Криминальная парочка Акулина и Василий добывают деньги на жизнь аферами. Их ограбления тщательно спланированы: они манипулируют своими жертвами, а после исчезают с полученным добром. Все складывается легко и удобно до того момента, пока алчная парочка не покушается на старинный склеп, откуда похищает рубиновое колье с шеи усопшей невесты, которая, согласно легенде, была проклята своим отцом. После происшествия в гробнице жизнь мошенников резко меняется, их будто преследует тень покойницы, кажется, что вместе с драгоценностями они прихватили и проклятие, отнявшее удачу и разрушающее не только судьбу воров, но и окружающих. Акулине и Василию, подгоняемым ледяным дыханием смерти, придется пройти через множество преград, испытаний судьбы и препятствий, чтобы вернуть удачу и понять самое главное — какова же цена их любви.
Отрывок из книги:
Эпидемия очередной хандры заставляла содрогаться стены деревянного одноэтажного здания. В больницу поступало много пациентов и из-за койко-места, занимаемой физически здоровой женщиной, снова разразился скандал.
— Куда прикажете ее девать? Вышвырнуть на улицу? Это негуманно! — возмущался Андрей Кириллович, споря с коллегой-завистником. Плешивый толстячок ненавидел доктора, имеющего успех у противоположного пола, в него были влюблены почти все женщины, работающие в больнице. Обаятельный и учтивый человек, вежливо общающийся даже с самими низшими слоями населения, был известной персоной в округе и причиной плохого сна для неказистого Петра Ильича, который при каждой возможности старался устроить ему неприятность.
— Вы сказали, что она пробудет здесь не больше недели! — завистливый доктор интонировал, что делало его речь сложно воспринимаемой на слух. — На фабрике — эпидемия! К нам поступают больные! Что с ними прикажете делать? Размещать на люстрах? Пока ваши Очаровательные глазки прохлаждаются в отдельных апартаментах…
— Как вы смеете, Петр Ильич?! Она такая же больная, как и другие!
— Такая же?! Что-то я не уверен в этом! Другими пациентами вы столько времени не уделяете.
— У других пациентов есть родственники и воспоминания!
— Но ваши личные симпатии мешают общему функционированию больницы! — взвизгнул Петр Ильич.
— Поверьте, моей профессиональной заботой и вниманием не обделен ни один пациент.
— Добрый день, — тихим голосом произнес Василий, прервав словесную дуэль двух докторов в больничном коридоре. — Я видел объявление в газете… У вас находится женщина… Та, что потеряла память…
— Какое счастье! — с облегчением воскликнул Петр Ильич. — Наконец-то, мы от нее избавимся.
Пухлый раздраженный мужчина поспешил удалиться, громко вышагивая своими маленькими ножками. Ему казалось, что пусть и не без помощи постороннего человека, но он стал победителем в сражении с ненавистным соперником, отравляющим его будни.
— Кто вы ей? — с подозрением уточнил Андрей Кириллович, разглядывая небрежно одетого мужчину, от которого разило спиртным.
— Брат. Меня зовут Иван, — лгал молодой мужчина. Руки его немного тряслись, что выдавало волнение. Акулину он искал давно и уже отчаялся с ней встретиться, но однажды проводя время в дешевом кабаке на окраине города, неподалеку от фанерного завода, на который ему пришлось устроиться на работу, Василий случайно увидел старую газету с объявлением. Два дня молодой мужчина размышлял, стоит ли ему встречаться с женщиной, чье имя отзывалось болью в его душе. Он считал ее неблагодарной обманщицей и воровкой, продавшей его за фальшивку Зинаиде и бросившей в самое сложное для него время. Он не знал, чего ему хотелось больше: поглумиться над несчастьем Акулины, почувствовав привкус торжества, или просто еще раз посмотреть в ее прекрасные глаза, из которых всегда струилась нежность.
