вторник, 14 октября 2014 г.

Джоджо Мойес. Серебристая бухта

Джоджо Мойес. Серебристая бухта
Лиза Маккалин мечтает убежать от своего прошлого. Ей кажется, что пустынные пляжи и дружелюбные люди из тихого городка в Австралии помогут ей обрести душевный покой. Единственное, что не смогла предусмотреть Лиза, – это появление в городке Майка Дормера. У него прекрасные манеры, он одет по последней моде, а его взгляд повергает в смущение. У Майка далеко идущие планы: он хочет превратить тихий городок в сверкающий огнями модный курорт. Единственное, что не смог предусмотреть Майк, – это что у него на пути встанет Лиза Маккалин. И конечно, он не мог даже помыслить, что в его сердце вспыхнет любовь…

Глава из книги:

Шрам на лице Лизы Маккалин не заметишь, если не подойдешь к ней вплотную или если не уберешь волосы за ухо и не проведешь рукой по ее щеке. Шрам уже побледнел – я прикинул, что ему несколько лет, – жемчужно-белый, он был дюйма полтора в длину и неровный, как будто она, после того как поранилась, не занималась лечением всерьез. Полдня она ходила в бейсболке, так что эта часть ее лица оставалась в тени. А когда снимала бейсболку, ветер высвобождал пряди волос, и они прикрывали шрам. Если она смеялась, у нее в уголках глаз появлялись морщинки, которые дарят море и солнце, так что шрам тоже трудно было разглядеть.

Но я его видел. И даже без этого шрама вы бы легко могли догадаться, что с Лизой было что-то не так.

Когда я увидел ее в первый раз, она была похожа на привидение. Вы можете подумать, что я немного того, но, клянусь, мне казалось, что она почти прозрачная. Она была как туман над водой, будто хотела раствориться в воздухе.


– Это моя племянница, – представила ее Кэтлин как-то днем, когда мы все ждали наше пиво.

Как будто этого было достаточно, чтобы сообщить о приезде человека, о существовании которого большинство из нас и слыхом не слыхивали.

– А это ее дочь Ханна. Они из Англии. Будут жить здесь.

Я сказал «день добрый», пара преследователей китов эхом повторили за мной. А Лиза, не глядя никому в глаза, кивнула, типа «привет». Перелет ее, конечно, вымотал. За пару дней до этого я видел, как малышка висла на руке Кэтлин, но подумал, что она из постояльцев. Признаюсь, я сильно удивился, узнав, что девочка – родственница Кэтлин, а когда узнал, что в отеле все это время жил кто-то еще, удивился еще больше. Я ее заценил по-быстрому (блондинка, длинноногая, в общем, мой тип), но тогда она не показалась мне особенно привлекательной. Бледная, под глазами темные круги, а распущенные волосы наполовину прикрывали лицо. В общем, понимаете, она не вызвала у меня интерес, мне тогда было скорее любопытно.

Но с Ханной все было по-другому. Ханну я полюбил сразу, как только увидел, и я уверен, что тоже ей понравился. Она стояла, спрятавшись за Кэтлин, у нее были огромные карие глаза, а зрачки широкие, как у опоссума, и казалось, что, если на нее вдруг кто-то прикрикнет, она сразу упадет на землю и помрет от страха. В общем, я присел перед ней – она тогда была совсем маленькой – и сказал:

– Привет, Ханна. Твоя тетя уже рассказала тебе, кого у нас тут можно увидеть, если выйдешь из отеля?

Кэтлин глянула на меня, будто я собирался сказать «бугимена», но я не стал обращать на нее внимания и продолжил:

– Дельфинов. В море, вон там, в заливе. Они самые умные, самые игривые существа на свете. Если будешь долго смотреть в свое окошко, могу поспорить – ты их увидишь. А еще знаешь что? Они такие сообразительные, что могут даже высунуть нос из воды и заметить тебя в окошке.

– Да, у нас в заливе их много, – подтвердила Кэтлин.

– Ты когда-нибудь видела дельфина вблизи?

Малышка отрицательно потрясла головой. Но я все-таки сумел ее заинтересовать.

