Однажды Леннарт Сёдерстрём, бывший рок-идол, обнаружил на дороге пакет. А в пакете — младенца, девочку. Она еле жива, Леннарту пришлось делать ей искусственное дыхание. Он не знал, как поступить со своей находкой, пока девочка не заплакала. «У Леннарта был идеальный слух, и он без всякого камертона мог определить, что девочка поет ноту ми. Чистейшее ми, от которого дрожала листва и птицы взлетали с ветвей». Тогда Леннарт решает воспитать девочку сам. Спрятать ее в подвале, изолировать от любых внешних влияний, превратить в идеальный инструмент, посредством которого в мир явится идеальная музыка.
Но Терез выросла девочкой со странностями. Опасными странностями.
Отрывок из книги:
Следующие две недели Джерри жил в постоянном страхе, ожидая обыска. Он не представлял, чего вообще ожидать от полиции, но в сериалах про детективов обыск квартиры присутствовал всегда. Если на пороге появятся следователи с ордером, то всё — они с Терез спеклись, ведь спрятать ее будет негде.
Однако в дверь так никто и не постучал, и звук звонка не резанул ухо. Джерри вызвали на дополнительный допрос, и, когда он вернулся домой, все было в порядке: Терез на месте, вещи нетронуты. Может, в жизни все не так, как в сериалах.
На похороны Леннарта и Лайлы пришло много народу, большинство из них Джерри раньше и в глаза не видел. Вероятно, обыкновенные зеваки, чей интерес распалили газетные заголовки: «Зверски убитые звезды» и тому подобные. Жаль, родителям не довелось этого увидеть. Пусть посмертно, но в звезды они все же выбились.
Лишь после похорон Джерри наконец удалось прийти в себя и обмозговать сложившуюся ситуацию, потому что в предыдущие две недели он никак не мог сосредоточиться, постоянно возвращаясь мыслями к деталям убийства. Каждый день по нескольку раз он залезал в интернет проверить, что новенького появилось в новостях, что народ пишет о его родителях.
Терез вела себя очень тихо. Он пытался добиться от нее ответа, зачем она сотворила это с Леннартом и Лайлой, но девочка упорно молчала. «Ей стыдно», — решил Джерри. Она явно осознала, какую травму ему нанесла.
Он совершенно не представлял, что творится у Терез в мозгах, и попросту боялся ее. Джерри запер в шкафу все ножи, инструменты и другие опасные предметы. На ночь он блокировал замок на входной двери, чтобы девочка не смогла открыть его самостоятельно, стелил ей на диване в гостиной, а сам запирался в спальне. Несмотря на принятые меры предосторожности, его все равно мучила бессонница. Пусть Терез его сестра, но он ее совсем не знает.
Девочка ничего не требовала, да и вообще рот открывала редко. Основную часть времени она проводила, сидя на стуле за письменным столом и бесцельно стуча по клавиатуре или просто уставившись в стену. От хомячка и то хлопот больше. Правда, хомячок не может вдруг взять и превратиться во льва. Так что забот меньше, но переживаний куда больше.
Сестренка доставляла Джерри неудобство лишь в плане еды. Она отказывалась есть что-либо, кроме детского питания. Все бы ничего, но Джерри казалось, что все до единого в Нортелье знают его в лицо, ведь это тот парень, чьих родителей жестоко убили. Может, у него просто разыгралось воображение, но он постоянно чувствовал на себе чужие взгляды.
Поехать в ближайший супермаркет и выложить на ленту перед кассиром двадцать баночек с детским питанием он не решался. Начнут задавать вопросы, о чем-то догадываться. Поэтому Джерри покупал пару банок в одном магазине, пару банок в другом, но в день он таким способом успевал купить не больше десяти штук, и на это уходила уйма времени.
Взвесив все за и против, Джерри отказался от мысли покупать детское питание через интернет. Во-первых, он засветится онлайн, во-вторых, покупку смогут отследить по банковской выписке, и, наконец, коробка с питанием под его дверью вызовет ненужный интерес у соседей.
