Господин Иероним Бербелек — бывший стратегос, а ныне один из совладельцев торговой фирмы. Человек, предпочитающий сон активному времяпровождению, подчинение — властвованию. Но во вселенной, в которой мысль первична и в буквальном смысле слова организует материю, есть люди, заинтересованные именно в стратегосе, а не купце...
Увы, большинство неанглоязычных зарубежных авторов-фантастов остаются для нас как бы не существующими. Они что-то пишут, получают престижные премии, их переводят на другие языки... но всё это происходит словно в неком альтернативном пространстве.
А ведь мир стал бы гораздо ярче и разнообразнее, если бы многие из этих авторов «зазвучали» на русском. И наконец-то один такой писатель «заговорил» в полную силу - в России впервые издан роман Яцека Дукая «Иные песни». До этого на русском у него вышло аж четыре текста: пара рассказов да пара повестей, все - издания редкие, поди достань...
А между тем в Польше и ближнем зарубежье Дукай — фигура знаковая. В свои неполные сорок он успел написать десять увесистых томов, добиться права на отдельную книжную серию (причём в серьёзном издательстве); созданный на основе его повести мультфильм «Кафедральный собор» был номинирован на «Оскар»... Вдобавок Дукай - активный публицист, которому небезразлична судьба польской фантастики, и эссе его читать не менее интересно, чем прозу.
Каждое произведение Дукая — эксперимент, и «Иные песни» не исключение. Скажу больше: роман этот, на мой взгляд, — событие такого же масштаба, как выход книг Нила Стивенсона, «Ложной слепоты» Питера Уоттса или «Гипериона» Дэна Симмонса. Иными словами, «Песни» служат некой пограничной чертой: после них литературный пейзаж должен неизбежно измениться.
Первое, что поражает при чтении, — это язык и выписанность мира. Дукай не просто придумывает некую альтернативную историю — он заново воссоздаёт вселенную, задаёт для неё иные правила игры и придерживается этих правил на протяжении всего романа. Способность отдельных людей менять вокруг себя пространство, искажать форму других существ, подчинять их своей воле - лишь один из множества факторов, которые приходится учитывать автору, узаконившему необычные правила бытия. А бытие, в свою очередь, отображается в языке. Мы с первых же страниц окунаемся в иной, чуждый, хоть и отчасти узнаваемый мир. В первую очередь приходит на ум «Анафем» — там поначалу чувствуешь себя примерно так же. Постепенно, однако, начинаешь осваиваться во вселенной Дукая — и обнаруживаешь, что зачарован. Зачарован певучим и диковинным языком, втянут в пёстрый и опасный мир, пытаешься проводить параллели между тамошней и нашей историей, с интересом следишь за сюжетными поворотами...
Безусловно, на одних только декорациях Дукай бы далеко не уехал. История, придуманная им, завораживает. В ней есть что-то от эпического фэнтези, что-то — от древнегреческой трагедии и современного технотриллера. Дворцовые интриги, древние тайны, искажение реальности, охота в африканских джунглях, воздушный город... и тут же - полёт в космос, лунная колония, пришельцы-иномиряне... И всё это естественно уживается в пределах одного романа. Хотя на первый взгляд книга пугает своей объёмностью (за семьсот страниц!), по мере чтения невольно удивляешься, сколько же всего она вмещает. Ведь какому-либо другому автору понадобилось бы три-четыре тома подобной толщины, чтобы продемонстрировать читателю такое изобилие событий, мест, персонажей.
Перед нами, добавлю, не просто высококлассный прозаик, но ещё и мыслитель уровня Станислава Лема. Как и Лем, Дукай эрудирован, не боится ставить острые вопросы, мыслит глобально, пишет ярко и самобытно. При этом, в отличие от позднего Лема, Дукай не пренебрегает сюжетом и не забывает о персонажах. По «Иным песням» видно, насколько скрупулёзно и внимательно Дукай относится к выстраиванию интриги и как аккуратно выдаёт читателю новую информацию.
Отдельно следует отметить блестящий перевод Сергея Легезы (вычитанный и завизированный самим автором!), а также послесловие и многостраничные комментарии к тексту. Это уникальный случай: в оригинале «Песни» выходили без них, а здесь Дукай дал добро редакции на расшифровку некоторых понятий и исторических отсылок.
«Иные песни» - роман, о котором, по-хорошему, следовало бы писать не одностраничную рецензию, а развёрнутую, подробную статью. Здесь есть о нём говорить, что обсуждать, о чём спорить. Я могу лишь обозначить даже не надводную часть этого айсберга - его абрисы. Потому что иначе неизбежно рискуешь потонуть в подробностях: психологии персонажей, двойном и тройном дне каждого значимого поступка, философской составляющей, языковых особенностях... В общем — тот случай, когда книга получает честные десять баллов из десяти!
(с) Владимир Пузий
 | Яцек Дукай. Иные песни |