Тася Румянцева отправляется в отпуск с новым бойфрендом в надежде обрести долгожданное личное счастье. Красавец Илья собирается покатать ее по Калининграду на только что отреставрированном старинном автомобиле. Однако вместо отдыха Тася попадает в опасную переделку. Машина, которой Илья так гордится, предположительно принадлежала одному из вождей Третьего рейха, и этот факт очень волнует черных археологов. В то же время в Калининград приезжает бывший Тасин муж, много лет рыскающий по стране в поисках фашистских сокровищ. Ему на пятки наступают два идейных старикана, вознамерившиеся вернуть государству реликвию, спрятанную фашистами в конце войны в Кенигсберге. Но что это за реликвия, толком не знает ни один из кладоискателей…
Отрывок из книги:
Тася была по-настоящему очарована. Калининград-Кёнигсберг, невзирая на колоссальные разрушения военных времен, по-прежнему хранил величественные черты старинного европейского города, древней столицы прусских королей.
Весь день они с Ильей гуляли по улицам и последовательно осмотрели кирху Святого Семейства, готический кафедральный собор, Королевские ворота и Литовский вал. Илья отлично ориентировался в городе и сыпал историческими справками, как заправский экскурсовод.
– Завтра нам обязательно нужно побывать в музее янтаря, – сообщил он.
– И еще ты непременно должен меня поцеловать, – сказала Тася, улыбаясь и ненавидя себя за свои слова.
Хотя, если честно, сдержаться было очень трудно. Илья не поцеловал ее даже утром, когда зашел за ней перед завтраком. Он похвалил ее платье, а потом шутя приложился к ручке. И это все! Тася с горя написала эсэмэску своей подруге и посетовала, что намерения Ильи ей непонятны. На что получила лаконичный ответ: «Ерунда! Мужские намерения всегда понятны. Если они непонятны, значит, у мужчины вообще нет намерений».
Тася совершенно растерялась. Их с Ильей романтическое знакомство на катке обещало стать новогодней сказкой. Мир казался волшебным, он блистал и переливался всеми цветами радуги, словно они вдвоем попали внутрь мыльного пузыря, взмывшего под самые облака. Но вот праздники кончились, и пузырь лопнул. Добро пожаловать в реальную жизнь! «Да уж, не стоит радоваться, если узреешь перст судьбы, – грустно размышляла Тася. – Возможно, судьба всего лишь собирается щелкнуть тебя по носу».
Примерно так она себя и ощущала – как будто ее щелкнули по носу. В ответ на предложение поцеловаться Илья засмеялся, схватил Тасю в объятия, поднял на уровень своего лица и действительно крепко поцеловал. Но сделал он это с улыбкой, и поцелуй получился совершенно несерьезным. Тася вообще ничего не почувствовала. Вернее, испытала разочарование.
– Осмотрим город – рванем на побережье, – сказал Илья все тем же беззаботным тоном и поставил ее на землю. – Вот где полюбуешься на красоту! Янтарный берег – сказка. Завтра поедем на Куршскую косу, а когда проводим Макса – по городам. Светлогорск и так далее. Я в этот край, Таська, просто влюблен.
Тася постаралась не поддаваться плохому настроению и из гордости решила вести себя как ни в чем не бывало.
– Ты вообще влюблен во все немецкое, я уже поняла, – сказала она. – А здесь прусский дух чувствуется во всем.
– Там прусский дух, там пруссью пахнет, – засмеялся Илья. – Ну, не без того, конечно. Мой прапрадед по отцовской лини был немец. Он приехал в Россию и женился на русской девушке. Когда-нибудь я тебе расскажу эту трогательную историю.
«Слава богу, он считает, что у нас будет это когда-нибудь», – промелькнуло в Тасиной голове.
– Что касается наследия Пруссии, – продолжал Илья, – тут немного осталось. А ведь какой город потрясающий был! Дух захватывает. Потом фашисты его в неприступную крепость превратили. Ну, то есть она была неприступной до тех пор, пока наши ее не заняли. Правда, заняли с кровью – десятки тысяч погибших и практически полностью разрушенный Кёнигсберг.
