Сержант Кевин Бриггс - страж Золотых Ворот в Сан-Франциско, одного из самых популярных среди самоубийц мостов в мире. Кевин знает, как уговорить человека отойти от края.
Эта история для офицера велосипедного взвода калифорнийской дорожной полиции Кевина Бриггса начинается как и сотни других до этого — трещит рация. Идет декабрь, пять дней до Рождества. На этом участке тихоокеанского побережья как всегда холодно и ветрено. Патрульные заметили подозрительного мужчину на велодорожке: стоит в одиночестве, без фотоаппарата, без бутылки с водой, смотрит не вдаль, а вниз... Когда “туриста” по громкой связи попросили освободить проезд, он метнулся через дорогу к северной опоре моста и перелез через ограждение. Кажется, он собирается прыгнуть вниз.
На Золотых Воротах подобное случается постоянно. У каждого из нас бывают трудные периоды, иногда даже невыносимые. Каждый шестой по крайней мере раз в жизни серьезно задумывается о самоубийстве. И кто-то приходит на этот мост. Многие случаи похожи на военные истории, в которых банальное соединяется с вечным в водовороте безумия. Люди заходят на мост с булыжниками в карманах или с рюкзаками, набитыми кирпичами. Как-то девушка не подпускала к себе полицейских, угрожая им шприцем с желтой жидкостью (не подпустила и прыгнула — как выяснилось потом, в шприце был сок). Один парень, которому религия запрещала самоубийство, выпил бутылку виски и просто слонялся по краю, надеясь поскользнуться (этого спасли).
Сержант Кевин Бриггс отслужил на этом мосту уже больше 20 лет. Газеты называют его героем, коллеги — “стражем”, и это шутка лишь наполовину. Он отговорил уже сотни людей от последнего прыжка и выработал набор приемов, как достучаться до тех, кто закрылся в себе. Бриггс научился читать знаки — опущенная голова, тяжелое дыхание... Один раз он спас жизнь мужчине, просто хлопнув в ладоши в нужный момент, тем самым выведя того из оцепенения. Что Бриггс знает твердо: большинство историй на его мосту обычно разрешаются тем или иным способом в течение 15 минут. Но этот декабрьский случай продлится больше шести часов, хотя в данный момент Бриггс еще не знает об этом.
Северная опора Золотых Ворот — худшее место для того, чтобы иметь дело с самоубийцей. Если беседа не склеится, шансов выжить у того, кто шагнет в пустоту, пожалуй, нет. Внизу под опорой — широкое каменное основание. А еще: за ограждением на пролетах моста есть рельс для маляров шириной 80 см, на нем можно стоять; за ограждением опоры — сразу провал.
Бриггс видит мужчину, который лишь одной рукой держится за ограждение, и у него волосы на шее встают дыбом. Это всегда самый жуткий момент: когда ты понимаешь, что тебе придется иметь дело с человеком, которому уже все равно. Просто переступив через ограждение, этот человек создает дыру в реальности, через которую может вывалиться любая мерзость. Например, он может выбрать самый простой путь самоубийства — напав на полицейского...
Парню на вид лет 30, он напуган до смерти и вздрагивает каждый раз, когда какой-нибудь грузовик с громыханием проезжает по стыку на дороге. В день самоубийства он оделся в серую фланелевую рубашку и не стал причесывать волосы. Бриггс медленно, будто сапер на минном поле, приближается к нему на несколько метров и останавливается. Теперь самое сложное: нужно начать разговор.
Ты не задумывался, но каждую следующую минуту мы живем не из-за большого будущего, которое ждет нас где-то впереди, а из-за текущих мелочей. Собака скребется в дверь и нужно открыть. Телефонный звонок, который нужно сделать. Неуловимое обязательство ответить полицейскому, который задает продуманные вопросы. “Похоже на казино в Вегасе, — рассказывает Бриггс в интервью Men's Health. — Чем дольше я задержу тебя у стола, тем больше вероятность моей победы”.
Самое сложное — продолжать разговор, зная, что в любой момент твой собеседник может прыгнуть. Плюс сильно досаждает его нежелание отвечать. А самое страшное — когда они отворачиваются на середине предложения. С Бриггсом такое было только один раз. “Я помню, тот парень все время молчал, — говорит офицер Патрик Смолли, бывший свидетелем того происшествия. — И обычно, если они молчат, то значит, они все ближе и ближе к тому, чтобы сделать задуманное”. “Тот парень” был славным, вежливым до самого конца. Перед тем как спрыгнуть, он пожал Бриггсу руку.
До недавнего времени Кевин Бриггс не использовал слово“самоубийство” из-за опасения, что оно может лишь подтолкнуть человека. Сегодня он тихо подходит и спрашивает: “Ты здесь, чтобы навредить себе?” А почему нет? Конец земного пути — не время для затейливых формулировок.
