Одновременно, в одну минуту, в разных точках города Санкт-Петербург при разных обстоятельствах трагически погибли трое мужчин средних лет. Встретившись над городом, три души с горечью поняли, что оставили свои любимые семьи без кормильцев, и решили успеть помочь родным – любым способом! Времени совсем мало – то ли девять дней, то ли сорок, они не знают. Не знают души и способов воздействия на материальный мир. Они исcтуплёно ищут эти способы.
Отрывок из книги:
Около полудня трое слегка прозрачных мужчин с белыми крылышками на спинах грустили на колокольне Никольского собора. Они не смотрели вниз, где меж убогих дедов и нищих старушек с баночками гуляли сизые голуби. Они наблюдали, как чуть покачивался на ветру язык колокола, и слушали, как тот же ветер иногда обретал собственный голос в теле тяжелого медного инструмента.
– Нет, мы так своих любимых не прокормим!.. – продолжил Василий давно начатую и, видимо, часто угасающую беседу. – Вот не везет и всё!
– Я думаю, нам надо чаще думать прежде, чем что-то делать, – заметил Николай. – Потому что мы прокалываемся там, где что-то недодумаем.
– Но главное-то мы сделали! – возразил Стас. – Мы же подготовили наших… Они ж успели уже понять и теперь, наверняка, поверили в то, что мы до конца не померли, что где-то рядом с ними еще болтаемся, что еще свяжемся, что мы думаем о том, как помочь им прожить дальше! Наверняка, поверили! Я свою Наташку знаю. Скорей, Серега не поверит, а Наташка поверит…
– Да уж… Поверит! Моя Люська минут пять в обмороке валялась, я уж перепугался. Пришлось всю помаду с зеркала стереть. – Василий облетел колокол. – …А то ж, думаю, сейчас глаза откроет, увидит опять мои приветы и обратно сознание потеряет!.. Не… Пусть пока думает, что ей всё привиделось с устатку… О! – Василий устремил взгляд на паперть собора. – Блин! Гляди-ка… Поверили!
Первой в собор вошла Наталья, ведущая под руку сына Сергея. Буквально за ней, перекрестившись, проследовала Лера, а еще через полминуты к храму подошла Люся. Все женщины были в черных косынках. Люся попробовала начать креститься снизу вверх, но решила не торопиться. Пропустив вперед старушку, она в точности скопировала необходимое знамение и только тогда вошла.
– Гляди-ка, как сговорились! – удивился Василий.
– А ты, Стасик, говоришь «поверили»… – упрекнул инженера Николай. – Вон, небось, свечки за упокой наших душ ставят.
– Конечно, за упокой! Не за здравие же! – хохотнул Василий. – Хотя…
Женщины, действительно, ставили свечи. Сергей, бывший в храме, похоже, впервые, с любопытством оглядывался. Наталья дернула его за рукав:
– Молись, чтоб не лезла в голову всякая чушь!
– Да как молиться-то, мам? – горячо зашептал юноша. – Я ж не знаю!
– Как хочешь! Говори, что больше бесовскими шуточками заниматься не будешь!
– Да какие шуточки, я ж тебе правду говорю! У меня на компьютере само…
– Выкину я твой компьютер! «Само»! Молись давай!
– Как это «выкину»! Мам! Ты ж учитель!
– Молись, сказала!!
Сергей неумело перекрестился в сторону алтаря и прошептал так, чтоб мать не слышала:
– Господи… разъясни мне, что это было, потому что мама не верит, а это было. И пусть покойный папка письма пишет, если хочет, я маме больше не покажу… И еще… пусть Ираида Альбертовна простит мне пропуск семинара сегодня… и пусть зачёт поставит без проблем… – Помолчав, Сергей на всякий случай добавил: – Аминь.
С колокольни духам было видно, как родственники покинули храм и удалились в сторону трамвайной остановки.
– А деньги-то сейчас где? – спросил Стас Николая.
– Колян уже запрашивал Информацию, уже рассказывал! – ответил Вася за конструктора сейфов, – Стасик, ты глухой? У психов пока наша сумочка! В клинике!
