24 апреля 2013 года венесуэльский президент Николас Мадуро подписал ордер на арест американского кинорежиссера Тима Трейси. Обвиняемый в терроризме и шпионаже Трейси был брошен в одну из самых жестоких тюрем мира. Был ли он и вправду шпионом? И как ему удалось выжить?
Если бы у реальности можно было отключить звук и не слышать, как отпетые головорезы со всех сторон обещают порешить тебя сегодня же ночью, - даже тогда у него не было бы и шанса заснуть. Из-за комариных укусов его ноги сплошь покрылись кровоточащими язвами. Он до сих пор был одет в потешный и унизительный костюм, который его заставили надеть перед тем, как он впервые проследовал к своей камере по общему коридору «Эль-Родео»: тесная белая футболка и желтые треники, которые были ему малы. Его лекарства от нервов и бессонницы заканчивались, но в ответ на просьбы получить новые он слышал усмешки.
Тим Трейси держался 42 дня, но теперь это уже ничего для него не значило. Быть американцем, чей арест венесуэльский президент лично объявил по национальному телевидению - это Тим еще мог вынести. Сперва многое его даже забавляло - особенно вооруженный конвой, под которым его сопровождали в здание суда и обратно. Но шесть дней назад его перевезли из каракасского СИЗО при штаб-квартире агентства национальной безопасности в «Эль-Родео» - самую ужасную тюрьму в стране с самой ужасной в мире пенитенциарной системой. Он больше не был политическим заложником правительства, балансирующего на грани краха. Теперь Тим Трейси был целью.
Никто, даже сам президент Николас Мадуро, не мог гарантировать его безопасность. Несмотря на то что крыло Дуос, в котором он находился, считалось охраняемым, корпусами напротив - Уно и Трес - рулили авторитеты. Там не было тюремных охранников - там были отряды отморозков, вооруженных АК-47 и ракетными установками. Хватило бы одной бучи, чтобы он стал покойником.
И вдруг дверь открылась, и откуда ни возьмись появились две прекрасные сестры милосердия, молодые и красивые. Не галлюцинация ли это? Надзиратель открыл дверь, но женщины все еще были здесь. Трейси встал и последовал за ними - прочь от грязи его одиночной камеры. Ведут ли его в комнату смерти? Или, наоборот, он свободен? Тим не знал, решил просто смириться и не задавать лишних вопросов. Это был не первый случай, когда он, не зная броду, лез в воду за венесуэльской женщиной. Первой была Алехандра. Если бы не она, ничего этого вообще бы не случилось.
Тим познакомился с ней на свадьбе приятеля. Именно Алехандра впервые рассказала ему о Венесуэле -о ежедневных протестах, о президенте, на службе которого состоят убийцы, о ее друзьях, половину из которых или кинули за решетку, или отравили слезоточивым газом. Алехандра была членом студенческого оппозиционного движения в Каракасе и сражалась против репрессивного режима Уго, а в ее голосе была такая страсть, что Тим сразу купился. Образ детей, сражающихся за свободу, впечатлил его до глубины души. Но самому Тиму впечатлить девушку было нечем.
Трейси было уже за тридцать, он ничего не достиг в жизни. Ему хотелось сделать что-то по-настоящему стоящее - и он пообещал Алехандре снять фильм обо всех тех ужасах, что творятся в Венесуэле.
Для начала Тим внедрился в среду столичных стритрейсеров, но быстро понял: это герои не его фильма. Затем на митинге у эквадорского посольства он познакомился с легендой сопротивления - Умберто Лопесом по кличке Че. Че предложил Тиму прогуляться по 23-му кварталу Энеро, главному опорному пункту поддержки Уго. Когда Тим впервые увидел эту россыпь из развалин, бараков и социальных домов на склоне холма, его переполняло вдохновение. Здесь Чавеса вправду считали богом - на граффити он был изображен рядом с Христом на Тайной вечере. При этом местные жители прозябали в нищете. Как это вообще возможно? Почему люди, лишенные правителем всех мыслимых прав, продолжают его боготворить? Вот она, история для его фильма. И рассказать ее надо с помощью большого события.
События пришлось ждать два года. В сентябре 2012-го Тиму позвонил его каракасский товарищ Рикардо Корда. До президентских выборов оставалось меньше месяца, и главный оппонент Чавеса - Энрике Каприлес - набирал популярность. Чавес же был как никогда уязвим: он страдал от тяжелой формы рака, и все об этом знали. Улицы Каракаса кишели демонстрациями. Время от времени происходили кровавые стычки между сторонниками и противниками Уго. Страна стояла на пороге гражданской войны.
