Карикатура, манифест патриота или сага о семейном скелете в шкафу? Ни одно произведение в истории живописи США не вызвало столько разноречивых толкований, а затем и пародий, как «Американская готика».
Грант Вуд, художник-регионалист, не особенно известный за пределами штата Айова, никак не ожидал резонанса, какой получила работа, присланная им на конкурс Чикагского института искусств осенью 1930 года. Портрет провинциальной пары был написан в манере, сочетавшей старомодность и самобытность. Мужчина с тяжелым взглядом как будто преграждает вилами зрителю подступы на свою территорию — к женщине и дому с наглухо запертым стрельчатым окном, навевающим смутные ассоциации с мрачными тайнами английского готического романа. Картина стала не только призером конкурса, но и самым обсуждаемым в прессе Штатов произведением искусства, вызвала лавину писем и откликов. Кто-то воспринял «Американскую готику» как дань уважения сельским труженикам Среднего Запада, но чаще в ней усматривали зловещий подтекст или сатиру на провинциалов. Одна фермерша даже угрожала откусить художнику ухо.
Это изумляло Вуда, который и не помышлял о сатире. Сын сельских жителей, ранние годы он провел на ферме. Позже воспоминания о детстве в сельской глубинке и семейные альбомы с фотографиями в викторианском духе стали для него источником вдохновения. В августе 1930 года в городке Элдон художник приметил деревянный дом с окном, напоминавшим о средневековых соборах Европы. Стиль, популярный на Среднем Западе в конце XIX века, называли плотницкой готикой: провинциальные мастера украшали здания неоготическими викторианскими мотивами. Вуду понравились вертикальные линии обшивки, рифмующиеся с линиями окна, и дух старины. Он сделал наброски и поехал домой воплощать замысел.
«Я не писал сатиру, — пояснял удивленный трактовками Вуд. — Я пытался изобразить этих людей, какими они были для меня в той жизни, которую я знал». Хвалители и хулители картины сходились в одном: художник уловил нечто подлинно американское. Потому она и не оставила равнодушными стольких людей по всей стране. К концу 1950-х картина фактически превратилась в то, что сейчас называют мемом: если нужно было высмеять или разрекламировать нечто типично американское — политиков, идею, еду — сразу рисовали или снимали очередную пародию на это произведение искусства. Число пародий на картину Гранта Вуда растет и по сей день.
МУЖЧИНА. Вуд писал его со своего дантиста Байрона Маккиби, вовсе не мрачного человека. Врачу тогда было 62 года. «Мне нравится ваше лицо, — как-то сказал ему Вуд. — Оно все как бы состоит из длинных прямых линий». Маккиби согласился позировать при условии, что его не будут узнавать на этом портрете. Вуд не сдержал обещание и сделал персонажа очень похожим на модель, по словам художника, не намеренно.
ЖЕНЩИНА. На картине изображены отец и дочь — на этом особенно настаивала модель, сестра художника Нэн Вуд Грэхем, хотя многие журналисты принимали персонажей за супругов. Яркая и жизнелюбивая Нэн позировала для образа угрюмой старой девы, но все равно огорчилась, что выглядит на картине намного старше своих 30 лет. Она также утверждала, что Вуд присмотрел в Сидар-Рапидсе гораздо более подходящую модель, но не решился предложить ей позировать. «Советую повесить этот портрет на одной из наших добрых сыроварен Айовы, — иронизировала в письме в газету Des Moines Register жена фермера миссис Эрл Робинсон. — От выражения лица этой женщины определенно будет скисать молоко». «Я бы хотела, чтобы эта завистливая дама (автор письма) прислала мне свою фотографию, — не осталась в долгу Нэн. — Уж я-то знаю, куда ее повешу...»
ВИЛЫ. На карандашном эскизе в качестве символа сельскохозяйственных работ мужчина держал грабли, но Вуд хотел, чтобы орудие в руке персонажа ассоциировалось не с садоводством, а с уборкой сена в старые времена (что возмутило некоторых технически продвинутых фермеров). К тому же вертикальные линии зубцов соотносятся с другими вертикалями картины.
«ТРЕЗУБЕЦ». Отстрочка на джинсовом комбинезоне мужчины и полосы на рубашке, как и рамы окон и террасы, и растение на заднем плане, и крыша сарая копируют очертания вил. Вуд любил включать в композицию картин повторяющиеся геометрические мотивы.
ОЧКИ. Доктор Байрон Маккиби, послуживший моделью, носил очки с линзами восьмиугольной формы, а круглые были у отца художника. Вуд хранил их в память о нем, а когда вернулся из Мюнхена, заказал себе такие же. Детские воспоминания о провинциальной Америке конца XIX века были связаны для Вуда прежде всего с родителями и их вещами.
ПЕРЕДНИК. Типичный элемент одежды фермерских жен из родной Вуду Анамосы, такие носила и мать художника. Кайму устаревшего фасона Нэн по просьбе Вуда нашила на передник, в котором позировала. «Эта тесьма вышла из моды, — вспоминала Нэн, — и в магазинах ее не было. Я спорола ее со старых маминых платьев...»
БРОШЬ «ПЕРСЕФОНА». Стилизация под античную камею. Вуд купил это украшение для матери в Европе, поскольку девушка на ней, как считал художник, похожа на Нэн. Подобные камеи были популярным украшением в Викторианскую эпоху.
ЛОКОН. В письме от 1941 года Вуд заметил о своей героине: «Я позволил одной пряди выбиться, чтобы показать, несмотря ни на что, человечность персонажа».
ДОМ в стиле плотницкой готики. Здание, с которого Вуд его писал, построили в Элдоне, штат Айова, в 1881-1882 годах местные плотники Бьюзи и Гералд.
БЕГОНИЯ И ЩУЧИЙ ХВОСТ. Любимые на Среднем Западе домашние растения олицетворяют женскую домовитость.
ШПИЛЬ ЦЕРКВИ. Консервативные обитатели американской провинции, наследники пуритан-первопоселенцев, в большинстве своем были примерными прихожанами. Родители самого художника познакомились в пресвитерианской церкви: Хэтти Уивер в свободное от работы время была там органисткой, а Мервилл Вуд возглавлял воскресную школу.
КРАСНЫЙ АМБАР. Этого строения не было рядом со зданием из Элдона, но его присутствие позади героя указывает на род занятий, так же как растения в горшках за плечом женщины. Красный амбар был нарисован на кухонном шкафу, сделанном отцом Вуда, — единственном предмете мебели, который мать забрала с фермы, когда семья съезжала оттуда. Для Вуда этот шкаф всегда был символом дома.
(с) Наталия Овчинникова