– Так, а может… – Николай поднял палец, – а может, нам этим воспользоваться?
– В смысле? – Стас прищурился.
– В смысле того, что среди сумасшедших есть люди, к которым можно обращаться без записок, напрямую, они голоса слышат! Это ж посредники! Что если…
– Это мы, Колёк, уже пробовали со Стасиком. Фигня. Они на то и сумасшедшие, чтоб ни на что не годиться… Господи! Да тебе что, Петиного примера мало! Колян!
– Ах, ну да… – Николай сморщился, как от зубной боли.
– Кстати, надо бы проверить, там ли еще наши деньги? – Василий ненадолго зажмурился, а открыв глаза, произнес: – Опа! В региональном отделении ФСБ наши денежки, в кабинете у подполковника Оборотнева Игоря Иваныча, в сейфе.
– Как? – Николай тоже зажмурился на пару секунд. – И сейф не моей конструкции.
Пришла очередь зажмуриться Стасу. Открыв глаза, он сообщил:
– И окна зарешёчены.
Данила сидел всё в той же одиночной камере следственного изолятора Крестов. Когда дверная амбразура откинулась, и в неё просунулась алюминиевая миска с лапшой, Данила чуть не зарыдал поверх миски:
– Командир! Мне бы звоночек, а?
– Сто баксов… – ответил тяжелый голос.
– Блин, да нету уже! Я тебе за восемь звонков 800 баксов скормил, а? Командир! Ну, должны же быть какие-то скидки, а?
– А мне вот интересно… – тихо гремел голос за стальной дверью, – где ты, пацан, каждый раз баксы прячешь?.. Ночью сам зайду, поищу… – и голос тихо хохотнул.
Амбразура с грохотом захлопнулась. Данила понюхал содержимое миски и заплакал.
Директор респектабельного ресторана на Невском проспекте нагнулся под стол в своем кабинете и не обнаружил пустой кожаной сумки. Хмыкнул. Набрал трехзначный номер телефона:
– Нина, уборщица утром сумку большую, черную не выносила?.. Понятно.
Паша был в дремучем похмелье. Накануне он провел время хоть и на природе, но зато со спиртным и прочими грехами.
Он отъехал в кресле к стене, коснулся чучела головы оленя, и, когда дубовая панель ушла в сторону, поднялся и открыл сейф. Он даже отпрянул от зияющего пустотой ящика и оставался в таком положении больше минуты, затем снова закрыл сейф и снова его открыл – ничего не изменилось. И тогда Паша пошарил по полкам рукой. Деньги оказались не только невидимыми, но и отсутствующими. Директор ресторана упал в кресло.
Три голубя сидели на крыше одного из домов на Литейном проспекте и говорили человеческими голосами. Один из голосов принадлежал Василию:
– Ну, и что теперь будем делать?
– Подумать надо… – ответил ему толстый голубь. А долговязый голубь проворковал:
– Из этих денег только 1 480 000 долларов заработаны честно – заработаны Николаем на продаже сейфов его фирмы, а остальные 400 000 – украдены в ресторане, у этого Паши. Нечаянно украдены и у подлеца, но всё-таки украдены. И надо их этому Паше вернуть…
– Пашке?!! Вернуть?!! Это ж… – и маленький голубь набросился на долговязого агрессивным клювом, хлопотливыми крыльями и шустрыми лапками.
Неподалеку от этих голубиных разборок высилась крыша, уставленная всевозможными антеннами. Дом под крышей уже давно называется Большим, а в одном из его кабинетов на третьем этаже сидел в это время подполковник Игорь Иванович Оборотнев и устало говорил по телефону:
– Там без 20 тысяч 2 миллиона долларов… А не знаю, никто пока не заявлял о пропаже, а этот морской медик хорошо съехал, про духов рассказывает, в общем, диагноз точный. Говорит, нашел деньги в своей машине, которую накануне угнали… Действительно, угоняли такую машину, в сводках есть, а дальше ничего не понятно… Говорит, машина утонула в заливе, потому что он её вовремя не прокипятил, в общем, кроссворд… Да подождём пока. Может, кто объявится… Подождем.