Он пробовал скормить Терез что-нибудь другое, всячески увещевал ее, но ничего не помогало. Он рискнул и просто прекратил покупать детское питание. Терез перестала есть. Джерри рассчитывал, что голод вынудит ее пересмотреть свои убеждения по поводу еды, но прошло четыре дня, она не взяла в рот ни крошки и заметно осунулась. Ему ничего не оставалось, как выйти из дому и отправиться в долгое странствие, чтобы набрать нужное количество баночек с пюре.
И тут Джерри задумался: запертые двери, хлопотные вылазки за едой, постоянное чувство страха. Он превратился в заложника своей молчаливой и абсолютно пассивной сестрицы! Какого дьявола?
Постепенно он осознал, что рано или поздно придется сдать ее в специальное учреждение. Джерри уже видел, как под покровом темноты ставит на ступеньки психиатрического отделения для малолетних непривычно больших размеров корзинку. И тогда — снова свобода. Жизнь вернется в прежнее русло. Больше никаких страхов и волнений.
Но это потом, а сейчас следует решить проблему кормежки. Не найдя иного выхода, Джерри позвонил старому знакомому — Ингемару. Он не разговаривал с приятелем с тех пор, как «Братья Юп» научили его уму-разуму. Джерри поинтересовался, по-прежнему ли его знакомый в бизнесе и может организовать доставку чего угодно.
— Привезу все, что пожелаешь! — с готовностью вызвался Ингемар. — Только с наркотиками я, брат, не связываюсь. Так чего тебе?
— Мне нужно детское питание. Сможешь устроить?
Ингемар принципиально не расспрашивал клиентов, для чего им доставляемый товар, но, судя по тишине, последовавшей за ответом Джерри, стало ясно: он на волосок от того, чтобы нарушить свои принципы.
— Речь о баночках с пюре? — спросил он наконец, все-таки сдержав любопытство.
— Именно.
— И сколько тебе?
— Около сотни.
— Сотня банок? На этом много не заработаешь.
— Плачу по цене магазина. Одиннадцать крон за штуку.
— Согласен на двенадцать.
На том и порешили. Положив трубку, Джерри почувствовал, что на душе полегчало. Он принял решение: когда питание закончится, с Терез придется расстаться. Сто — хорошее число. Хватит недели на две. Самое то.
Приехал Ингемар с двумя коробками питания. Джерри расплатился с ним на улице и самостоятельно отнес товар в квартиру. На вопрос о том, понадобится ли ему еще подобный товар в будущем, он сказал, что нет. Судя по тексту на этикетке, детское питание было произведено где-то в Восточной Европе. Пюре, кажется, было мясное. Терез вкусовые качества этой пищи не особо заботили. Она поглотила содержимое баночек с той же мрачной одержимостью, что и обычно.
Заметив, что клавиатура компьютера — одна из немногих вещей, к которым девочка проявляет интерес, Джерри стал учить ее пользоваться интернетом. Они провели даже в каком-то смысле приятный вечер, сидя бок о бок, пока он показывал Терез, как заходить на разные сайты, пользоваться электронной почтой, писать на форумах и тому подобное. Теперь, когда он знал, что скоро их отношениям конец, напряжение спало.
Ночью девочке стало плохо. Джерри лежал у себя в спальне и пытался заснуть, когда он услышал, как из гостиной раздаются стоны. Он долго сомневался, стоит ли выходить из спальни, ведь любая резкая перемена в состоянии Терез могла означать и перемену в настроении тоже, но потом все же отпер дверь.
Беспокоиться ему было не о чем. Терез никому бы не смогла навредить — настолько ей было плохо. В гостиной стояла вонь. Включив свет, Джерри увидел, что девочка лежит на диване с посеревшим лицом, одна рука слабо подергивается, а весь пол забрызган рвотой.