– Они очень красивые. Когда мы выходим в море на лодках, они с нами играют. Прыгают вокруг, заныривают под лодку. Они такие же умные, как ты или я. И очень любопытные – приплывают посмотреть, что мы делаем. У нас в заливе их стаи живут уже лет тридцать-сорок. Правильно, Кэтлин?

Старая леди молча кивнула в ответ.

– Если хочешь, могу взять тебя с собой в море, и ты их увидишь, – предложил я.

– Нет, – сказал кто-то.

Я встал. Это подала голос племянница Кэтлин.

– Нет, – повторила она и стиснула зубы. – Она не может выйти в море.

– Со мной безопасно, как дома, – сказал я. – Спроси у Кэтлин. Я уже лет пятнадцать показываю туристам дельфинов. Черт, я и «Моби» – мы самые старые операторы в этих краях, если не считать Кэтлин. А дети у нас всегда в спасательных жилетах. Скажи ей, Кэтлин.

Но Кэтлин тогда была сама на себя не похожа.

– Каждому нужно время, чтобы осмотреться и устроиться. Подождем немного, а потом придумаем для Ханны какое-нибудь интересное занятие. Торопиться некуда.

Наступила странная такая тишина. Лиза смотрела на меня, будто подначивала предложить еще какую-нибудь поездку. Можно было подумать, что я предложил маленькой девочке что-то ужасное. Кэтлин виновато улыбалась. Она словно извинялась за то, что ничего не может поделать, я еще никогда ее такой не видел.

Я парень простой, не из тех, кому нужны неприятности, поэтому в тот вечер я решил пораньше лечь спать со своей женушкой. Это, естественно, было до того, как она связалась с инструктором по аэробике.

– Рад был с тобой познакомиться, Ханна. Поглядывай в окошко – и увидишь дельфинов, – попрощался я с малышкой и прикоснулся пальцами к козырьку капитанской фуражки.

Малышка мне улыбнулась, и эта робкая улыбка осветила все вокруг. Лиза Маккалин за это время, кажется, успела забыть о моем существовании.


– Эй, Грэгги, видел это?

Я сидел в гриль-баре Макивера в пяти минутах ходьбы от Китовой пристани и пытался поправить больную голову куском пирога с кофе. Я прикинул, что это может быть чем-то средним между завтраком, который я пропустил, и ланчем, который я почти никогда не ел. Идти домой не имело смысла. Я ушел из бара после закрытия с Дэл, владельцем, это было в третьем часу ночи, и, как только смог вылезти из душа, вернулся обратно «по своим следам».

В баре было тихо, солнце еще отбрасывало длинные тени на залив, колючий зимний ветер отгонял остатки туристов от берега. Так вот, Дэл подошел к моему столику, сел и положил газету.

– Что видел? – переспросил я, потому что мне было трудно сфокусировать зрение на газете.

– Первая полоса. Об этой старой доброй застройке Сильвер-Бей.

– О чем ты говоришь?

Я подвинул к себе газету, прищурился и бегло просмотрел статью на первой полосе. Заголовок: «Самый сильный толчок к развитию туризма в нашем городе». В статье говорилось о том, что в заливе, начиная от отеля Кэтлин, была одобрена застройка на миллионы долларов. Крупная международная корпорация, после серии беспрецедентных предложений по сохранению окружающей среды, получила разрешение на планировочные работы.


«Финансисты из „Вэлланс“ выступили с предложением, в которое входит: строительство нового Музея китов, что будет способствовать пониманию значения морской фауны Порт-Стивенса среди туристов; развитие дружественных для китов видов водного спорта со всеми лицензиями, включая охрану китов; серия дополнительных взносов для местной школы в виде строительства новой библиотеки и покупки автобуса.

„Мы надеемся, что это только начало плодотворного партнерства с местным сообществом, – сказал Деннис Бикер из «Бикер холдингс». – Мы надеемся на развитие сотрудничества, которое послужит гарантией ответственного строительства на этой территории“.

Мэр Сильвер-Бей сказал: „Мы подробно обсуждали правомерность и целесообразность данного проекта и после долгого процесса планирования с радостью приветствуем строительство нового гостиничного комплекса, который подарит нам новые рабочие места и развитие инфраструктуры. Но более всего нас радует ответственный и вдумчивый подход компании к нашему заливу“».


– И еще меня радует жирная взятка, которую я сунул в задний карман штанов, – кривляясь, добавил Дэл. – Кэтлин в курсе?