Паша негодовал. Он носился перед собственным столом, вертя в руках не зажженную сигару. Подошел к окну, внимательно посмотрел на раму, провел по ней ладонью, подумал, достал из кармана мобильник:
– Витёк, я это… Слушай, ты ведь мне вчера утром денег-то так и не привез, а?.. Привез? – Паша грузно опустился на подоконник. – Не врешь?.. Докажи… Да это не я рехнулся… Я просто… Мы ж вчера вечером… пикничок на природе, ну, выпили… девчонки… вот забыл… Ты точно привозил?.. Ну, да, вспоминаю. 20 штук я тебе дал… Проклятье!.. Да нет, всё хорошо, просто я не помню, куда их положил… Ну, пока.
Выключив телефон, Паша размахнулся и со всей силы хряпнул его об пол.
– Жлобьё!! Одно жлобьё! 20 кусков за мелкую услугу платишь, а бабки потом куда-то… Жлобьё!!
Паша уже в который раз подошел к сейфу, открыл его и пару минут молча убеждался в отсутствии там денег. Снова закрыл. Прошелся по кабинету, раскурил, наконец, сигару, подобрал мобильник, тщетно попробовал им воспользоваться и отбросил в угол. Сел за стол, набрал три цифры на городском:
– Нина, иди быстро купи мне мобильник… Ну, «какой»! Такой же! И номер, и марка, на свой паспорт, все документы у тебя в столе. Давай, быстро! И принесешь ты мне когда-нибудь пива, или нет?!!
Он набрал еще один номер и тихо заговорил:
– Привет. Узнал?.. Не хотел тебя беспокоить, но тут такое дело… Ты знаешь Витька?.. Ну, ты у меня его, наверняка, видел когда-нибудь… Ну, бывший спецназовец… Ну, в панаме такой синей постоянно ходит… Ну, вот!.. Что-то мне подсказывает, что он меня хорошо кинул… А просто! Привез мне вчера утром деньжат, я ему за это заплатил, а он их следующей ночью умыкнул… Да не знаю как, ни взлома, ни звука, а сейф пустой!.. Да не то, чтобы много, но вот обидно… А официально не хочу шуметь… Не, сумму пока не назову… Ну, они, скорей всего, в черной кожаной сумке были… Хочу деньги вернуть и наказать гада… А больше некому!.. Ты покумекай, а?.. Ну, добро.
Положив трубку, Паша затянулся сигарой, выпустил клубы синего дыма и едко усмехнулся:
– Сразу сумму ему скажи… Халявщик! Одни халявщики кругом. Жлобы и халявщики!
– Убивать и кипятить! – убежденно говорил Петя медсестре, готовящей для него укол. – Только кипятить и убивать. Я сам медик: кипятить и убивать! И всё! Вы кипятите? Кипятите?
– У нас все инструменты одноразовые, успокойтесь, пожалуйста!
– Одноразовые?.. Одноразовые… Нет. Не пойдет! – Петя, уже в пижаме, лежал на столе, пристегнутый по рукам и ногам крепкими ремнями. – Не пойдет одноразовые! Потому что микробы тоже одноразовые! Он один раз кусил – я один раз умер! Не пойдет одноразовые! Только убивать и кипятить! Убивать и кипятить!
Крылатые мужчины были всё на той же крыше неподалеку от Большого дома. Николай сидел между тревожным Василием и обиженным Стасом и стыдил их:
– Ну, взрослые ведь мужики, можно сказать, жизнь прожившие! И туда же! Ссоритесь, как пацаны! Из-за ерунды!
– Ага! Из-за ерунды! Он хочет вору краденые деньги вернуть! Вместо того, чтобы… а у нас времени-то в обрез! Колян! Ты же знаешь!
– Воровство – есть воровство! – отрезал Стас. – Думаете, мне деньги не нужны? А вором я никогда не был! И не буду! Не смотря на то, что у меня тоже семья нищая, что двое детей! Одна в школе еще, другому вон за первый семестр платить надо! А Наташка уже… – он осекся. – Да что тут скрывать! Наташка пытается сексом по телефону подрабатывать!! Вот так вот!
