Когда семикратный победитель самой сложной веломногодневки мира "Тур де Франс" Лэнс Армстронг был уличен в использовании допинга и признался, что его победы замешаны на грязной крови, это был шок. Теперь шок прошел, и мы решили спокойно обсудить, что случилось с великим.
Лэнс для многих был эталоном — тем, кто оказался сильнее не только соперников, но даже рака яичек: победил болезнь (несмотря на метастазы в легких, мозге и брюшной полости) и вернулся в спорт. И вот ты слышишь, как этот эталон спортсмена говорит с экрана: “Невозможно выиграть “Тур де Франс” семь раз, не используя допинг”, — и понимаешь, что все победы были ложью и жульничеством.
Я уверен, что планета в ту секунду дрогнула. И не только потому, что один из главных колоссов современного спорта рухнул, а еще и из-за того, что люди по всему миру повскакивали с диванов. Леннокс Льюис проклинал Армстронга: “Теперь нас всех будут считать лжецами!” Новак Джокович качал головой: “Вся его жизнь — обман”. Люди демонстративно срывали с себя желтые браслеты благотворительного фонда Армстронга, которые еще недавно гордо носили даже кандидаты в президенты США (Джон Эдвардс в 2007-м и Джон Керри, ставший позже госсекретарем).
Вот так. Одно признание в использовании запрещенного препарата, вымученное под грузом улик, — и с тебя срывают медали, твою автобиографию в библиотеках переставляют в раздел художественной прозы (мол, “это же вымысел”), а информацию о твоих победах удаляют даже из “Википедии”.
У меня тоже был желтый браслет Лэнса, но я его не выбросил — просто снял. Я сомневался в том, что все в этой истории так уж просто. Ведь если считать, что все победы Армстронга — это только допинг, то любой может стать сверхчеловеком? Если все его героические переезды через Альп д'Юэз были совершены только благодаря некому эритропоэтину, и я так смогу, достаточно одной таблетки? Очень сомневаюсь. И почему, кстати, во время триумфальных выступлений Армстронга в 1999-2005 годах его ни разу не поймали за исколотую инъекциями руку, а устроили охоту на ведьм лишь после ухода на пенсию? Неужели он изощреннее других атлетов, например венгерского метателя молота Адриана Аннуша, который ходил на допинг-тесты, спрятав в прямой кишке резервуар с чужой мочой, чтобы через трубочку, закрепленную под пенисом, незаметно сдавать ее вместо своей (обман раскрылся, когда на одном соревновании Аннуш сдал мочу двух разных людей). Не думаю.
А ведь велоспорт — не керлинг: он всегда был местом медицинских экспериментов и потому находился под особо пристальным вниманием антидопинговых служб. Быть лучшим в этом виде долгие годы и не попасть под подозрение просто невозможно. Слишком уж много шума наделали допинговые опыты гонщиков прошлого, начиная с умершего в 1886 году во время соревнований Дэвида Линтона (он переборщил с коктейлем из героина с кокаином) или сошедшего с ума прямо в седле в 1956-м Жана Маллеяка (передозировка амфетаминов). А тут на дворе XXI век, и все в шоке от того, что главный велосипедист планеты, оказывается, принимал гормон, который антидопинговому агентству известен не один десяток лет. Ну-ну.
Эритропоэтин — это пептидный гормон, который вырабатывается почками и дает твоему костному мозгу команду производить больше красных кровяных телец. Организм использует его, например, для борьбы с горной болезнью, компенсируя нехватку кислорода. В медицине ЭПО (как еще называют эритропоэтин) помогает при лечении анемии. В спорте же — позволяет забывать про усталость. “Спортсменам в дисциплинах, требующих выносливости, нужно больше кислорода в крови, — говорит Шарлотт Коуи, врач команды Великобритании на Олимпиаде в Лондоне. — Красные кровяные тельца переносят кислород, и чем их больше, тем дольше твои мышцы могут работать на пределе”.
Но это не новость — эритропоэтин под запретом Всемирного антидопингового агентства аж с 1990 года. Впрочем, долгое время определить его наличие в организме было почти невозможно — гормон слишком быстро распадается, поэтому первое время спортсменов наказывали, только если ловили за руку. Лишь в 2001-м ЭПО научились выслеживать в анализах: на каждого профессионала стали заводить подробную карту с регулярной сдачей анализов крови, в них-то по косвенным следам, в сравнении с прошлыми пробами, и заметны последствия всплеска уровня гормона.
Для справки: Армстронга обвиняют в опытах не только с гормонами (эритропоэтин, тестостерон, кортизон), но и с переливанием крови — это еще один старый метод стать быстрее, выше, сильнее. После переливания организм начинает избавляться от избытка крови, но лишние эритроциты ненадолго остаются в венах спортсмена, давая допинговый эффект. “Одно время мы часто находили в мусорках на территориях спортивных баз расходные материалы, применяющиеся при переливаниях, — рассказывает Men's Health экс-глава Антидопингового комитета России, профессор Николай Дурманов. — Доказать такой обман по анализам тоже трудно — вливание чужой крови еще можно заметить, а вот последствия переливания своей собственной рассмотреть почти нельзя”.
