Бивни мамонтов, пролежавшие тысячи лет в вечной мерзлоте Восточной Сибири, — отличный экспортный товар. Однако легальная торговля ископаемой слоновой костью приводит к катастрофическим последствиям на другом конце планеты, в Африке.
Начало этого путешествия напоминает эпизод из старого фильма о Джеймсе Бонде. Джип мчится на бешеной скорости по тундре, из-под колес летят камни. Вместе со мной едут двое скромных русских парней — Андрей и Николай. Свои фамилии они не называют, «оставили их дома, в Якутске», от которого нас теперь отделяют почти 1700 километров. Петляя по безлюдным просторам Восточной Сибири, мы третьи сутки трясемся по этой дороге, то вздымая тучи пыли, то увязая в болотистой грязи.
У места, куда мы направляемся, похоже, нет даже названия. У нас там назначена встреча, нам должны передать сокровища. Очень торопимся, поэтому едем почти без остановок.
«Притормози-ка», — вдруг говорит Николай, доставая лежащее под ногами ружье. Андрей осторожно тормозит, чтобы в нас не врезалась вторая машина, которая едет позади. Николай открывает дверь, спрыгивает на землю, прицеливается, стреляет и куда-то бежит. Неужели конкуренты? Нет, подстрелил над болотом двух уток. Торжествуя, Николай поднимает свои трофеи над головой.
Мчимся дальше. Охотники, с которыми у нас встреча, наверное, еще идут вдоль Колымы, одной из рек, пересекающих Сибирь с юга на север по тайге и тундре и впадающих в Северный Ледовитый океан. В Якутии именно реки считаются главными «дорогами».
В 1932 году по приказу Сталина на Колыме были организованы исправительно-трудовые лагеря, где заключенные в невыносимых условиях добывали золото. На колымских приисках погибло около 140 тысяч так называемых «врагов народа».
Но нас влечет не золото — мы приехали за слоновой костью. Понятно, что речь не о бивнях слонов, никто из этих гигантов не смог бы сюда забрести. Здешняя зима, которая длится девять месяцев в году, бьет все рекорды: поселок Оймякон, расположенный примерно в 700 километрах к востоку от Якутска, считается самым холодным населенным пунктом в мире. Самая низкая зарегистрированная здесь в двадцатом веке (в 1924 году) температура была минус 71,2 градуса по Цельсию.
Именно благодаря такому климату и вечной мерзлоте якутские недра стали естественным морозильником, сохранившим останки шерстистых мамонтов, последние из которых вымерли около четырех тысяч лет назад. В течение нескольких десятилетий «морозильник» из-за изменения климата размораживается, и в тундре все чаще находят оттаявшие останки мамонтов.
Эти раритеты вызывает живой интерес не только у генетиков, но и у производителей ювелирных изделий. Одни мечтают о том, чтобы воскресить слонов ледникового периода. А другие хотят делать деньги — большие деньги. Цена на бивни доисторических слонов резко возросла после того, как в 1989 году был введен запрет на международною торговлю слоновой костью. Николай поставляет этот драгоценный материал и в научные лаборатории, и в ювелирные мастерские.
Наконец мы добираемся до места, где должны встретиться со знакомыми Николая. Маленькая речная пристань. Над желтовато-бурым морем тайги своеобразными «маяками» торчат два проржавевших подъемных крана. На берегу лежит такая же ржавая лодка. Николай вглядывается вдаль — туда, где Колыма ниже по течению поворачивает и скрывается из виду за лесом. Трудно соблюсти пунктуальность, когда встреча назначена в таком месте. Николай говорит, что Валерий с Сергеем — охотники, которые ищут для него ископаемую слоновую кость, — должны появиться как раз оттуда. «Там закрытая зона, иностранцам туда нельзя», — объясняет Николай. Четыре недели его ребята собирали там бивни мамонтов. Звучит буднично, словно речь идет о сборе урожая картошки. Только копать приходится не на одном поле, а в самых разных местах. В основном Валерий с Сергеем ведут свои поиски вдоль русла реки. И по берегам озер — они и раньше там много всего находили. «Охотнику помогает не только зоркий глаз, но и нюх», — говорит Николай. Ведь иногда вместе с бивнями оттаивают и оказываются на поверхности земли и части туш мамонтов. Они начинают разлагаться, трупный запах распространяется на многие километры вокруг. Если учуял жуткий смрад — значит где-то рядом «разморозился» мамонт.