Мужчины шли по коридору, Андрей Кириллович был хмур. За дни, что Акулина находилась под его опекой, он успел привыкнуть к ней. Одинокий вдовец давно разочаровался в женщинах и на их внимание реагировал вежливо и сдержано. После смерти жены он пытался завести отношения, но претендентки на роль супруги требовали к себе внимания и не готовы были делить его с главной соперницей — больницей.
— Акулина не говорила, что у нее есть брат, — в голосе доктора была тревога и подозрение.
— Согласно газетной заметке, у нее — потеря памяти, — парировал Василий.
— Да, но частичная! Простите, но непохоже, чтобы вы воспитывались в деревне.
— Она думала, что я умер при родах нашей матушки, но на самом деле меня отдали на воспитание в барский дом, — извернулся прожженный аферист и обманщик.
Возле двери в палату, где пребывала Акулина, Андрей Кириллович замешкался, чутье подсказывало ему, что человек напротив него — нечестен и что-то скрывает, но доктор не имел права препятствовать встрече «родственников», ведь это могло помочь бедной девушке.
— Будьте с ней помягче. Иногда она остро реагирует на какие-то фразы, потому что неведение страшит ее, — это была скорее личная просьба, нежели врачебная. — Сначала войду я, подготовлю ее, а затем приглашу вас.
Василий утвердительно кивнул. Он тоже нуждался в паузе, чтобы подготовиться к встрече с Акулиной. Его сердце заколотилось так сильно, будто стремилось покинуть грудную клетку.
— Андрей Кириллович! — воскликнула Акулина, сияя от радости. Каждое появление этого мужчины с теплым взглядом было для нее настоящим праздником. Он часто навещал ее, успокаивал. Иногда они подолгу беседовали. В основном говорил доктор — развлекал ее различными историями из своей практики. Акулина чувствовала тревогу персонала из-за того, что он проводит с ней больше времени, чем с другими пациентами. Медсестры злобно сверкали глазами, сожалея о том, что ей не прописали уколы, но, не смотря на эту неприязнь, Акулина радовалась, как ребенок сладостям каждой встрече с чудо-доктором.
— Я вас жду с самого утра! — выдохнула Акулина.
— Сегодня трудный день! На фабрике — вспышка заразной болезни, и к нам начали поступать рабочие, поэтому, к сожалению, сейчас бедному доктору не до приятных бесед с любимой пациенткой.
При его последних словах Акулина раскраснелась и опустила глаза.
— Как вы себя чувствуйте? — участливо уточнил Андрей Кириллович, оставаясь у дверей. Он надеялся, что она скажет об ухудшении самочувствия, но девушка заверила, что ее ничего не тревожит.
— Что ж, Акулина, — начал доктор со вздохом. — Наше объявление с фотоснимком, которое любезно разместил мой друг в газете, дало свои результаты. Откликнулся один человек…
— Правда? — с волнением прошептала Акулина. — И что это за человек?
— Он утверждает, что связан с вами родством!
— Мой… отец? Он вспомнил обо мне? — робко уточнила Акулина.
Дверь была приоткрыта, и поэтому Василий слышал их разговор. Медленное вальсирование вокруг истины раздражало молодого человека, и он вошел в палату без приглашения.
— Акулина! — бодро произнес он и замер. Она была так трогательна в постели, что ему захотелось броситься к ней и, расцеловав, рассказать, как много раз он видел ее во сне, как ругал себя за то, что оставил ее одну. На глазах Василия выступили слезы не только от радости видеть ее, но и от горечи, потому что в ее широко распахнутых глазах он прочел вопрос: «Кто этот незнакомец?».
Мужчину, стоящего рядом с доктором, Акулина не узнавала, но что-то внутри подсказывало, что их что-то связывает. Она не знала, как начать разговор, и обратила беспомощный взор к Андрею Кирилловичу и он, приняв сигнал, тут же оживился:
— Это твой брат, Акулина. Он увидел нашу заметку…
— Брат? — удивилась девушка.
— Не могли бы вы нас оставить наедине? — учтиво обратился Василий к доктору. Андрей Кириллович взглянул на девушку и после того, как та неуверенно кивнула, с неохотой покинул палату.
