Пикантная история любви в готических декорациях. Великий американский писатель и поэт Эдгар Аллан По, его юная жена Виргиния и поэтесса Френсис Осгуд – любовный треугольник, рожденный фантазией автора, но ведь все описанные события вполне могли произойти в действительности…
Фурор, произведенный стихотворением Эдгара Аллана По «Ворон» заставляет молодую, подающую надежды поэтессу Френсис Осгуд искать встречи со своим литературным кумиром. Она сразу подпадает под мрачное обаяние этого загадочного и сложного человека, и между ними завязывается бурный и стремительный роман. И когда хрупкая и болезненная жена Эдгара вторгается в эту идиллию, желая подружиться со своей соперницей, Френсис начинает опасаться, что обманывать миссис По столь же бесполезно, как пытаться перехитрить саму смерть…
Отрывок из книги:
Оборки юбок, края капоров, полы плащей и тенты магазинов хлопали на резком апрельском ветру. Детский смех перемежался с цокотом копыт по брусчатке, когда мимо проезжали фаэтоны с огромными колесами, которыми правили холостяки, красующиеся перед барышнями, почти задыхающимися в своих чрезмерно туго затянутых корсетах. Воскресный послеобеденный променад был возобновлен.
Бедняки бродили тут в яркой готовой одежде, кричащей о той самой бедности, о которой им так хотелось бы забыть. Мещане-середнячки шествовали в простом темном платье, призванном продемонстрировать их вкус и изысканность. Уж они-то будут знать, как распорядиться годовым доходом в две тысячи, если он у них появятся! Богатые проплывали горделиво, будто белокрылые лебеди, и их наряды демонстрировали достаток и значимость владельцев. Представление о доходах можно было составить, исходя из высоты воротничков у джентльменов и количества ярдов блестящего шелка, что пошел на юбки дам. Эти говорящие о процветании знаки могли читать даже бедняки в их пестром отрепье, или, во всяком случае, им так казалось. Кто же, в самом деле, может знать, что некий господин довел себя до банкротства, купив жене брильянты, в которых она теперь щеголяет? Кому известно, что он не в состоянии заплатить за бобровую шапку, красующуюся у него на голове? Влившись в этот человеческий Нил, что обычно тек по Бродвею между тремя и четырьмя часами пополудни, я думала про себя, есть ли среди живых хоть кто-нибудь, кто ничего не скрывает?
Сейчас меня в обществе Элизы и ее мужа нес людской поток. Наши дети – белокурые отпрыски Элизы и моя темноголовая парочка – вприпрыжку шли впереди, сопровождаемые хорошенькой юной Мэри. В толпе мы поприветствовали мистера Клемента Кларка Мура, прославившегося, к его огорчению, детским стихотворением «Ночь в канун Рождества», а не преподаванием восточных языков в основанном им колледже. Раскланялись с мистером и миссис Август Белмонт: она – дочь коммодора Перри, он – богатый иммигрант из Германии, преподнесший жене в качестве свадебного подарка целый городской квартал.
– Посмотрите, кто идет, – сказала Элиза.
За большой немецкой семьей в тесных бесформенных куртках, которую безуспешно пыталась опередить голландская чета, я увидела розовое лицо с куполом лба, увенчанным цилиндром.
– О нет. Как ты думаешь, он нас заметил?
Элиза схватила меня за руку.
– Он – твой издатель, Фанни. Ты должна быть с ним вежлива. Может, он быстро уйдет, если мы не станем особенно поддерживать разговор.
Завидев меня, преподобный Гризвольд заспешил навстречу. Он приподнял шляпу, обнаружив бахрому кудрей над ушами, и поклонился нам с Бартлеттами.
– Вы окажете мне честь, позволив к вам присоединиться?
– Конечно. – Я не знала, как ему отказать. – Пожалуйста, присоединяйтесь.
Толпа на тротуаре вынудила нас разбиться на парочки. Преподобный Гризвольд зашагал рядом со мной, коснувшись края цилиндра при виде Джеймса Фенимора Купера, который шел с супругой навстречу. Последнего это заставило посмотреть на жену, прежде чем поклониться в ответ. Потом Гризвольд сердечно поприветствовал изумленного мэра. Потом, когда к нему приблизился какой-то серьезный молодой джентльмен, он отогнал его движением руки, воскликнув: «Не сейчас, Гортон! Я вскоре прочту ваше „Алое что-то там“». Я чувствовала, что он прямо-таки источает некое сильное чувство. Гордость от моей близости? Меня передернуло.
Мимо нас, поигрывая тростью, неспешно прошел усатый юнец, старательно изображая презрительную усмешку; эту задачу усложняло то, что лицо его было перекошено вследствие необходимости удерживать в глазу монокль. Он искренне позабавил меня, невзирая даже на гнетущее общество преподобного Гризвольда.
Приметив, какое выражение приняло мое лицо, Гризвольд обрадовался.
– Хороший денек сегодня, не правда ли?
– О боже, – сказала я, – неужели молодой мистер Рузвельт не понимает, как смехотворно выглядит?
