Это был жестокий правитель: безжалостно расправлялся с соперниками, погубил многих членов своей семьи, а в составленном им уголовном законодательстве не было места пощаде. Но именно Константин возвысил христианство над всеми остальными религиями в империи — и повлиял на его толкование.
Столь «боголюбивый и преблаженный, благочестивый и благополучный. Бог покорил под ноги его все племена варваров. Как он один ниспроверг все заблуждения многобожия и обличил все роды идолослужения, то один также, и при жизни и по смерти, удостоился благ, каких не достигал никто другой». Это Евсевий, епископ Кесарии, восхваляет императора Константина вскоре после его смерти. Но на святого этот властитель похож мало.
Да, благодаря ему в Римской империи укоренилось христианство. Но при этом он всю свою жизнь желал, чтобы в нем видели избранника языческого бога солнца. Он любил выступать за добродетель, но это не помешало ему убить собственную жену, а также сына, тестя и троих шуринов. Он не побывал ни на одном христианском богослужении, а крещение принял лишь при смерти.
Так что же двигало императором? Это до сих пор остается загадкой. Одни исследователи согласны с французским историком Полем Веном, считающим Константина «значимой для христианства фигурой», «властителем, одержимым великой миссией», без которого «христианство осталось бы авангардной сектой». Другие, например швейцарский историк культуры Якоб Буркхардт, живший в XIX веке, считают его «убийственным эгоистом», которому всего лишь хватило ума «разглядеть в христианстве религию мирового значения и использовать ее соответствующим образом».
Неужели христианство оказалось орудием в руках выскочки, для которого не было ничего святого?
Во времена Константина христианской религии еще далеко до доминирующей. Ее придерживаются не больше десяти процентов населения 70-миллионной Римской империи. Среди элиты христиане — вообще редкость. Но эта кучка верующих считает, что именно их религия единственно верная — претензия по тем временам революционная. Причем за монополию на религиозную истину борются десятки христианских сект. Так что же заставляет правителя, принадлежащего к языческой знати, порвать с этим кругом ради христианства?
О детстве Константина известно немного. Даже об имени, которым его нарекли при рождении, нет достоверных данных. Гай? Лициний? Марк? Тит? С известной долей уверенности можно утверждать лишь то, что Константин — внебрачный сын римского офицера, рожденный 27 февраля между 270 и 288 годами в городе Наисс (современный Ниш в Сербии). Его отец Констанций дослужился до должности префекта претории, то есть капитана гвардии телохранителей императора и главного армейского судьи.
В 293 году римский император Диоклетиан проводит государственную реформу, положив конец власти так называемых «солдатских императоров», на протяжении полувека сменявших друг друга. Всего их насчитывалось около пятидесяти, и практически все они были убиты. Чтобы сохранить огромные владения, утвердить абсолютную власть и пресечь любые попытки переворотов и бунтов, Диоклетиан делит территорию империи на четыре части и вводит тетрархию — власть четырех, на вершине которой два августа — он сам и его старый приятель Максимиан. Им подчиняются два цезаря: Галерий, повелитель дунайских земель, и Констанций, верный воин Диоклетиана.
При императоре Диоклетиане учеников Иисуса Христа считают угрозой государству. Большинство римлян относятся к этим святошам скептически, не понимая, как те могут осуждать гладиаторские игры, пользующиеся огромной популярностью в империи. А культ, созданный христианами вокруг их святых и мучеников, и вовсе отвратителен: они поклоняются мощам преступников!
Но главное — они подрывают религиозные устои, на которых держится Римская империя. Ведь именно многочисленные боги удерживают ее от распада. Ходят ли подданные империи в храм Гекаты, чтобы умилостивить богиню Луны, мажутся ли кровью быков в честь фригийской матери богов Кибелы или бичуют друг друга, потому что так велит бог Митра, — им дозволено все, пока они живут в мире.
Христиане же хотят разрушить этот мир, посягая на принцип «новая религия не должна осуждать старую». Больше того, считая себя единственными носителями религиозной истины, они отвергают поклонение «божественному гению императора».
Когда в 305 году Диоклетиан и Максимиан отказываются от престола, титулы августов переходят к Галерию и Констанцию. Главой тетрархии становится старший из них— Констанций. Но царствует недолго: 25 июля 306 года во время похода на Британию он умирает на глазах у сына.
