36 лет - вот он, сакраментальный возраст, в котором каждому мужчине нужно решить, где хранить свой сикс-пэк: в холодильнике или на животе.
Помните чудесные деньки, когда мы собирались жить вечно? Я снова о них поплакал, когда наткнулся на статую друга. Странно, да? Узреть человека, с которым встречал алкогольные рассветы, отлитым в бронзе, как будто перед тобой Веллингтон или Уинстон Черчилль. Вот он во всей рок-н-ролльной красе - Фил Лайнотт, покойный фронтмен Thin Lizzy, в полный рост на Харри-стрит в Дублине. Я считал Фила настоящим другом; хотя, по правде, таких друзей, как я, у него было полно. Если вам посчастливилось трудиться в New Musical Express в конце 1970-х, поездка в турне с Thin Lizzy считалась обрядом инициации. Группа относилась к NME с симпатией - Фил понимал, зачем имеет смысл оказаться на обложке издания, особенно в годы подъема панка, ну а в редакции к Thin Lizzy относились как к живому пособию по рок-н-ролльному образу жизни. Thin Lizzy были первой группой, которую я сопровождал в турне, и они же были первыми, с кем я съездил в Америку.
Так Фил Лайнотт и стал моим другом - не в последнюю очередь благодаря тому, что он объяснил правила сопляку, который был не в курсе, что правила вообще существуют. Научил меня включать диктофон во время интервью и запивать водку апельсиновым соком во время завтрака - потому что в нем есть витамин С, который делает нас здоровыми и сильными. И вот я стою, озаряемый приветливым ирландским солнцем, перед бронзовой статуей человека, умершего почти тридцать лет назад, и наше с Филом общее прошлое заполняет меня. Отели-мотели, холидей-инны, наркотики, девочки, водяра на завтрак. Время, когда мы были уверены в том, что будем жить вечно. Что ж, в молодости это нормально. Доказательства вечной жизни повсюду! Иначе как бы ты жрал все подряд и не толстел? Квасил двое суток, а потом выпивал чашку кофе и топал на работу как ни в чем не бывало? Не говоря уж о боевом товарище промеж ног, который прыгал колом, почуяв юбку в стометровом радиусе.
Но потом начинается. Старые джинсы не налезают. Похмелье тянется до послезавтра. Секс с незнакомками перестает привлекать и начинает раздражать. Доктор знает, что с тобой, дружок: тебе стукнуло тридцать шесть. Вы еще даже не прошли земную жизнь до половины - средняя продолжительность жизни мужчины в наши дни равна семидесяти восьми с половиной годам. Но солидную часть пирога уже откусили - потому старые джинсы и не сходятся.
До тридцати шести мы живем настоящим моментом, как дети или рыбки в аквариуме. Не видим зла в водочном завтраке. Но в тридцать шесть звоночки потихоньку начинают звенеть. Это может быть что угодно - первая серьезная болезнь, медицинская статья в газете, далекое от комплиментарности селфи. Еще вероятнее, кого-то из ваших близких настигнет болезнь или смерть, и речь не о любимом кокер-спаниеле или милом прадедушке-маразматике, а об отце или матери. Ибо ваши родители не стареют -они уже постарели. В тридцать шесть мы понимаем, что время существует и оно утекает навсегда.
Когда вам тридцать шесть, миллионы девушек считают вас старшим товарищем. В тридцать шесть уже нет времени думать, что делать со своей жизнью, потому что это и есть ваша жизнь. И тем не менее тридцать шесть - это не менопауза. Вы еще не начали медленно, но верно катиться в могилу. Сделайте правильный выбор, и настоящие золотые годы могут оказаться впереди.
Все мы когда-нибудь умрем. Важно, когда и как - могучим поджарым стариканом или запятой в статистике преждевременных смертей от ожирения. Желаете помереть от старости или от диабета? До тридцати шести можно не задавать себе этих вопросов. После - иногда трудно думать о чем-то другом. Оказалось, уберечь себя от одышливой старости, ностальгирующей по ушедшим годам, несложно. Но усилия все-таки потребуются. На самом деле последний писк фитнес-моды 2014 имеет полувековую историю. Речь о программе Королевских ВВС Канады (RCAF). Программа RCAF - первый в истории комплекс упражнений высокой степени интенсивности, который до сих пор включает в себя всего несколько упражнений. Их изначальная цель - дать возможность канадским пилотам сохранять физическую форму вдали от дома и спортивных снарядов. Широкая публика узнала об этой программе, когда Хелен Миррен рассказала в интервью, что именно благодаря ей она не стесняется носить красное бикини в свои шестьдесят девять.
