В сердце французского мужчины сексуальность находиться в постоянной борьбе с жадностью. Истории из жизни рассказывает Екатерина Истомина.
Француз для иностранки — существо мифологическое. Конечно, здесь решительно виновата великая французская литература, воспевшая приключения мушкетеров, блеск разнообразных французских дворов, романтические страдания повес, прибывавших в Париж из благословенных провинций. Сирано де Бержерак, пусть с длинным носом, но и с восхитительными сонетами - в мятежных душах героев классической французской литературы, разумеется, не находилось места малюсеньким грешкам, вроде какой-нибудь жадности. Бедность - да, она и в России не порок, но жадность - нет. А русским девушкам, воспитанным на советских костюмных фильмах, было тяжело вдвойне: Михаил Боярский немногим из нас известен как древний и неистовый фанат питерского «Зенита», но зато все знают его как лохматого, словно шестимесячный щенок спаниеля, смелого гасконца д’Артаньяна, к образу которого позднее добавилась и эффектная роль влюбленного шпиона, пожилого шевалье де Брильи в эпическом кинополотне «Гардемарины». Но жизнь, как справедливо заметила опытная француженка Мирей Матьё, «не кино», и убедиться в некоторых национальных грехах французских мужчин не составит никакого труда. Достаточно пойти, к примеру, в знаменитое парижское кафе «Анжелина», что на улице Риволи.
Кафе «Анжелина» привычно полно туристов, но, как ни странно, в него приходят и парижане. И часто это семейные мужчины, оснащенные золотым кольцом, средней руки костюмом и мопедом, на котором они добираются до своего, безусловно, инновационного банка. Мужчины приходят на ланч со своими девушками, которые, скажем так, стоят значительно ниже их на социальной лестнице.
А разница в классовом положении - это проверенный повод сэкономить, которым часто пользуются французские мужчины. Можно взять один салат на двоих (а так еще и романтичнее), хлеб вообще принесут бесплатно, чаевых никаких не оставлять. Однажды в «Анжелине» на моих глазах подобная пара (он - белый мужчина с кольцом, она - юная и роскошная телом французская африканка в кружевных колготках) так и съели всю корзинку с хлебом, запивая угощение прозрачной водой. Плюс два маленьких «эспрессо». Тяжело, но приходится разоряться на две порции: чашечка такая крошечная, что ее и не разделить.
Девушка была абсолютно счастлива этой трапезой: ведь она находилась в шумном, публичном, блистательном месте (смысла объяснять красавице, что здесь обедала пирожными великая актриса Сара Бернар, не было), вокруг — состоятельные люди, она — с господином, который не стесняется кормить ее свежими хлебными корками просто так, с руки. Было очевидно, что это она выбрала именно «Анжелину» в качестве точки гастрономического свидания. И ее спутник щедро угостил ее: не сочным бифштексом, а театром, обстановкой, зрелищем. Расплата за данный гасгрономический театр была очевидна: межрасовый секс, одна из самых популярных опций па порнографических сайтах.
Вы скажете: это все коварная молодость, это милое время, когда любовь хороша и без денег. Но я не соглашусь: французы экономят, буквально слоя на краю могилы. Отправляйтесь скорее в пляжный ресторан буржуазного курорта Сен-Тропе, где еще можно обнаружить отдыхающих дам и господ, пришедших из 1960-х со своими шезлонгами. Это и есть настоящая французская буржуазия, которой никакой социалистический президент Олланд не указ. Представители этого класса отлучаются с пляжа разве что за новыми купальными костюмами Pucci. Впрочем, есть и исключения.
Пока французские пляжные дамы рассказывают друг другу о солнцезащитных средствах, ничуть не дремлют буржуазные французские старики. Эти ловеласы приглашают себе в компанию молодых девушек из Марокко — и часто не одну, а сразу несколько. У меня прямо перед глазами стоит пляжная картина в Сен-Тропе, которой мог бы заинтересоваться и Мольер.
Старик и море: буржуазный французский пенсионер (судя по состоянию, о котором мне успел шепнуть прыткий пляжный гарсон, — всесоюзного значения) завлек на солнечный обед двух девчонок. Чем кормить чудесных малышек? Они такие маленькие и бедненькие, что много не съедят, решил он и заказал всем выпивки. Служители роскошного пляжа, правда, убедили дедушку взять хотя бы минимальной закуси: арбуз и яблоки. Итак, троица выпила вина, съела по куску арбуза. Что же дальше? Теоретически, после такой богатой трапезы похотливый старик должен был наброситься на миниатюрных дев и утащить их в какие-нибудь темные альковы. Но старик был очень стар. Очень-очень. Столько не живут.
