Одни считают, что в жилах Халта течёт голубая кровь, другие называют его «понаехавшим мажором». Отец пытается вылепить из него человека, как он это себе представляет. Орден Хедина и Ракота настойчиво намекает, что Халту придётся стать героем. Скорее всего, посмертно. А Халту хочется лишь одного: чтобы его оставили в покое! Но воину из Пророчества не суждено обрести покой, и Халт попадает в круговорот политических интриг, битвы между Хаосом и Равновесием, борьбы за свободу и, конечно, любви. Ему придётся на каждом шагу выбирать, чем жертвовать и кого защищать. Ведь он должен быть достоин своего великого предка Хагена…
Глава из книги:
Где находится Киев? Как искать мага Ванду?
«Чую магию справа. День перелёта», – произнёс грифон. Халт понял, что задал вопросы не только про себя, но ещё и на магическом. Или грифон уже научился читать его мысли? А как он чует магию? И что вообще Халт знает о грифонах?
«Что ты ещё умеешь? Ничего не знаю о тебе. Кто ты?»
«Много умею. Я грифон».
«Откуда ты?»
«Метаксиуранукэгис», – что-то в таком духе ответил грифон.
«Имя?»
«Флип».
«Ты чувствуешь магию?»
«Да».
«Сможешь почувствовать мага?»
«Сильного».
Халт задумался. Логично искать сильного мага там, где грифон чует магию. Но как он узнает, что это именно Ванда? Флип насторожился. Халт почувствовал, как все его туловище напряглось.
«Что случилось?» – спросил он.
«Человек».
Потомок Хагена не заметил бы фигурку, которая крадучись перебегала от одной бетонной балки к другой. Но орлиные глаза грифона могли разглядеть даже мышь, прячущуюся в траве.
«Давай спустимся пониже».
Халт не сразу понял, что это девушка: серые брюки со множеством карманов, такая же куртка, высокие чёрные ботинки – все сливалось с такой же серой местностью. Единственное яркое пятно – медные густые короткие волосы, торчащие во все стороны, будто кто-то запустил в них пятерню и хорошенько растрепал. Сверху они были заметны, как костёр в ночи.
Девушка посмотрела на грифона и на Халта и, не выказав ни капли удивления, крикнула:
— Эй! Забери меня отсюда! Я заплачу́!
Глаза Халта встретились с её чёрными глазами, и сыну Глойфрида показалось, что его ударило током. Умное лицо с тонкими чертами лица, напряжённо сжатые тонкие бледные губы – девушка ждала его решения, но Халт медлил.
— Кто ты?
— Какая разница? Просто увезти меня отсюда! Прямо сейчас! Десять минут полёта – и я уйду. Ты же куда-то летишь? Так мне по пути!
Халт напрягся:
— Тебе все равно куда лететь?
— Ты тупой, да? – Она упёрла руки в талию. – За мной погоня, че, непонятно?!
Возможно, Драга имела в виду именно такие случаи, когда предупреждала его никому не верить. Но Халт сам только что чудом спасся от преследователей, так что просто не мог бросить девушку.
«За ней гонятся, возьмём её с собой?» – спросил он у Флипа. Боевые маги зачастую не уживались с магическими животными, особенно сильными, так как привычно считали себя хозяевами, а не компаньонами. Само собой разумелось, что маг приказывает, а животное подчиняется. Так было с собаками и лошадьми, так было с рабами и учениками, так было со всеми, кто слабее. Но грифоны, амфисбены и прочие сильные сущности не желали подчиняться. Прикажи что-то грифону – он обидится и уйдёт, а если совсем не в духе – то и сожрёт тебя. Но Халт не умел и не любил приказывать. Он так натерпелся от приказов окружающих, особенно отца, что просто органически не переваривал отношений «хозяин – подчинённый».
«Да», – ответил Флип и приземлился. Под львиными лапами хрустнула бетонная крошка. Медноволосая быстро запрыгнула на спину грифона, усевшись за Халтом и обхватив его руками. Флип взмыл.
«Летим туда, где сильная магия», – сказал всадник. От прикосновения спутницы его бросило в жар. Он ощущал на животе через рубашку её тонкие, но сильные пальцы, чувствовал спиной её тело, а плечом – её дыхание. И начинал сходить от этого с ума.