— Акулина, любовь моя! — рьяно произнес «брат» и сделал шаг к кровати.
— Не надо, прошу вас!
— Вас? Душа моя, счастье мое! Мы жили вместе все эти годы, как муж и жена! Поддерживали друг друга и в горе, и в радости! Любили друг друга!
— Любили?! — растерялась Акулина. — Тогда почему я ничего не чувствую?.. И для чего вы назвались моим братом?..
— О, это длинная история! Иногда у нас была… подобная игра.
— Я не понимаю…
— Мне сложно быть откровенным, когда ты смотришь на меня, как на чужого человека, — с горечью произнес Василий. — Не было дня, чтобы я не думал о тебе! Когда ты сбежала и продала те проклятые рубины…
— Рубины! — вдруг спохватилась молодая женщина. — Я что-то помню… Не знаю… Красные камни?
— Да! — попытался подбодрить ее Василий. — Красные рубины — колье!
— Колье! — произнесла Акулина громко и перешла на крик, повторяя снова и снова: — Кто-то должен лечь в гроб! Кто-то должен лечь в гроб!
Казалось слово «колье» нажало в ней истеричную кнопку, и она забилась в конвульсиях. Зрелище было жуткое, и Василий отступил назад от кровати. Вбежала медсестра и за ней — побледневший Андрей Кириллович.
— Выйдите! — грубо бросил он на ходу оторопевшему «родственнику», и тот пулей вылетел в коридор.
— Что с тобой случилось, Акулина? — шептал Василий, вдруг всхлипнув. Странное зрелище поразило его. Впервые он видел, как ангел превращается в демона.
Вышел доктор и Василий поспешил отвернуться, чтобы скрыть сырость на глазах.
— Вы зря стесняетесь своей печали! — произнес Андрей Кириллович с улыбкой и, чтобы отвлечь Василия, мягко произнес: — Знаете, как ее у нас прозвали? Очаровательные глазки!
— Да, ее глаза — это чудо! Когда-то я поддразнивал ее этим романсом, но, к сожалению, она и этого не помнит. И вряд ли вообще вспомнит что-то из нашей общей истории!
— Вы ведь не брат ей, ни так ли? — разочарование в голосе галантному Андрею Кирилловичу скрыть не удалось.
Василий кивнул и тихо произнес:
— Разве это имеет теперь значение?
— Имеет. Воспоминания не могут исчезнуть просто так. Они хранятся в потайных отделах в нашей голове.
— Потайные отделы в голове? Я думал, вы доктор! Не уместнее ли будет использовать слова мозг или сознание? — отшутился Василий. Он ждал дельного совета от человека в белом халате, потому что не знал, что делать дальше. На кровати лежала не его Акулина, и он вынужден был это признать.
— Женщина в той палате… Я не уверен, что знаю ее! — произнес Василий предательски дрогнувшим голосом.
— В том-то и дело, вы — единственный, кто ее знает! — поставил диагноз доктор и предложил следующий выход из сложившейся ситуации: — Вам нужно побыть с ней. Рассказать о том, что было в вашей общей жизни. Иногда появляются крючки, которые помогают выдергивать какие-то забытые события. На днях я произнес определенную фразу, и она утверждала, что совсем недавно слышала ее от кого-то… и это ее оживило, заставило думать…
— Да, да! — подхватил Василий. — Я тоже кое-что такое сказал, и она… очень бурно отреагировала…
— Вы — ключ к потайной двери, где упрятаны воспоминания Акулины. Вам и карты в руки, как говорится! — с вымученной улыбкой заявил доктор. — Вам нужно забрать ее из больницы…
— Сейчас? — испугался Василий.
— В данный момент она спит. А вот утром…
— Но я не знаю…
— Ей нужна забота кого-то близкого! Того, кому она сможет доверять…
— Судя по реакции, которую я наблюдал, вы говорите не обо мне!