И все же эти методы — никакое не ноу-хау: и до, и во время карьеры Лэнса за них ловили спортсменов на тех же соревнованиях, где выигрывал он. Так почему в 2012-м вдруг заварилась эта каша вокруг гонщика века? Причем “каша”, какой еще не видел спорт: итог расследования — отчет на тысячу страниц, с расшифровками разговоров по телефону, вскрытием электронной переписки, банковскими квитанциями, повторными анализами старых допинг-проб, отчетами лабораторий и показаниями 26 свидетелей. Кому понадобилось раскачать его пьедестал? Ведь в принципе все началось с подозрений (где-то нашли чьи-то шприцы в мусоре, кто-то что-то видел и слышал), которые были и в 2006-м, и в 2009-м, но провести расследование по отнюдь не горячим следам решили лишь сейчас.
Позволь представить тебе одно альтернативное мнение и небольшой экскурс в историю. В 2007 году весь мир обсуждал другой скандал: американская легкоатлетка Мэрион Джонс — также постфактум — была лишена трех золотых и двух бронзовых медалей Олимпиады. И пока девушка каялась и плакала, мы пошли за разъяснениями к уже упомянутому профессору Дурманову: “Все это выглядит слишком постановочно, — сказал тогда он. — Все каналы показывают эту допинговую “Санта-Барбару”. А в то же время про сенатора Джорджа Митчелла, потратившего $20 млн на расследование допинговой ситуации в американском бейсболе и собирающегося расследовать американский футбол, не говорили ничего. А ведь там вопросы посерьезнее, там слушания конгресса, там сенатские комиссии, там многомиллиардный бизнес и захимизированные символы Америки. Не заслонили ли нам ту серьезную историю милой девушкой, которую жалко до слез?”
Почему мы вспомнили об этом теперь? Причина в том, что и в ситуации с Армстронгом есть место теории заговора. Тот же Николай Дурманов считает, что, возможно, провинился Лэнс не тем, что жульничал в спорте, а тем, что лез не в свои дела. Его фонд по борьбе с раком Livestrong (помнишь желтые браслеты?) довольно успешно (а теперь вспомни браслеты на запястьях кандидатов в президенты) продавливал закон о повышении на $1 сборов с каждой пачки сигарет, проданной в США. Эти деньги должны были идти на исследования по борьбе с раком. И сама эта инициатива была не единственной антитабачной идеей Армстронга, а эти идеи могли сработать — к одному из величайших спортсменов поколения прислушивались все. И тут вдруг (а может быть, совсем и не вдруг) всплыло позорное досье со списком прегрешений чемпиона. После этого Лэнсу самому впору было закурить: судебные слушания, все новые и новые обвинения (они поступают до сих пор, например, в клевете и запугивании свидетелей), требования вернуть 12 млн призовых и 30 млн спонсорских долларов, полученных в прошлом, разрыв контрактов с действующими спонсорами... “В один день я потерял 75 миллионов”, — признался Армстронг.
Ему пришлось уйти и из собственного фонда, чтобы не портить тому имидж, но и это не помогло. От Livestrong стали отказываться спонсоры и партнеры, а его влиятельность начала стремительно снижаться. “Теперь мы уже совсем не та организация, которой были год назад”, — грустно констатирует представитель Livestrong Кэтрин Маклэйн.
Впрочем, это лишь версия, которых много, и всей правды мы не знаем. Нам известно одно: эритропоэтин,с которого все и началось, — действительно вредная штука. Десятки велосипедистов умерли из-за него прямо на трассе. От этого гормона кровь становится гуще и, если переборщить, сердце может просто захлебнуться в вязкой, как болотная жижа, жидкости. Снятые с “Тур де Франс” за эритропоэтин велосипедисты, которым было уже нечего терять, рассказывали жутковатые истории о том, как им приходилось спать с кардиомониторами. Те пищали, если фиксировали опасное сгущение крови, и нужно было тут же скинуть одеяло и бежать на велотренажер, чтобы разогнать кровь.
Пострадала от ЭПО и сборная России. К счастью, обошлось без летальных исходов, но, например, на Олимпиаду в Ванкувер не поехали попавшиеся на этом допинге лидеры команды по биатлону Альбина Ахатова, Екатерина Юрьева и Дмитрий Ярошенко. Последний же скандал случился в марте 2013 года: бывший победитель веломногодневки “Джиро д’Италия” Данило ди Лука был пожизненно отстранен от соревнований после положительного результата в тесте на эритропоэтин.
Но, опять же, если ди Лука был фактически пойман за руку, то Лэнс — уличен спустя годы. Тот же Николай Дурманов считает, что борьба с допингом должна происходить здесь и сейчас, и, если атлет не был пойман на месте, антидопинговое агентство не должно возвращаться к расследованию спустя годы. “Иначе болельщики будут не радоваться победе кумира, а подозревать, что года через три его могут низвергнуть. А это может убить сам спорт как индустрию”, — считает профессор.
(с) Антон Иванов