В послевоенные годы программа RCAF стала сенсацией - и остается актуальной по сей день; прежде всего благодаря созвучности современной идее о том, что короткий интенсивный фитнес куда эффективнее наматывания кругов на тренажере с айподом в ушах. Тоненький буклет с описанием комплекса, впервые изданный в 1950-е, с тех пор продан тиражом в двадцать три миллиона копий. Упражнения для мужчин базовые: отжимания, приседания, растяжка, бег на месте. И все! Упражнения RCAF требуют минимума - двенадцати минут в день. Но для некоторых и это -слишком много. Шестьдесят процентов опрошенных в исследовании Spire Bristol Hospital признались, что жить настоящим днем для них важнее, чем задумываться о длительных перспективах здоровья. И тем не менее, достигнув тридцатишестилетия, нельзя продолжать жить как прежде. Нет, вы не умрете - обрастете жиром, что гораздо хуже. В тридцать шесть мы все оказываемся на распутье: продолжать бессмысленный дрейф или сделать жесткий, но правильный выбор.
В газетах писали, что вывод исследователей Spire Bristol Hospital гласил: в тридцать шесть мы отказываемся от гедонизма молодости. Это не совсем так. Скорее мы слышим первый звоночек, после чего большинство ставят будильник на snooze. По данным исследования, пятьдесят шесть процентов продолжают жить дальше как ни в чем не бывало. Директор Spire Bristol Hospital Роб Андерсон докладывает: «Опрос показал, что к тридцати шести годам здоровье начинает интересовать мужчину сильнее, чем в более молодом возрасте. Но по-настоящему им заниматься многим представляется слишком тяжелым предприятием». Далеко не все, достигнув рокового возраста, бегут заниматься йогой или тушат последнюю сигарету, скорее идут обедать в фастфуд. И все же можно перестать себе врать. В тридцать шесть уже соображаешь, что каждая рюмка и каждая пицца идут в зачетку. Так же как и каждая сотня отжиманий.
Многие продолжают в том же духе просто потому, что не верят в то, что вторая половина жизни может быть не грустнее первой. Когда вам тридцать шесть, у вас наверняка квартира больше, карьера успешнее и женщина симпатичнее, чем в двадцать. Качество жизни с возрастом, как правило, растет, но чтобы самочувствие улучшалось соответственно, нужны усилия. Когда вам двадцать пять, физкультурника от гуляки не отличишь, а в тридцать шесть - за секунду. Когда мне было двадцать с небольшим, я вращался в среде законченных прожигателей жизни. Они не просто кололи героин - они кололи его с Китом Ричардсом. Они не просто курили траву - они курили с Бобом Марли. Что ж, с ними было весело. Но веселье не может длиться вечно. Мне бы хотелось рассказать вам, как все они забросили дурные привычки юности и стали ходить в спортзал. Но, разумеется, это не так, ибо большинство из них мертвы.
Думайте о тридцатишестилетии не как об очередном дне рождения, а как о сдвиге в мышлении. Это может произойти и раньше или, если вы холостяк с хорошими генами, позже. Но бегать от себя вечно не получится. Пробуждение наступит, и вы измените свою жизнь - или нет. Фил Лайнотт ничего не менял. Он был отличным парнем, добряком, и я всем сердцем хотел бы, чтобы ему выпал шанс не умирать. Не сомневаюсь, он бы прожил эти без малого тридцать лет с достоинством - и куда интереснее, чем тогда, когда мы киряли до утра в мотелях. Но Фил не свернул с кривой дорожки, не присоединился ко мне в спортзале и на йоге, где я провел солидную часть своей зрелости. Здоровый образ жизни для него равнялся апельсиновому соку в «отвертке». Он бы никогда не променял колумбийский кокс на приседания. Мы все делаем свой выбор - и потом разбираемся с последствиями. Фил выбрал алкоголь и наркотики, а на Рождество 1985 года рухнул на пол у себя дома. Через десять дней он умер от остановки сердца и пневмонии на фоне сепсиса. Ему было тридцать шесть.
(с) Тони Парсонс