— Вы напуганы — я это понимаю, — добродушно произнес Андрей Кириллович. — Я уверен, вы желаете Акулине только счастья!
— Но что я буду с ней делать?!
— Вы сможете разговаривать с ней, подробно описывать события, связывающие вас. Последнее ее воспоминание о яме и чудовище, которое тянуло к ней руку…
Василий чуть было не рассмеялся, слушая, как доктор делится жуткой историей про забаву со шкурой медведя возле старого поместья, но его поразило, как много Акулина забыла, — целый пласт жизни провалился в бездну сознания.
— Боюсь, и ста лет не хватит, чтобы пересказать все, что с нами случилось за это время, — смущенно произнес Василий, разглядывая облупившиеся носки старых ботинок, и разоткровенничался: — Она забыла слишком большой период. И, как я понимаю, связан он как раз с моей персоной! Позади осталось не только хорошее, но и плохое. Иногда мне тоже хочется забыть часть жизни… Так может и не стоит будить ее? Вдруг это награда, а не наказание? И теперь она может начать все с чистого листа!
— Вы рассуждаете эгоистично, ведь у вас есть ваши воспоминания, — подбодрил его Андрей Кириллович. — Ежедневно я вижу страх в ее глазах. Иногда, чтобы излечиться от какого-либо недуга, нужно пить отвратительное на вкус лекарство или терпеть боль от уколов. Просто… любите ее, как она того заслуживает…
— Вижу, вы тоже в ее сетях! — усмехнулся Василий, слишком правильные, мудрые слова доктора казались ему приторными до тошноты. — Очаровательные глазки?
— Андрей Кириллович, я всегда знаю, где вас искать! — пронзительный голос коллеги Петра Ильича заставил уличенного в привязанности к пациентке доктора содрогнуться. — Мне нужно умолять вас вернуться к своим обязанностям и заняться делом? Возле этой палаты будто медом намазано!
— Завтра утром вам придется забрать Акулину! — произнес сквозь зубы Андрей Кириллович, не глядя в глаза Василию, и пошел прочь.
* * *
Акулина открыла глаза и увидела стоящего возле ее кровати мужчину.
— Я так хотела увидеть вас, когда открою глаза, Андрей Кириллович! Ни о чем большем я и мечтать не могла!
— Я думал, ты мечтаешь восстановить свои воспоминания! — раздраженно произнес Василий. Акулина испуганно села на кровати и увидела чисто выбритого ухоженного мужчину в хорошем костюме. — Снова вы? — произнесла она без тени радости. — Жаль тебя разочаровывать. Я приехал за тобой, нас ждет извозчик.
— Я не поеду с вами! — капризно выкрикнула Акулина.
Раздосадованная молодая женщина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она приняла необходимость расставания с Андреем Кирилловичем, но тот факт, что доктор не счел нужным зайти и попрощаться с ней, ее обижал.
— Ты тоскуешь по своему докторишке? — язвительно заметил Василий, чувствуя болезненные уколы ревности. — Он врач, Акулина, а не твоя личная сиделка. Когда ты перестанешь превращать мужчин в тряпки?!
Молодая женщина застыла, уставившись на него, и с достоинством произнесла:
— Мне не верится, что мы с вами жили как муж и жена. И в то, что я вас когда-то любила!
— Еще как любила, дорогая! Больше жизни! Увидев крупные слезы, покатившиеся по ее щекам, Василий смутился. Его переполняла желчь и злоба. Ему не хватало любви и ласки милой сердцу Акулины. Та, чужая женщина, сидящая на кровати, вздыхала по своему больничному герою, благородному и правильному, с коим конкурировать могли разве что святые. Это было невыносимо для себялюбивого Василия, привыкшего видеть свою возлюбленную коленопреклоненной. Ее увлечение галантным и мудрым доктором заставляло бурлить в жилах кровь, подогреваемая ревностью жидкость, она превращалась в кипяток.
