Изучение жизненных циклов экосистем —дело долгое. Рост леса, смена одних пород другими и прочие неспешные природные процессы кажутся до невозможности медленными в сравнении с темпами человеческой жизни. Что поделать: сосна вырастает до коммерческой спелости к 120 годам, дуб — и вовсе к 240. Исследования в лесном деле могут затягиваться на десятилетия, а то и на века. К примеру, что станет с одним из наиболее продуктивных в коммерческом плане, но уязвимых для огня типов леса, лишайниковым сосняком, после ураганного пожара? Смогут ли в нём уцелеть хоть какие-то деревья? Что и как будет природа восстанавливать на его месте? Ради такого исследования международная команда учёных летом 1993 года запустила в красноярской тайге весьма неоднозначный эксперименте непредсказуемым результатом, рассчитанный на двести лет. В научных интересах исследователи спалили целый лесной остров в 50 гектаров, отрезанный обширными болотами от других лесов. И стали наблюдать, что будет дальше. Перед этим лес досконально изучили и составили подробное описание эталонного состояния, чтобы потомкам было с чем сравнивать.
По свидетельству очевидцев, костёр получился до небес. Благодаря тому что во время запуска огня поменялся ветер, пожар действительно стал ураганным. Пламя взметнулось на 200 метров, а шлейф дыма, качественный и количественный состав которого изучали с оборудованного газоанализаторами вертолёта, поднялся до шестикилометровой высоты. К удивлению многих, лес сгорел не весь. По краям остались живые деревья. Правда, их можно было легко пересчитать и пронумеровать.
А затем началось самое интересное. Каждый год международный консилиум исследовал и фиксировал, что происходит на гари. Наблюдали, как падали обожжённые стволы, как насекомые доедали повреждённые деревья, как из земли начали пробиваться первые ростки новой жизни, как на остров возвратились мыши — единственные его постоянные допожарные обитатели из млекопитающих, как первые виды лишайника, поселившиеся на золе, начали уступать место островкам ягеля...
Теперь, спустя двадцать лет, учёные вернулись сюда вновь. Сейчас уже видно, что природа вовсю восстанавливается и скоро тут опять будет полноценный сосновый бор. Но как же медленно он растёт! Хуже всего, что упавшие, но несгоревшие стволы прежнего леса 20 лет продолжают лежать готовым сухим костром на земле. Известный немецкий пиролог Йохан Голдаммер прокомментировал эту ситуацию так: «Большие стволы нуждаются в температуре и загораются лишь в очень сильном пожаре. Сейчас хвои и ягеля на земле недостаточно. Даже если в этот остров ударит молния и от неё загорится один сухой ствол, огонь будет распространяться очень слабо и вскоре потухнет. Но ещё через десять лет, когда подрастёт ягель, опасность, разумеется, возрастёт».
Между тем подсчёт плотности молодых деревьев показал: здесь их порядка семи тысяч на гектар, причём в основном это сосны, выросшие из семян, сохранившихся в почве с допожарных времён. Большинству из них по 15—19 лет, а это значит, что скоро они сами вступят в пору плодоношения — и следует ожидать нового «демографического взрыва». По оценкам учёных, этого вполне достаточно, чтобы через десятилетия природа вернула это место к его изначальному состоянию. Но при условии, если раньше не случится ещё одного катастрофического пожара. Правда, эксперимент на то и задуман, чтобы изучать природные процессы, не вмешиваясь в них. До того как поставить точку, осталось каких-то 180 лет.