– Не знаю, приятель. Я… я не был у нее несколько дней.

– Понятно, – сказал Дэл. – Я думаю, уже знает.

Он перекинул кухонное полотенце через плечо и потопал обратно к грилю, где от бургеров к вытяжке взлетали искры.

– Дружественные к китам водные виды спорта? – сказал я. – Сэм Хилл и есть эти самые виды?

– Может, они собираются научить их синхронному плаванию? – Дэл ухмыльнулся. – Или на водных лыжах кататься?

В голове у меня немного прояснилось.

– Черт, да это же просто катастрофа, – сказал я, продолжая читать статью. – Они купят участок Буллена и кусок залива напротив.

Дэл молча переворачивал свои бургеры.

Я стал читать дальше.

– В следующем сезоне нам надо будет покупать разрешение на выход в море. Глазам своим не верю.

– Грэг, ты же не станешь говорить, что городу не нужен бизнес.

– Думаешь?

Я вдруг увидел гриль-бар Дэла глазами туриста. Линолеум здесь не менялся все пятнадцать лет, что я живу в Сильвер-Бей, столы и стулья удобные, но несовременные. Но нам так нравилось. Мне так нравилось.

Потом я пошел к кассе. Леони, студентка, подрабатывала там зимой. Всегда можно найти кого-нибудь, повернутого на дельфинах, который готов работать в кассе за копейки.

– У тебя сегодня четыре человека, – сообщила она, помахивая квитками. – На утро среды семья из шести человек, два на пятницу, но я предупредила их, что должна получить подтверждение, потому что прогноз погоды не очень-то хороший.

Я мельком глянул на нее и кивнул.

– Да, Грэг, Лиза заходила сегодня после полудня, – добавила Леони. – Она хочет поговорить с тобой и с другими ребятами по поводу этой застройки. Мне показалось, она немного расстроена.

– Не она одна, – сказал я, прикурил сигарету и пошел к своему грузовичку.


В первый раз, когда Лиза Маккалин легла со мной в постель, она была такой пьяной, что я не уверен, что она помнит, чем мы там занимались. Это было где-то через год после ее приезда в Сильвер-Бей. Она тогда уже немного оттаяла, но со всеми по-прежнему держала дистанцию. Не тропики, конечно, скорее арктическая оттепель – так я это называл. В общем, не самый лучший вариант для постели. Они с Кэтлин начали выходить в море на «Измаиле». Пока малышка была в школе, Кэтлин показывала Лизе что да как, и чем больше времени она проводила на воде, тем счастливее становилась. Я отпустил пару шуток по поводу конкуренции и все такое. Кэтлин недобро на меня посмотрела. Потом я брякнул что-то на тему Леди Акулы, и тогда она спросила, почему бы мне не тратить мои жалкие доллары в каком-нибудь другом баре. Наверное, тоже пошутила.

К тому времени Лиза уже стала понемногу со мной разговаривать. Иногда вечерами выходила посидеть со мной и другими преследователями – Нед Даррикин и та молодая француженка с усиками тогда ходили на «Моби II». «Привет», «да» или «спасибо» – из камня воду легче выжать.

Я над ней все время подшучивал. Лиза к тому времени уже меня зацепила, а я люблю смешить девчонок, и меня злило, если не удавалось за весь вечер заставить ее хоть раз улыбнуться. Я так старательно ее обрабатывал, что, честно говоря, наверное, тогда Сьюзен все и достало. Я все вечера торчал у Кэтлин, пил пиво и часто незаметно для себя набирался, так что еле приползал домой, а Сьюзен сидела там с лицом как сморщенная задница, и ужин был пережарен так, что им рисовать можно.

Но в тот вечер было понятно: что-то изменилось. Лиза не вышла, а Кэтлин ходила поджав губы, сказала только, что она останется дома. Поэтому я зашел в дом, нашел ее в кухне и сел. Она рассматривала какие-то фотографии. Я ничего не сказал, потому что она сразу спрятала их в карман, точно не хотела, чтобы кто-то их видел. Глаза у нее были красные, как будто она плакала. Первый раз в жизни я додумался не открывать рот, потому что почувствовал: что-то стало по-другому и, если я буду осторожен, это может сыграть мне на руку.

