Разговор об этой самой экскурсии зашёл первого января, ну, вы понимаете!.. Первое января - самое время планировать экскурсии, поездки, пикники, летний отдых, зимние забавы и всякое такое... Сразу хочется чего-то... эдакого. Небывалого. Несбыточного. Невозможного, к примеру, пятого января. Вот на экскурсию поехать.
Каждый год первого января к пяти часам мы отправляемся в гости к друзьям и там веселимся от души. Шампанского во всех холодильниках очень много. Люди все родные. Мы строим всякие планы. В этом году мы твёрдо-претвёрдо решили ехать на экскурсию. Когда мы в последний раз были на экскурсии? Вот то-то же, никто не может вспомнить, а между прочим жизнь проходит мимо - в этом смысле.
Потом, ясное дело, наступило третье января, потом пятое, потом нужно на работу, начало года, командировки, срочные дела, причём в каком-то необыкновенном количестве, кажется, в прошлом году всё же было как-то не так, как-то полегче было, ты не помнишь? А что мы делали в прошлом году в этом время?..
Ленка прислала угрожающую записку - терпеть я не могу слова эсэмэска! В том смысле, что экскурсия уже через неделю, а мы ни с места. Билетов нет, программы нет, и вообще как будто не едем!
Я помчалась и купила три билета - нас как раз трое, три грации, Лена, Арина и я. Потом оказалось, что Ленка тоже купила билеты, и нужно кого-то брать с собой, чтобы «места не пропадали». Хорошо, возьмём детей. Им-то уж точно нужно просвещаться, мы же едем просвещаться!.. Понятное дело, из «весёлых девчонок» и «граций» мы моментально превращаемся в «женщин-матерей», а это уже немного не то, что планировалось первого января, ну и ладно! Мы всегда на посту! Мы всегда готовы действовать в интересах семьи и детей! Мы всегда...
Тут позвонила экскурсовод Татьяна Алексеевна в некоторой панике. Это совсем не детская экскурсия, сказала Татьяна Алексеевна робко, опасаясь, что мы будем настаивать на просвещении детей. Лучше взять их с собой в другой раз, сказала Татьяна Алексеевна, когда программа будет более подходящей. Пришлось приглашать с собой мужей, и они почему-то согласились.
Чем ближе к воскресенью, то есть к экскурсии, тем отчётливей мы понимали, что ехать нам совершенно расхотелось. Мало ли что было первого января, когда в холодильнике полно шампанского, а до работы ещё целая вечность!..
Сейчас, сегодня всё не так.
Во-первых, воскресенье - единственный день, когда можно выспаться, а получается, что нельзя, ибо автобус уходит с Садово-Кудринской в 8.45 утра. Боже, помоги нам!.. Во-вторых, воскресенье - единственный день, когда можно осязать детей, а получается, что нельзя, ибо мы уезжаем в 8.45 утра, а они остаются, и как пить дать не будет никаких уроков и полезной трудовой деятельности, а будет друг Диман, партия в настольный «Вархаммер» и заказ пиццы по телефону. В-третьих, воскресенье - единственный день, когда можно соорудить «задел» до будущего воскресенья, постирать, погладить, сварить бульон, чтобы заказ пиццы по телефону не перешёл в привычку.
И ещё непонятно, что надевать? Вот что надевать?.. По плану мы возвращаемся на Садово-Кудринскую часов в десять вечера, целый день в пути, нужно одеться «тепло и удобно», это что значит?.. Лакированные ботинки, столь милые сердцу на работе, и короткая шубейка дивного невесомого меха - моя бабушка утверждала, что такая шубейка называется почему-то «полперденчик» -не годятся решительно, это никак не тепло и уж точно совсем не удобно! Тогда что? Спортивный костюм, шапку и пуховик? Валенки, шубу и «оренбургский пуховый платок»? Где мой «оренбургский пуховый платок»?
Слушай, я наверное, не поеду. Нет, ну, мы же собирались! Ну, раз в жизни-то - вот в этой, взрослой, -можно поехать! А голос в трубке нерадостный, и чувствуется, что тоже неохота, совсем неохота, но ведь ввязались, надо ехать!..
В ночь с субботы на воскресенье ещё похолодало, высыпали звёзды, как в Диканьке, и до рассвета было ещё очень далеко, когда мы двинули на экскурсию. В автобусе было пятьдесят экскурсантов, все сонные и вялые. Никаких детей, программа «взрослая».
Я, ежу понятно, опаздывала и подруги «заняли мне место» - я знаю, так полагается ещё с тех времен, когда на экскурсии нас с сестрой возила мама. Пробравшись ко мне по узкому, как в самолёте, проходу, насмешливая Арина сказала в ухо:
- Вот и мы теперь пенсионеры! Едем в воскресенье на автобусную экскурсию!