За несколько дней до условленной встречи охотники грузят найденные трофеи в моторную лодку. По словам Николая, им обычно нужно два с половиной дня, чтобы преодолеть 600 километров вверх по течению Колымы.
«А когда вы договаривались о сегодняшней встрече?»
«Да месяц назад, когда последний раз виделись», — отвечает Николай.
Похоже, ждать нам придется довольно долго.
Каким бы лихим и даже сомнительным ни казалось это рискованное предприятие, сбор мамонтовой кости на территории Якутии не запрещен. Да и «мамонтовая лихорадка» здесь явление не новое. Еще в IX веке арабы торговали бивнями мамонтов из Сибири. А в XVI веке ископаемая слоновая кость наряду с пушниной стала главным российским экспортным товаром. Ватаги отчаянных смельчаков искали удачу на берегах Енисея и Лены. Тот, кто находил кладбище мамонтов, становился богачом.
Позже поощрять торговлю ископаемой слоновьей костью стал царский двор. Только в 1872 году в Англию было доставлено морем 1630 бивней, каждый весом около семидесяти килограммов. В начале прошлого века заграничные и российские скупщики каждый год получали из Якутска от 25 до 30 тонн слоновой кости. К 1914 году из Сибири вывезли бивни около сорока тысяч шерстистых мамонтов. В бурные революционные годы торговля этим ценным товаром прекратилась и больше не возобновлялась. Государство, имея монополию на недропользование, запретило промысел бивней и других палеонтологических останков. В СССР это было разрешено лишь ученым и музейщикам.
Но в 1989 году, с падением железного занавеса и введением запрета на торговлю слоновой костью, ситуация вновь изменилась. Сейчас из России каждый год вывозится около 60 тонн мамонтовой кости — главным образом в Гонконг. Фактически Россия обладает мировой монополией на торговлю доисторической слоновой костью. Правда, бивни мамонтов находят еще и в Канаде, но в небольших количествах. И на мировой рынок они не попадают. На территории Западной Европы, которую шерстистые мамонты покинули после завершения последнего ледникового периода, найдено всего несколько скелетов. А в Якутии запасы ископаемой слоновой кости огромны.
Николай замечает в излучине реки моторную лодку. Она с ревом движется к нам, то и дело зарываясь носом в воду. На ее борту уже видны массивный груз и двое мужчин в камуфляже. Лодка причаливает к заброшенной пристани, охотники высаживаются на усыпанный галькой берег. Валерий — он пониже ростом — обнимается с более солидным Николаем. Разлив водку и выпив за встречу, все принимаются за работу: нужно поскорее разгрузить лодку, а то могут заявиться полицейские, которые сразу станут набиваться в негласные компаньоны. Самый массивный бивень весит больше семидесяти килограммов, и выгрузить его совсем не просто, но Николай говорит, что он плохого качества.
Есть пять категорий качества ископаемой слоновой кости, которое зависит от степени консервации. Николай проводит рукой по коричневатому, потрескавшемуся от выветривания бивню и говорит с сожалением: «Годится только на сувениры для туристов». Так что из 250 килограммов слоновой кости, которую сейчас выгружают на берег Колымы, именно этот гигантский «зуб» останется в Якутии. Лучшие образцы пойдут на продажу московским скупщикам. Они переправят их резчикам в Архангельск, а потом продадут готовые изделия конечным покупателям — российским миллионерам.
Остальная часть добытой слоновой кости уйдет на экспорт. В Якутске за килограмм товара высшего качества дают около 15 тысяч рублей, а килограмм осколков стоит всего 500 рублей. В Китае, где самый высокий спрос на этот драгоценный материал, цены гораздо выше. Из Гонконга, куда коммерсанты вроде Николая отправляют свой товар, необработанная кость поступает в Центральный Китай, где труд резчиков стоит дешевле. Готовая продукция возвращается обратно в Гонконг, в художественные салоны. Именно так устроена сегодня торговля ископаемой слоновой костью. Но в Якутске говорят, что китайцы уже стараются покупать сырье без посредников. Они приезжают на машинах в Якутск, обходят склады и берут товар, почти не торгуясь.