— Черт, сестренка, ну что же ты…
Джерри сбегал за шваброй и тряпками, наскоро вымыл пол и поставил рядом с диваном ведро — для Терез. Только он собрался вернуться в спальню, как услышал у себя за спиной стон. Он со вздохом развернулся и сел в кресло. Вдруг его осенило. Вскочив, Джерри схватил одну из баночек с детским питанием. Открыв крышку, он понюхал содержимое, наморщив нос. Запах детского питания никогда не казался ему особо привлекательным, но так ужасно вонять оно точно не должно, верно? К запаху несвежего фарша примешивался запах чего-то еще, резкого, забродившего… Ацетона? Джерри перевернул банку, чтобы посмотреть на срок годности, но дата была будто специально затерта — ничего не разобрать.
Терез обхватила руками живот, согнулась пополам от боли и издавала звуки, похожие на кваканье лягушки. Крупные капли пота катились со лба, а с губ на подбородок капала липкая желчь. Девочка бессильно свесила голову с края дивана.
Джерри быстро принес из кухни миску с прохладной водой и полотенце, которым, осторожно промакивая, протер девочке лицо. Терез была вся горячая, глаза блестели словно два стеклянных шарика. Ее сильно трясло, будто от озноба, и Джерри охватил страх, но на этот раз совсем иного рода.
— Эй, давай-ка приходи в себя! Что мне с тобой, такой больной, делать?
Отвезти ее в больницу он не мог, ведь у Терез нет ни медицинской карты, ни номера социального страхования, да и обыкновенного удостоверения личности тоже нет. С тем же успехом Джерри мог бы отправиться в полицию и заявить на самого себя. Можно, конечно, оставить ее на пороге больницы, но вдруг его кто-нибудь увидит? Да и как он усадит ее на мотоцикл, черт побери, в ее-то состоянии?
— Джерри… — прошептала Терез, подняв затуманенный взгляд на брата.
Вдруг она снова скорчилась в судорогах, отчего влажные простыни замотались вокруг ее худеньких ног.
— Ничего-ничего, сестренка, — утешал Джерри, гладя ее по голове. — Ты просто отравилась, это не страшно. Скоро все пройдет, — пытался он убедить самого себя.
Он напоил ее водой, и через пять минут Терез снова вырвало. Джерри сменил ей постельное белье, насквозь мокрое, но спустя два часа простыни снова были все влажные от пота. Он дал девочке пару таблеток обезболивающего, но скоро и они вышли обратно вместе с рвотой. Джерри уже до крови искусал себе ногти, в панике пытаясь сообразить, как лучше поступить. Рассвет застал измученного Джерри в кресле у изголовья дивана, на котором, свернувшись вопросительным знаком, лежала девочка. Отсутствующим взглядом он смотрел на ее худенькое тельце. Терез прерывисто дышала, а голос ее так ослаб, что Джерри едва разобрал слова, когда она вдруг произнесла:
— Малышка злая. Сделала их мертвыми. Маму и папу. Малышка теперь тоже станет мертвой. Хорошо.
Джерри резко выпрямился в кресле и протер глаза влажным полотенцем, которое пришлось менять несколько раз за ночь.
— Не говори так, — произнес он, наклонившись ближе к девочке. — Ты убила их не потому, что ты злая. Уж не знаю, почему ты так поступила, но дело точно не в злобе, как я понимаю. Зачем ты так говоришь?
— Ты грустный. Потому что папа и мама стали мертвыми.
Малышка злая.
— Значит, так, — решительно произнес Джерри, откашлявшись. — Прекрати называть себя Малышкой, прекрати говорить, что ты злая, и брось всю эту чепуху про маму с папой.
— Малышка скоро станет мертвой, — сказала девочка, уставившись в пустоту.
И тут Джерри разозлился. Он положил руку ей на лоб, сжав виски большим и указательным пальцем.
— Прекрати! — выпалил он. — Правильно говорить: «Я скоро умру», поняла? И потом, никто тут умирать не будет! Забудь! Я ведь о тебе позабочусь. Только попробуй у меня умереть, тогда я тебя точно прибью!