– Боже мой, сколько людей полегло…
Тася, конечно, кое-что знала из курса истории, да и по Интернету побродила перед отпуском, но одно дело – исторические справки читать и совсем другое – вести беседу с парнем, похожим на Пола Уокера.
– Наверное, город многое значил для нации, раз его так яростно обороняли, – с важным видом предположила она.
– Ну… Это, конечно, так… Но была еще причина, может быть, более веская. – Илья давно уже перестал улыбаться и даже слегка разгорячился, рассказывая о том, что его по-настоящему увлекало. – Кёнигсберг по особому распоряжению гитлеровского начальства стал одним из немногих центров, куда свозили изъятые в захваченных городах культурные ценности. К концу войны их скопилось гигантское количество. Настоящую стоимость хранившихся здесь сокровищ не знал никто. По некоторым оценкам, она исчислялась миллионами, а вероятнее всего – миллиардами.
– Ничего себе! А я-то всегда думала, что награбленное в Берлин тащили.
Тася так удивилась, что на время даже позабыла о горестях личной жизни.
– Многие так до сих пор думают, – криво улыбнулся Илья. – Знаешь, сколько народа каждый год рыщет по Германии в поисках спрятанных нацистами сокровищ?
Тася мгновенно вспомнила Копейкина и энергично покивала:
– Могу себе представить!
– Да и здесь тоже кладоискателей хватает. У моих родителей были друзья в Германии, супружеская пара, Лотар и Эмма. Так вот Эмма родом из Кёнигсберга, и она рассказывала, как в сорок пятом немцев семьями выселяли отсюда. Давали несколько часов на сборы и – ауфвидерзеен!
– Серьезно? Но почему?
Они сели на лавочку и вытянули ноги, гудевшие от долгой ходьбы. Ноги Ильи были в два раза длиннее Тасиных, и ее маленькие туфли оказались где-то в районе его коленок.
– Не знаю точно, – пожал плечами Илья. – Территорию очищали. А может быть, здешние немцы боялись, что с ними расправятся просто потому, что они – немцы. Люди бросали свое имущество, а самое ценное, что не могли унести с собой, – закапывали в землю. Понимаешь, что произошло? К ценностям, которые тут несколько лет складировали фашисты и которые они не успели вывезти перед приходом советских войск, добавились спрятанные клады отнюдь не бедных немецких бюргеров.
– Послушать тебя, так надо брать лопату и копать! – воскликнула Тася.
Странное ощущение под ложечкой, которое возникло у нее при воспоминании о Копейкине, неожиданно обострилось. Клады и нацистское золото! Господи боже мой, это словно знак судьбы, словно «кирпич» на дороге! Направо пойдешь – ничего не найдешь…
Илья не следил за Тасиной мимикой и совсем не замечал перемен в ее настроении.
– Многие именно так и делают, – покивал он. – Хватают лопаты и копают.
– А результаты? – спросила Тася с легкой иронией.
– Насколько я знаю, практически нулевые. Нет, кое-что, конечно, находят, но если сравнивать с тем, что здесь предположительно спрятано, – сущие пустяки.
Изо всех сил борясь с призраком Копейкина, который привязался к ней совершенно наглым образом, Тася с опаской поинтересовалась:
– А откуда ты все это знаешь? Ну, про Кёнигсберг и всякие похищенные ценности? От знакомых твоих родителей?
– И от них тоже. Кое-что наши партнеры калининградские поведали… Так сказать, местные легенды и предания. Надо же туристов привлекать! Это примерно то же самое, что и поиски янтаря на побережье. Наверняка ты видела, как вдоль берега по песку бродят люди с палочками. Есть любители, которые неделями от моря не отходят, надеются найти камень с каким-нибудь редким вкраплением. Так же и с этими сокровищами, действительными или мнимыми.
– А ты сам никогда не соблазнялся поисками фашистского золота? – с некоторой опаской спросила Тася.