– Как… – Василий сначала хотел засмеяться, но вдруг раздумал. – Как это? Твоя вдова Наташка?
– Серьёзно? – переспросил Николай.
– Серьезней некуда! – Стас всхлипнул. – А воровать всё равно – это последнее дело!.. Бог с ними, с этими Пашкиными деньгами, некогда уже их возвращать… Да мы пока вообще еще ничего не успели. И можем вообще не успеть. И всё тогда! Серега – в армию, Алёнка – в ПТУ, Наташка – … А Наташка такими темпами скоро вообще пойдет в Хали-Гали канкан танцевать! А ведь она у меня учитель! Учитель, понимаете?!!
– Да уж… – вздохнул Николай.
Василий посоображал что-то в своей голове и, наконец, выдал:
– Вообще, это интересно… А если нам самим сексом по телефону заняться, а? За деньги!
Николай и Стас одновременно обернулись на почетного донора.
– Да не, вы чё! Я не про то!.. Не по телефону, конечно… Нет, надо подумать!
И Василию вдруг представилась некая картина…
И Василий вдруг представил себя выходящим из белого лимузина под овации толпы восторженных женщин. Бесчисленные фотовспышки выхватывали из сумрака ночного города его, Василия, белый фрак, белый плащ, белый цилиндр, белую тросточку и белоснежную улыбку на прозрачно-голубоватом лице. Позади героя шли две строгих охранницы в черных кожаных плащах, а за ними – еще четыре мужика в черных тройках и с бабочками. Мужики надрывались. Лица их были пунцовыми, по лбам и вискам обильно стекал пот – просто они на руках тащили за героем два огромных танковых аккумулятора, тяжесть неимоверную. От клемм аккумуляторов по асфальту влачились белые силовые кабели, исчезающие под лучезарным плащом Василия. Именно эта хитрость и позволяла ему благополучно «голубеть».
Процессия вошла в шикарный, типа Пашиного, ресторан, и две охранницы ласково и настойчиво стащили с его наспинных крылышек замечательные чехлы из белой кожи, на молнии. Крылышки тотчас же приветливо затрепетали. Василий бесцеремонно раздал в стороны цилиндр, тросточку, перчатки и фрак (с просторными дырками для крылышек) и поднялся на небольшую сцену в центре ресторанного зала. Бурные аплодисменты респектабельных клиентов встретили его. На сцену вышел и директор ресторана – Паша. Подобострастно поклонившись Васе, он заговорил:
– Уважаемые господа! Сегодня у нас и только у нас сеанс спиритического секса с величайшим привидением мира по имени Василий! Сила его интимного воздействия на партнершу не имеет аналогов! Познать Василия в течение одной только ночи и умереть! – вот мечта любой женщины!
Василий демонстративно снимал одежку, щедро раскидывал её в публику и ослепительно улыбался. Вот он стащил с себя и выкинул белую жилетку. Вот сбросил на пол брюки, оставшись в длинных белых шортах… Между тем, Паша, вытянув руку в сторону героя, продолжал празднично выступать:
– Итак, мы открываем наш аукцион! Аукцион единственного лота! Шаг аукциона – миллион долларов! Не все сразу, пожалуйста! Не все сразу! Соблюдайте порядок мероприятия, господа…
И действительно. Объявление суммы повергло всех женщин ресторана в эйфорию! Они оставили своих мужчин, повскакивали с кресел и с криком потянули вверх таблички с номерами.
В руках Паши появилась колотушка, а прямо перед ним – стоечка из орехового дерева, он суетливо забегал глазами по затемненному ресторанному залу:
– Пять миллионов раз… Женщина в пятом ря… Десять миллионов раз… девушка возле фонтана… Десять миллионов два… Тридцать миллионов долларов раз… – мужчина в маске… 500 миллионов раз… – дамочка в первом ряду…
Дамочкой в первом ряду оказалась вдова Николая – Лера. Она смущенно потупилась, но тут же кокетливо улыбнулась Василию. Величайшее приведение подмигнуло Лере и помахало голубоватой ладошкой. А позади него, потея и пукая, надрывались мужчины с танковыми аккумуляторами в руках.
