суббота, 26 декабря 2015 г.

Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути

Страшные сказки. Истории, полные ужаса и жути
Авторам антологии было предложено написать свои вариации на тему сказок братьев Гримм — но только изначальных версий, довольно мрачных и жестоких.

Слово grim по-английски означает «мрачный, угрюмый, зловещий». То, что оно очень похоже на фамилию знаменитых немецких сказочников, — конечно, просто совпадение, но любопытное. Дело в том, что, как объясняет Стивен Джонс в предисловии к «Страшным сказкам», те истории, которые изначально собрали по немецким княжествам фольклористы братья Гримм, были далеки от детских сказок о заколдованных принцессах и нежных эльфах. Это были жуткие, временами абсурдные рассказы с элементами изощрённого насилия. Писатели, собранные Джонсом в антологии, определённо порадовались возможности порезвиться на поле аутентичных фольклорных историй. Они и сами были давно замечены в склонности к тейлкиллерству в особо жестоких формах: Нил Гейман, Кристофер Фаулер, Джоан Харрис, Брайан Ламли, Юн Айвиде Линдквист сделали себе имя во многом благодаря смелому обращению с традиционными сюжетами. Так что предложение Джонса, можно сказать, развязало им и так уже развязанные руки.

Авторы антологии в основном пошли по одному из двух предсказуемых путей: часть из них стилизовали свои рассказы под литературные сказки или городские легенды, а часть написали хоррор в современном антураже, используя те или иные фольклорные мотивы. Стилизации больше похожи на изящные, но небрежные зарисовки - как «Вдаль, к тусклому морю» Нила Геймана или «Скрытный народец» Джоан Харрис. Они читаются как симпатичный литературный эксперимент, не более.


Гораздо интереснее получились тексты, авторы которых старались обыграть сказочные мотивы, придать им современное звучание. В антологии есть целых два рассказа на тему сказки «Румпельштильцхен» — «Угадай моё имя» Рэмси Кэмпбелла и «Придите ко мне» Юна Айвиде Линдквиста, - но они совершенно разные: лаконичный городской ужастик в первом случае и болезненно-мрачный стивенкинговский триллер во втором. Танит Ли в рассказе «Раствори окно своё, Златовласка» пишет, как нетрудно догадаться, о Рапунцель, но о том, что это совсем не прекрасная принцесса, читатель вместе с ошеломлённым героем узнаёт только в последнем абзаце. Роберт Ширмен в «Голоде» вывернул наизнанку сказку о Гензеле и Гретель, сделав несостоявшихся жертв кровожадными (в буквальном смысле слова) хищниками. А Маркус Хайнц взял за основу рассказа «Фройляйн Бесстрашная» сказку о пареньке, который хотел научиться страху, - и пересказал её задорно и глумливо, разбавив череду по-настоящему жутких эпизодов здоровой дозой юмора.

Впрочем, юмора в этой антологии немного (и вообще на ночь и за обедом её лучше не читать). А вот иронии всех оттенков чёрного - хоть отбавляй. Например, в нескольких рассказах фигурируют сказки братьев Гримм, которые читают или рассказывают детям, как будто читателю без этих намёков будет неясно, о чём вообще антология.

Иногда, впрочем, и вправду непонятно, при чём тут братья Гримм. Так, тема «врат» в мир фей, которая становится главным двигателем сюжета у Гарта Никса, Майкла Маршалла Смита и Питера Краутера, — это мотив из кельтской мифологии, а не из немецких сказок. Реджи Оливер в «Парчовом барабане» обыгрывает японские легенды. А Брайан Ламли, не мудрствуя лукаво, просто лишний раз проходится по любимой лавкрафтовской теме, — это как раз тот случай, когда любой монстр под пером писателя-фаната превращается в Ктулху или Дагона.

Интереснее всех на постмодернистском поле сыграл Брайан Ходж. «Лохматый Питер и его друзья» — это история изуродованных детей, работающих экспонатами в музее, который должен наглядно продемонстрировать малышам последствия непослушания. На самом деле, конечно, эти «экспонаты» — просто несчастные жертвы, в судьбах которых нет никакой назидательности. Точно так же и сказки, собранные братьями Гримм, изначально не несли в себе морали, — но общественное мнение требовало, чтобы она была, и составителям приходилось её дописывать. В фольклорных страшных историях нет ни «урока юным поколениям», ни даже какой-никакой логики. Всякий истинный ужас абсурден и необъясним — и только в таком виде он может по-настоящему напугать. А с этой задачей «Страшные сказки» справляются на отлично.

Идея антологии «мрачных сказок» неоригинальна, зато у подобного жанра уже сложился свой круг поклонников — вот им-то в первую очередь и адресован сборник.