– Представь себе, никогда, – развел руками Илья. – Меня машины интересуют. Я скоро диссертацию смогу защитить на эту тему. В одних только архивах полжизни провел – и в московских, и в местных. А как я «Хорьх» раскопал! Это ж целая история…
Тут Тася поймала себя на мысли, что ей не очень-то интересна история о том, как Илья раскопал свой «Хорьх». Вот если бы он с ума сходил от любви и все было бы, как она мечтала… Вот тогда все его увлечения непременно стали бы и ее увлечениями тоже. А так…
По-прежнему не подозревающий о ее тайных муках Илья тем временем продолжал:
– Вообрази, что эта машина некоторое время принадлежала Герингу, а потом ее долго держали в спецгараже рейхсканцелярии. Лишь потому она и дожила до наших дней. По неподтвержденной информации, на нее имел виды один из наших маршалов. По его приказу автомобиль отправили в Москву, но произошла путаница в документах, и маршалу доставили довольно средненький «Мерседес-Бенц», а красавец «Хорьх» осенью сорок пятого года оказался на военных складах в Литве. На машину сразу положил глаз один из начальников местного НКВД. Однако рассекать по литовским дорогам в то время было небезопасно, потому как бушевала война с «лесными братьями». Да и сама машина привлекала ненужное внимание.
Тася пристально смотрела на Илью. Часть ее сознания внимала его рассказу, а другая часть отмечала, какие у него длинные ресницы и какая темная родинка над бровью… И эта улыбка, от которой стынет сердце! Вот кто настоящее сокровище. И это сокровище почти что у нее в руках. Почти что.
– В общем, особиста несколько раз обстреляли, – продолжало между тем сокровище, – а в последний раз серьезно ранили. Машину запрятали подальше, потом списали как негодную, и ее забрал какой-то шустрый деятель из местных хозяйственников. Не знаю, зачем она ему понадобилась, может, он ее просто из жадности захапал, только простоял «Хорьх» в сарае у него на даче аж до распада СССР. В начале девяностых сын этого хозяйственника переехал в Калининград и забрал машину с собой. Больше двадцати лет «Хорьх» провел в гараже, и вот – я его разыскал.
Илья замолчал, повернул голову и внимательно посмотрел на Тасю. Потом вдруг потянулся к ней и внезапно крепко обнял.
– Таська, я тебя заговорил, – шепнул он и поцеловал ее.
Наконец-то так, как ей хотелось! Страстно. Нежно. Долго. Тася закрыла глаза и приготовилась упасть в бездну. Но вместо этого почувствовала, какие сухие и растрескавшиеся у него губы. Илья целовал ее, а она думала о том, как приятно он пахнет, какая у него жесткая рубашка и до чего холодные на ней пуговицы. Когда поцелуй закончился, Тася испытала облегчение, потому что ей уже давно было нечем дышать.
Разжав объятия, Илья отстранился, откинулся на спинку скамейки и улыбнулся Тасе. Она поспешно опустила ресницы. «Наверное, он почувствовал, что я ничего не почувствовала, – в смятении подумала она. – Или, наоборот, он сам ничего не почувствовал и поэтому хочет понять, что почувствовала я».
– Так на чем, бишь, я остановился? – Илья взъерошил волосы на макушке, пытаясь собраться с мыслями.
– Ты рассказал мне настоящую детективную историю про то, как искал свой «Хорьх». – Тася пыталась обуздать нахлынувшие на нее эмоции.
– Ну, детективную – не детективную, а расследование я провел самое настоящее. И результат потрясающий, сама увидишь. А когда мы сядем и поедем по городу – гордиться мной будешь.
Илья очень быстро пришел в себя и вел себя так, как прежде. Казалось, поцелуй был для него всего лишь обязательным «вставным эпизодом» в их культурную программу.
– Я уже тобой горжусь, – похвалила его Тася. – Значит, все-таки не такие уж и сказки про забытые или зарытые сокровища.
– Да сказки, конечно. А «Хорьх» – какое же это сокровище? Военный трофей, раритет, очень дорогая игрушка – вот и все. Разве сравнишь с картинами великих мастеров, коллекциями драгоценностей, уникальной посудой, старинными монетами, редкостными книгами, которые исчезли во время войны и которые до сих пор не нашли?