«Если ты еще хочешь снимать этот фильм, надо делать это прямо сейчас, - сказал Корда. - Больше шанса не будет. Тут все на грани коллапса».
Тим спешно собрал оборудование и первым же рейсом вылетел в Каракас. Чтобы понять суть Венесуэлы, ему нужно было понять душу ее беднейшего слоя - чавистов. Где у них пролегает эта зыбкая грань между политической активностью и криминалом? В стране, где говорить на улице по мобильнику считается опасным, Тим провел следующие полгода и выбрал для проживания самые опасные трущобы столицы -23-й квартал Энеро и Катиа. Он ходил по их улицам с камерой за 20 000 долларов на плече и ни разу ему не пришлось защищаться.
«В местах вроде Каракаса я был рядом с людьми, которые пристрелили бы меня, не моргнув глазом, - говорит Джон Ли Андерсон, иностранный корреспондент, успевший поработать в самых кровавых горячих точках планеты. - Вы стараетесь никого не задеть словами, вы всегда в напряжении. Так было и у меня, и у Тима. Там так надо».
В качестве героя своего фильма Тим выбрал Джонни, члена одной из самых авторитетных банд 23-го квартала Энеро. Здесь они называются «колективос», радикальные чавистские организации, которые поддерживают порядок на тех территориях, куда не заглядывает полиция. Еще Джонни входил в состав «моторизадос» - банды независимых байкеров-таксистов, гоняющих по городу на запредельных скоростях. Тим слышал о них от знакомой. Как-то раз, остановившись на перекрестке, «моторизадо» вытащил из-за пазухи пистолет, сунул в окно стоявшей рядом машины, забрал у водителя кошелек и поехал дальше. На следующем светофоре его пассажирка заплакала и протянула водителю свой кошелек, попросив не убивать ее. «Моторизадо» обиделся: «У нас здесь есть принципы. Мы никогда не грабим своих пассажиров».
С помощью Джонни Тим надеялся понять те 8 миллионов венесуэльцев, которые уже 14 лет голосуют за парня, сумевшего промотать миллиарды нефтедолларов и при этом оставить свою страну нищей, с одним из самых высоких в мире уровнем убийств на душу населения. Фильм занимал все свободное время Тима - он потратил на него все свои сбережения и не покинул страну даже после двух арестов. Оба раза он был задержан за несанкционированную съемку: сначала Тим снимал снайпера на крыше во время митинга в поддержку Чавеса в октябре 2012-го, затем - президентский дворец в феврале 2013-го. Тогда его отпустили после пары допросов.
Но в начале 2013 года, когда съемки фильма еще продолжались, ситуация в Венесуэле ухудшилась. 5 марта Уго умер от рака, оставив после себя Николаса Мадуро - бывшего водителя, прошедшего путь до вице-президента и преемника. У Мадуро не было и намека на харизму его предшественника. Несмотря на то что нефти в Венесуэле больше, чем в Саудовской Аравии, страна еле дышала, и Мадуро терял над ней контроль. Рецепт действий в таких ситуациях прост и неоднократно испробован Уго: когда в стране станет совсем плохо, напомни людям о дьявольских кознях США и поймай какого-нибудь одиозного врага, на которого можно списать все проблемы. А если такого врага нет, создай его сам.
Ночь на 24 апреля 2013 года Тим провел в обществе двух латиноамериканок и опоздал на рейс до Лос-Анджелеса. Он забронировал билеты на следующий самолет - а в аэропорту имени Симона Боливара его окружили вооруженные коммандос, заковали в наручники и увели в комнату для задержанных. Тим уже оказывался в такой ситуации. Но слишком уж много оружия было у силовиков в этот раз. И слишком пристально они следили за каждым его движением.
Той же ночью его отправили в Эликойде - штаб-квартиру венесуэльской разведывательной службы SEGIN. Затем его втащили в комнату для допросов, где директор Эликойде Элвис Рамирес лично зачитал ему обвинение в шпионаже и работе на ЦРУ. На следующий день президент Мадуро и министр внутренних дел Родригез Торрес выступили по телевидению с официальным заявлением о поимке американского шпиона.
Еще два дня спустя Тима в сопровождении вооруженного конвоя из 20 автомобилей со спецназом привезли в другую тюрьму. Пока он ждал вызов, заключенные скандировали: «Убейте гринго! Убейте гринго!» От обитателей трущоб Тим не раз слышал чавесовские мантры о том, какое вселенское зло эта Америка. Они и вправду в это верили.