«Вот только этого мне сейчас не хватало!» – рассердился он на себя и, чтобы как-то отвлечься, завёл разговор:
— Что ты натворила?
— Тебе это так важно? – чуть отстранилась она, но тут же снова прижалась: Флип летел быстро, и встречный ветер вышибал из глаз слезы.
— Ну, я спасаю тебя. Неужели не имею права узнать? – Чтобы быть услышанным, ему приходилось кричать.
— Если тебе так интересно – я утащила у Одноногого Дэрека пять банок тушёнки. Одну отдам в качестве платы.
— Как тебя зовут?
— Аннет.
— А меня Халт. Ты местная?
— Сколько себя помню – живу тут. Ещё вопросы?
— А ты не слишком любезна со своим спасителем.
— Мы договаривались, что ты меня увезёшь, но я не обещала отвечать на вопросы!
Спутница замолчала, и Халт не знал, что делать. Он не представлял, как завоевать девушку. Обычно они сами проявляли инициативу, ему же оставалось лишь выбирать. Впрочем, чаще всего ему было не до того. На Хьерварде отец постоянно занимал его тренировками, а на Земле, где Халт, по сути, полгода находился в загуле, все отношения начинались в клубах после нескольких рюмок текилы и сложностей не вызывали. Впрочем, как и жара во всем теле от прикосновения.
— Что находится там, куда мы летим? – сделал он ещё одну попытку.
— Во черт! Ты не знаешь, куда летишь?
— Я ищу одного мага… Но пока не представляю, где мы.
— Мага? – встрепенулась Аннет. – Какого?
— Её зовут Ванда. Это все, что я знаю.
Спутница замолчала. Халт уже было решил, что опять ничего не получается, но она ответила:
— Ванду я не знаю, но знаю другого мага, тут недалеко. Возможно, она в курсе.
— Сможешь показать дорогу? – обрадовался Халт.
— Да. Надо взять чуть левее.
Они пролетали над очень странным ландшафтом: ни деревьев, ни травы, зато валялся рукотворный мусор: от развалившихся домов до проржавевших автомобилей. «Большая свалка», – вспомнил он описание этого мира.
— Вон левее дом. Нам туда! – крикнула Аннет.
Сын Глойфрида назвал бы это покосившейся хибарой. Он побоялся бы даже войти внутрь, но спутница уверенно толкнула дверь. Единственная петля, на которой та держалась, противно проскрипела.
— Эй, старая карга, ты ещё жива?
В доме оказалось сыро и темно, пахло давно не мытым телом. Халт поёжился.
— Это ты, маленькая бестия? – прошамкала беззубым ртом старуха. Она вы лезла из груды тряпья, набросанного в углу.
Аннет обнялась со старухой, потом, демонстративно зажав нос, отвернулась:
— Фи! Ты когда последний раз мылась?
— Перед тем, как радикулит разобрал! – беззвучно засмеялась та, затрясшись всем телом. – Воды-то принесть некому.
— Ты же вроде колдунья? – хихикнула Аннет. – Наколдовала бы себе пару помощников.
— Я смотрю, ты себе уже наколдовала помощничка, – уставилась старуха на Халта.
— Он меня вытащил из Разлома. И вместо ответной любезности я привела его к тебе. Он ищет Ванду…
— Ванду? Все ищут Ванду… Давеча опять схарматы заходили, спрашивали. Но она не так глупа, чтобы всем рассказывать, где прячется.
— Ну, не будь такой врединой! Дай хоть намёк!
— Дала бы, если б было чего. Но последний раз я давала одному заезжему мародёру лет… двадцать назад. Старуха проковыляла к трехногой табуретке, где стояла жестяная кружка с водой, и жадно припала к ней.
— Ладно, переночевать хоть у тебя можно будет? – бросила вдогонку Аннет.
Халт обалдел от этих слов и уже открыл рот, чтоб заявить, что лично он полетит дальше, но спутница сильно сжала его руку.
— Ночуйте, конечно. Могу в комнате кинуть матрац, а можете спать на чердаке, там ещё сено осталось. Коза-то моя померла.
— Мы на чердак. И где у тебя ведра? Сходим за водой, помоешься! И даже не вздумай спорить!
Аннет взяла Халта за руку и вытащила на улицу, подхватив по дороге из сеней два ведра.
— Ты что творишь? – прошипел он.
— Тссс. Потом.
