Сдержанный тон, спокойный темп повествования - однако книга Коха вызывает сильные эмоции. Даже отчасти раздражение. Но почему-то понимаешь, что эту книгу нужно дочитать до конца. Как бывает нужно дослушать до конца страшную, неприятную правду, после которой мир уже не сможет быть прежним. Благостная картина семейной трапезы двух братьев и их жен в одной из благополучных стран современной Европы постепенно обнаруживает перед читателем свою изнанку. Дети братьев по недомыслию оказались виновны в смерти бездомной женщины. Родители решают, что предпринять, и жена одного из братьев толкает сына на еще одно - на этот раз умышленное - преступление: оно позволит спрятать концы в воду, все забыть и жить дальше. Нужно только устранить свидетеля и стереть из YouTube компрометирующий ролик. И все это - ради того, чтобы сохранить семейное счастье. Ужин в романе Коха, моментально ставшем мировым бестселлером, - это емкая, с блестящим сарказмом выписанная метафора современной Европы, которая в стремлении во что бы то ни стало превратить жизнь человека в счастливый рай не знает, что делать с его иррациональными желаниями и поступками, с темной стороной его «Я» и... малодушно отделывается от этих проблем. Такой разоблачающий взгляд на реальность, скрывающуюся за блестящей оболочкой жизни, мгновенно узнается. Ведь Герман Кох пишет как раз о тех самых «счастливых» семьях, которые, как мы знаем по роману Толстого, так «похожи друг на друга».
""Ужин" можно было бы снабдить подзаголовком "А на что готов ты, чтобы защитить тех, кого любишь?". Но книга далеко не только об этом. Она - о самой природе зла и о том, в какой мере родители ответственны за поступки своих детей".
The Observer
"Великолепно выстроенный, почти детективный сюжет в сочетании с изысканно холодноватым стилем - не этот ли рецепт принес роману "Ужин" главную литературную премию Нидерландов, мировую популярность и миллионные тиражи?"
The Washington Post
"Этот роман можно сравнить разве что с романами Мишеля Уэльбека. Дело не только в бесстрастной и мизантропической интонации рассказчика, вызывающей в памяти прозу знаменитого француза. Но еще и в нежелании раскрывать семейную тайну до конца, оставив многое необъясненным и неистолкованным: этакое пятно Роршаха, в котором каждый увидит свое…"
The Telegraph