Дело кончилось тем, что девушки уселись в шезлонгах топлесс, подставив свои небольшие женские достоинства под лучи лазурного солнца. А жадный старик (как же осудили его исключительно невинные приключения пожилые соседки по ресторану - сколько ужасных гримас не смогли скрыть даже их темные очки!) так и остался сидеть за столом. Он смотрел на полуголых девушек так, как одичавший Робинзон Крузо смотрел бы на проходящий мимо океанский лайнер. Жизнь уплывала в данный момент, она уже уплыла... В конце концов он уснул, уронив лысую, с едва заметным седым пушком голову на стол. Его разбудили официанты. Нужно было подписать счет. Прежде чем поставить свою монетарную закорючку, гражданин тщательно проверил все строчки счета: а вдруг, пока он спал, шаловливые блудницы заказали и съели дорогой сыр или даже рыбу? Her, к с частью, они просто догрызли все яблоки.
Не будем, однако, порочить великую галльскую нацию. Француз может быть щедрым, причем не только за корпоративный счет. Но пока - несколько слов о корпоративных тратах. Десять лет назад свирепая журналистская судьба пригласила меня в старинный город Коньяк, изрытый спиртными подвалами самых высоких образцов. Производитель элитного напитка, который нынче обожают китайцы, устроил роскошную дегустацию. В холодном подвале перед нами выступал легендарный мастер купажа, отличительной особенностью этого господина являлся диковинный нос красного цвета. Сразу было понятно: перед нами - настоящий мастер своего дела. Но вот рыцарь ли он?
Мастер мастерски расплескал по рюмкам белые и коричневые спирты: адскую жидкость необходимо было точечно дегустировать, помогая себе кусочками горького шоколада. Процесс шел довольно слаженно, пока одна московская девушка с маленьким размером ноги не обратила внимания на самый старый коньячный спирт (бутыли, обтянутые соломкой, стояли вдоль кирпичных стен). Возраст спирта равнялся возрасту императора Наполеона Третьего (который, кстати, был одним из самых щедрых правителей Франции). Стоимость одной капли могла соперничать в цене с автомобилем «Пежо». Девушка попросила налить ей этого самого спирта, дабы, вероятно, почувствовать вкус великой истории. Французы — народ театральный, даже в самой щекотливой ситуации они стараются сохранить манишку белой. Купажист не уронил себя: древнейший спирт этого несчастного коньячного хозяйства был немедленно разлит по нашим рюмкам. И сам он решительно выпил эту, практически, цикуту. В какую сумму обошелся этот жест, трудно себе и представить. Но, с другой стороны, это были корпоративные траты, а московская девушка — очень симпатичная. И, возможно, в кои-то веки провинциальный маленький француз, ходивший на работу в свои подвалы из дома пешком, почувствовал себя героем настоящего международного скандала. Рюмка, которая ждала своего часа почти двести лет, — это его возможность быть галантным. Остается добавить, что через несколько лет эта русская девушка с маленькими ногами вышла замуж за француза, владельца компании по производству пластиковых окон. Свадьбу они играли в каком-то замке, где отдыхала Диана де Пуатье, — москвичка с детства любила историческую литературу.
При каких обстоятельствах французский мужчина может быть щедрым? Если вы застанете его врасплох. Картезианцы, наследники Декарта и его формулировки «cogito, ergo sum», французы калькулирую'!’ с такой же скоростью, с какой дышат. Нужно самой считать быстрее: вот это шампанское, этот особняк, этот лайнер, та породистая лошадь, эти каникулы, эти туфли, этот муж. Как нет? Чего нет? 11очему нет? А я уже купила, заказала, потратила. А я не знала. То есть знала, но забыла. Француз - не немец и не швед, и от приступа огненной жадности его можно вылечить поцелуем.
И, наконец, о том, что француз может быть щедрым просто так. Вот, к примеру, вам очень плохо. Вы сидите одна в кафе (только не в «Анжелине»!) и пьете рюмку за рюмкой. Бывают такие серые дни. И у меня был такой. Пожилой французский официант понял это. Он принес мне целый графин вина и сказал: «Я вижу, что вам нехорошо. Так бывает у всех. Вы не расстраивайтесь. Улыбнитесь же! А все вино за мой личный счет». Душевный сервис!
А я, неблагодарная, тогда вспомнила о том, как первый раз сопровождала одного французского стоматолога в его экскурсии по Москве. Этот повелитель кариеса проникся ко мне лирическими чувствами, но был отвергнут. И тогда он, хищное существо, немедленно избрал способ для мести. Указав на Манеж работы архитектора Бове, он сообщил, что «здесь Наполеон Бонапарт держал своих лошадей». Но эта обида показалась ему недостаточной. Когда мы сели за столик уличного кафе рядом с ГЦ «Охотный ряд», он стремительно выискал в меню самое дешевое блюдо - кусок морковного торта. «Вы же не голодная?» - заволновался он. «Я-то торт не буду. Не ем сладкого. Боюсь потерять зубы», -успокоила его я. И попросила у официанта самый дорогой шашлык. На мое предложение посетить панораму «Бородинская битва» француз ответил мычанием. Ну и зря: билеты там совсем недорогие.
(с) Екатерина Истомина