские люди могли лишь догадываться. Шопинг до сих пор остается главным развлечением многих из них. Уже знакомая нам Таисия, например, каждое утро объезжает несколько торговых центров и обязательно покупает какую-нибудь безделицу. Ее не смущает даже тот факт, что львиная доля товаров идет под штампом Made in China.
В Сент-Поле и Миннеаполисе несчетное количество огромных торговых комплексов. Самый знаменитый и крупнейший во всей стране Mall of America тоже находится здесь. Сюда приезжают на целый день: отовариться, попить кофе, покатать детей на американских горках или сводить в игрушечные джунгли. Не сказать, что это что-то невообразимое, но человека, сравнивающего все с реалиями эпохи застоя, вполне способно привести в восторг. Такой же восторг у эмигрантов по-прежнему вызывает американская еда — даже гамбургеры или чай в пакетиках.
Не меньшее восхищение они испытывают и перед местными законами и социальными программами. Это для большинства экс-россиян — символы абсолютной справедливости. В свете заботы о благе простых американцев для них предстает любая муниципальная активность. Завидев ремонтные работы вдоль шоссе, они непременно сообщат с умилением: «Наверное, расширяют хайвей, чтобы нам удобнее было ездить!»
Они почти никогда не выключают телевизор, чтобы быть в курсе последних новостей и не переставать радоваться, что живут в такой замечательной стране. Вот типичные сюжеты информационного выпуска. Полиция поймала преступника-маньяка; солдату, изуродованному в Иране, сделали бесплатно пластическую операцию; семье слепых под Рождество подарили квартиру; неизвестный Санта-Клаус раздал беднякам по 1000 долларов, а ведущий ток-шоу со сказочной фамилией Андерсен в канун праздников презентовал всем зрителям в зале бытовую технику и автомобили. «Так ведь это наверняка маркетинговый ход!» — пытаюсь я убедить Таисию. Та гневно машет рукой: «Ты ничего не понимаешь, в Америке — всё для людей!» Может, так и есть? В конце концов, Америка не бросает на произвол судьбы неимущих и стариков. Если, к примеру, один из супругов получал большую пенсию, чем другой, то после его смерти второй вправе подписаться на деньги покойного. Пенсия меньше 2 тысяч долларов — добро пожаловать в «Восьмую программу», почти полное гособеспечение: оплаченное жилье за вычетом коммунальных платежей (квартира в кондоминиуме с двумя спальнями, ванными комнатами, туалетами, гостиной и кухней), бесплатные обеды, досуг. Ежедневно за пенсионерами приезжает автобус, отвозит их в магазины, парки, в кафе на ланч, а затем развозит по домам. Да и не только пенсионеры могут рассчитывать на льготы. Каждый гражданин США имеет право на медицинскую страховку. Она обходится в 200 долларов в месяц, зато покрывает любые расходы, включая онкологические операции, стоимость которых исчисляется в десятках тысяч долларов. Потеряв работу, американец получает ежемесячное пособие в размере примерно 800 долларов в течение двух лет.
В Миннесоте нет понятия «возрастной ценз». О 50-летних женщинах говорят «девочки», 60-летние поступают учиться в университеты, в 75 еще женятся и выходят замуж. И никто над этим не смеется. Даже если жених и невеста — одного пола.
Счастьем можно было бы назвать и близость Миннесоты к канадской границе. В эту страну так просто не попадешь, россияне, например, по три месяца ждут визу. Американцам она не требуется. Но почти никто из бывших граждан СССР в Канаде не был. Они панически боятся «сглазить» свое добытое кровью счастье, проявив интерес к соседнему государству.
Стоит, впрочем, провести с бывшими соотечественниками чуть больше времени, чтобы понять — не такая уж она и сказочная, эта новая родина. Многие женщины, приехавшие в Штаты с успешными мужьями, не старались выучить английский язык и освоить какую-нибудь модную профессию. В тот момент никто из них не думал, что через несколько лет станет вдовой — как получилось и у Таисии. Спустя 15 лет после смерти мужа она не в состоянии выплатить кредит за его могилу, автомобиль и дом — ее долги превышают 50 тысяч долларов. Она, конечно, могла бы продать этот дом и подключиться к той самой «Восьмой программе» — но женщина по-прежнему надеется расплатиться по кредитам и завещать наследство дочери и внукам. Впрочем, настоящая драма в другом. Эмигранты так и не стали здесь своими, о чем им периодически напоминают. Как бы ни учили английский язык бывшие советские граждане, акцент все равно остался, и все 35 лет приходится слышать презрительное: «Так вы, значит, приезжие?»
Да и пойти особо некуда: в Миннесоте крайне мало мест для русского человека с генами интеллигента. Торговые центры, кафе, летние площадки суличными концертами, цивилизованные пикники на берегу Миссисипи в специальных «шалашах» (четыре столба и крыша), парад Санта-Клауса в даунтауне перед Рождеством... Вот и вся культурная программа, рассчитанная скорее на теплую погоду. Суровой северной зимой, когда снег заметает Сент-Пол и Миннеаполис десятидюймовым слоем, мало кто выходит на улицу. Молодежь кучкуется в клубах — под музыку, «Кровавую Мэри» и «спайси», легальную здесь курительную смесь. А куда податься нашим героям?
Единственное место в Миннесоте, вызывающее неподдельный приступ счастья у людей, когда-то бежавших из России, — Музей русского искусства, основанный семьей Джонсонов в 2002 году и существующий на деньги меценатов. В Музее работают экскурсоводы-волонтеры, не получая за свои труды ни цента. Вторая отдушина — журнал «Форум» о жизни эмигрантов в Миннесоте. Многие искренне рады написать туда очерк или стихи. Разумеется, бесплатно, поскольку «Форум», как и Музей, создается усилиями волонтеров. Третья — гостинцы и весточки с родины, все что угодно, что может сойти за культурную связь.
В гостях у еще одной эмигрантки из Союза, киевлянки Ольги, замечаю на столе банку с солеными огурцами. «Вот, засолила по бабушкиному рецепту», — с гордостью объясняет она. Судьба Ольги сложилась удачно: собственный дом, работа, муж-мексиканец и сын — но чем ближе к концу ужина, тем мрачнее становится хозяйка. Когда я встаю, чтобы откланяться, Ольга хватает меня за рукав: «Пожалуйста, передай привет нашей родине». «Но я ведь из Москвы, а ты из Киева», — возражаю я. «Для меня это неважно».
(с) Катерина Миронова