воскресенье, 23 июня 2013 г.

Отец желтой прессы

Уильяма Рэндольфа Херста по праву можно считать родоначальником современной журналистики со всеми ее безусловными плюсами и еще более безусловными минусами. Колумнистика, медиа-магнат, желтая пресса - все эти понятия вошли в обиход именно благодаря ему.

Херст родился 29 апреля 1863 года в семье миллионера. Папаша Херста владел серебряными рудниками и угольными шахтами в Калифорнии. Однажды он выиграл в карты и вместо денег получил от должника газету San Francisco Examiner. Не зная, что с этой газетой делать, Херст-старший подарил ее своему 23-летнему сыну. Так началась величайшая в истории журналистики карьера.

Разоблачение коррупционеров приносит большие деньги

К этому времени Херст-младший уже имел кое-какой журналистский опыт. Будучи студентом, он напечатал в университетском журнале настолько оскорбительную для преподавателей статью, что его исключили. Несколько лет он проработал репортером в газете The New York World, которая принадлежала крупнейшему медиа-магнату того времени Джорджу Пулитцеру.

В собственном издании Херст сразу же начал проводить собственные идеи, которые сейчас кажутся банальными, а тогда выглядели революционными. Сенсацию можно сделать из любой чепухи. Важна не тема, а подача материала. Главное - соответствовать запросам публики.

За год тираж газеты вырос вдвое. Херст специализировался на разоблачении коррупционеров. Но вот беда: отец-миллионер сам был сенатором и не приходил в восторг от сыновьих разоблачений. В итоге он сначала прекратил финансировать газету, а потом и вовсе лишил сына наследства.

Херст-младший не бедствовал - газета приносила прибыль. Но он мечтал о большем, хотел расширить бизнес и покорить Нью-Йорк. Он заключил договор с матерью, которой и перешло отцовское состояние. В угоду мамаше Херст отказывался от женитьбы на бедной девушке из простой семьи, а мамаша отваливала ему кое-каких деньжат из наследства.

За 180 тысяч долларов Херст купил убогую газету The New York Journal с жалким тиражом в 30 тысяч экземпляров.

- Моя газета должна быть издана так, чтобы ее могли и хотели читать полуграмотные эмигранты, невежды, обитатели городского дна, подростки - все, - заявил новый владелец.

Он снизил цену до одного цента. На первой полосе непременно должны были быть сенсации, разоблачения, душещипательные рассказы о катастрофах или кровавых преступлениях. Заметки сопровождались столь же кровавыми и реалистическими иллюстрациями.

За два месяца тираж вырос с 30 до 100 тысяч.

Ученик побеждает учителя

Херст начал газетную войну со своим бывшим учителем - Джорджем Пулитцером. Теперь Херст начал с Пулитцером «газетную войну» за тираж.

Оба создавали сенсации, раздували скандалы, разоблачали, развлекали и вообще всячески потакали публике. Херст перекупил авторов воскресных номеровТЪе New York World, предложив им двойной гонорар. Он не брезговал ничем. У Пулитцера были свои правила и свои ограничения. У Херста их не было. Он говорил прямо: «Главный и единственный критерий качества газеты - это тираж».

Херст вышел победителем. В 1940-е годы он владел 25 ежедневными газетами, 24 еженедельниками, 12 радиостанциями, двумя агентствами новостей, телестанцией и киностудией. Газеты Херста имели 40 миллионов читателей. Каждый третий американец ежедневно читал его издания.

Вклад Херста в журналистику велик, но противоречив. С одной стороны, в погоне за сенсациями он резко снизил журналистскую планку. Его можно считать родоначальником желтой прессы. По одной из версий, сам термин происходит от комикса Yellow Kid («Желтый малыш»). Этот комикс - между прочим, первый в мире - печатался в херсговской газете The New York Journal. Подругой версии, Херст придумал заливать заголовки ядовито-желтым цветом, чтобы больше привлекали внимание.

С другой стороны, Херст поднял социальный статус журналиста. Его сотрудники первыми начали проводить собственные расследования, он ввел тематические рубрики и тексты на свободную тему, то есть колумнистику. Для него не гнушались писать такие авторы, как Марк Твен.