До родника дошли в полной тишине. Наконец Аннет объяснила:
— Мы знакомы много лет, и я знаю, что она может помочь. Понятно, что старуха абы кому не расскажет, как найти Ванду. Но я надеюсь, что за ночь её уломаю. Ты в наши разговоры не суйся, ты тут пришлый, и кто знает, кто такой и чей шпион. Помоги принести воды и делай что хочешь. Ночь поспим, а к утру, надеюсь, дам тебе какой-то ориентир. Ну, а если так и не уломаю её, то увы. Ты меня вывез, я тебе заплатила, мы в расчёте.
Халт кивнул: при таком раскладе он ничего не терял. Но перспектива ночевать у колдуньи его не радовала. Да, у него на поясе висел меч, оставшийся после боя на Арене, но что он может против магии? К тому же в доме ужасно воняло.
— Может, я посплю рядом со своим грифоном? – предложил Халт. – Ну, чтоб вас не смущать.
— Не волнуйся, на чердаке вонять не будет, я там несколько раз ночевала, знаю, – догадалась Аннет. – А меня спящий рядом мужик не смущает, если только ко мне не полезет. Но и в этом случае я смущаться не стану, а просто прирежу. Спать надо в доме, а то старуха решит, что мы ей не доверяем или готовим какую-то гадость – иначе почему боимся ночевать с ней под одной крышей? Я её знаю. Если уйдёшь к грифону – она точно ничего не скажет.
Халт задумался: не ловушка ли это? С чего вдруг местной девчонке помогать ему? Она хорошо знакома с колдуньей и просит оставить их наедине. Для того ли, чтобы узнать информацию, или для чего-то ещё? Вряд ли они захотят просто убить его – это можно было сделать уже сто раз после того, как грифон приземлился. Возможно, Аннет с колдуньей хотят разработать план, в котором Халт – наживка?
Он думал об этом и тогда, когда нёс ведра с водой, и тогда, когда поил грифона, и тогда, когда выставил банку тушёнки – плату за перевозку – на стол в качестве ужина. Остальные припасы решил не показывать, помня слова Драги, что за еду его могут убить. Зачем искушать местных?
Голос разума призывал его улетать прямо сейчас, оставив Аннет с колдуньей. Но при мысли о том, что он больше не увидит эту чудесную девушку, сердце начинало сжиматься и искать причины для того, чтобы остаться ещё хоть ненадолго: «Возможно, она и правда узнает что-то дельное? Да и грифону нужно отдохнуть. И надо попросить какую-нибудь карту. Да и темнеет уже…»
В итоге Халт, измотанный до предела, забрался на чердак, сжимая меч. Ещё полгода назад он бы бросил Аннет и улетел. Разве можно ставить под угрозу дело чести, его долг, из-за личных желаний? Мало ли кто ему нравится! Ну не увидит он её больше, и что? Пострадает и успокоится. Но если он вовремя не предупредит Орден о том, что творится в Антракасе, – могут быть уничтожены три мира! Что важней? Ответ был очевиден… ещё полгода назад. Но за полгода на Терре Халт узнал, что у него есть свои желания, не связанные с родом, отцом или Орденом. Когда он исполнял их, то чувствовал себя счастливым, чего ни разу не случалось за всю жизнь. Отец таких людей презирал и считал их никчёмными, но Халт видел на Терре многих, кому удавалось совмещать долг и собственные желания. Они не были никчёмными. Они были счастливыми. Так зачем же отказываться от того, чего ты хочешь?
— Ты спишь? – прошептала Аннет, залезая на чердак.
— Нет, – шёпотом же ответил он.
— Ванда скрывается в Киеве. Больше, к сожалению, ничего не узнала.
— А где он?
— Да это единственный город на много вёрст. Не промахнёшься.
— В моем мире городов много.
— У нас не может быть много городов. Разломы появляются примерно раз в месяц и засасывают все, выбрасывая взамен кучу хлама из других миров. Это может случиться где угодно. В нашем мире не так много стабильных территорий, где можно что-то строить.
— А у тебя есть карта?
— Карта? Какой в ней прок, если все постоянно меняется. Я сама – ходячая карта. Могу показать дорогу, если возьмёшь с собой.
— Ты хочешь ехать со мной?! – воскликнул Халт, обалдев.
— Я хочу в Киев, – хмыкнула Аннет. – А пешком идти далеко.