Автобус неторопливо поплыл прочь из Москвы по абсолютно пустым улицам, залитым электрическим светом, я приготовилась спать, но почему-то расхотелось. Так странно было ехать и знать, что автобус увозит меня на целый день, и сейчас я окажусь в незнакомом месте, которое любил человек гениальный и странный, совершенно для меня непонятный, написавший когда-то, «что радость будет, что в тихой гавани все корабли, что на чужбине усталые люди светлую жизнь себе обрели».
Очень скоро мы приехали в рассвет - мелькавшая за зимними деревьями глубокая чернота стала снизу наливаться розовым и оранжевым, и там, где розовое и оранжевое касалось чёрного, всё становилось почему-то синим, и оказалось, что уже нет никакой темноты, а есть голубое утреннее ледяное небо. И ещё целый день впереди!.. И вообще всё ещё впереди.
На заправке, где предполагалась «минутка отдыха», мы с Ариной страшно захотели есть и нацелились на шоколадки и орехи в пакетиках, но бдительная Лена нам не разрешила - как можно?! Вы что, не завтракали?! Мы с Ариной проблеяли, что не завтракали. Нужно было дома позавтракать овсянкой и сыром, а не пихать в рот на заправке всякую ерунду! Мы послушно отошли от шоколадок и стали совещаться, как бы нам усыпить Ленкину бдительность. День ещё почти не начался, а уже страшно хочется есть! Усыпить не удалось. Лена ведёт по телевизору программу «Здоровье» и точно знает, что нам полезно, а что нет, и мы её слушаемся, так уж повелось.
В наш тёплый корабль-автобус мы тем не менее вернулись в прекрасном настроении - мы едем на экскурсию, и у нас ещё весь день впереди! Вскоре с восемнадцати-или сорокаполосной дороги мы свернули на узкую деревенскую, где на обочинах высились наваленные снегоочистителем сугробы, на заборах сидели недовольные утренние коты, и бодрые дядьки в ушанках и телогрейках орудовали лопатами, отбрасывали снег от невысоких крылечек. По деревенской дороге мы ехали долго и интересно, а потом автобус остановился дальше расчищена только узкая дорожка, не проехать, к дому на горушке нужно подниматься пешком.
Какие-то ребята катались с длинной ледяной горки -у-ух!.. - уезжали далеко-далеко, голоса отчётливо звучали в морозном и чистом воздухе, мелькали разноцветные помпоны и комбинезоны. Снеговая пыль, похожая на бриллиантовую, переливалась между ветками берёз, и мы остановились и долго смотрели, как она переливается. Синие плотные тени лежали на сугробах и приходилось зажмуриваться, переходя из тени в свет, на ослепительное и яростное солнце. Калитка проскрипела, пуская нас, и с верхней перекладины бесшумно обрушился пласт лёгкого и чистого снега.
Мы провели в небольшом сером доме несколько часов. Слушали экскурсовода, не смея пошевелиться. Смотрели по сторонам и в окна, где был сад, спускавшийся с холма к зимнему лесу. Потом мчались по узкой расчищенной дорожке к автобусу, а нас всё ждали, а мы опоздали, потому что никак не могли уйти из заснеженного сада, от кустов старой сирени, от террасы с широкими и пологими ступенями, всё тянуло побыть ещё немножко!
Наш тёплый корабль поплыл по снеговым волнам и вскоре приплыл к железным воротцам пансионата «Орбита», где нам был обещан обед. Тут мы вспомнили, что нам невыносимо хотелось есть ещё на заправке, и мы помчались на обед большими прыжками, и занимали друг другу место - так положено на экскурсии!..
На обед были борщ с пампушками, «битки паровые», огромный чайник огненного чаю, а к нему плюшки, щедро посыпанные сахарной пудрой, всё очень вкусное и какое-то... настоящее. Плюшки мы тоже съели, и Ленка не возражала нисколько. Стены столовой, где наша экскурсия обедала за сдвинутыми столами, были почему-то расписаны сценами из жизни Древнего Рима - и мы с удовольствием рассматривали сцены.
Когда мы вывалились к автобусу, большая худая собака подошла поздороваться, и мы несколько раз сбегали в столовую за угощением. Собака угощение приняла, а повариха сказала, что собака болела долго, а сейчас только поправляется, оттого и худая.
И день продолжался!.. Мы бродили возле храма, где венчался когда-то тот самый гениальный человек, что написал про девушку, которая «пела в церковном хоре», смотрели с обрыва на замерзшую речку, и зуб не попадал у нас на зуб от восторга и холода.
Мы возвращались в Москву ночью, притихшие и уставшие от радостных сегодняшних переживаний, когда вдруг один из наших мужей, попросив у экскурсовода микрофон, сказал на весь автобус:
- Сегодня был один из самых лучших дней в нашей жизни. Не знаю, как это так получилось. Но зато я точно знаю, что мы будем вспоминать его всю жизнь. Он заканчивается, конечно, но всё-таки он у нас был!
И все зааплодировали.
На Садово-Кудринской, запруженной машинами и людьми, мы сговорились, что через две недели опять поедем на экскурсию. Только детей с собой возьмём. Чтобы им тоже потом было, что вспомнить.
(с) Татьяна Устинова