В тот же день войска провозглашают новым августом Константина. Это военный переворот, ведь законным наследником престола считается Север, цезарь Констанция. Не проходит и трех месяцев, как Максенций, сын Максимиана, тоже совершает переворот, захватывая власть в Риме, где правил законный тетрарх Галерий. Это полный провал реформ императора Диоклетиана. Начавшаяся гражданская война продлится двадцать лет. Перевороты и заговоры идут сплошной чередой — в 310 году за власть в империи борются уже семь полководцев.
В это время в неком святилище в Вогезах Константину является бог солнца Аполлон — так, во всяком случае, будет утверждать впоследствии сам император.
Еще отец Константина считал своим покровителем одного из богов солнца — Сола Инвиктуса («Непобедимое солнце»), культ которого был позаимствован римлянами у Сирии. Сол — бог особый: он выше всех в пантеоне бессмертных, но при этом, терпит рядом с собой других небожителей. Неудивительно, что и Константину не терпится повстречать свое «Непобедимое солнце». Вполне возможно, что этот бог должен властвовать единолично, ведь и сам Константин хочет править империей безраздельно.
Как получилось, что бог солнца, привидевшийся Константину, превратился в бога христиан? Как одно из высших сверхъестественных существ, пусть и самое могущественное, становится единственным? Мнения современных ученых на этот счет расходятся. Одни полагают, что Константин обратился в христианство либо в детстве, либо в 312 году. Другие считают, что он приобщался к этой вере постепенно, окончательно приняв ее в 321-м. А некоторые исследователи утверждают, что Константин просто объявил Сола и Христа одним и тем же богом, чтобы объединить языческий и христианский миры. Терпимость же Константина к языческим культам, которая явно противоречит идее христианства как единственной религии, сулящей блаженство, некоторые историки объясняют обычным политическим прагматизмом. Наконец, есть среди историков и те, кто считает: император просто не до конца понял христианскую идею.
Епископ Евсевий Кесарийский, современник Константина и его биограф-панегирист, утверждает, что тот обратился в новую веру после того, как христианские священники истолковали ему видение в Вогезах на свой лад. Но даже он полагает, что за этим «обращением» кроется холодный расчет: очевидно, Константин, придя к выводу, что правители, которые связывали свои надежды сразу с несколькими богами, «плохо кончили», решил сделать ставку на Бога-Отца.
Иначе говоря, для Константина не так уж важно, кому поклоняться, — главное, чтобы предмет почитания был единственным. Поэтому он поддерживает вновь ставшего главой тетрархии Галерия, который 30 апреля 311 года издает эдикт терпимости, запрещающий гонения на христиан. Поняв, что диоклетиановская религиозная политика потерпела фиаско, Галерий даже позволяет христианам открыто исповедовать свою веру. Вероятно, Константин увидел в этом знак того, что весь пантеон римских богов оказался бессилен против одного-единственного бога христиан.
Во всяком случае, на шлеме Константина, чья резиденция отныне находится там, где сейчас расположен немецкий город Трир, с 311 года красуется хризма — скрещенные между собой греческие буквы X и Р, с которых начинается имя Христа. И не похоже, чтобы император, доселе поклонявшийся богу солнца, испытывал из-за этого душевный разлад. Ведь и христиане, следуя заветам пророка Малахии, видят в своем спасителе «солнце праведности». Кроме того, разве единый бог не подобен воину, стремящемуся к мировому господству? И таким правителем не может быть никто другой, кроме самого Константина.
Вдохновленный этой идеей, он вступает на тропу войны. Совсем недавно умер тетрарх Галерий, и теперь самым грозным врагом Константин считает Мак-сенция, который из Рима правит Италией и Северной Африкой. И чье несметное войско победить в Риме практически невозможно: стена, окружающая город, недавно укреплена, и штурмовать ее будет трудно. Взять столицу измором тоже вряд ли удастся — на случай осады Максенций накопил огромные запасы зерна.
Но Константин все-таки ведет свою армию на Рим. Его войско переходит через Альпы, после кровопролитных сражений захватывает несколько городов на севере Италии и с боями продвигается на юг. На подступах к Вечному городу Константину якобы опять явился его новый бог, повелевший начертать на щитах солдат христианский крест.
