К пресс-центру администрации съехались репортёры всех новостных каналов — не менее дюжины телевизионных бригад.
Фургоны и специализированные автобусы конкурирующих станций. Над крышами — лес антенн. Содом и Гоморра. Настоящий кошмар для охраны...
Пресс-конференция, устроенная президентской администрацией, прошла своеобразно.
Если мягко выразиться.
Главе чрезвычайной правительственной комиссии мы задавали умные вопросы.
Увы, зря старались.
Глава комиссии, наглухо застёгнутый генерал-майор, отвечал всем одинаково — ровным, четким, демонстративно командным голосом:
— Это — закрытая информация.
Так же ответил на мой вопрос — о причинах создания комиссии.
После чего, поблагодарив за внимание, — откланялся.
Дуболом-перестраховщик.
Для чего тогда вообще устраивать пресс-конференцию?
А чтоб была открытость.
Пресс-секретарь вызвался прокомментировать выступление главы.
С ним я не раз имел дело. У него дар: говорить живо, эмоционально, захватывающе, но— сказать или крайне мало, или вообще ничего. Качество невероятно ценное в политике.
Он начал, в своей манере:
— Нам говорят, нужны срочные меры. Но как принимать решения, в частности, на основе какой информации? Да, много определяется мерой осведомлённости. Мера осведомлённости президента и мера осведомлённости произвольно взятого человека с улицы — не совпадают, и значительно. Существует информация, предназначенная для служебного пользования. Также есть конфиденциальная информация...
Ну и далее, в том же духе.
Когда заметил, что народ оглядывается на выход, быстро свернул бодягу:
— Открытость хороша— в разумных, тщательно взвешенных пределах. Надеюсь, позицию комиссии мне удалось прояснить. До новых встреч, друзья!..
Воздел соединённые руки, словно звезда эстрады, ждущая оваций.
После его пламенной речи у многих из нас сложилось впечатление, что эта чрезвычайная правительственная комиссия была созвана ввиду очередной террористической угрозы.
Казалось бы — что особенного.
Только почему-то казалось — не всё просто.
Ещё казалось — вот мой шанс выбиться.
Необходимы горячие факты.
Они где-то лежат. Приди и возьми.
Решил поискать.
Здорово помог давний прикормленный «источник», за деньги, разумеется.
Я нашёл двухэтажный загородный дом на берегу тихой речки.
В сумерках занял позицию в кустах — от веранды шагах в ста пятидесяти.
* * *
Охранники с оружием, в камуфляже. Но — расслабленные. Про это место никто и слыхом не слыхивал. Лазутчиков не было, я первый.
Осторожно вынул из кофра направленный дистанционный микрофон. Чувствительный, с хорошим усилителем, параболический.
В общем— подслушивающее устройство. Как-то по случаю приобрёл.
Оборудование, запрещённое к использованию гражданскими лицами.
А что же делать гражданским лицам, которым отказывают в информации?
Надел плотные наушники, подстроил аппаратуру.
Судя по голосам, на веранде — глава комиссии, несколько помощников.
Разговор вялый, прерываемый шлепками и злобным шипением в адрес кровососущих.
Должно быть, сто раз жевали тему, к решению так и не пришли.
Отрывочные реплики, намёки, фигуры умолчания.
Всё же у меня сложилась картина.
Получалось, в глубинке сел корабль, из космоса, неавтоматический, пилотируемый.
Комиссии поручены всеобъемлющая оценка ситуации в плане возможных последствий и — ведение переговоров.
Что, пришельцы?..
Разговор почти иссяк. Больше ничего конкретного.
Стемнело. Высыпали звёзды.
Комиссионеры, устав бить на себе комаров, удалились в дом.
Окна закрыты.
Микрофон у меня только параболический, он через стекло не берёт. Нужен лазерный.
Был вынужден отчалить.
Полночи одолевали сомнения. Пускать в эфир, не пускать? Выждать, пока ситуация хоть чуть-чуть развиднеется?
Упущу время, лишусь приоритета. В нашем деле кто успел, тот и съел.