В этот раз разговор не получается. Парень раскрывает рот только для того, чтобы повторить: он плохой человек и недостоин жить. Для Бриггса есть только одна вещь, которую нельзя говорить “объекту”: мол, ты понимаешь, через что проходит этот человек. Потому что на самом деле никто этого не понимает. Но ты можешь рассказать историю из своей жизни, чтобы установить эмоциональную связь. Это верно для любых переговоров: если ты сможешь сделать так, чтобы другой стал переживать за тебя, ты одержишь верх.
И Бриггс рассказывает историю о невзгодах, с которыми столкнулся, когда 30 лет назад служил в армии (был наводчиком противотанковых ракет). Он стал быстро уставать, пошел к врачу — в общем, у Бриггса нашли неходжкинскую лимфому, злокачественную опухоль (да еще и в четвертой стадии). Кевину вырезали несколько лимфоузлов и провели пять курсов химиотерапии. Когда шел четвертый, он весил уже меньше 60 килограммов. Руки у Бриггса дрожали так, что он едва мог держать бумажную тарелку. Он лежал в палате с пятью другими парнями: один начинал блевать, а другие подхватывали, пока в желудках не оставалось ничего. А через несколько часов все повторялось по новой. В какой-то момент наш герой даже умолял врача отменить последний курс химиотерапии (что означало верную смерть). Бриггс никогда бы не вынес всего этого, если бы не парень с соседней койки. У того должны были ампутировать ногу из-за рака, но он каким-то образом умудрялся всегда быть в приподнятом настроении. “Шутил, болтал и жевал огромный бутерброд. Потом его выворачивало, он лежал смертельно бледный пару минут и снова принимался рассказывать что-то смешное, тянулся к своему бутерброду”, — рассказывает Бриггс. На таком фоне неловко было погружаться в свой личный ужас.
Кевин лежал в темноте, пил вишневый сок, блевал и думал, думал, думал. И вдруг понял, отчетливо ощутил — он должен жить, и он выживет. Так в итоге и случилось.
Бриггс рассказывает все это теперь, стоя на мосту, и ждет хоть малейшего отклика. Он рассказывает и другие истории, которых мы никогда не услышим. Если парень прыгнет, то полетит вниз, зная о Бриггсе больше, чем многие из его друзей. Так, чтобы он почувствовал, что не просто бросается с моста, но еще и бросает здесь тебя.
А вот и еще один персонаж этой истории — сержант Джим Хики. Незадолго до этого Джима обучали ведению переговоров по освобождению заложников. Начальник послал Хики на помощь Бриггсу. “Прыгун выглядел, как один из парней моей бригады, — вспоминает Джим, бывший строитель. — Просто трудяга, у которого все пошло наперекосяк”.
Именно Хики замечает у потенциального самоубийцы черный ноготь, признак рабочего, которому часто приходится орудовать молотком. Хоть какая-то зацепка в деле. Но пользоваться ею надо с большой осторожностью. А вдруг он здесь потому, что потерял работу? И заговорить о черном ногте — значит лишний раз напомнить ему о неудачах?
Дождь идет все сильнее, от порывов ледяного ветра хочется закрыть глаза. Хики одет в куртку патрульного, но Бриггс специально оставил свою в машине. Иногда и такая мелочь может сработать. “Холодновато тут, да? Почему бы нам не поговорить там, где теплее?”
В обычном разговоре всегда получаешь хоть какую-то ответную реакцию, может, просто кивок или междометие. Но этот парень уже не реагирует никак. Напряжение нарастает и выматывает. Голос Бриггса дрожит. Но как бы плохо ни было ему, парню за ограждением еще хуже. Он держится из последних сил за холодный металл, волосы сбились в комья, рубашка насквозь промокла. К этому времени мужчина уже сполз вниз, на половину своего роста ниже тротуара, ноги на каком-то кабеле. Наступила темнота, он замерз и давно не пил — трудно сказать, сколько еще он продержится...
Если переговоры заканчиваются неудачей, Бриггс обычно кричит патрульным отвернуться, но сам смотрит вниз. Нужно ведь сообщить береговой охране, где искать тело. Если дело происходит над водой, примерно через 4 секунды снизу доносится шлепок, похожий на эхо выстрела. Это тело вошло в воду на скорости в 130 км/ч. Найденные самоубийцы выглядят ужасно — будто в них на полном ходу въехала фура. Если упасть на спину или живот, ломаются все ребра, протыкая внутренние органы. И никто не гарантирует, что ты потеряешь при этом сознание. 60% прыгунов входят в воду задницей, и удар насилует их тела, срывая обувь, брюки и рубашки. Так их и находят — плывущие мешки медицинских отходов, которые какому-то несчастному сотруднику береговой охраны приходится вылавливать и упаковывать в черный полиэтилен.
