Спор о том, как назвать текущее положение российской экономики — рецессией, стагнацией или «кисляком» (как было предложено премьер-министром), — не простое жонглирование дефинициями. От его исхода зависит то, насколько сильно государство в ближайшие полгода будет участвовать в поддержке отраслей и предприятий.
Одна из причин затянувшихся разногласий между Минэкономразвития, Росстатом и независимыми экспертами состоит в том, что в России не существует точной методологии определения рецессии. В США традиционно считается, что рецессия началась, если объемы производства в стране непрерывно сокращаются на протяжении двух кварталов. Другими словами, специалистам американского Национального бюро экономических исследований, ответственным за подсчеты, приходится полгода следить за негативной статистикой, прежде чем сделать окончательные выводы. Некоторые эксперты предлагают не дожидаться провала объемов промышленного выпуска и опираться на косвенные признаки рецессии. Цифры не обязательно должны быть со знаком «минус»: лакмусовой бумажкой может стать и заметное замедление темпов роста экономики, и даже слабый рост ВВП на фоне увеличения безработицы.
По официальной статистике Росстата, индекс промышленного производства РФ за последние полгода скорее стагнировал, чем сокращался. В январе-апреле он вырос по сравнению с тем же периодом прошлого года, но всего на о,5%. Столь невысокие цифры вообще-то можно считать близкими к нулю. Однако их никак не назовешь отрицательными. Поэтому множество экспертов и комментаторов — в частности опрошенные Ассоциацией российских банков Валерий Инюшин, член комитета по денежно-кредитной политике и банковскому надзору АРБ, и Евгений Надоршин, главный экономист АФК «Система», — термином «рецессия» оперируют с большой осторожностью, предпочитая говорить о стагнации и общем замедлении темпов роста экономики. Они ссылаются на то, что в марте и апреле 2013 года наблюдался небольшой всплеск активности промышленности. Темпы роста в этот период были выше, чем итоговые за четыре месяца полпроцента. Общий же скромный показатель получился из-за «провисания» объемов выпуска в начале года.
О том, что рецессия уже наступила, можно судить, если рассмотреть индекс промышленного выпуска под микроскопом. Для этого нужно вычленить главное — восемь базовых отраслей отечественной экономики, которые ответственны за формирование более двух третей ВВП. Это сельское хозяйство, добыча полезных ископаемых, строительство, грузовой транспорт и некоторые другие отрасли, их совокупный выпуск снижается с октября прошлого года. И хотя отдельные отрасли «ведут себя хорошо» (например, обрабатывающее производство выросло в первом квартале на 1,2%), общий показатель все же демонстрирует отрицательный прирост. По расчетам ВШЭ, за шесть месяцев (с октября по март) сводный индекс выпуска базовых отраслей, с поправкой на сезонность, упал на 4,5%. Откуда такие низкие цифры? Причин, исходя из майского доклада министра экономики на заседании правительства, множество: высокие процентные ставки в сочетании с укреплением рубля, сложный инвестиционный климат, замедление экспорта, снижение покупательной способности населения.
Вопрос в том, что делать со всей этой аналитикой властям. Пока правительство рассчитывает, что сможет обойтись «ручным» регулированием. Среди обсуждавшихся мер мелькали даже довольно радикальные — например, призыв ограничить банковскую маржу в попытке снизить кредитные ставки. Традиционную надежду государство возлагает и на Резервный фонд.
Тем временем сторонники теории «невидимой руки рынка» полагают, что в сегодняшней ситуации активная господдержка может стать худшим из всех возможных сценариев. Они опасаются, что искусственное стимулирование спроса и поддержка слабеющего рубля приведут лишь к ускорению инфляции, а не «разогреют» экономику. Директор Центра развития ВШЭ Наталья Акиндинова считает, что помочь могут структурные реформы, но пока все они разбиваются об интересы влиятельных групп: «Для экономики было бы благом, если бы контролирующие органы и особенно силовые структуры на несколько лет оставили в покое предпринимательский сектор (например, путем объявления моратория на проведение проверок)». Сделав это заявление в «Комментарии о государстве и бизнесе», она, однако, тут же добавляет, что рассчитывать на такие меры, увы, не приходится.