В Эликойде Тим провел 36 дней - относительно неплохих. Его сокамерники были похожи на героев ремейка «Грязной дюжины». Там был Давид из Эль-Сальвадора, который дал Тиму свой айпод в обмен на уроки пинг-понга; Стив, он же Борис, - русский весельчак, торговец экстези и оружием; Ассан-ливанский шахматный гроссмейстер и финансист, чье единственное преступление заключалось в утере паспорта; и Валид Маклед Гарсия по прозвищу Эль Арабе, который до своего ареста в 2011 году считался одним из самых влиятельных в мире наркобаронов. Тим очень быстро со всеми сошелся и через несколько дней уже устраивал чемпионаты по пинг-понгу. Он был уверен, что 11 июня суд оправдает его и он вернется к съемкам.
Однако 28 мая объявили, что некоторые заключенные будут отправлены в другую тюрьму. Никаких объяснений не дали. Кто-то говорил - из-за переполненности, кто-то уверял, что планируется ремонт. В число этих некоторых попал и Тим. Стоило ему увидеть корпуса «Эль-Родео» сквозь зарешеченное стекло автозака, как он понял, что все его страхи оправданны. Въездные ворота были изрешечены пулями: память о том самом бунте два года назад, итогом которого стали 25 трупов.
«Венесуэльские тюрьмы худшие в мире, - говорит Андерсон. - Репутация «Эль-Родео» ужасна. Для американца выйти оттуда живым практически невозможно».
Начальник тюрьмы - сорокалетний детина, чья крестная мать была главой Федеральной службы исполнения наказаний, - ждал Тима и других жертв органов госбезопасности в приемной. Он сразу же показал границы своей власти: лично отобрал у каждого все имущество, кроме зубной щетки, и обрил каждому голову. Когда очередь дошла до Тима, начальник тюрьмы особенно завелся, ведь он так много слышал по телевизору об этом знаменитом гринго! Он наклонился к уху Тима и проговорил: «Ты хотел похоронить нашу революцию, но теперь тебя самого здесь похоронят». Охранники засмеялись.
Все шесть дней в «Эль-Родео» Тим провел в одиночной камере, где был объектом издевательств со стороны охранника Альваро, одного из старших по чину в тюрьме. Теперь Тим называет его Кевином Бейконом - в честь сыгранного Бейконом охранника-садиста, насиловавшего мальчиков-зеков в фильме «Спящие». Альваро смеялся над Тимом, когда тот сидел на параше, запрещал мыться и забирал у него белье и полотенца.
На третий день пребывания Тима без каких-либо причин перевели из одной одиночки в другую, и по дороге он встретил Ассана - своего товарища по камере в Эликойде. «Будь осторожен, - шепнул тот. - Слышал, сегодня ночью они собираются тебя замочить».
Тим едва дошел до своей новой камеры. У него началась паническая атака, он лежал на шконке и трясся. Он попросил охранника позвать Альваро и, когда тот пришел, сказал, что хотел бы видеть священника, чтобы исповедаться перед смертью. «Извини, гринго, - усмехнулся Альваро. - У нас тут нет такой услуги».
Утром Тим обнаружил, что все еще жив, и страх сменился злостью. И когда Альваро пришел со своими обычными шпильками насчет Госдепа и ЦРУ, Тим высказал ему все, что думает. Несколько минут спустя он лежал в кишащем паразитами карцере. Его заперли снаружи и оставили тихо сходить с ума. В ночь на свой 42-й день заключения - и на 6-й день заключения в «Эль-Родео» - он дрожал в полузабытьи, слушая звуки тюрьмы и вкушая ее мерзкие запахи, расчесывая в кровь искусанные комарами ноги. Тим понял, что именно так он, скорее всего, и умрет: в безвестной подвальной дыре в Венесуэле, больше никогда не взглянув на солнце.
А утром пришли те самые два ангела в обличье медсестер и вывели Тима из подвала. Он подписал бумаги об освобождении и получил обратно свои вещи. Его выпустили так же быстро и неожиданно, как и арестовали. Отставной американский конгрессмен Билл Делахант, когда-то получивший известность как единственный американский политик, сохранивший нормальные отношения с режимом Чавеса, выторговал Тима в обмен на тайную встречу министра иностранных дел Венесуэлы Элиаса Хосе Хауа с госсекретарем США Джоном Керри.
А министр внутренних дел Венесуэлы Энрике Родригез Торрес лишь сухо объявил в твиттере: «Тимоти Хэллет Трейси, пойманный в нашей стране американский шпион, выдворен с территории нашего государства».
(с) Мэтью Росс