Она просидела так несколько минут, а я старался даже не шевелиться (с детства ненавижу сидеть без движения). Потом она посмотрела на меня. У нее были такие грустные глаза, что мне самому даже плакать захотелось.

– Грэг, – сказала она, – ты не мог бы со мной напиться? Я имею в виду, по-настоящему напиться?

– Ну что ж, – ответил я, – во всем Сильвер-Бей не найти более подходящего человека для такого мероприятия.

Ни слова не сказав Кэтлин, мы пошли к моему грузовику, сели и поехали к Дэлу. Там она уничтожала «Джим Бим» такими темпами, как будто он вышел из моды.

Ушли мы после закрытия, на этом этапе она уже с трудом держалась на ногах. Она не была глупо пьяной. Сьюзен, та, когда напивается, песни распевает и хамит, я ей всегда говорил, что это не красит женщину, да и агрессивность тоже. Лиза вела себя так, словно ее что-то съедало изнутри.

– Недостаточно пьяная, – бормотала она, когда я запихивал ее в грузовик. – Надо еще выпить.

– Бар закрылся, – сказал я. – Не думаю, что в этом районе Ньюкасла что-то еще открыто.

Я и сам выпил порядочно, но, когда видишь, как кто-то реально напивается, почему-то не очень пьянеешь.

– У Кэтлин, – сказала она. – Вернемся и выпьем у Кэтлин.

Я, естественно, не верил, что старая Леди Акула обрадуется, что мы совершим набег на ее бар на рассвете, но это была не моя идея.

Было еще тепло, даже рубашка к телу прилипала, так что мы сидели у отеля и пили пиво. При свете луны я видел, как блестела от пота ее кожа. В тот вечер все было странно, воздух был наэлектризован, как будто что-то должно случиться. В такую ночь в море бывает внезапный шторм. Я слушал, как волны накатывают на берег, и старался не думать о той, которая сидела рядом со мной и большими глотками пила пиво. Помню, в какой-то момент мы разулись – кто-то из нас предложил пройтись по воде. Еще помню, что она смеялась, истерично так, я даже не мог понять, плачет она или смеется. А потом она потеряла равновесие под пристанью, вроде как повалилась на меня. До сих пор помню вкус ее губ, когда она потянулась ко мне. «„Джим Бим“ и отчаяние», – подумал тогда я. Не самый лучший микс.

Но это меня не остановило.

Второй раз был через полгода. Мы с Сьюзен разбежались на какое-то время, и она жила у своей сестры в Ньюкасле. Лиза напилась еще сильнее, чем в первый раз, мне даже пришлось придерживать ей волосы, пока ее рвало. Только после этого она смогла собраться и залезть в мой грузовик. Но это не помешало ей уже у меня выпить бутылку отменного «Шираза» с виноградников мистера Гейнса. Она была странной: холодная как лед, трезвенница все семь дней в неделю, а потом вдруг в какой-то момент она словно решала выключиться. В ту ночь я проснулся и обнаружил, что она плачет. Лиза лежала спиной ко мне, уткнувшись лицом в ладони, и плечи у нее вздрагивали.

– Я тебя обидел, тебе больно? – еще не прочухавшись, спросил я.

Когда просыпаешься, после того как имел с девушкой секс, а она плачет, это не очень приятно. Понимаете, о чем я?

– Лиза, милая, что с тобой?

А потом я дотронулся до ее плеча и понял, что она спит. Это меня немного напугало, поэтому я потряс ее и позвал по имени.

– Что? – спросила она, оглядевшись вокруг. – Господи, где я?

– Ты плакала, – сказал я. – Во сне. Я подумал… Я подумал, из-за меня.

Она в одну секунду выскочила из постели и стала натягивать джинсы. Честно, если бы я был не такой пьяный, это бы меня даже оскорбило.

– Эй, эй, придержи коней. Тебе не надо никуда идти. Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.

Я увидел, как мелькнул белый лифчик, когда она набрасывала бретельки на плечи.

– Ты здесь ни при чем. Извини, Грэг, мне надо идти.

Она была как мужчина. Как я, когда уходил в загулы – это до того, как познакомился со Сьюзен, – просыпался с какой-нибудь женщиной и готов был руку себе отгрызть, лишь бы свалить побыстрее.