Терез нахмурила брови и сделала то, чего он еще никогда не видел: подняла уголки губ в улыбке.
— Не получится. Как ты мертвого прибьешь?
— Я пошутил, глупенькая! — объяснил Джерри, закатив глаза.
Атмосфера в комнате немного разрядилась, но тучи снова сгустились, когда Тереза вдруг произнесла:
— Мама и папа стали мертвыми. Малышка забрала их себе.
Они попались.
Пусть Терез сейчас опасности собой явно не представляла, но, услышав эти слова, Джерри отодвинулся от нее подальше.
— Ты о чем это? Прекрати назвать себя Малышкой, и потом, что это значит: они попались?
— Они теперь мои.
— Они не твои! Они даже не настоящие твои родители, так что перестань нести чушь!
Терез замолчала, закрыла глаза и отвернулась к стенке. Джерри снова откинулся на спинку кресла и сидел так, прислушиваясь к ее тяжелому дыханию, от которого тело девочки подрагивало. Он пытался заснуть, но не выходило.
— Зачем ты это сделала? — вдруг спросил он, обращаясь к пустоте.
Ответа не последовало.
То ли духота тому виной, то ли бессонница, или и то и другое вместе, но к утру раздражение Джерри достигло предела. Он давно подозревал, что у сестренки не в порядке с головой, а значит, она не может отвечать за свои поступки, но его выводило из себя, как легкомысленно она отнеслась к сделанному. «Попались».
Охотнику, только что подстрелившему из ружья уток, позволительно так сказать, но точно не человеку, убившему двух человек. И не просто кого-то, а родителей Джерри, как бы он к ним ни относился. «Попались».
Похоже, Терез полегчало. После ужасной ночи она была бледна и даже глоток воды давался ей с трудом, но теперь она сидела на диване с подложенными под спину подушками и листала книжку про Винни-Пуха, в детстве принадлежавшую Джерри. Уж слишком довольной она показалась усталому и раздраженному Джерри. Ее слова не выходили у него из головы:
«Попались!»
Он стоял у полки с видеоколлекцией, сложив руки на груди и наблюдая, как сестренка разглядывает разноцветные картинки с симпатичными героями, не заботясь о всех тех бедах и проблемах, которые привнесла в жизнь Джерри. Не подумав, он вытащил кассету с «Адом каннибалов» и предложил веселым тоном:
— Давай фильм посмотрим.
— Что такое фильм? — спросила Терез, не отрываясь от книжки.
«Сейчас узнаешь», — подумал Джерри, ставя кассету в видеомагнитофон. Если он чем-то и мог объяснить свои действия, так это намерением показать сестренке, что убить — это не песенку спеть. Это тебе не «Попались!», а ужасная и страшная вещь. Начался фильм: людей резали и забивали до смерти, они вопили и рыдали, кровь лилась рекой, кишки летели во все стороны. Джерри больше не находил удовольствия в просмотре этих сцен, видимо из-за истории с родителями. Порой он украдкой посматривал на Терез. Она сидела на диване, уставившись на экран с полным безразличием на лице.
— Ну как тебе? — спросил Джерри в конце. — Кучу людей убили, да? Жуть!
— Они не на самом деле мертвые, — покачала головой Терез. Джерри всегда считал, что «Ад каннибалов» — один из лучших примеров псевдодокументального ужастика. Все происходившее на экране казалось вполне реальным. Поскольку сестренка и понятия не имела о том, что такое фильм, Джерри рассчитывал, она примет все за чистую монету. А ему, какие бы цели он ни преследовал, того и надо было.
— В смысле? Конечно, они умирают по-настоящему, — решил приврать Джерри. — Их на кусочки вон порубили.
— Да, но они не стали мертвыми, — упорствовала Терез.
— С чего ты взяла?
— Нет дыма.
Джерри уже заготовил несколько убедительных аргументов, но подобного поворота он не ожидал.
— Что? — только и смог вымолвить он.
— Нет дыма. Когда они разбили им голову.