– 500 миллионов долларов… дамочка в первом ряду, номер 258… – Паша тянул время, и вдруг с новой энергией гаркнул: – Миллиард!! Миллиард долларов раз!.. – дама номер 90х60х90 во втором ряду!..
Из второго ряда тяжело поднялась дама номер 90х60х90, вдова Николая – Наташа. Валерия возмущенно обернулась на соперницу, резко встала и покинула зал. Лицо Натальи было торжественно и скорбно. И всё же она позволила себе взглянуть на Василия и подарить ему короткую, но весьма легкомысленную улыбку. Нельзя сказать, что великий призрак обрадовался очень уж сильно, однако, приличия ради, Василий и этого претендента отметил лёгким воздушным поцелуем.
– Миллиард долларов два… дама во втором ряду номер 90х60х90… – Паша опять тянул время, видимо, пытаясь продать ночь с покойным сантехником, по меньшей мере, за триллион долларов, но… – Дама!! У нас еще одна дама! Вот она, в третьем ряду! Она предлагает за спиритический секс с нашим Василием… Внимание! Коробку зефира в шоколаде!.. Зефир в шоколаде раз!! Зефир в шоколаде два!..
Василий, щурясь от яркого света софитов, пытался со сцены разглядеть даму в третьем ряду и вдруг разглядел. На фоне блёсток вечерних платьев, голубого и зеленого бисера, прозрачных колготок и глубоких декольте траурный наряд Люси выглядел особенно шикарно. Она молча сидела с краю в третьем ряду, держала на коленях небольшую коробку «Зефир в шоколаде» и сдержанно улыбалась Василию.
– Зефир в шоколаде три!! Продано! – прогремело в ресторане, и шум вдруг стих вместе с ударом деревянного молоточка.
– Люся… – влюблено прошептал Василий. Электрическая голубизна плавно покинула его лицо.
Вместо электрической голубизны с лица Василия здесь, на крыше дома, плавно сползло блаженство. Он вернулся из грез всем своим призрачным существом, погрустнел и, обернувшись на приятелей, которые всё еще возмущенно перемалывали в мозгах его последнюю реплику, сказал отрывисто: – Не… не получится с сексом… Ну, вам-то точно не понравится!
Духи гуляли по коридорам Большого дома, и сквозь их тела изредка по-деловому проходили его дневные обитатели.
– Это где-то тут. Ну, да! Вот! – Василий ткнул пальцем в массивную дверь. Рядом с нею на стене висела табличка «Оборотнев И.И.» – Здесь! Вот этот дяденька наши денежки теперь охраняет.
Они сквозь стену проплыли в кабинет, причем Василий сразу попал в сейф, стоящий в кабинете именно в этом месте. Сейф был огромный, выше человеческого роста, очень старый и почему-то выкрашенный в бледно-голубой цвет. Еще находясь в сейфе, Василий заорал:
– Ну, конечно! Вот она, наша сумочка!
Появившись перед друзьями, он, не обращая внимания на хозяина кабинета, закончил:
– И розеточка рядом! Даже две!
Николай молча указал ему на мужчину в пиджаке. Тот, видимо, серьезно размышлял – хмурил брови, ходил от стола к зарешёченному окну и обратно и часто курил – настольная пепельница в виде царь-рыбы была полна.
Нежданные гости кабинета принялись разглядывать всевозможные фотографии и картинки на стенах, книги на полках, Василий проверил наличие людей за стенами кабинета, а Игорь Иванович сел за стол и позвонил по внутренней линии:
– Миша, зайди ко мне. Разговор есть.
Он опять встал, размял руки и поясницу, на вид ему было далеко за пятьдесят, но осанка выдавала тренированного борца за торжество закона.
Пришел Миша – высокий спокойный человек лет сорока:
– Что вы хотели, Игорь Иванович?
– Я тебе звонил про сумку с долларами… Так там проклюнулось… Садись.
Чекисты сели по обе стороны стола.