Минут через десять после того, как Лиза ушла, я понял, что она не на машине. Но к тому времени, когда я вышел из дома, ее уже и след простыл. Я тогда подумал, что она, наверное, полпути по прибрежной дороге бегом пробежала. Как будто ей было совсем не страшно. «А чего ей было бояться, – насмешливо сказала Кэтлин, когда я спросил ее об этом. – Самое страшное уже случилось».

На следующий день, когда я сидел рядом с ней на лавке, она вела себя так, как будто ничего не было. Думаю, если бы я был не такой наблюдательный, я бы немного занервничал.

Вообще-то, мне стоило бы разозлиться, но на Лизу невозможно было злиться. Было в ней что-то такое. Она была не похожа ни на одну женщину из тех, что я встречал.

Когда Лиза наконец рассказала мне о ребенке, она была трезвой. И попросила меня ничего не говорить. Она бы не стала отвечать на вопросы. Она даже не рассказала, как умерла малышка. А рассказала только потому, что я разозлился и потребовал объяснений, какого черта она напивается, перед тем как лечь со мной в постель.

– Я напиваюсь не для того, чтобы лечь с тобой в постель. Я напиваюсь, чтобы забыть. Секс с тобой – это побочный продукт пьянки. – Вот так прямо и сказала, как будто эти ее слова не могли меня хоть как-то обидеть. – И не спрашивай об этом Ханну. – Она посмотрела на меня так, словно пожалела обо всем сказанном, и это было уже слишком. – Не хочу, чтобы ты все это разворошил. Ей не нужны напоминания.

– Господи, как же ты плохо обо мне думаешь, – сказал я.

– Это не так, просто соблюдаю осторожность. – Лиза крепко сжала кулаки. – Теперь я просто соблюдаю осторожность.


Дэл был рад, что мы решили провести собрание у него, – он понимал, что так продаст приличное количество завтраков, – но перед этим честно меня предупредил, что не против застройки. Местоположение бара всего в двух шагах от них, – стало быть, он мог сорвать куш. Как будто эти их клиенты, о которых они говорили, будут к нему забегать, чтобы съесть на ланч сэндвич с салом от Макивера. Я знал, что не смогу переубедить старого жука, но точно просчитал, что из чувства вины он приготовит превосходный рулет из бекона. Так и вышло. Когда пришло время, я сидел на улице, ел отличный рулет и запивал его отличным крепким кофе.

Я распространил слух о собрании, и в бар Макивера пришли владельцы нескольких местных отелей, рыбаки, преследователи китов, – в общем, те, на чей бизнес могла повлиять эта застройка. Мы сидели и стояли возле бара и ждали, пока подтянется народ. Некоторые сжимали в руке тот номер газеты. Некоторые переговаривались вполголоса, но большинство болтали как ни в чем не бывало, как будто город не должен был вот-вот навсегда измениться.

Когда пришла Лиза, я не стал с ней разговаривать, да и она не спешила заговорить со мной. Но я помахал Ханне, и она подошла и села рядом со мной.

– Твоя лодка все еще под замком, – тихо напомнил я, потому что хотел увидеть ее улыбку.

– А дельфины все уплывут? – спросила Ханна.

К нам подошла Кэтлин, она положила руку на плечо малышке и сказала:

– Я уверена, что они видали времена и похуже. Во время войны у нас стояли военные корабли, над головой летали бомбардировщики, подводные лодки сновали в толще воды, но дельфины от нас все равно не уплыли. Не волнуйся.

– Они ведь умные, да? Они понимают, что нельзя ко всем подплывать.

– Умнее большинства из тех, кто сюда пришел, – сказала Кэтлин.

Мне не понравилось, как она на меня посмотрела, когда отвечала малышке.

Ланс встал и начал говорить. Мы решили, что у него это получится лучше других – я сам не мастак выступать, а Лиза, мы все знали, что она скорее умрет, но не станет светиться перед чужими людьми. Ланс сказал, что он знает, что проект застройки принесет городу некоторые экономические выгоды, и ценит это, но школа водного спорта подвергнет риску исчезновения из туристической зоны китов и дельфинов.