Акулина сопротивлялась и обещала покалечить любого, кто к ней притронется. Справиться с неуправляемой пациенткой прибыл Петр Ильич, он попытался деликатно ей объяснить, что место, которое она занимает, должно быть свободно, потому что больница переполнена и некоторые люди лежат в коридорах, как какие-то бродяги.
— Здесь вам не дом свиданий, милочка! — подытожил свою официальную речь злобный доктор. — Уединяйтесь с Андреем Кирилловичем за пределами лечебного заведения!
Акулина оторопела после этих слов, а Василий с размаху стукнул кулаком в челюсть пухляка так, что тот вылетел в коридор и повалился на пол под смешки больничного персонала, спешащего к палате на шум.
— Если вы еще раз осмелитесь оскорбить эту женщину, я вам все кости переломаю, и эту палату займете вы! — процедил сквозь зубы возлюбленный Акулины. — Тогда и посмотрим, зайдет ли хоть кто-то к вам!
Молодая женщина поднялась с кровати и расправила серое платье, которое без нижней юбки ей было коротковато. После чего босыми ногами прошлепала к Василию и взяла его под локоть с таким изяществом, будто была королевой.
— Дорогая, где твоя обувь?
— Я не помню! — с улыбкой и совсем без ненависти произнесла Акулина.
— Какой удобный ответ! Подходит к любому вопросу! — отшутился молодой мужчина, мысленно благодаря озлобившегося докторишку, оскорбившего ее возлюбленную и тем самым пробудивщего в ней благосклонность к его персоне, последнее время обделенной вниманием девушки.
Когда парочка покинула палату, Акулина на мгновение задержалась возле поднявшегося с пола мужчины в белом халате и со всего размаху влепила ему пощечину на потеху собравшемуся народу — нескольких пациентов из соседних палат и кое-кого из любопытных медсестер.
— Милая моя, теперь нам сюда вход точно заказан, — прошептал Василий, гордо ведя свою даму по коридору.
— Почему? — удивилась Акулина.
— Если этот хлыщ, к примеру, хирург, то он нас зарежет прямо на операционном столе!
Молодая женщина тихо захихикала, и в этом смехе Василий наконец-то узнал ту девушку, с которой познакомился при странных обстоятельствах возле заброшенной старой усадьбы.
На улице прошел осенний дождь, и пыль превратилась в жижу. Василий взглянул на босые ноги Акулины и подхватил ее на руки, чтобы перенести с крыльца в ждущий их экипаж. Она снова загрустила, вспомнив об Андрее Кирилловиче. Вдруг она услышала, как кто-то позвал ее по имени и встрепенулась. Из только что прибывшей кареты выпрыгнул доктор и торопливо направился к их повозке.
— Ради Бога, простите меня, Акулина! — извинялся он на ходу. — Я так боялся не успеть попрощаться с вами! Меня вызвали рано утром к одному пациенту, и я пробыл у него дольше, чем планировал.
— Главное, что вы здесь! — задыхаясь от радости, произнесла молодая женщина. Василий мысленно проклинал положительного героя коротенькой пьесы под названием «Расставание», но нашел в себе силы, чтобы пожать ему руку и поблагодарить за доброту:
— Спасибо вам, что не были равнодушны к горю этой чудесной женщины!
— Это моя обязанность! Я — врач, а значит, несу ответственность за пациентов, — ответил Андрей Кириллович, переминаясь с ноги на ногу. Он желал остаться наедине с Акулиной, чтобы побыть в ее обществе, пусть даже и последний раз.
— Василий, вы не оставите нас с Андреем Кирилловичем ненадолго, — вежливо попросила Акулина.
— Конечно, — недовольно произнес он и достал из кармана пачку папирос с портретом известного петербургского комика. Обратив внимание на картинку Акулина испуганно произнесла:
— Шанита!
— Нет, — отозвался Василий. — Они называются «Дядя Костя». Это комик Варламов, мы с тобой были на его спектакле. Все тогда смеялись, но тебе было не смешно.
— Театр? Толстый человек? — осторожно уточнила Акулина.