– Мой второй бывший муж, Юлий Копейкин, по образованию археолог, – неожиданно для самой себя сказала Тася.
– Ты про него рассказывала, – кивнул Илья. – Он пришел к тебе как раз в тот день, когда случилась неприятная история с умершей девушкой.
– И зачем, ты думаешь, он тогда явился? – Тасе вдруг тоже захотелось рассказать Илье что-нибудь в тему. – Просить денег на очередную дурацкую авантюру. Якобы они с каким-то приятелем, вероятно, таким же авантюристом, нашли документы вождей Третьего рейха.
– А что за документы? – озадачился Илья.
– Какие-то офигенно секретные бумаги, в общем – чушь собачья. Он намекал, что речь идет не о золоте нацистов, а о чем-то другом. Видишь ли, золото нацистов Копейкин уже раньше искал. И деньги Бормана искал! И еще хотел присвоить золотой запас Испании, который республиканцы якобы передали Сталину, чтобы тот зарыл его на Северном полюсе. Даже совал мне в нос географические карты, тоже секретные.
– Судя по всему, у него мания кладоискательства,– засмеялся Илья.
– Не уверена насчет мании, но авантюрист он первостатейный. И врун. Врет, как маленький ребенок – увлеченно, неправдоподобно и без запинки.
– А что, если про бумаги он не выдумал? – спросил Илья, глядя на Тасю испытующе. – В архивах иногда такие документы можно найти – закачаешься. Только и думаешь – почему это на них раньше никто внимания не обратил?
– Но ты же не бежишь сразу организовывать экспедиции на Северный полюс, в джунгли, в пустыни, на Луну! А Копейкин тут же начинает действовать. Ой, вот что я еще вспомнила. У Юлия есть друг, тоже археолог. И где-то в восьмидесятых он раскапывал военное укрепление, в нем нашел железный ящик. В этом ящике хранились документы, оставленные бежавшими немцами.
– Стоит дуб, на нем – сундук, в сундуке – заяц, в зайце – утка, – процитировал Илья известную сказку. – Только если находку сделали в восьмидесятые годы, что ж так долго ею не занимались?
– Да вроде как приятель про эти документы забыл. А когда нашел, понес их Копейкину. И тот загорелся новым проектом. Прибежал ко мне с предложением в нем поучаствовать. Иначе говоря – стрельнуть энную сумму на свои хотелки.
– Почему же друг спустя три десятка лет вдруг очнулся и обратился именно к твоему бывшему мужу? – продолжал вслух размышлять Илья.
– Я его тоже все время спрашивала – почему да почему? Но внятных ответов никогда не получала, у него все внезапно и вдруг. Впрочем, Юлий сказал, что к нему обратились, потому что он хорошо знает немецкий.
– Чушь, – фыркнул Илья. – Какой хочешь текст можно самому перевести с помощью электронного словаря или переводчика.
В этот момент в сумочке у Таси зазвонил мобильный телефон. Это был первый звонок с тех пор, как она прилетела в Калининград. Тася нажала на кнопку и приложила телефон к уху. И почти мгновенно лицо ее потешно вытянулось, как у изумленного кролика Багса Банни.
– Что?! – одними губами спросил Илья.
И Тася, закрыв микрофон рукой, прошипела:
– Вообрази! Это Копейкин.
Следующие несколько минут она молча слушала далекие квакающие звуки, затем неожиданно взорвалась:
– За каким фигом ты полез к нему? Ничего бы он тебе не дал, разве пару раз по шее. И что ты хочешь теперь от меня? Нет, сам заварил кашу, сам и расхлебывай. Дай мне спокойно отдохнуть, я в отпуске! Какая тебе разница? В Калининграде! Как?! Только посмей! Если появишься здесь – утоплю на мелководье!
– Ты чего разошлась? – удивился Илья.
– У меня слов нет! – продолжала бушевать Тася. – Можешь себе представить? Этот кретин впутался в дело о смерти Рысакова. Он, видишь ли, оказался последним человеком, который видел Ефрема живым.