— О чем речь? Не бывает никакого дыма!
— Бывает. Немного. Красный дым.
Выражение лица у девочки стало похожим на то, каким оно было, когда Джерри пошутил, что убьет ее, если она умрет. Терез смотрела на брата с подозрительной улыбкой, будто знала: он пытается ее провести, но скоро в этом признается.
— Кровь! — догадался Джерри. — Ты имеешь в виду кровь?
Уж ее-то в фильме полно.
— Нет. Джерри, хватит! Ты же знаешь.
— Ничего я не знаю! Мне, видишь ли, не приходилось людей убивать.
— Почему ты никого не убил?
Джерри и сам не понимал, чего хотел добиться от сестренки, показав ей ужастик. Чтобы она закричала от страха и отказалась смотреть. Или, наоборот, чтобы ей понравилось и она засыпала бы его вопросами. Или просто расплакалась бы. Но того, что произошло сейчас, он никак не ожидал.
— Случая не представилось, — обиженно сказал он.
Терез серьезно кивнула, а потом стала объяснять ему, как несмышленому малышу:
— Кровь появляется потом. Сначала дым. Чуть-чуть. Красный. Потом его больше нет. Не найти. Но хотя бы чуть-чуть можно получить. Это любовь. Я так думаю.
Видимо, дело в том, как она это говорила. Монотонным, усыпляющим голосом диктора, читающего сводки биржевых новостей, Терез сухо сообщила ему простые факты. Возразить было трудно, и на долю мгновения Джерри ей даже поверил. Но минуту спустя он стряхнул с себя оцепенение и взглянул на девочку. На лобике Терез снова проступил пот. Джерри взбил подушки, сказал ей прилечь и укутал одеялом.
— Сестренка, — начал он, присев на краешек дивана, — я уже спрашивал, но сейчас я задам вопрос еще раз. Допустим, это все правда: дым и так далее. Допустим, у меня тоже внутри такой дым. Ты и его заполучить собираешься?
Терез устало покачала головой.
— Почему нет? — поинтересовался Джерри.
Взор девочки затуманился и веки начали закрываться, но Джерри не мог позволить ей заснуть, так и не получив ответа. Когда он потряс ее за плечо, Терез произнесла:
— Не знаю. Не хочется.
Ее веки закрылись, и Джерри пришлось довольствоваться таким ответом. Он пошел в спальню и попытался уснуть, чтоб мысли хоть немного прочистились, но сна не было ни в одном глазу. Проворочавшись полчаса, Джерри поднялся, принял холодный душ и вышел на улицу купить каши.
Что-то же ей надо поесть.
На лестнице Джерри столкнулся с соседом по фамилии Хирсфельтт. Опрятная одежда пожилого мужчины резко контрастировала с его пропитым лицом.
— У вас кто-то поселился? — спросил Хирсфельтт, прищурившись от яркого утреннего света, отражавшегося от бетонных стен.
— Нет, с чего вы взяли? — похолодел от испуга Джерри.
— Я все слышу, — предупредил сосед. — Стенки в доме тонкие, знаете ли. У вас там кого-то рвало всю ночь. Вряд ли это были вы.
— Знакомая заболела, и я разрешил ей пожить у меня пару дней.
— Как мило с вашей стороны, — сказал Хирсфельтт таким тоном, будто не верил ни единому слову Джерри. — Кстати, примите мои соболезнования, — продолжил он, приподняв чересчур элегантную шляпу. — Кошмарная потеря.
— Спасибо, — поблагодарил Джерри и поспешил вниз.
Спустившись на два этажа, он поднял голову и заглянул в проем между лестничными пролетами. Ему показалось, он увидел плащ Хирсфельтта рядом с дверью в свою квартиру. Будто тот стоит и подслушивает.
О том, чтоб прогуляться до дальнего супермаркета, теперь не шло и речи. Джерри быстро зашагал в сторону ближайшего магазина. Оставлять Терез надолго одну он не решился. Что, если она проснется и начнет шуметь, а этот чертов Хирсфельтт так и будет стоять у двери, прижав ухо к щели для почты? И почему людям вечно нужно совать нос в чужие дела?