Возможно, Максенций, следя за этим походом, преисполнился излишней самоуверенности. А может, покинуть укрепленный город его вынудили народные волнения в Риме. Как бы там ни было, Максенций решает дать бой Константину в открытом поле. Необъяснимое легкомыслие!
28 октября 312 года римское войско встречает противника в трех километрах от столицы, на Мульвиевом мосту. Максенций приказывает разрушить шестипролетный мост через реку Тибр, ширина которой в этом месте достигает 120 метров. Цель — преградить путь неприятелю.
Под напором армии Константина солдаты Максенция вынуждены отступать. Но по мосту, который они сами же превратили в руины, не пройти, поэтому переправляться приходится по понтонам из связанных между собой лодок. Переправа не выдерживает, и Максенций, спасающийся бегством, тонет в реке. Солдаты Константина насаживают голову побежденного императора на копье и проносят ее по улицам покоренного Рима.
Победитель же в сопровождении личных телохранителей направляется к форуму и объявляет жителям, что он пришел с миром и не собирается мстить. Римский сенат повелевает воздвигнуть в честь Константина огромную триумфальную арку рядом с Колизеем. Фриз арки украшают рельефными изображениями славных побед героя: покорение Милана, осада Вероны и сцены битвы за Рим — разрушенный мост, идущие ко дну солдаты Максенция, Константин на носу корабля.
Запечатлены на фризе и языческие боги — увенчанный лаврами Аполлон, богиня охоты Диана и богиня Рома, олицетворяющая Рим, которая сопровождает Константина во время его триумфального входа в город. Над центральной аркой парит крылатая богиня победы, на восточной стороне бог солнца возносится к небу на колеснице, запряженной четверкой лошадей, — и ни одного изображения нового бога, который помог Константину покорить Рим. Лишь пространная надпись о победном завоевании Вечного города «по внушению свыше».
Но при этом впервые в долгой истории империи триумфальная арка не восхваляет ни Юпитера, верховного римского бога, ни бога войны Марса. А значит, и христиане, и язычники могут по-своему толковать фразу о «внушении свыше».
Правя империей, Константин тоже ведет себя весьма дипломатично, ведь в сенате еще заседают язычники. Тем не менее он все чаще отдает предпочтение тому богу, который не терпит рядом с собой других. Окружает себя советниками и телохранителями из числа христиан. Приглашает на свои пиры епископов, возвращает христианским общинам отнятое у них имущество и строит церкви, каких империя еще не видела.
Если раньше римляне возносили хвалу богам либо у себя дома, либо в арендованных помещениях для собраний, то теперь вера выставляется напоказ. Константин повелевает снести казармы в квартале Латеран на востоке столицы и построить на их месте роскошную базилику невероятных размеров: 98 метров в длину, 56 в ширину. Затем император одну за другой строит в Риме еще десять церквей. Архитектурные изыски его не волнуют — главное, чтобы храмы поражали своей величиной, имперским размахом и были возведены в кратчайшие сроки.
Базилика в Латеране — это целая имперская вселенная. На стенах из гранита и порфира запечатлены библейские сцены. Боковые аркады подпираются колоннами с вкраплениями из зеленого мрамора. Полукруглая апсида сияет золотом. Над статуей Христа возвышается покров из серебра, в глазницах скульптурных изображений богоматери и ее сына сверкают драгоценные камни. Но снаружи это невзрачное квадратное сооружение из кирпича. Христианская церковь предстает во всем своем великолепии только перед теми, кто войдет в нее, — в отличие от языческих храмов, которые делятся красотой своих фасадов и с теми, кто исповедует другую веру.
Константин воцаряется в Риме, но правит пока только западной частью империи. На востоке, в Византии, владычествует полководец Лициний, друг покойного тетрарха Галерия. Константин предлагает ему объединить часть своих земель с его владениями, а правителем новообразованной территории назначить сенатора Бассиана.
Лициний понимает, что Константин лукавит: на самом деле он стремится усилить влияние своей семьи, ведь возвести в ранг цезаря он хочет своего зятя. По сути, это объявление гражданской войны, и византийский властитель принимает вызов: он велит сбросить с постаментов все статуи Константина, воздвигнутые в его владениях.