До Херста журналист был всего лишь собирателем информации. При нем он стал властителем дум. Главным властителем, конечно, оставался сам Херст. В 1890-е годы он убедил всю американскую нацию в необходимости войны с Испанией за освобождение Кубы. И не только нацию, но и первых лиц государства. Херст опубликовал украденное письмо испанского посла. К сожалению для испанцев, в этом письме содержались довольно грубые выпады в адрес американского президента Мак-Кинли. Реакция президента оказалась соответствующей, именно такой, на какую и рассчитывал Херст.

Когда кубинский корреспондент прислал Херсту телеграмму: «Здесь все тихо», он ответил: «Вы обеспечьте иллюстрации, а войну обеспечу я». И обеспечил. Его влияние было так велико, что ходили слухи, будто взрыв на американском крейсере «Мэн», послуживший поводом к войне, организовал сам Херст.

Херст пытался баллотироваться в президенты от демократов. Не вышло. Он не расстроился: «Зачем мне быть президентом, когда я сам их делаю».

Гитлер писал статьи для бульварной прессы

Впрочем, не все «сделанные» президенты во всем прислушивались к Херсту. Скажем, строптивость проявлял Вудро Вильсон. Херст был яростным противником того, чтобы США принимали участие в интервенции против Советской России. «Русский народ сбросил царя и коррумпированных аристократов и установил демократию, - писал Херст. - Как мог президент Вильсон, не спросив мнения американцев, посылать наших мальчиков сражаться против новорожденной республики на стороне бессовестных аристократов и безжалостных казаков?»

Власть попыталась надавить на Херста. Затея оказалась бессмысленной. Херст и не думал идти на попятную. Дело закончилось лишь тем, что он, всегда поддерживающий демократов, на президентских выборах 1920 года поддержал республиканцев. И кандидат от республиканцев Уоррен Гардинг выиграл.

Политические взгляды Херста вообще были несколько экстравагантными. К примеру, он долгое время поддерживал Гитлера. Ему казалось, что Гитлер тоже борется с «коррумпированными аристократами» ради простых людей. Гитлер даже пописывал статейки в издания Херста. Потом стали известны факты массового уничтожения евреев. Херст решительно отмежевался от своего «протеже», но репутацию себе он изрядно подпортил.

Столь же противоречивым Херст был и в частной жизни. На первый взгляд, он - типичный нувориш-самодур. Для своей любовницы Мэрион Джонс он обустроил огромное поместье на Западном побережье, воздвиг замок в 165 комнат, напичкал его произведениями искусства без всякой системы и стиля.

Один из гостей Херста обнаружил в шкафчике, который стоял в ванной, картину, поразительно похожую на Моне.

- Да, это Моне, - сказал Херст.

- Но почему картина находится в ванной? - изумился гость.

- В замке очень мало места. Она вам мешает?

В Испании Херст купил средневековый монастырь. Целиком. Приказал его разобрать и доставить в Америку. А потом несколько лет не мог придумать, куда бы его пристроить.

При этом Херст был приветлив в общении и слыл радушным хозяином. В его замке гостили Бернард Шоу и Чарли Чаплин, Грета Гарбо и Мэри Пикфорд. Он дружил с Франклином Рузвельтом и Уинстоном Черчиллем.

В то же время Херст был беспощаден к врагам. В 1941 году молодой голливудский режиссер Орсон Уэллс снял фильм «Гражданин Кейн». В главном герое без труда угадывался гражданин Херст, которому картина решительно не понравилась. Он ополчился на режиссера, используя всю мощь своей медиаимперии, и даже сумел отсрочить премьеру. Премьера все же состоялась. Издания Херста объявили фильму бойкот, вообще о нем не упоминали. Тем не менее «Гражданин Кейн» получил «Оскара» за лучший сценарий. Однако на голливудской карьере Уэллса был поставлен крест. В 25 лет он считался молодым гением, а через десять лет окончательно превратился в спившегося неудачника.

Не знавший внутренних ограничителей Херст побеждал конкурентов. В частности, Пулитцера. Перед смертью Пулитцер надиктовал профессиональное завещание. «Только искреннее чувство ответственности спасет журналистику», - уверял он. Пулитцеровская премия и сейчас остается одной из престижнейших наград в области журналистики.

Зато медиахолдинг Hearst Corporation существует до сих пор. Ему принадлежат 53 газеты, 200 журналов и 29 телеканалов (18% зрительской аудитории США).

Как говорится, каждому свое.

(с) Глеб Сташков