— Да, толстяк все время сидел на стуле! Тебя это раздражало! А потом ты откуда-то узнала, что у него слоновая болезнь! — подхватил ее Василий.
— Мы тогда еще украли шубу в антракте, — продолжила Акулина и своим случайным откровением удивила доктора, ее же сообщник закашлялся, подавившись дымом папиросы.
— Не совсем так, Акулина! Я потом дорасскажу тебе эту историю. Ты прощайся с доктором, я в стороне покурю, — торопливо предложил Василий и, учтиво кивнув, отошел в сторону. Он пристально наблюдал за парочкой, боясь, что Акулина по нелепой случайности наболтает лишнего.
— Кто этот человек? — взволновано обратился Андрей Кириллович к бывшей пациентке.
— Василий, — ответила она, с нежностью рассматривая лицо мужчины, который за время пребывания в больничной палате стал ей ближе всех на свете.
— Вчера он назвался Иваном — вашим братом. Вы ему доверяете? Вы уверены, что я могу вас отпустить с ним?
— Не знаю… Зачем мы говорим о нем? — пожав плечами произнесла Акулина, она свисла с боковой стенки пролетки и напоминала маленькую любопытную обезьянку, поддразнивающую взволнованного доктора. Ей льстило, что ее судьба не безразлична ему.
— Акулина, послушайте! — сбавив тон, произнес Андрей Кириллович. — Мы разместили объявление, пришел человек и назвался чужим именем, а теперь он вас увозит. Какие доказательства, что он действительно имеет какое-то отношение к вам? Что у него есть?
— Воспоминания! — произнесла она, после чего взяла лицо взволнованного мужчины в свои ладони и нежно поцеловала прямо в губы. Андрей Кириллович обомлел от удивления, а Василий был готов ввязаться в драку с еще одним доктором, наблюдая за внезапным проявлением чувств Акулины.
— Я люблю вас, Андрей Кириллович! — прошептала молодая женщина, и голос ее задрожал, она с трудом сдерживала слезы. — Мне кажется, я этого никому никогда не говорила!
— Милая, славная, добрая Акулина! Возможно, вы заблуждаетесь… Я был все это время рядом и вы привязались ко мне, — растеряно лепетал Андрей Кириллович. — Очень часто привязанность и привычку мы принимаем за любовь… Это не то место, чтобы обсуждать подобные вопросы… У нас с вами было столько времени поговорить о… чувствах, но только сейчас почему-то мы решились…
— Я вернусь, Андрей Кириллович. Этот человек поможет мне разобраться в том, кто я есть, и вот тогда вы снова увидите меня. Но не часть Акулины, а цельную!
— Я буду вас ждать, — с надеждой в голосе произнес доктор. Они крепко обнялись и расстались до скорой встречи. Недовольный Василий направился к пролетке, они остановились с доктором на некотором расстоянии от Акулины и она не могла слышать, о чем они говорят.
— Я хочу вас предупредить, чтобы вы не обольщались, доктор. Вместе с памятью, к этой женщине вернется и любовь ко мне, — в голосе Василия ощущалось напряжение.
— Как вы заметили, я лечу небогатых людей, преимущественно — работяг с фабрики. Они меня поражают своей честностью и упорством. А еще мудростью. Житейской! Одна женщина из соседней палаты заметила мою привязанность к Акулине и подбодрила меня, сказав: «Не срывай яблока, пока зелено: созреет, и само упадет». Поэтому я готов ждать столько, сколько нужно. И если она выберет вас, Василий — так тому и быть. Я буду искренне рад, если она будет счастлива, пусть даже и с другим мужчиной.
— К чему вы это говорите, доктор?
— Всему свое время, Иван. Простите, я хотел сказать Василий! Удачи в восстановлении сожженных мостов! — весло произнес Андрей Кириллович и, насвистывая легкий мотивчик, направился к крыльцу. Василий был обезоружен и зол, подводные камни в журчащем ручейке — речи доктора — ему были видны и понятны. Вдруг он окликнул Андрея Кирилловича у самой двери и весело произнес:
— Смеется тот, кто смеется последним!