Его улыбка увяла.
– Я прежде не понимал, что мужчины служат для вас объектом насмешек.
– Обыкновенно это не так. – Я подавила улыбку, вспоминая глупое подмигивание оснащенного моноклем юного денди.
– Хорошо! Давайте не будем говорить о глупости женщин! Эти новомодные приспособления, которые женщины носят, чтобы распялить свои юбки…
– Кринолины, – сказала я, несколько озадаченная его горячностью. – Я нахожу их гораздо более удобными, чем то множество нижних юбок, которые приходилось надевать раньше.
Складка меж его бровями залегла глубже.
– Я не имел в виду, чтоб вы произносили вслух название дамского исподнего. Но я только что видел молодую Кэролайн Шермерхорн в такой штуке. Ветер подхватил ее и почти унес, как воздушный шар, наполненный горячим воздухом. Рад сказать, что я не рассмеялся.
– Какая жалость, – пробормотала я.
Он посмотрел на меня.
– Жаль, что ей пришлось так глупо выглядеть, – пояснила я.
– Совершенно верно! – воскликнул преподобный Гризвольд. – Я надеялся, миссис Осгуд, что мы с вами мыслим сходным образом. Я часто ощущаю это в вашем присутствии.
– Вы очень добры.
– Вовсе я не добр, – сказал он. – Я придерживаюсь истины, хоть это и заставляет меня краснеть. Что вы, замужняя женщина, должно быть, думаете обо мне, когда я говорю подобные вещи?
– Я очень мало думаю о вас, – сказала я. Он моргнул. – Помимо того, что у вас самые добрые намерения.
– О да! Вы правильно меня понимаете! Именно об этом я и говорил.
Я улыбнулась. Вот бы Элиза подошла к нам и спасла меня!
Он дождался, пока мимо проедет фаэтон с огромными желтыми колесами и маленьким ухмыляющимся извозчиком.
– Другие мужчины могли бы попытаться завести интрижку с замужней женщиной, пока ее муж в отъезде, но я не таков. Я здесь, чтобы оберегать и защищать вас.
– Благодарю вас, преподобный Гризвольд. Я уверена, что, когда вернется мой супруг (а это произойдет очень скоро), он непременно и сам вас поблагодарит.
– Очень скоро?
– Теперь уже в любой момент. Может быть, даже сегодня.
– Я был под впечатлением… – Он остановился, заламывая обтянутые перчатками руки.
– Как обстоят дела с подготовкой новой антологии? – спросила я.
Он нахмурился.
– Неплохо, неплохо. Чтобы сделать выбор, я должен прочесть тысячи книг. Уверен, у меня самая большая в стране коллекция американских книг. Но этот сборник будет неполон без нескольких ваших новых произведений… я могу на вас рассчитывать?
– Вы слишком добры.
– Я не добр, а придерживаюсь истины – помните?
Сдержав вздох, я кивнула.
– Истина сделает нас свободными, так? – Он посмотрел куда-то вперед, и его улыбка сделалась кислой. – О нет!
Я взглянула в том же направлении, и мое сердце подпрыгнуло, когда я заметила мистера По, единственного простоволосого в этой реке цилиндров. А потом я увидела его жену. Они вместе с миссис Клемм шли в нашу сторону.
– Чего ему не сидится дома? – сказал преподобный Гризвольд. – Он совершенно не думает о здоровье жены! Совершенно очевидно, что у нее чахотка. Я думаю, он желал бы свести ее в могилу!
Меня кольнуло чувство вины. Разве ее состояние столь тяжелое? Я вспомнила замечание мистера Бартлетта о том, что персонажи По частенько убивают своих жен, и отбросила эту мысль.
Я подхватила свою шляпку, которую чуть не унес ветер.
– Наверняка они, как и все остальные, вышли насладиться хорошей погодой.
– Они? Он? Я нахожу, что Эдгар По ничего не делает как все остальные. И близко нет! Он просто хищник, и это совершенно очевидно. Волк в волчьей шкуре.
Заметив мистера По, Элиза обернулась, чтобы привлечь мое внимание. Когда он вместе со своей семьей уже поравнялся с нашими детьми, она протянула к нему руку в перчатке:
– Дорогой мистер По! Как приятно сегодня вас встретить!
Пока его жена и теща обменивались со всеми приветствиями, мистер По по очереди рассматривал нас, пока его взгляд не остановился на мне. В его глазах проступила какая-то дикость, а потом снова спряталась, словно он бичами загнал ее обратно.
Внутренне трепеща, я приступила к исполнению светских обязанностей, представляя миссис По и ее матери Бартлеттов, а потом и наших детей, которые смирно стояли тут же под присмотром Мэри.
Не обращая внимания на Бартлеттов и их отпрысков, миссис По смотрела на моих дочерей. От любопытства ее лицо меж полями капора заострилось.
– Какие прелестные маленькие девочки!
Я кивнула дочерям, чтоб те отвечали.
– Благодарю вас! – сказали они в унисон.