Много ли запасов ископаемой слоновой кости в недрах Сибири? Евгений Мащенко из Палеонтологического института РАН в Москве полагает, что в вечной мерзлоте лежит бесчисленное количество животных, в том числе миллионы мамонтов. Но, по его мнению, торговля ископаемой слоновой костью скоро сойдет на нет. «Количество ценных находок резко сокращается, — говорит Мащенко. — Через несколько лет из-за очень больших накладных расходов этот бизнес перестанет окупаться». Внедорожники, моторные лодки, бензин, продовольствие — в Якутии все это стоит дорого. А искать доисторическую слоновую кость можно только в июле и августе — в это время в тундре почти не бывает морозов. Николай, который оплачивает все расходы, будет очень недоволен, если его ребята найдут слишком мало товара. Но сегодня у него нет поводов для огорчений: 250 килограммов ископаемой слоновой кости, лежащие перед нами на берегу Колымы, он оценивает примерно в 30 тысяч евро. Чистая прибыль Николая составит 20 тысяч. Разумеется, его ребята и дальше будут продолжать поиски.
Самые ценные останки мамонтов были обнаружены на заполярных Новосибирских островах — именно туда отступили косматые гиганты незадолго до полного вымирания. О причинах вымирания мамонтов ученые спорят до сих пор. Одни считают, что виной всему стало потепление климата в результате последнего ледникового периода. Другие полагают, что виноват, как водится, человек. О масштабах истребления шерстистого мамонта людьми каменного века можно судить по наскальной живописи и грудам костей на стоянках древнего человека. В Украине нашли даже остатки хижин, сложенных из костей мамонта. Впрочем, ради строительного материала этих животных могли и не убивать — возможно, древние люди точно так же, как мы сегодня, просто подбирали эти кости. Последние мамонты жили на острове Врангеля, который находится между Чукотским и Восточно-Сибирским морем. Там многие тысячелетия существовала изолированная популяция сравнительно небольших мамонтов, которые уменьшились в росте из-за недостатка пищи. Египетские фараоны уже строили пирамиды, а эти «карлики» все еще щипали траву на своем острове. В 2004 году остров Врангеля стал первым арктическим заповедником, внесенным в Список всемирного наследия ЮНЕСКО.
Уникальным хранилищем ископаемой слоновой кости оказался Батагайский кратер в 650 километрах к северу от Якутска. Никто не знает, как возникла эта круглая впадина диаметром километр. Но это точно не кратер вулкана.
В Батагай регулярно летает старенький двухмоторный советский Ан-24. На дне впадины слышен странный треск. Его издают отвесные стены кратера, уходящие в вечную мерзлоту на тридцать метров. Время от времени от них отделяются оттаявшие комья земли и с грохотом падают вниз.
Мужчины из соседней деревни тут же подбегают к этим комьям: если повезет, в них может оказаться слоновая кость. Но чаще они находят в оттаявшей земле фрагменты останков шерстистых носорогов эпохи плейстоцена или клочья шерсти древних бизонов. Некоторые из этих находок попадают в руки к Дэну Фишеру, профессору эволюционной биологии Мичиганского университета, который часто приезжает сюда. О Батагае он говорит с восхищением: «Фауна и флора, существовавшие на Земле десятки тысяч лет назад, в прямом смысле слова падают нам здесь прямо на голову!»
И таких находок в этом раю для исследователей будет все больше и больше. Из-за глобального потепления в кратере Батагая стало оттаивать больше промерзшей породы, чем раньше, и теперь каждое лето стены кратера отступают метров на двадцать.
Неудивительно, что охотники за ископаемыми мамонтами орудуют с молчаливого согласия ученых, у которых нет денег на раскопки. «Если бы торговля доисторической слоновой костью была запрещена, мы недосчитались бы множества интересных находок», — признается Альберт Протопопов, руководитель отдела по изучению мамонтовой фауны Академии наук Якутии. Он зависит от таких людей, как Николай и его охотники: «Когда ребята находят что-то интересное, они сообщают об этом и дают нам возможность изучить находку, прежде чем продадут ее».
