Раньше, когда я представлялась «WDR, russische Redaktion», все слышали только WDR. И радовались: круто, большая общественная телерадиокомпания — независимая, беспристрастная и всем известная. Сейчас я говорю точно так же, но половина собеседников спотыкается о «русская редакция», переспрашивает, не Россия ли и Путин прячутся за моим микрофоном? Русским быть последнее время в Европе нелегко. Они считаются плохими и страшными. И у них диктатор. В Беларуси, говорят, тоже диктатор, но белорусов жалеют. А Россию жалеть трудно: у нее газ и боеголовки.
Российско-украинский конфликт напугал: он как-то совсем рядом. Хотелось бы чуток подальше—там, где Сирия, например. Мой знакомый — владелец сети итальянских супермаркетов — на полном серьезе рассуждал, что Европа перестает быть уютной, слишком близко война, и он посматривает на Австралию. Она-то уж точно не нужна ни США, ни России. Россиянам сейчас в Германии примерно так же, как американцам во времена Буша. Они тогда были самой немодной нацией и везде натыкались на слишком политизированных собеседников, которые грузили на тему «как вы допустили». А на выставке «Берлин в миниатюре» в игрушечном аэропорту была выстроена крошечная демонстрация, конечно же, против прилета американского президента. Интересно, поменяли ли они экспозицию?
Последние события послужили и просветительским целям. Половина немецких знакомых до аннексии Крыма вообще не знала, что тот не был Россией. А сами россияне не спешат их разубеждать, они на полном серьезе кричат «крымнаш» и «севастополь залит русской кровью». И я отрешенно представляю кровавокрасный песок, который так и не смог отмыть прибой... Еще я знаю, что там пролилась совсем не русская кровь прапрадеда моего сына. Но та часть семьи ни на полуостров, ни даже на Калининград не претендует. И, кстати, тоже не знали, что Крым — украинская территория.
Юле недавно с особой жестокостью порезали колесо на джипе — она уверена, что за георгиевскую ленточку на зеркале. И уверена, что это сделали украинцы: немцы на это не способны, а от «бандеры» всего можно ожидать. Юля не испугалась — она теперь ходит с триколором и пьет вино за день России. Добрая хохотушка и любительница балета. Но смотрит российское телевидение.
Спутниковые тарелки установили даже те, кто прекрасно обходился без них все эти годы. Многие в профилактических целях, чтобы понимать, а «что там за борщ»? И почему в интернет попадают ссылки про «трэш-шапито», когда уважаемые в стране люди захлебываются в какой-то истерике и мракобесии в рассуждениях про. «Евровидение». И почему там об этом конкурсе вообще говорят? Тем более как о событии планетарного масштаба, как о цитадели, в которой засели враги и которую надо покорить. Тут «Евровидение» не смотрят. Вернее, смотрят, но бабушки и тетеньки. Это как местная «Песня года». И я бы никогда не узнала, что конкурс прошел, если бы не шутки поутру про бородатую женщину в «Фейсбуке».
Недавно говорила с подругой. У нее «тарелка» — она утверждает, что «это» действует. Первое время новостные сюжеты смотришь критично, потом между делом, поглаживая бельишко, и через пару недель ловишь себя на мысли: ну так, может, и хрен с ним, что Крым отжали. А украинцы вообще всегда на Мексику были похожи — горлопаны непонятные. Зато Родина сильная.
Россияне не плохие. Они искренне плачут настоящими солеными слезами, что русскоговорящих в Украине убивают и им нужна помощь. А русские своих не бросают и за это страдают. Вся Европа грязью полила. За что? Просто ведь руку помощи протянули. Вон, братишек-сербов бросили когда-то, и где теперь та страна.
Там один фонд привез бронзовую голову Гагарина — подарить берлинскому планетарию. Они каждый год немцам скульптуры вручают, как-то даже барона Мюнхгаузена привезли. Спрашиваю, а немцы вам что? Они говорят, а они нам дружбу. Так жалко его стало.
(с) Анна Анакер