Первое сражение между двумя императорами происходит 3 июля 324 года недалеко от Адрианополя (нынешнего турецкого города Эдирне). На знамени Константина опять начертана хризма, и это снова приносит ему победу. Армия Лициния отступает, Константин захватывает Византию, а 18 сентября одерживает решающую победу в битве при Хрисополе. Лициний капитулирует. В 325 году его казнят.
Впервые за 40 лет Римской империей правит один-единственный владыка — Константин. Христианство превращается из верования, с которым в Риме мирились, в привилегированную религию. За несколько лет до этого Константин освободил христианские общины от оброков и поземельных налогов, а чиновников и солдат, исповедующих христианство, — от обязательных жертвоприношений. Повысил статус епископов, уравняв их с высшими римскими сановниками. Щедро одарил христианскую церковь землями в Италии и Северной Африке, Греции и Сирии. А епископам наказал строить «молельные дома высокими».
Теперь он заставляет всех своих солдат независимо от вероисповедания отмечать праздники во имя Христа и совершать молебны прямо на плацу. В конце молитвы все должны попросить бога быть милостивым к императору.
Однако методы правления Константина не имеют ничего общего с христианскими смирением и заповедями. Он реформирует уголовное право, и теперь осужденным заливают в глотку свинец, ворам отрубают руки, а доносчикам отрезают язык. С кровожадным рвением Константин сочиняет три сотни подобных законов.
Историк Манфред Клаус пишет, что Константин был «уверен в том, что можно регулировать весь мир», а значит, «регулировать и религию». Поэтому этот неистовый дилетант, знакомый с христианством лишь понаслышке, вмешивается и во внутрицерковные конфликты. Кодла в Александрии разгорается спор о скандальном учении ересиарха Ария, считающего Христа «не единосущным, а подобосущным Богу», Константин тут же созывает триста епископов со всех уголков империи в Никею на первый Вселенский собор.
Христианский мир не знал доселе такого пира. От яств ломятся столы, правитель раздает подарки собравшимся. Но при этом привычным способом добивается от них единомыслия, грозя каждому отщепенцу ссылкой. В итоге собор утверждает постулат о единосущии Сына Божиего и Бога-Отца. С этого момента запрещено раскольничество, то есть создана основа для единой государственной церкви, предающей анафеме всех, кто не с ней. Но если с еретиками Константин расправляется жестко, то к язычникам он снисходителен. Те нужны ему ради сохранения государства, ведь они до сих пор составляют чуть ли не девяносто пять процентов населения империи.
Константин милостиво разрешает «заблудшим» наслаждаться «тем же миром и покоем, что и верующим». А если кто-то поклоняется самому императору, то он это даже поощряет.
Константин в зените своего могущества. Но, как это часто бывает, безраздельная власть превращает его в параноика. Императору повсюду мерещатся предатели, и он назначает награду каждому, кто доносит на неблагонадежных. В 326 году Константин устраивает «зачистку», жертвами которой становятся его жена Фауста, старший сын Крисп и многие высокопоставленные друзья. Крисп отравлен, а Фауста умирает, задохнувшись в бане, где ее заперли по приказу венценосного супруга. Кто еще был убит в те дни по велению самозваного христианина, доподлинно не известно. Но деяния Константина настолько бесчеловечны, что его преданный биограф Евсевий предпочитает не упоминать о них.
Эти зверства настраивают языческую римскую элиту против императора. А тут еще оказывается, что префектом города назначен христианин. Языческая знать вне себя от ярости. На форуме декламируют сатирические стихи, в которых Константина сравнивают с Нероном, тоже истребившим всех своих родственников.
В 326 году, к двадцатой годовщине правления Константина, вражда между императором и столичной элитой достигает своего апогея. В праздничном шествии в честь императора участвуют только он сам и его легионеры. Облаченные в блистающие доспехи, в шлемах, украшенных плюмажами, бряцая щитами, они маршируют вслед за золотой колесницей Константина, направляющейся к храму Юпитера, главному языческому святилищу. В последнюю минуту монарх велит развернуть экипаж и уезжает, так и не поклонившись древним богам.