Джерри собирался купить кашу для детей до года, но ее, как назло, на полке не оказалось. Пришлось взять цельнозерновую кашу для детей постарше. Когда он выложил коробку на ленту, кассирша как-то странно ему улыбнулась. Она не раз его видела и точно знала, кто он. Если б не встреча с соседом, Джерри не обратил бы внимания на кассиршу, но теперь, спеша домой с коробкой каши в пакете, он чувствовал себя затравленным зверем.
Терез все еще спала, и Джерри посидел немного в кресле, чтобы отдышаться. Когда девочка проснулась, он тут же включил телевизор на полную громкость, чтобы заглушить подозрительные звуки. Несколько раз за вечер он подходил к окну и выглядывал наружу — не следит ли кто.
Их день проходил под аккомпанемент старых сериалов и рекламных пауз. Терез лежала на диване, вялым взглядом следя за происходящим на экране. Джерри попробовал накормить ее кашей. Она съела пару ложек, и он сидел потом в кресле, обхватив колени и страшась, что сейчас ее снова вырвет этой скудной пищей. Но все обошлось, Джерри жутко обрадовался и дал девочке еще каши. Наконец Терез отказалась есть, но ее так и не вырвало.
Расспросы соседа и улыбка кассирши поставили Джерри перед фактом: делать вид, что все само решится, больше нельзя. Но сейчас у него просто нету сил выдумывать новую стратегию. Поэтому Джерри просто кормил Терез кашей, радовался, что ее желудок принимает пищу, вытирал пот с ее лобика и сидел рядом, когда ее живот снова скручивало от спазмов.
Эти часы, проведенные в их маленьком замкнутом мирке, дали Джерри два новых для него ощущения. Первое — клаустрофобия. Гостиная казалась ему гораздо меньше, чем прежде, будто стены сжались вокруг них двоих, а там снаружи — любопытные глаза, следящие за каждым его шагом. Джерри и сам будто усох, словно бульонный кубик, все его функции сводились к одному: кормить и заботиться.
Если клаустрофобия доставляла беспокойство, то забота о другом человеке приносила радость — настоящее открытие для Джерри. Необыкновенное чувство удовлетворения посещало его, когда он подносил ложку ко рту Терез, видел, как она глотает кашу, убеждался, что желудок не отторгает пищу. На сердце становилось теплее, когда девочка с облегчением вздыхала, оттого что он протер ее горящее лицо влажным прохладным полотенцем.
А может, объяснение не столь благородное, и его радовало внезапно обретенная над кем-то власть. Ведь сестренка теперь полностью зависела от него. Еще никогда не держал он чьей-либо жизни в своих руках. И вот теперь Терез всецело в его власти. Никто не знает о ее существовании. Так что мешает ему взять да накрыть ей подушкой лицо?
Но вместо этого он возился с кашей, смачивал полотенце, менял постельное белье и не отходил от сестренки. Когда имеешь такую власть, незачем применять ее. Для разнообразия Джерри решил побыть хорошим парнем.
В восемь вечера началось шоу «Стань звездой». На сцену вышла какая-то девчонка и завыла песню Уитни Хьюстон, явно переигрывая. Терез тихонько подпевала слабеньким голосом. Джерри аж прослезился. Но не девчонка на экране была тому причиной.
— Черт возьми, сестренка, ты бы гораздо лучше спела! Ты б их там всех порвала!
Ближе к вечеру Терез стало хуже. Судороги участились, а когда Джерри измерил у девочки температуру, термометр показал сорок с лишним градусов. К полуночи Терез настолько ослабла, что даже не могла поднять голову с дивана, если ее рвало. Поэтому Джерри пришлось сидеть рядом, держа полотенце наготове. Если б не страх за сестренку, он бы наверняка потерял сознание от усталости.