– Разве твои мужья были знакомы друг с другом? – Илья честно пытался вникнуть в Тасины дела.
– В том-то и дело, что нет. После развода Рысаков в порыве ревности грозился убить моего нового мужа, хотя лично его не знал.
– Тогда каким образом?..
– Самым дурацким, как и все у Копейкина. Когда его допрашивал следователь относительно убитой девушки, Юлий зачем-то сказал, что мой первый муж – настоящий бандит. Ну а следователь сделал свои выводы – мол, два бывших мужа сговорились и учинили всю эту чехарду с трупом у моей двери. Кстати, Рысаков в последнем разговоре со мной поведал, что Копейкин озвучил ему идею совместно заняться какими-то делами. Короче, полез к нему искать денег. Ну, и нарвался.
– Как же они все-таки познакомились?
– У следователя, как я поняла. А потом Копейкин пристал к Ефрему со своей дикой идеей. А нарвался просто – увязался за Рысаковым в аэропорт. Решил ему по дороге рассказать о своих грандиозных планах. Уехал он, естественно, ни с чем, а Ефрем остался в аэропорту. Там его потом и нашли…
– И как же вычислили, что именно Копейкин был последним собеседником Рысакова?
– Следователи обнаружили его номер в списке последних вызовов в телефоне Рысакова. Теперь он у них на подозрении.
– Погоди, погоди. Но ты же сказала, что твой первый муж умер своей смертью?
– Мне ничего не сказали по поводу причин смерти, – помотала головой Тася. – Возможно, его дружки постарались. Он собирался навсегда уехать из Москвы. Мог что-нибудь учудить напоследок.
– Все это ужасно, – покачал головой Илья, взял Тасю за руку и сочувственно сжал.
– Самого ужасного ты еще не знаешь, – мрачно ответила та. – Копейкин собирается лететь сюда.
Она говорила и понимала, что все эти рассказы о бывших мужьях, о смерти Ефрема, о маниях глупого Копейкина, о мертвой девушке могут развалить их с Ильей отношения. Зачем такому парню, у которого все в жизни классно, связываться с девицей, обремененной целой кучей житейских проблем?! Он звал ее к себе, чтобы покатать на машине, повозить по побережью, оторваться по полной программе…
– Ну, вот что, Тася, – сказал Илья, прервав ее горестные размышления. – Пора тебе вырваться из этого хоровода бывших мужей. А если ты сама не можешь этого сделать, то это сделаю я.
* * *
К дому, где жил Артур Швыряев, они подъехали за полночь. На город после удушающей дневной жары упал хрустальный холод. Налетевший ветер терзал бумажки в урне возле подъезда и раскачивал детские качели, которые зловеще поскрипывали.
– А он точно на месте? – шепотом спросил Силуян, хотя слышать в машине их никто не мог.
– Точно, я же звонила ему час назад.
Эльвира была одета так, словно собиралась на официальный прием. «Если что, – сказала она, – лучше выглядеть приличными людьми, согласен?» Силуян был ни с чем не согласен, но на него словно помрачение нашло. Какие-то козлы собираются забрать его деньги, и сделать с этим ничего нельзя! Даже если он станет переводить свои сбережения из банка в банк, их все равно смогут украсть. Не обналичивать же все, что у него есть, чтобы хранить в кладовке! В происходящем была виновата Эльвира, которая стала для своего любовника источником информации, но Силуян уже смирился со случившимся и простил ее. В конце концов, в претензиях Эльвиры к нему самому имелось рациональное зерно. Он действительно уделял ей мало внимания, увлекшись карьерой, и половину времени жил не в собственной квартире, а в фантастическом мире, который так любовно выписывал.
– Как здесь с охраной? – спросил Силуян, заметно нервничая.
Они припарковались и выбрались из машины. Звук захлопнувшейся дверцы в тишине двора показался выстрелом.
– Никого, – уверенно бросила Эльвира, задрав голову и оглядев фасад дома. – Думаю, твое появление будет для Артура сюрпризом.
– А если он не один?