– Я знаю, ребята, что многим из вас все равно, но морские животные – единственное, что отличает Сильвер-Бей от других мест. И большинство из вас должно понимать это. Когда туристы приезжают к нам, чтобы посмотреть на дельфинов и китов, они не только пользуются нашими лодками, но и частенько заглядывают в ваши кафе или магазины. Или останавливаются в ваших отелях и мотелях.

Люди в баре начали одобрительно переговариваться.

– А эта застройка на иностранные деньги, – продолжил Ланс. – Да, появятся новые рабочие места, но можете на что угодно поспорить, хоть на свою жизнь, но прибыль от их проекта не останется в Сильвер-Бей. Она не останется даже в Новом Южном Уэльсе. Иностранные инвестиции к иностранцам и возвращаются. И потом, вы ведь даже не знаете, как они там все задумали. Если у них будут свои кафе и бары, черт, ребята, вы потеряете столько же, сколько приобретете.

– Это может повысить зимнюю торговлю, – сказал кто-то с задних рядов.

– А какой ценой? Если киты и дельфины уйдут, не будет никакой зимней торговли, – парировал Ланс. – Взгляните правде в лицо. Сколько народу сюда приезжало бы в июне, июле, августе, если бы не Китовая пристань? А?

Никто не ответил.

Ханна рядом со мной читала газету. Клянусь, эта малышка так быстро выросла, еще пару годиков, и она сядет за руль.

– Грэг? – позвала она и нахмурилась.

– Что, милая? – шепотом ответил я. – Хочешь, чтобы я принес тебе что-нибудь поесть?

– Это компания Майка. – Она показала маленьким пальчиком на строчку в газете. – «Бикер холдингс». Это на их сайте я видела его фотографию.

Чтобы усвоить то, что она сказала, мне потребовалась целая минута или даже две и еще больше на то, чтобы понять, что это значит.

– «Бикер холдингс», – прочитал я. – Ты уверена, милая?

– Я запомнила, потому что название похоже на слово «клюв». Это значит, что Майк купил Сильвер-Бей?

После такого до конца собрания я уже не мог следить за тем, что говорили. Пока Ланс организовывал петицию, я просто старался держать себя в руках. Я смог проголосовать за то, чтобы вызвать парня из отдела планирования и зарегистрировать жалобу. А потом, когда все начали уходить, я спросил Кэтлин, в отеле Майк или где-то еще.

– Он у себя в номере, – сказала Кэтлин. – А его девушка, думаю, пошла по магазинам. – Кэтлин усмехнулась. – Любит она это дело. – Кэтлин посмотрела мне в глаза и спросила: – Грэг, ты в порядке?

– Можешь позвать Лизу? – попросил я, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться при малышке. – Вам надо кое о чем узнать.


У меня ушло полтора года на то, чтобы Лиза Маккалин легла со мной в постель, и еще два на то, чтобы она стала доверять мне настолько, что рассказала о своей дочке.

Вот почему я не мог поверить своим глазам в тот день, после ночи, когда умер детеныш кита. Я приехал в отель, чтобы отдать ей ключи, которые она оставила у меня, потому что, как всегда, спешила поскорее убежать домой. И увидел ее в машине на стоянке у отеля, где она нагло, никого не стесняясь, обнимается с этим англичанином, хотя только-только выскочила из моей постели. Эта картинка теперь постоянно всплывала у меня перед глазами, прожигала мозг, сколько бы пива я в себя ни вливал.


Оказалось, что Майк сидит в кухне, куда могли входить только члены семьи Кэтлин, как будто он имел право на это место. На нем была модная рубашка, он читал старый путеводитель. Когда мы появились на пороге, он поднял голову. Только из-за того, что он рассиживал там, мне сразу захотелось дать ему в морду.

У него ушло две секунды на то, чтобы просечь ситуацию. Но Лиза больше ему и не дала. Она швырнула на кухонный стол газету.

– Значит, так ты проводишь свои исследования?

Он посмотрел на заголовок статьи и мгновенно побледнел. Я никогда раньше такого не видел, но он так быстро стал белым, что я даже посмотрел ему под ноги, на случай, если там растеклась лужа крови.

– Сидишь в нашем отеле почти месяц, заводишь друзей, вопросы задаешь, болтаешь с моей дочерью и все это время строишь планы, как нас уничтожить?