Что ж, похоже, спасателям уже нужно идти на крайние меры. Вперед выдвигается дуэт промышленных альпинистов, уже четвертый час дежурящий на мосту. Закрепив страховку, высотники высовываются за ограждение, чтобы поймать прыгуна... “Нет, нет, нет! Не делайте этого!” — орет парень и начинает сползать вниз.
Зато Бриггсу в суматохе удается приблизиться на расстояние в тридцать сантиметров к тому месту, за которое держится правая рука парня. Если действовать быстро, то можно накинуть наручники и приковать прыгуна к мосту. Рискованно? Но другого шанса может не быть.
Переглянувшись, Бриггс и Хики бросаются вперед. Джим хватает руку, Бриггс заносит над ней наручники... Мокрая от дождя рука прыгуна выскальзывает и, ах ты су... Хики держит парня за пустой рукав рубашки, а тот висит над пропастью. Тянется ткань, тикают секунды, Бриггс, лежа на животе, пытается выловить самоубийцу... Рубашка рвется, и Бриггс слышит, как стоящие позади патрульные громко выдыхают.
Мгновение спустя они понимают, что парень не упал, а просто сполз совсем под мост и зацепился там за какие-то кабели и выступы. К этому времени фотоэлементы уже включили освещение на мосту. Подсвеченная прожектором снизу, фигура прыгуна, вцепившегося в мост как горгулья, навевает ужас. После стольких часов борьбы все происходящее кажется нереальным, и уже нет никаких правил и навыков. Просто надо делать хоть что-то. Бриггс делает из подвернувшейся веревки лассо, кидает парню и, перекрикивая ветер, просит его обвязать веревку вокруг пояса: “Сделай это для нас! Чтобы мы почувствовали себя лучше!”
Удивительно, но тот соглашается. Но потом снимает с себя веревку. А потом снова надевает, но уже на шею, о господи! Бриггса чуть не выворачивает от видения: мертвец, покачивающийся на знаменитом мосту, а вокруг кружат вертолеты новостных каналов...
Парковка у моста уже практически пуста, и Бриггс отправляет пару нарядов провести осмотр. Довольно быстро патруль находит черный пикап Ford F-350: двери не заперты, ключи в замке зажигания, в бардачке — права штата Калифорния. Спустя несколько секунд Бриггс слышит по рации имя.
Это наш парень? Бриггс кричит:
- Томас!
Ну наконец-то зацепка. Лежа на пузе, непреклонный Бриггс кричит в темноту:
- Это большой день для тебя, Томас. Боооль-шой! Требуется мужество, чтобы прийти сюда и перелезть через ограждение, поставить на кон жизнь. Прыжок — это просто. Но он принесет страдание нам. Принесет страдание твоей семье. Давай поговорим о твоей семье, Томас!
Он спрашивал о семье раньше, но Томас не отвечал. Теперь его имя изменило характер разговора, возвращая Томаса к реальности.
- Бьюсь об заклад, у тебя есть дети, да, Томас? Расскажи мне о своих детях. Ты можешь прыгнуть от меня. Я справлюсь. Но что насчет них? Неужели ты хочешь, чтобы они думали о твоей смерти перед каждым Рождеством?
Бриггс чувствует, что Томас начинает уступать. Но опасность от этого только растет: если пройдет судорога в замерзших руках, которые еще держат его в 70 метрах над водой — он упадет... Но в конце концов Томас едва заметно кивает, и Бриггс мгновенно подает знак высотникам.
Томас сидит на тротуаре, трясясь от холода, изможденный, весь в синяках. Живой. Это момент, когда все после сильнейшего напряжения наконец могут расслабиться. Сержант Джим Хики (а он еще и бывший футболист) позже скажет: “Это как если минуту назад ты стал чемпионом мира”. Бриггс провожает Томаса к машине скорой помощи. По пути и раскрывается вся эта история — про работу на стройке, которую Томас потерял, про ссору с женой, про то, как все беды, кажется, свалились на него в один день. Но вот этот день подходит к концу. “Эти парни на мосту полны решимости, и я просто кидаю в них кучу слов. А они смотрят на меня невидящими глазами. Но потом они возвращаются из-за ограждения, проходит какое-то время, я встречаю их — а глаза новые, живые”. Кевин поддерживает отношения со многими из тех, кого оставил жить на этой земле. Через пару месяцев после истории с Томасом он полетит в Нью-Йорк, чтобы получить премию Американского фонда по предотвращению самоубийств. И с ним на сцену выйдет другой Кевин — парень, которого он еще в 2005-м тоже выловил из-под моста.
(с) Оливер Брауди