Силуян шкурой чувствовал, что от страшной беды его отделяет всего лишь несколько лестничных пролетов, тонюсенькая преграда, слой папиросной бумаги, осторожный поворот ключа в замке.
– Он один. Я же сказала ему, что заскочу на несколько минут для серьезного разговора, а меня он злить опасается. Держись уверенно и агрессивно, и он быстро увянет. Артур понтярщик и трус. Прямо с порога заявляй, что ты меня выследил и схватил как раз перед его квартирой, ну а дальше – как договорились. Можешь для храбрости размахивать пистолетом. Пистолет-то не потерял?
– Нет, – коротко ответил Силуян.
Пистолет оттягивал карман легкой куртки и обладал настолько мощной энергетикой, что забыть про него было невозможно. А уж тем более потерять.
– Перестань психовать. Представь, что ты сочиняешь сюжет новой книги. Перенесешь действие в другую галактику, и дело в шляпе. Пошли, смелее!
Благополучно миновав пустынный холл первого этажа, они нырнули в лифт и поднялись на седьмой этаж. Лифт скрежетал, стрекотал и щелкал, словно хотел предупредить всех жильцов, что в подъезде чужие.
– Теперь так, – шепотом распорядилась Эльвира. – Я встану перед дверью, чтобы в «глазок» было видно только меня одну. Ты прячешься вот здесь, сбоку. Как только Артур откроет дверь, ты выскочишь, схватишь меня за шиворот и втолкнешь внутрь. Из-за того, что я окажусь между вами, он не сможет сразу устроить потасовку.
– Такое впечатление, что ты всю жизнь проработала командиром ОМОНа, – процедил Силуян. – Звони быстрее, а то я раздумаю.
– Ладно, начали! – сама себе скомандовала Эльвира и нажала на кнопку звонка. Затем еще и еще раз. Однако никто не спешил открывать дверь.
– Он точно дома? – У Силуяна от волнения пересохло во рту, а ноги стали пластилиновыми.
– Должен быть на месте, – с досадой сказала Эльвира. – Я ведь предупреждала, что у меня мало времени. Наверное, Артур в душе или в туалете… Или музыка орет, как ему нравится.
– Если бы орала музыка, мы бы это услышали, – резонно заметил Силуян. – Кроме того, сейчас ночь. Позвони ему по телефону.
Однако и на телефонный звонок Швыряев не откликнулся.
– Что делать будем? – задал неизбежный вопрос Силуян. Он чувствовал себя так, словно казнь неожиданно отложили. Но, к сожалению, вопрос с банковскими счетами все еще оставался открытым. Поэтому облегчение мешалось в его душе с разочарованием.
– Уходить нельзя, завтра может быть поздно. – Эльвира полезла в сумочку и достала связку ключей. – Сейчас потихоньку войдем и устроим засаду.
– За проникновение в чужую квартиру мы попадаем под статью, – Силуян все еще стоял одной ногой в своей прежней, чистоплюйской жизни. – А статья – это бетонная плита, которая нас с тобой раздавит.
– Артур сам дал мне ключи, – возразила Эльвира. – И перестань сыпать цитатами из дешевых сериалов. Забыл, что тебя собираются обобрать до нитки?
– Только не повышай голос, – посоветовал Силуян. – Иначе бдительные соседи нас засекут. Мы и так уже слишком долго здесь топчемся.
– Да, ты прав. Вдруг Артур вышел за сигаретами и вот-вот вернется? Пропадет фактор внезапности. А мы сейчас должны действовать, как твой Сико – с напором и натиском.
– Ты что, читаешь мои романы?! – Силуян от изумления пропустил мимо сознания тот страшный момент, когда пришлось перешагнуть порог незнакомой квартиры и закрыть за собой дверь.
Темнота внутри была густой и плотной. Запахи чужого жилища ворвались в нос и заполнили легкие, и ему остро захотелось глотнуть свежего воздуха. Несколько минут заговорщики, затаив дыхание, стояли рядом, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, а уши убедятся в том, что вокруг тихо.
– Похоже, в квартире пусто, – свистящим шепотом сообщил Силуян жене. – А ты говорила, он обязательно будет дома.