Он сидел и смотрел на первую полосу газеты.

– Именно ты! Именно ты, зная все то, что ты знаешь! Как ты мог, Майк? Как ты мог так поступить?

Клянусь богом, я никогда не видел ее такой злой. Она вся наэлектризовалась, у нее только что волосы дыбом не стояли.

Он встал:

– Лиза, позволь мне объяснить…

– Объяснить? Что объяснить? Что ты приехал сюда якобы в отпуск, а сам у нас за спиной планировал с чертовым городским советом, как нас уничтожить?

– Я не собирался уничтожать ни вас, ни китов. Я работал над планом, как сохранить это место.

И тут она рассмеялась таким глухим безумным смехом:

– Сохранить. Сохранить. Как этот чертов парк водного спорта в самом центре нашего залива может что-то сохранить? Здесь будут гонять быстроходные катера с лыжниками на прицепе, гидроциклы, так вы их называете. Ты знаешь, что будет с китами из-за всего этого?

– Чем это хуже того, что вы делаете? Это всего лишь лодки с моторами. Они будут держаться в стороне от пути миграции китов. Для них разработают специальные правила. Каждого будут консультировать.

– Правила? Да что ты в этом понимаешь? Думаешь, восемнадцатилетний парень на гидроцикле захочет слушать какие-то правила? – Лизу аж трясло от злости. – Ты видел, как мы пытались спасти того малыша, а теперь стоишь тут и говоришь, что твой проклятый водный спорт ни на что не повлияет? А хуже всего то, что ты выспросил у моей дочери, с чем у нас тут проблемы, чтобы потом подмазать плановый отдел и поиметь их.

– Я думал, это будет хорошо для вас всех, – возразил он. – Ханна сказала, что им нужен школьный автобус и библиотека.

– Это тебе был нужен автобус и библиотека, чтобы переманить членов проклятого планового совета на свою сторону. Ты подлый и низкий, знаешь ты это? Подлый и низкий.

– Решение принимал не я, – беспомощно сказал он. – Я делал все, что мог, чтобы этот проект работал для всех.

– Ты делал все, что мог, чтобы набить свои карманы, – сказал я и шагнул в его сторону.

Мы стояли лицом к лицу. Он как будто сам приготовился к удару.

Лиза отвернулась, на глазах у нее появились слезы. Она тряхнула головой и с горечью в голосе сказала:

– Знаешь… все, что ты говорил, – ложь. Все.

Тут он в первый раз за все время разозлился.

– Нет, – твердо сказал он и протянул к ней руку. – Не все. Я хотел поговорить с тобой. Я и сейчас хочу…

Лиза отмахнулась от его руки, как будто она была ядовитой.

– Ты правда считаешь, что я буду тебя слушать?

– Прости. Я думал рассказать тебе о проекте, – продолжал он, – но сначала мне надо было кое-что доработать. Когда я понял, что значат для вас всех киты, я решил, что постараюсь сделать так, чтобы все остались довольны.

– Что ж, по-здрав-ля-ю, – по слогам сказала Лиза. – Надеюсь, теперь ты доволен, потому что этот твой проект уничтожит нас и уничтожит китов. Но черт возьми! Твои работодатели получат хорошую прибыль! Я рада, что ты рад.

Тут я предложил дать ему в морду.

– О, не будь таким дураком, – сказала она и небрежно махнула рукой так, будто этот жест относился к нам обоим, и прошла мимо меня из кухни.

В коридоре стояла девушка, такая блондиночка в дорогой одежде, и прижимала к груди маленькую сумочку. Она отступила, когда Лиза проходила мимо нее, и спросила:

– У вас все хорошо?

«Еще одна помми, – подумал я. Так пренебрежительно мы называем англичан. – Наверное, его девица. Слишком хороша для такого, как он».

– Я тебя достану, приятель, – сказал я и ткнул ему пальцем в лицо. – Не думай, что тебе все забудется.

– О Грэг, успокойся ты, – усталым голосом сказала Кэтлин и вытолкала меня из кухни.

Как будто это я был во всем виноват. Как будто кто-то из нас был виноват.

– Ванесса, может, ты хочешь войти и присесть? Я приготовлю чай.

Джоджо Мойес. Серебристая бухтаДжоджо Мойес. Серебристая бухта