Если бы взгляды могли убивать, то оба мужчины умертвили бы друг друга в одно мгновение. Турнир был объявлен и победитель должен получить главный трофей — Акулину. Пока преимущество было на стороне доктора — он провел с ней слишком много времени, но главный козырь был все же у Василия, ему предстояло восстановить в памяти женщины, для которой он когда-то открыл мир любви, лучшие моменты их совместной жизни.
— Впервые ощущаю себя дураком! — пробубнил Василий, залезая в пролетку.
— Привыкай! — подбодрила его Акулина с обворожительной улыбкой.
К приезду возлюбленной Василий подготовил приличную двухкомнатную квартиру с отдельной кухней и местом для нужд и умывания. Заработка на фабрике ему хватало лишь на убогую комнатушку, которую он снимал у ленивой толстухи, сдавшей все жилые комнаты рабочим и переехавшей на кухню. Иногда она могла оказывать интимные услуги за дополнительную плату и приготовить отвратительную еду. Для оплаты «уютного гнездышка» для Акулины, ему пришлось продать остатки былой роскоши — бриллиантовые запонки, которые он бережно хранил с первого ограбления и считал их счастливыми. Когда-то он дал себе обещание не продавать их ни при каких обстоятельствах.
— Как ты жил в последнее время? — спросила вдруг Акулина, когда повозка перестала ходить ходуном и захлюпала по гладкой грязи.
— Ну, много чего произошло с тех пор, как ты ушла, — нехотя произнес молодой мужчина, потускнев.
— Почему я ушла?
— Ну…
Василий начал подбирать слова — что-нибудь высокопарное с философским налетом, но вдруг ему захотелось быть честным и рассказать ей правду:
— Я тебя подвел, Акулина.
— Подвел? Ты мне изменил с другой женщиной, и я об этом узнала? Или ты меня бил в доказательство любви? И поэтому я потеряла память? — фантазировала девушка, вспоминая истории фабричных баб, лежащих с нею по соседству, которые она слышала через тоненькую стенку больничной палаты.
— Что ты, дорогая моя, я никогда тебя и пальцем не трогал… Дело было в другом: я спустил наши с тобой деньги и все потерял… А причиной тому были эти проклятые… — Василий замешкался, вспомнив, как болезненно Акулина отреагировала на словосочетание рубиновое колье, однако именно его он винил во всех бедах. — Ты меня всегда подбадривала, но в тот день я сказал ужасную вещь…
— Какую же? — завороженно произнесла Акулина, ожидая услышать что-то невероятное.
— Мы приехали!
— Ты сказал: «Мы приехали», и после этого я от тебя ушла? — удивилась молодая женщина.
— Мы приехали в наш новый дом, — рассмеялся Василий.
Повозка остановилась у двухэтажного деревянного дома, который был скромным, но вполне приличным. Василий протянул руки, чтобы перенести свою босую спутницу, но она не спешила падать ему в объятия, предварительно уточнив:
— Там две комнаты?
Василий кивнул.
— Я просто не готова снова жить как муж и жена, я надеюсь, ты меня понимаешь…
— Не волнуйся, Акулина. Один человек сказал мне: не срывай яблока, пока зелено, — созреет и само упадет. Поэтому я готов ждать столько, сколько нужно. И если ты выберешь кого-то другого, Акулина, так тому и быть. Я буду искренне рад, если ты будешь счастлива, пусть даже и с другим мужчиной.
Акулина благодарно провела по щеке Василия теплой ладонью, разомлев от приятных слов, и вскарабкалась к нему на руки. Он нес ее в их новое жилище и думал о том, что поступил нехорошо, почти в точности повторив слова доктора. «Но ведь на войне все средства хороши», — думал он, вздыхая.
 | Виктория Руссо. Очаровательные глазки. Обрученная со смертью |
Электронная книга: Виктория Руссо. Очаровательные глазки. Обрученная со смертью