– Может быть, этот болван не такой уж и болван, – пробормотала та.
Мысль была неприятной. До сих пор Эльвира была убеждена, что имеет на Артура влияние. А вдруг это не так? Что, если он даже не собирался ее слушаться? Возможно, он у своего дружка, и как раз сейчас они занимаются тем, что обнуляют банковские счета?
– Опиши мне обстановку, – потребовал Силуян. – Что здесь и как?
Он попытался последовать совету жены и представил себя персонажем собственной книги. Это здорово помогло.
– Квартира из двух комнат, – ответила Эльвира. – Прямо по курсу – кухня, справа – туалет и ванная. Вон там гостиная, дальше – спальня. Балкона нет. Предлагаю разыграть всю сцену в гостиной, там просторнее.
– Где тут выключатель?
– Силуян, ты меня удивляешь! А если Артур с улицы свет увидит? Тогда ты встретишься здесь не с ним, а с нарядом полиции. Не исключено, конечно, что этот негодяй пьян и ничего не заметит. Но на такой шанс лучше не рассчитывать. Так что давай обойдемся без света. Тем более ночь сегодня лунная, а занавески не задернуты.
Эльвира уверенно двигалась вперед, Силуян старался не отрываться от нее. Впрочем, он уже освоился в темноте и довольно отчетливо видел контуры окружавших его предметов.
– Поступим так, – уже не шепотом, а обычным голосом заговорила Эльвира. – Ты свяжешь мне руки. Артур знает, что я женщина боевая и сидеть, поникнув головой, не стану. Значит, я обязательно должна быть хоть как-то нейтрализована. Только руки свяжешь мне не очень туго, а так, чтобы я могла сама их развязать, если что.
– Что – если что? – недовольно спросил Силуян.
– Откуда я знаю! Я раньше никого не шантажировала, – сварливо ответила Эльвира.
Ей хотелось, чтобы Силуян был мрачен и храбр, а он все время задавал вопросы и огрызался, и становилось совершенно ясно, что он боится.
– Я сижу связанная на диване. Ты – в кресле с пистолетом в руках. Он входит, включает свет…
– И от неожиданности падает замертво, – проворчал Силуян.
Картина, нарисованная Эльвирой, и в самом деле напоминала сцену из какого-нибудь сериала про бандитов-неудачников. В том, что они неудачники, Силуян ни секунды не сомневался.
– Артур обязательно растеряется, – продолжала Эльвира, проигнорировав бурчание мужа. – Ты сразу начинай атаку. Не истери, не ори на весь дом, говори спокойно и уверенно. Понятно? Попробуй вытрясти из него имя подельника… А сейчас надо достать из шкафа галстук или ремень.
– Ты в темноте ничего не найдешь, – предрек Силуян. – Надо было прихватить из дому веревку.
– Кто же знал, что планы придется менять на ходу? – озабоченно пробормотала Эльвира, сдвигая в сторону одну из стеклянных дверей огромного шкафа-купе. Силуян встал и пошел за ней, натыкаясь на стены. – Кажется, галстуки были где-то здесь, рядом с костюмами. Костюмов у него раз-два и обчелся. В основном он носит джинсы и…
После «и» раздался вскрик, а потом глухой отчетливый стук, словно на пол уронили завернутый в дубленку холодильник. Презрев все законы конспирации, Силуян метнулся туда, где, по его мнению, мог находиться выключатель. Про то, что его могут увидеть с улицы, он в этот момент напрочь забыл. Включил свет и непроизвольно зажмурился. А когда открыл глаза, увидел жену, которую всем телом прижимал к полу бугай в махровом халате.
– Руки вверх! – срывающимся голосом закричал Силуян, пытаясь достать из кармана пистолет.
Пистолет выскальзывал, как мокрая жаба. Миниатюрная Эльвира молча барахталась под бугаем. Понимая, что теряет драгоценное время, Силуян схватил со стола что-то круглое и ощутимо тяжелое, прыгнул вперед и с размаху опустил импровизированное оружие на голову противника.
