Два столетия назад Гёте, недовольный окружающей действительностью, вступил в своем сборнике «Западно-восточный диван» в заочный диалог с персидским поэтом Хафизом, чтобы приобщиться к восточной мудрости. Сегодняшние соотечественники классика все чаще считают подобной утопией свой собственный пропавший Восток — Восточный Берлин и всю ГДР.
«Германия, которую мы потеряли» — в последние два десятка лет одна из самых обсуждаемых тем среди жителей Федеративной Республики Германия. Темное прошлое, в которое теперь принято смотреть с любовью — а точнее, с тем чувством, что называют «остальгией».
Кто первым придумал склеить вместе слова «восток» (Osten) и «ностальгия»? По всей видимости, его изобрели еще до Уве Штаймле, дрезденского артиста, сделавшего это самое словечко не только гвоздем, но и названием своей программы. Зато известно имя того, кто первым испытал это чувство — не только до падения Берлинской стены, но и до ее строительства. Его звали Конрад Шуман — и также его называли «человеком, выбравшим свободу». В начале 1960-х его нехитрая история была у всех на устах: восточногерманский пограничник, в 1961-м он перепрыгнул через проволочные заграждения в центре города и очутился во французском секторе Берлина. Ему, конечно, завидовали те, кто остался, — но на самом деле завидовать было нечему. Бежав на Запад, Шуман думал, что воссоединится с братьями, — а оказался среди равнодушных «весси», жителей Западного Берлина, которым не было до него никакого дела; в тоске по покинутой родине беглый «осей» спился и через несколько лет бесславно умер на улице. Судьба несчастного Конрада нисколько не похожа на то, что сегодня успешно продается под брендом «остальгия» — от вернувшегося из небытия горошка «Глобус» до номеров в отелях в совдеповском вкусе. Она скорее соответствует тому, что подразумевал под ностальгией изобретатель этого термина швейцарский доктор Иоганн Хофер, в 1688 году описавший глубокую депрессию, которую его соотечественники, отправлявшиеся наемниками в другие страны, испытывали, встретив на чужбине земляка или какое-нибудь пустячное напоминание о родине.
Но для сегодняшних немцев их остальгия — скорее не болезнь, а лекарство. Те, кто жил на Востоке, стремятся доказать сами себе, что их жизнь была не так уж плоха. «Если подводить баланс моей жизни в ГДР, то он в целом позитивен, — говорит в едином германском телеэфире знаменитая в прошлом фигуристка Катарина Витт. — Я ни о чем не жалею и испытываю гордость». В 2000-е «ГДР-шоу» появились на каждом уважающем себя немецком канале. И высокие рейтинги им обеспечивали не только «осей» (которые, как и сотрудники Штази, бывшими не бывают), но и «весси». Те, кому никогда не был знаком вкус шпреевальдских огурчиков, «Вита-Колы» и кофе «Мокка» — если, конечно, они не пристрастились заказывать их в интернет-магазине Ossiladen. Но и «весси» сегодня радуются, как дети, сувенирам из чужого прошлого и не упускают шанса прокатиться на «Трабанте».
О, этот бесхитростный пластиковый автомобильчик с мотоциклетным движком на волне остальгии пережил свой звездный час! Предприниматель Рико Хайнциг, несколько лет назад основавший бюро «траби-сафари» — экскурсий по Восточному Берлину (впереди — машина гида, а сзади — вереница из десятка неунывающих «Трабантов» с экскурсантами за рулем), и сам не ожидал, что бизнес окажется настолько успешным. Среди его клиентов — иностранцы и «весси»: для них такие вояжи в прошлое — что-то вроде тура на Кубу, экзотика особого рода, где «осей» предстают кем-то вроде улыбчивых дикарей, которые стремятся продать туристам побольше сувениров. Правда, с поправкой на то, что в роли «осей» выступают переодетые в ностальгическую униформу молодые «весси». Зато самих «осей» можно в избытке обнаружить среди «туристов» — и да, они тоже хотят покататься на «Трабанте». Как говорят они сами, ради того, чтобы наконец ощутить себя за рулем автомобиля, о котором в ГДР мечтали многие.
Они точно знают ответ на вопрос из интернет-викторины Ossiquiz (пару лет назад этот тест из 700 вопросов был хитом в Германии), почему это недоразумение на колесах называлось «Трабант-601». Правильный ответ — в бородатом анекдоте родом из ГДР: потому что на «Трабант» мог рассчитывать только один из 600 претендентов.
Теперь этот анекдот рассказывают друг другу не пожилые берлинцы, а молодежь. Как ни странно, именно ее — тех, кто застал союз молота и циркуля совсем маленькими, и тех, кто не застал его вообще, — остальгия поразила сильнее всего. Для них это — веселая игра, вселенная суперпопулярных комиксов Клер Пенковой, рассказывающей на страницах своих рисованных историй о том, что такое пятилетка, партсобрание, диссиденты и почему, чтобы попасть из Германии в Германию, прежде нужно было переходить границу. Обо всем этом она тоже узнала из книг и кинолент, тем более что в теперешней Г ермании сложился особый жанр фильмов на западно-восточную тему. Типичный пример — «Кляйнруппин навсегда», премьера десятилетней давности, смесь сентиментальной истории и комедии положений. Завязка сюжета — повесть о двух разлученных в детстве братьях, оказавшихся по разные стороны стены, в результате решивших втайне поменяться друг с другом жизнями. Куда более интересный пример — ставший уже хрестоматийным «Гуд бай, Ленин». Эта лента сделала остальгию предметом экспорта. И вот уже в 2011 -м куратор Массимилиано Джонни открывает в Нью-Йорке выставку с таким названием, а приехавшая из России Екатерина Дёготь в своей речи на открытии выражает надежду, «что такая выставка реабилитирует термин «остальгия». Как будто кто-то успел скомпрометировать его!
Сегодня только 22% немцев могут сказать, что в ГДР было настолько мало хорошего, что не стоит и вспоминать о нем. Но неужели все они, эти миллионы человек из сытой Германии, действительно скучают по марионеточному государству с политической полицией, дефицитами и невкусной едой? Нет. Скорее они ностальгируют по тому ощущению, когда казалось, что Стена — единственная немецкая проблема.
(с) Лина Исаева