Потомок Хагена задумался. Вряд ли она испытывает к нему то же, что и он к ней. Но тогда – почему? Действительно нужно в Киев – или она разработала с колдуньей какой-то план? Хотя – кто этих женщин поймёт, может, здесь принято по–другому выражать свои эмоции. Халт никогда не мог оценить, насколько он интересен девушкам сам по себе. На Хьерварде он считался женихом номер один, потому что принадлежал к знатнейшему и богатейшему роду, на Терре девушки бегали за ним потому, что он симпатичный, у него крутая тачка и много денег. А тут? Здесь он пока – чужак, разве что на грифоне, что в магических мирах расценивается как «крутая тачка». Аннет он вполне мог глянуться из-за этого. Эдакий рыцарь на белом грифоне. Напрягало лишь то, что в отличие от женщин, которых Халт знал, эта могла мечтать не выйти за него замуж, а прибить, з абрав все добро, включая грифона. Ну, это у неё не получится. Флип не станет подчиняться этой девчонке. Или станет? Халт же ничего не знает о грифонах…
— А ты не боишься грифона? – спросил он.
— Я никого не боюсь. Ты же на нем летаешь, значит, все нормально.
— Но это очень опасное создание. Он в любой момент может на тебя напасть.
— Нападёт – буду с ним сражаться!
«Ей бы родиться сыном моего отца. Вот кто настоящий воин», – грустно подумал Халт.
— Ладно, полетели вместе, – наконец произнёс он, уткнувшись лицом в лежалое сено. Сухие стебли больно кололи бока, изо всех щелей дул холодный ветер, но сын Глойфрида ничего не замечал. Сейчас он предавал Орден и род, рисковал жизнью и честью – и все из-за того, чтобы побыть лишние пару дней с Аннет. «Парень, тебе уже не шестнадцать, чтобы думать тем, что между ног», – пытался он образумить себя, но это не помогало.
— Тебе не холодно? – его голос вдруг стал хриплым.
— Нет.
Он сходил с ума от желания прикоснуться хотя бы к её одежде, но не шевелился. Вдруг послышалось шебуршание.
— Кто здесь? – напрягся он.
— Это я, – ответила Аннет совсем близко. Её рука легла на его промежность, от чего Халта тряхнуло, как от электрического разряда. – Я решила, что мне холодно. И, как я чувствую, тебе тоже.
Он не смог ничего сказать: губ коснулся её язык, и она сама неуловимым движением очутилась сверху, прижимаясь всем телом.
«О боже, даже если она меня сейчас убьёт, я не пошевельнусь, потому что это лучшие мгновения моей жизни!» – Он одной рукой прижал её к себе, жадно целуя в губы, глаза, шею, а другой стал расстёгивать пуговицы.
— Порвёшь же, – пробурчала она, помогая раздеть себя.
Её тело оказалось гибким и сильным, как у пантеры. Он перевернул её на спину, придерживая за лопатки, дотронулся лбом до лба.
— Ты чудесная, – прошептал и поцеловал кончик носа. После чего, покрывая лёгкими поцелуями, спустился к её груди, задержался там, дождавшись стона, и поцеловал живот. Аннет выгнулась навстречу, и его ладони соскользнули по спине вниз, к бёдрам. Он целовал низ живота и чувствовал, что её кожа становится горячей, как и у него. Она стонала, не разжимая губ, а он спускался все ниже. Когда поцелуями был покрыт каждый пальчик на ноге, он вернулся к груди. Аннет обхватила ногами его ягодицы и прижалась. Он больше не мог ждать.
— Даааа, – прошептала она и вцепилась в его плечи.
Халт не понимал, где он находится и что происходит. Казалось, он растворился в космосе, в Предначальном. Сколько прошло времени, час или год? Это не имело значения. Время, как и пространство, оказались переменными величинами. Он чувствовал Аннет каждой клеточкой своего тела, не понимая, где его, а где её тело. Возможно, они слились, больше не имея своих тел? Неважно. Все вокруг стало неважным, далёким, ненужным, несущественным. В этом мире существовали лишь они, поэтому, когда они вынырнули, Халт не понял, где он. И только после того, как Аннет пожаловалась на колючее сено, вспомнил, кто он и почему здесь.
— Мне так хорошо ещё ни с кем не было… – Аннет провела тыльной стороной ладони по его щеке.
— Мне тоже. – Он уткнулся в её плечо. Так они и заснули.