Перекрестившись, выдал горячие факты в утреннем блоке новостей.
Понимал, что рискую своей репутацией. Выбирал обтекаемые выражения.
Днём пригласили в пресс-центр, для беседы. Не шефа, а — меня, репортёра-ведущего.
Старый монстр с выправкой сержанта, мы его зовём Экзекутором, не предложил сесть.
Хмуря седые брови, изрёк:
— Потерять аккредитацию легко, трудно — восстановить.
— Чем провинился? — Я старательно изобразил недоумение.
— Ты запустил в эфир неподтверждённую информацию.
— Но я сказал — «по непроверенным данным».
— «По непроверенным данным»!.. — фыркнул Экзекутор. — Ты же все данные высосал из пальца!
— Не совсем так.
— Назови «источник».
— Какой я журналист после этого?
— Слишком ты непосредственный. Живёшь не по средствам.
— Намёк уловил. Постараюсь вину искупить.
— Старайся.
Экзекутор мрачно уставился в бумаги.
Закрыв дверь, я несколько секунд пребывал в ошеломлении.
Только щёлкнули по носу. Припугнули санкциями. То есть пальчиком лишь погрозили.
Видимо, «непроверенные данные» были недалеки от суровой действительности.
Потому что иначе бы дело повернулось совсем но-другому.
* * *
На всех углах судачили о корабле, с моей лёгкой руки.
Чем бы ни кончилось, приоритет за мной.
СМИ требовали хотя бы «версию для прессы».
И глава чрезвычайной комиссии вновь предстал на очередной конференции, дабы внести ясность.
Внёс.
Отвечал всем одинаково — ровным, чётким, демонстративно командным голосом, но ещё короче:
— Без комментариев.
Простенько и со вкусом. Наверное, долго репетировал перед зеркалом, заучивал текст.
Не желая терять время, я выскользнул из зала, пусть оператор снимает дальше этот бред.
Шёл, глядя под ноги, думал, что надо бы снова посидеть в кустах, на берегу тихой речки.
Посреди коридора стоял кто-то, на пути. Я поднял взгляд.
Нескладный парень, в сиреневом комбинезоне из металлизированной ткани.
Явно был не в своей тарелке. Заговорил с акцентом:
— Где у вас... Э-э...
Замялся, кусая губы. Конечно впервые тут.
— Понимаю, — сказал я, беря его под локоток. — Идём, покажу.
Распахнул дверь, иа которой была схематичная фигурка мужчины.
Оказавшись внутри, парень смотрел по сторонам в нерешительности. По-моему, не знал, как приступить.
Деревня.
Я дал наглядный урок, продемонстрировал — куда и что.
Гость тут же повторил. Не сдержал вздох облегчения.
Вымыли руки. По очереди вытерли бумажным отрывным полотенцем.
— Новичок... — извиняющимся тоном признался он, вслед за мной кидая смятый комок в урну.
— Да, ведёшь себя, как пришелец, — хмыкнул я.
Сказал и — пригляделся внимательнее к новичку.
Лицо у него какое-то...
— Вы прилетели с миром?.. — спросил я, холодея.
Парень торжественно кивнул.
Железо было горячим. Я ринулся ковать.
В минуту раскрутил гостя.
Прибыл на корабле. Ведутся переговоры. Тоска зеленая. Вот и сбежал, хотел посмотреть на жизнь аборигенов в естественной среде. Ведь он репортёр.
Я смекнул: коллеги, не конкуренты.
В животе ёкнуло.
МОЙ ШАНС.
ЭТО БУДЕТ - СЕНСАЦИЯ.
Материал из первых уст в журналистике — на вес золота.
— Слушай, — пробормотав я. — Как на счёт — эксклюзива?
Думал, слово ему неизвестно.
Хотел растолковать.
Ха.
«Эксклюзив» — первое, что коллега выучил на Земле.
— Ты — мне, я — тебе, — деловито предложил он. — Договорились?
Репортёр всегда поймёт репортёра.
Мы ударили по рукам.
(с) Валерий Гвоздей