После удара орудие выскочило у него из пальцев, грохнулось об пол и брызнуло в разные стороны стеклянными осколками. Эльвира, освободившись, встала на четвереньки, а потом резво вскочила на ноги.
– Полагаю, это твой Артур? – спросил Силуян, не сводя глаз с неподвижного тела. У него тряслись руки, коленки и, кажется, даже селезенка дрожала, ужасаясь содеянному.
– Я под ним чуть не задохнулась! – пожаловалась Эльвира, пятясь.
– Ну, тебе не привыкать, – сказал Силуян чужим голосом. – Мне кажется, я его убил.
Они вдвоем перевернули Артура на спину и сразу же поняли, что тот был убит гораздо раньше. И не ударом стеклянной вазы по голове, а выстрелом в сердце.
– Господи, вот же вляпались! – прошептала Эльвира, схватившись за голову.
– Может быть, это самоубийство? – предположил Силуян.
Сейчас его жизнь была рекой, которая внезапно потекла в обратную сторону. И сам он стал человеком-перевертышем. «А роза упала на лапу Азора…»
– Ты думаешь, решив застрелиться, Артур полез бы в шкаф? – В голосе Эльвиры появился обычный напор. Как будто это не на нее только что свалился труп любовника. – Ты же вроде не юмористические рассказы пишешь!
– Мне кажется, тебе его совсем не жалко, – промямлил Силуян, тиская в кармане пистолет.
– С какой стати мне его жалеть? – удивилась Эльвира. – У меня с Артуром был всего лишь вшивый романчик. Кроме того, он хотел нас обокрасть.
В другой ситуации это «нас» наверняка заставило бы Силуяна ответить что-нибудь едкое. Но сейчас он не был готов иронизировать.
– Почему убийца не оставил Артура там, где застрелил? – спросил он, не в силах выйти из ступора и сдвинуться с места. Взгляд его словно прилип к лицу покойника. – Наверное, действовал психопат. А может, и того хуже… Помнишь «Убийство на улице Морг»?
– Полагаешь, здесь побывала огромная обезьяна и затолкала Артура в шкаф, предварительно выстрелив в него из пистолета? – Эльвира озабоченно озиралась по сторонам.
– Надо позвонить в полицию, – сказал Силуян, вспомнив, что еще недавно он был примерным гражданином.
– Ты спятил? – Эльвира дернула мужа за рукав, пытаясь привести его в чувство. – Надо тихо сматываться отсюда. Только сначала сотрем твои отпечатки пальцев. Свои-то я всегда смогу объяснить! Если меня вообще вызовут на допрос. Я ведь всего лишь его работодатель…
– Наверняка следователи узнают о ваших особых отношениях. – Силуян тоже начал озираться, вспоминая, к каким предметам прикасался.
– И что с того? Но, скорее всего, они не докопаются. Здесь я бывала очень редко, приезжала поздно, так что вряд ли кто меня в доме помнит. Тем более мы встречались месяцев пять или шесть, информация не успела уйти в массы. Это только ты оказался таким прозорливым…
– Эля, но, если мы сотрем отпечатки пальцев, мы тем самым поможем настоящему убийце! – неожиданно сообразил Силуян.
– Думаю, убийца сам о себе позаботился, – отрезала та. – Я соберу осколки вазы, выбросим их по дороге. А ты проверь письменный стол и бумаги – вдруг удастся найти хоть какие-то зацепки? Я имею в виду подельника Артура. Он ведь может начать действовать и один, понимаешь?
Силуян понимал. По приказу жены он постарался на время забыть о трупе на полу и, надев перчатки, которые она где-то выкопала и сунула ему в руки, отправился исследовать компьютер Швыряева и его мобильный телефон.
– И задерни занавески! – напомнила ему Эльвира, как только он приступил к делу. – А то ты весь как на ладони.
«Никогда не думал, что высшее техническое образование поможет мне освоить профессию домушника, – размышлял он, баюкая страх, от которого у него ныло все тело. – И как всегда, во всем виновата женщина. Сначала она производит тебя на свет, а потом медленно, но верно сживает со свету».
 | Галина Куликова. Два ужасных мужа |