Халт открыл глаза. Сквозь щели чердака пробивались солнечные лучи, но, кроме него, здесь никого не было. Сердце сжалось: она ушла? Быстро одевшись и прицепив меч, Халт выскочил на улицу.
— Проснулся? Умывайся и полетели. Все уже готово, – улыбнулась Аннет, навьючивая на Флипа мешки.
«Все нормально?» – спросил он грифона.
«Да», – ответил тот.
Халт ничего не понимал. Как это грозное магическое существо, рвущее всех на Арене, подпустило к себе кого-то?
«Ты её слушаешься?»
«Она твоя».
Что имел в виду белый грифон? Что она его половинка? Или что она с ним? Впрочем, это не важно. Флип, видимо, просто внёс Аннет в круг близких компаньона, поэтому и не нападал.
Попрощавшись со старухой, они взлетели. Халт привычно держался за белые перья, Аннет – за него, мешки с едой висели по львиным бокам, как арчимаки на лошади. Халт понятия не имел, что делать дальше и как себя вести. Знал только, что неприлично счастлив, и это не может продолжаться долго.
Дважды они делали короткие привалы, но на ночёвку останавливаться не стали и уже через сутки подлетели к Киеву.
«Ты лучше не появляйся в городе. Всех распугаешь», – с грустью сказал он грифону.
«Да».
«Найдёшь куда деться?»
«Да».
«Буду очень скучать…» – Халт обнял орлиную шею, прикоснувшись щекой к жёстким перьям. За два дня они столько всего пережили вдвоём! Грифон курлыкнул, легонько ткнувшись клювом в его спину. «Я пытаюсь попасть на Терру. Мир без магии. Тебе туда нельзя. Потом – не знаю. Хьервард. Или Альтерра. Или другой мир. Боюсь, мы никогда не увидимся. Прости, что оставляю тут».
Аннет округлила глаза, когда Халт раскрыл сумки и начал кормить грифона.
— Разлом тебя побери, да ты богач!
Флип, поев, взмыл в небо, а они пошли к городу. Всю дорогу спутница возмущалась, что тот так бездарно потратил еду. Сын Глойфрида молчал. Несмотря на то что он держал за руку самую лучшую девушку на свете, ему было грустно без Флипа.
Оба сейчас больше всего хотели где-нибудь рухнуть часов на восемь–десять, так что, не сговариваясь, занялись поисками постоялого двора. Нашли довольно быстро, и, хотя Халту это заведение не понравилось, Аннет сняла комнату на сутки за банку тушёнки.
— Этот дом выглядит так, будто рухнет при первом же ветре. А хозяину я не доверил бы даже подержать свою сумку, – пробурчал сын Глойфрида.
— Будем надеяться, что в ближайшие сутки ветра не будет. А доверять никому нельзя. Особенно сумку с едой, – устало попыталась съязвить медноволосая.
Комната оставляла желать лучшего: несколько матрацев, наваленных один на другой, изображали кровать. Деревянный табурет, железный ободранный таз и кувшин с водой, небольшое треснувшее зеркало на стене и несколько гвоздей, служащих крючками, – вот и все.
— Мда, – только и произнёс Халт.
— Тут даже есть подушки и одеяло! Ого! И полный кувшин воды! Прекрасно. Это даже лучше, чем я думала.
Аннет закрыла окно и дверь, просунув в дужки замка палку, подобранную на улице.
— Чтобы не обокрали нас тут, пока мы спим, – ответила на недоуменный взгляд, после чего разделась и юркнула под одеяло. Халта упрашивать было не нужно. Заснули они не сразу.
На этот раз первым открыл глаза он. Приподнялся на локте и несколько минут просто любовался спящей. «Не знаю, кто она и что задумала, но я просто схожу с ума. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь страсть захлестнёт меня настолько, что я забуду обо всем, чему меня учили всю жизнь». Халт удивлялся этому, но – о чудо! – не чувствовал себя виноватым. Казалось, то, что делает его счастливым, просто не может быть плохим или неправильным.
— Уже пора? – потянулась она, запуская пятерню в густые волосы. Халт провёл кончиками пальцев по её щеке и шее. Легонько коснулся губами губ.
— Выспалась?