Празднество превращается в революцию. Императора осыпают проклятиями, а самые отчаянные оскверняют его портреты и статуи. Римской элите даже не надо пачкать руки: народ сам выступает против Константина. Оскорбленный, он решает покинуть Рим.
Константин давно мечтал о резиденции, построенной именно для него. Снова следуя повелению божьему, он превращает в «новый Рим» небольшое византийское поселение на Босфоре (современный Стамбул) в 1400 километрах от центра империи. Новая столица — улучшенная копия старой. Она даже стоит на семи холмах.
Город получает имя Константинополь. Его территория увеличивается в пять раз. Здесь строят императорский дворец, обрамленный лабиринтом из садов, двориков и фонтанов, форум, порт, акведуки, термы, ипподром, возводят крепостную стену. А в центре император велит установить камень и указать на нем расстояния до всех крупных городов империи — все дороги теперь ведут в Константинополь.
Чтобы украсить «новый Рим», Константин отбирает у великих городов произведения искусства и разоряет языческие храмы. Золото и серебро по его приказу переплавляют, а остальную храмовую утварь выбрасывают — чтобы язычники знали, что их святыни ничего не стоят.
Но наполнить жизнью этот город-мечту непросто. Чтобы привлечь людей, властитель раздает подарки, сулит деньги, отдает в собственность дома и землю. Увидев, что в новом сенате, где теперь преобладают христиане, недостаточно знати, Константин просто создает новую аристократию из чиновников.
В центре города император устанавливает сорокаметровую колонну из порфира, в цоколь которой замурованы реликвии христианских мучеников и портрет Афины Паллады. A 11 мая 330 года на вершину колонны под возгласы «Господи, помилуй!» и молитвы водружают статую самого Константина: божественная нагота, взгляд устремлен на восток, в руках земной шар и пика, на голове венок о семи лучах.
Чем усерднее Константин пытается утвердить в своем государстве господство единого бога, тем больше он верит в то, что и сам он — божество. Уже при Диоклетиане императорский двор был стилизован под сакральное место, доступ к которому имели лишь жрецы бога-императора. Но тут уже размах поистине фараонский!
Константин меняет курульное кресло, традиционный складной стул римских императоров, на трон. А сам он теперь весь светится: диадема, украшенный драгоценностями шлем с хризмой, пояс и туфли с драгоценными камнями — все эти детали туалета должны отражать солнце. Остальные части тела Константина укутаны в пурпур. Подданным, которые осмелятся окрасить свои одежды в этот же цвет, грозит смертная казнь «за оскорбление монарха».
Властелин превращается в живую статую, в памятник самому себе, в аллегорию несгибаемой веры. Он бесстрастен и крайне скуп на жесты: даже голову в знак приветствия почти не наклоняет. Он абстрактный символ государства.
Теперь и смерть для императора — всего лишь переход из одного состояния в другое. Вскоре после Пасхи 337 года Константин теряет сознание. Ни курс лечения целебной водой, ни паломничество к могиле мученика Лукиана не помогают от обмороков. Чувствуя, что конец близок, Константин просит, чтобы его крестили.
В те времена крещение на смертном одре — распространенный обряд. Даже епископы предпочитают откладывать обращение неофитов в христианство «до последнего». Ведь чем позже человек официально станет христианином, тем дольше он сможет грешить. А поскольку тогдашние «военные и политические функции императоров», как пишет историк Поль Вен, не имели ничего общего с «любовью к ближнему», мало кто из церковников решился бы прежде времени лишить владыку «лицензии» на грех.
На Троицу 337 года Константин умирает в своей вилле на Мраморном море. Вместе с императорским троном он оставляет в наследство своим потомкам христианство, которое он «завизировал» в самый последний момент.
Почти все императоры четвертого века будут укреплять веру в нового единого бога — вплоть до Феодосия I Великого, который в 391-392 годах официально провозгласит христианство государственной религией.
Золотой гроб с телом Константина, покрытый порфирой, устанавливают для прощания в императорским дворце. Хоронят его в храме Апостолов между двенадцатью символическими могилами — как Иисуса Христа подле его учеников.
Даже кончина императора Константина становится символом противоречий между христианской идеей и жизнью язычника, которым он был до последнего дня.
(с) Йорг-Уве Альбиг