По сей день одной из самых ценных находок, обнаруженных в сибирской вечной мерзлоте, безусловно, остается «мамонт Жаркова». Он сохранился почти полностью. В 1997 году в 800 километрах севернее полярного круга охотники-долганы Гавриил Жарков и Геннадий Попов наткнулись на торчащий из промерзшей земли кончик бивня мамонта. Оказалось, что в вечной мерзлоте сохранился и череп животного с фрагментами мягких тканей, кусками кожи и шерсти. Охотники сообщили о находке в местную администрацию, но, не дождавшись никакой реакции, рассказали обо всем любителю Арктики, французскому предпринимателю Бернару Бюигу, который в то время находился в поселке Хатанга, примерно в 240 километрах от места находки.
Два года понадобилось Бюигу на подготовку операции «Мамонт». С помощью отбойных молотков из вечной мерзлоты выдолбили 23-тонную глыбу твердой, как бетон, земли и доставили ее на вертолете в Хатангу. Там для «мамонта Жаркова» подготовили новое пристанище — ледяную пещеру, в которой постоянно поддерживается температура минус 15. Так ученые со всего мира получили доступ к усыпальнице толстокожего гиганта.
Пробы его костного мозга, а также осадочных пород и остатков растений, сохранившихся в той же глыбе вечной мерзлоты, были отправлены в научные лаборатории. И голландские ученые из Университета Утрехта с помощью радиоуглеродного анализа определили примерный возраст «мамонта Жаркова» — 20 380 лет. «Наша главная задача — изучение эволюции окружающей среды, — объясняет профессор Протопопов из Академии наук Якутии. — Благодаря мамонтам, найденным в вечной мерзлоте, у нас наконец появилась возможность решить эту головоломку».
«Мамонт Жаркова» открыл не только дверь в подземные «архивы» естественной истории Земли, но и ящик Пандоры. Благодаря этой находке биохимики получили первую информацию о ДНК шерстистых мамонтов. Недостаток генетической информации задалось восполнить летом 2007 года, когда в якутской тайге была найдена Люба — прекрасно сохранившийся детеныш мамонта. За ту находку тоже надо сказать «спасибо» местным кочевникам.
Теперь благодаря стволовым клеткам, полученным из тканей Любы, геном древнего животного расшифрован почти полностью. И уже ни для кого не секрет, что южнокорейские и российские ученые работают над проектом по клонированию мамонта. Генетический материал шерстистого мамонта ученые собираются поместить в яйцеклетку самки современного индийского слона. И тогда, возможно, фильм «Парк Юрского периода» перестанет быть фантастикой. Но эта история полна горькой иронии: легальный промысел ископаемой слоновой кости способствует воскрешению животных, вымерших тысячелетия назад, и одновременно губит современных слонов на другом континенте.
Во всяком случае, так считает глава фонда «Рожденные свободными» Уилл Треверс. Поначалу эксперты полагали, что гигантские объемы поставок бивней мамонтов из Сибири собьют мировые цены на слоновую кость и бизнес станет невыгодным для африканских браконьеров. Но произошло обратное. С увеличением предложения возрос и спрос на драгоценный материал, особенно в Китае. И преступные группировки, прикрываясь легальной торговлей бивнями мамонтов, начали выставлять на продажу и слоновую кость, добытую незаконно.
На берегу Колымы коммерсанты с охотниками разливают «по последней, на посошок». 250 килограммов слоновой кости погружены в машину Николая. А Валерий отнес в лодку привезенные Николаем продукты. Он и Сергей отправляются в новую экспедицию за сокровищами.
«Увидимся через месяц!» — прощаются они.
А что будет, если торговлю слоновой костью вообще запретят? Николай удивляется: разве он виноват в том, что африканцы убивают своих слонов, а китайцам все равно, у кого покупать слоновую кость? Ну, а если торговля все же пойдет хуже, не беда: сибирская вечная мерзлота хранит еще множество других сокровищ. И как будто в подтверждение слов Николая на его телефон приходит MMS-сообщение: на фотографии — здоровенный рог носорога, который только что нашли охотники из другой его команды.
«Возраст — около десяти тысяч лет, вес — пять килограммов. Китайцы купят его за 50 тысяч долларов», — мечтательно говорит Николай.
(с) Жан-Франсуа Лагро