Человечество нашло путь к бессмертию, но золотой век на Земле так и не наступил. Европе грозит перенаселение — не хватает еды и энергии, стариков отправляют в резервации, а на людей с детьми смотрят как на сумасшедших. Однако такое положение ничуть не кажется герою книги Яну Нахтигалю странным или неправильным. Он Бессмертный - плоть от плоти нового мира, инструмент в борьбе с теми, кто нарушает законы. А инструментам не свойственно задумываться о смысле и этике своих действий...
Есть проблемы, которые волнуют почти каждого, вне зависимости от его национальности, пола и возраста. Страх перед смертью, немощью и старостью. Парадигма «отцов и детей». Вопрос, есть ли у человека душа. Способность брать на себя ответственность за близких. Казалось бы. об этих краеугольных камнях человеческой самости сложно написать что-то оригинальное — больно уж проблематика изъезжена. Тем более в жанре антиутопии, который давно перестал быть новинкой для читателя — попробуй-ка напугать или предостеречь того, кто знаком с такими великими книгами, как «Мы», «О дивный новый мир» или «Заводной апельсин». Однако Дмитрий Глуховский справился. «Будущее» действительно пугает. Заставляет задуматься. Бесит. Кажется тошнотворным. А главное - не оставляет безразличным.
Ведь каждый читатель - чей-то ребёнок. И каждый однажды задумывается о собственных детях. С одной стороны, инстинкт размножения. С другой - тенденции child-free. Желание подарить новую жизнь — и одновременно страх, что ребёнок отберёт у тебя свободу, время, любимые привычки... С этим читательским страхом и работает Глуховский, причём не ювелирно, исподволь проводит в текст какие-то идеи, а рубит сплеча. Хочешь ребенка? Изволь отдать свое право на вечную жизнь. Сгори за десять лет, покройся морщинами, одряхлей и подохни в резервации. Неужели мелкий орущий кусок мяса стоит таких жертв? «Не стоит», - утверждает Ян Нахтигаль, зачищающий так называемые «сквоты», где прячутся родители, которые так и не решились официально зарегистрировать потомство, чтобы не потерять молодость в обмен на право продолжить род. «Стоит!» — считают нелегалы и плодятся, плодятся, плодятся, не понимая, что ведут мир к перенаселению и рушат демографическую стабильность.
Вторая магистральная проблема книги — безжалостное время. Вечность, в которой можно не взрослеть, и скользящие сквозь пальцы секунды, за которыми не угнаться. Человечество уже сейчас пытается укротить время - пластической хирургией, омоложением, крионическими экспериментами и исследованием ДНК, — поэтому «Будущее» выглядит донельзя реалистичным, правдивым и логично вытекающим из современности. И от этого вдвойне страшным.
Если верить автору, Европа превратится в огромный город, застроенный башнями-небоскрёбами, где каждому жителю по норме полагается жилой куб два на два метра. Экраны придут на смену окнам, искусственные панорамы заменят небо, таблетки счастья — эмоции, питаться люди будут планктоном, а в храмах расквартируют бордели — потому что зачем заботиться о душе, если ты никогда не умрёшь?
Мир «Будущего» выписан детально, в мельчайших звуках, запахах, образах. Сначала осознаёшь только его конструкцию — многоэтажный муравейник, потом начинаешь постепенно разбираться в социальных институтах, в большой политике, а главное, чувствуешь дыхание толпы. Люди спешат, кричат, дерутся, убивают друг друга, среди них слишком много «животных» и сумасшедших - недаром главный герой ненавидит и боится толпу. И люди отвечают ему взаимностью.
Ян Нахтигаль — редкий тип главного героя, который неприятен до омерзения. Очень не хочется ассоциировать себя с ним, потому что его бытие — ночной кошмар, длящийся без конца. И сам он — порождение этого кошмара: жестокий, непоследовательный, мятущийся, злой, больной, не умеющий прощать. Но, несмотря па это, вызывающий в конце концов сочувствие и понимание. Потому что Ян живой. Настоящий. Иного персонажа мир «Будущего» не мог бы породить.
Правда, стремление автора «оживить» своего героя иногда выглядит чрезмерным, не идя на пользу тексту. Нахтигаль по ходу повествования много рефлексирует; с одной стороны, вкупе с флэшбеками из прошлого, это создаёт целостную картину происходящего, но с другой — снижает динамику. Некоторые истины проговариваются по три-четыре раза, сюжет буксует, а стиль кажется избыточным. К тому же воспоминания Яна о жизни в интернате - основной источник сцен насилия, которые заставляют думать о том, что автор уж слишком увлёкся грубым давлением на болевые точки. Можно было бы сработать гораздо тоньше.
Реалистичный и горький роман не для слабонервных, проблема «отцов и детей» в особо мрачном ракурсе. Отличная антиутопия, строго противопоказанная детям, беременным женщинам и тем, кто боится старости.
(с) Александра Давыдова
 | Дмитрий Глуховский. Будущее |