Джерри притащил в гостиную матрас со своей кровати и лег рядом с диваном. Его уже не волновало, позвонит ли Хирсфельтт в полицию и не прячется ли в кустах хитрая кассирша, — лишь бы Терез поправилась. Еще ни разу он не видел, чтобы кому-нибудь было так плохо. Пусть Ингемар только покажется в Нортелье, уж Джерри-то ему рожу начистит!
Он задремал, когда вдруг услышал шепот Терез:
— Писать.
Джерри отнес ее в туалет и держал за плечи, чтоб она не свалилась с унитаза. Девочка была такой горячей, что у него аж ладони вспотели. Поразительно, сколько тепла могло излучать ее крошечное тельце. Голова Терез безвольно свешивалась. Вдруг девочка вся обмякла, будто последние силы оставили ее и она решила сдаться.
— Эй, сестренка! Терез? — закричал Джерри, подняв ее голову.
Глаза девочки закатились — видно одни белки, а в уголках неподвижных губ показалась пена. Приложив ухо к ее рту, Джерри услышал совсем слабое дыхание, обжигавшее его жаром, словно в пустыне. Он отнес девочку обратно на диван, завернул в холодную влажную простыню, лег на матрас рядом и взял Терез за руку:
— Сестренка, слышишь? Не умирай! Пожалуйста! Я никому тебя не отдам, буду о тебе заботиться, слышишь? Мы что-нибудь придумаем, только держись. Хорошо?
Джерри свернулся калачиком на матрасе, не выпуская ее ладони из своей, и лежал в полутемной комнате, зафиксировав взгляд на губах Терез — они слегка подрагивали время от времени, показывая, что она пока жива.
Только сейчас он осознал: сестренка — все, что у него осталось. «Не умирай!»
Прошло пять минут, а может, целый час. То ли он заснул, и это все ему приснилось, то ли он действительно видел все своими глазами. Как бы то ни было, Джерри лежал на матрасе рядом с диваном и держал горячую обмякшую руку Терез, когда губы девочки вдруг приоткрылись. Сначала Джерри обрадовался, ведь других признаков жизни она давно не подавала. Но потом он увидел, как у нее изо рта пошел прозрачный красный дым.
Джерри вскочил в панике и, обезумев от страха и измождения, схватил мокрое полотенце и накрыл им рот сестренки, не давая дыму просочиться. Он прижимал полотенце к ее губам, исступленно тряся головой.
«Нет! Так не бывает! Это происходит не со мной!»
Он ждал, что дым начнет просачиваться сквозь ткань, и лишь несколько секунд спустя осознал, что именно сейчас делает. Тут же убрав полотенце, Джерри приложил ухо к губам Терез — ничего. Тогда он начал колотить кулаками себе по вискам, пока в голове не застучали молоточки.
«Я убил ее. Я ее убил! Задушил сестренку!»
Терез открыла глаза, и Джерри отшатнулся с криком, опрокинув журнальный столик, который с шумом грохнулся на пол. Девочка протянула к нему руку. Джерри сделал несколько глубоких вдохов и понемногу пришел в себя.
— Я думал, ты умерла, — признался он, взяв ее ладонь. — Вот прямо сейчас.
— Я стала мертвой. Потом я перестала быть мертвой, — пояснила Терез, прикрыв глаза.
За стенкой послышался шорох — сосед тоже не спал.
К утру температура значительно упала. Градусник показывал тридцать восемь. Терез попила воды и даже поела детского питания — Джерри нашел в холодильнике баночку из старого запаса. Она самостоятельно сидела на диване и ложку тоже держала сама. Джерри удалось вздремнуть пару часиков ближе к утру, и теперь он чувствовал такое облегчение, что должен был это как-то выразить. Когда он погладил ее по щеке, Терез не взглянула на него, даже не улыбнулась, но и голову не отдернула.
Тем же днем Джерри залез в интернет и принялся искать объявления о сдаче квартир в аренду.
 | Юн Айвиде Линдквист. Звездочка |
Электронная книга: Юн Айвиде Линдквист. Звездочка