– И вот такая фигня получается, Миха! Деньги украдены у моего давнего… не друга, конечно, но в одном дворе росли, в одном классе, в одной роте служили – так получилось…
– От те раз! – пропел Василий. – Как мир-то тесен!
– Он сейчас почти блатной, – продолжал чекист, – ну, директор частного ресторана, но… как тебе сказать… не могу я его наравне со всеми мести, хотя надо бы… Это кусок моего прошлого. А я – кусок его прошлого. Я иногда ему помогал… Нет, совершенно в безобидных мелочах, он мне тоже иногда как-то помогал… денег в долг давал, когда нищенствовали, еще что-то, не помню… В общем, мне против него работать нельзя. На него тоже нельзя, а я чую, рыльце у него в пушку…
Во время всего разговора, Оборотнев не поднимал глаз на собеседника, сосредоточенно растирая в крепких ладонях несуществующий кусок мыла. Его коллега, напротив, неотрывно смотрел ему в лицо, стремясь угадать всё то, о чем говоривший, возможно, недоговаривал.
– Короче, вон в сейфе деньги. Считай, ничьи, но большие. Мне этому касаться нельзя даже из-за моей фамилии… По нашим-то временам! Какой-нибудь лейтенант-землерой как увидит в документах сочетание «Оборотнев» и «$ 2 000 000» – и всё! Не тюрьма, так досрочная отставка… Ты меня понял, Миша? – Хозяин кабинета впервые взглянул собеседнику в глаза. – Веди дело, и веди до конца, официально, а я ничего не знаю. И Паша этот не знает, что деньги у нас. Всё! Приступай!.. Подробности письмом. Я тебе доверяю, Миша, больше чем себе… А деньги пусть здесь пока валяются, здесь надежно. Они уже описаны и учтены…
– На доллары можно взглянуть?
– Можно… – Оборотнев встал и отворил тяжелую дверь сейфа. Спокойно отворил, без кодов, без шифров, без ключей, а просто повернув большую ручку, похожую на ручку штопора. Сумка лежала на дне огромного стального шкафа, молния сумки была расстегнута. Могучая, упакованная в тугие пачки «зелень» слегка возмутила присутствующих своей доступностью, а потому наглостью и бесстыдством!
Михаил ушел. Спустя минуту, кабинет покинул и Игорь Иванович – время было обеденное.
– Ха! Сейф вообще не закрывается! – ликовал Вася. – А ты, Колек, говорил, «не твоей системы»! Конечно, не твоей! Он, небось, еще революцию знает.
Николай в это время внимательно изучал дверной замок. Обойдя его со всех сторон, он сказал, наконец:
– Кажется, мы попали. Замок нам не по зубам. Тут индивидуальные дела. Сумка арестована. Без этого Оборотнева нам не открыть.
– В смысле? – спросил Стас. – Палец его нужен?
Николай кивнул:
– Сканер стоит! А главное, изнутри тоже просто так не открыть! Вот зачем?
– Палец? Так я откушу! – живо встрял Василий. – Из-за угла нападу – а-а-а-амм! И всё! Какой палец нужен? Указательный? Большой?
Стас с Николаем молча размышляли. Василий, видя их серьезность, запереживал:
– Не, мужики, пробовать-то надо! Надо пробовать! – Он сунул пальцы под стенной выключатель, но не «заголубел»:
– Обесточено!.. Ё-моё! Наверное, автоматически обесточивается, когда снаружи закрыто!
– Да… – Николай покусал губу. – Тут и от приведений защиту установили. И посредника сюда не проведешь, вот ведь попали! Пока сумка в этом здании, нам её не вытащить… В общем, надо пока другие деньги искать, мужики! Время-то идет…
– Какие это другие? Воровать что ли? – насторожился Стас.
– Не знаю. Надо бы Информацию спросить…
– А вдруг у нас наследство немерянное где-нибудь корячится?! А мы и не знаем! – предположил Вася.
– Поехали отсюда… – предложил Николай.
Втроем они покинули комнату сквозь стену.
 | Дмитрий Титов. Три покойных кормильца |