– Матушка, – спросила миссис По у миссис Клемм, – тебе бы хотелось двух таких же маленьких девочек?
– Конечно, хотелось бы! – воскликнула миссис Клемм.
Миссис По нагнулась и дотронулась до носика Винни.
– Я так бы тебя и съела!
Винни отшатнулась, а потом застенчиво сказала:
– У нас есть кошечка, ее зовут По.
– Правда? – Миссис По выпрямилась, и лицо ее сделалось наряженным.
– Мистер По ее спас, – сказала Винни, – и отдал мамочке.
– Так и было? – требовательно спросила у мужа миссис По. – Когда?
– Недавно, – коротко ответил мистер По.
Повисла неловкая пауза, лишь развевались на ветру юбки да завязки капоров. Элиза хмуро взглянула на мужа, который невежливо уставился на лоб мистера По, и воскликнула, обращаясь ко всем:
– Чудесный день!
– Замечательный, – ворчливо сказал преподобный Гризвольд. – Нам пора. Миссис Осгуд? – И он предложил мне руку.
Я проигнорировала его, чувствуя направленный на меня напряженный взгляд миссис По. Этот взгляд одновременно заставлял меня паниковать и успокаивал.
– Таких теплых деньков в этом году еще не выдавалось, – сказала миссис Клемм.
Мистер Бартлетт холодно смотрел на мистера По:
– Да, действительно становится очень тепло.
Сыновья Элизы, которые исчерпали запасы своего терпения и не могли больше стоять смирно, начали ерзать.
– Не желаете ли к нам присоединиться? – спросила Элиза миссис По. – Мы собирались пройти еще квартал к югу и отправиться в сторону дома.
Миссис По смотрела на тротуар, будто выбирая между несколькими приглашениями.
В этот миг к нашей группе подошла полная женщина в эпицентре взрыва сине-зеленого переливчатого шелка, с долговязым краснолицым мужем.
– Мистер По? – робко спросила она.
Тот ждал.
– Мистер По, мы самые преданные ваши поклонники. Я… мы так любим «Ворона»! Могу я спросить вас, не согласитесь ли вы сказать «Никогда»? Своим голосом?
– Я никогда не говорю чужим голосом, – сказал мистер По.
– Пожалуйста, извините моего мужа за его чувство юмора, – сказала миссис По. – Он всегда шутит.
Рот женщины округлился в букве «О».
– Так вы – супруга мистера По?
Миссис По изящно протянула ей руку:
– Я – Виргиния По.
Женщина, казалось, вот-вот лопнет от восторга.
– Миссис По! Какая честь с вами познакомиться! Вы, должно быть, очень гордитесь мужем.
Внимание действовало на миссис По, будто сладкий яд.
– Я им действительно горжусь.
Мистер По слегка улыбнулся.
– Возможно, мадам, вам будет интересно встретиться еще с одной из сияющих в Нью-Йорке звезд.
– С другой звездой? – ахнула женщина. – Но с вами никто не может сравниться, вы – величайший из всех!
Преподобный Гризвольд, который тихо кипел от злости, смягчился и гордо повернулся к женщине, выжидая.
Мистер По коснулся моего локтя.
– Это миссис Френсис Осгуд.
Смутившись от нахальства этого хода, я, тем не менее, вежливо кивнула. Женщина чуть подалась назад, чтобы посмотреть на меня.
– О! Я вас знаю?
– Миссис Осгуд известна всем, у кого есть вкус, – сказал мистер По.
– Кажется, я о вас слышала, – запинаясь, проговорила женщина.
Муж слегка похлопал ее по плечу:
– Пойдем, дорогая, пусть эти добрые люди насладятся прогулкой.
– Эдди, – сказала миссис По, как только эта пара удалилась, – я бы хотела пойти домой.
Слегка нахмурившись, он обернулся к ней.
– Как тебе угодно.
– Вам тоже надо бы вернуться, – сказал преподобный Гризвольд, – раз уж приезжает ваш муж.
Мистер По уставился на меня, а девочки подняли ко мне восторженно-удивленные личики.
Ненавидя преподобного Гризвольда, я взяла их за руки.
– Нам пора. До свидания, мистер и миссис По, – сказала я. – До свидания, миссис Клемм. – В смятении расставшись с ними, я отстранила преподобного Гризвольда и повернула к дому.
Большую часть обратного пути я пыталась обуздать свой гнев и объясняла дочерям, что преподобный Гризвольд просто перепутал. На самом деле, сказала я, у меня нет пока вестей от их отца, но они совсем-совсем не должны из-за этого расстраиваться, потому что это может означать только одно: у него много работы, которую нужно окончить. Грустные мордашки девочек очень огорчали меня, и я была так занята тем, что пыталась сгладить их разочарование, что почти не обращала внимания на то, как смотрит в мою сторону Элиза. Не обращала до тех пор, пока мы не добрались до дома на Амити-стрит и не отослали детей на кухню поужинать. Тогда она сказала мне:
– Фанни, ты в беде.
 | Линн Каллен. Миссис По |
Электронная книга: Линн Каллен. Миссис По