Они вышли на улицу, и он поёжился, но не от холода. Если Антракас был живым, весёлым, шебутным, то Киев казался городом, где правит водитель мёртвых Яргохор. Магия смерти будто коснулась всего. Несколько раз им встретились механоиды, созданные мастерами слова и их странной магией, но передёрнуло Халта от странной твари, бывшей когда-то молодым худощавым мужчиной: на бритом черепе, просверлённом в нескольких местах, красовались металлические заплаты, в глазницах – стеклянные шары, по словам Аннет позволяющие лекану видеть лучше, чем самый зоркий человеческий глаз, под буграми мышц, испещрёнными шрамами, прятались другие механизмы, увеличивая силу твари в разы. Такое существо могло не только переваривать любую пищу и заживлять раны, но дышать практически без воздуха и выживать там, где невозможно выжить человеку. Холёный и наглый, чувствуя себя хозяином города, он шёл по своим делам, а прохожие инстинктивно вжимали голову в плечи и делали шаг назад.
Угнетала и архитектура: солянка из персидских дворцов, полуразвалившихся стеклянных небоскрёбов Манхеттена, каменных домов степных гномов с Альтерры и деревянных халуп, построенных, видимо, местными, создавало неприятную какофонию. За весь путь Халт не увидел ни одного полностью целого, нового дома. Они соперничали в степени обветшалости и разрушенности, а облупившаяся выцветшая краска лишь завершала унылую картину.
— Зайдём на рынок! – потянула Аннет, сворачивая в переулок. – Только вещи береги!
Они не решились оставить запас еды на постоялом дворе, так что сейчас Халт таскался с сумками – благо, их вес сильно уменьшился после того, как он накормил Флипа. Наверное, это было стратегически неверно, но сын Глойфрида просто не мог бросить белокрылого голодным в незнакомом мире, где добыть еду – большая проблема. В конце концов, именно Халт втянул грифона в эту историю.
Рынок впечатлял. Продавцов не заботила такая мелочь, как лоток или прилавок, так что товар они раскладывали прямо на земле, в лучшем случае подстелив тряпку. Каждая пядь огромного поля, конец которого уходил за горизонт, была занята крикливыми торговцами. Тут продавалось, кажется, все, что существовало на Терре и Альтерре: от луков и стрел, одежды, амулетов и драгоценностей до спутниковых тарелок, складных ножей и термосов. Ценность некоторых вещей для Халта представляла загадку. Зачем, например, продавать в мире, где валюта – это пища, американские долларовые банкноты? Кому они здесь нужны? Или пылесос. Где для него взять электричество? Аннет объяснила так:
— Если есть продавец, найдётся и покупатель. Наш мир живёт на торговле. Мы не можем ничего производить, строить или выращивать – все пожирает разлом. Но он же даёт нам какие-то вещи. Кто-то называет наш мир свалкой, а я считаю, что это большой рынок. Сюда может выбросить то, что исчезло из других миров сотни, а то и тысячи лет назад. Сокровища из гробницы египетских фараонов с Терры или мифриловые доспехи рыцарей Альтерры. Помню, когда я была маленькая, один мародёр, Ежи, нашёл в разломе меч Роланда – Дюрандаль. Эээ… я правильно все эти названия произношу?
Аннет дождалась кивка и продолжила:
— Видел бы ты этот ажиотаж! Сюда слетелись, кажется, все торговцы со всех миров! Беднягу сначала чуть не убили за этот меч, а потом началась великая торговля. Она длилась месяц, и когда Ежи хлопнул по рукам с покупателем, он стал несметно богатым. Не знаю, за что именно он продал меч, но если слухи правдивы хотя бы на одну десятую, то работать больше в жизни не надо не только Ежи, но и его детям, внукам и правнукам. Говорят, он даже стал королём в каком-то из миров…
— Так что же, у вас все торгуют?
— Есть ещё странствующие бандиты. Живут своими общинами впроголодь, вдали от городов, питаются тем, что найдут в разломах, нападают на мародёров и случайных людей, которых затянуло в разлом, и друг на друга.
— Это от них ты убегала?
Аннет кивнула.
— Значит, ты мародёр?
Она снова кивнула.
— А почему эти самые странствующие не хотят покопаться в разломе, найти что-то ценное и продать?
Спутница тряхнула медной гривой и фыркнула:
— Дума ешь, сходить в разлом – все равно что в трактир? Во–первых, это опасно. Кто знает, какую дрянь выкинуло на этот раз? Мне попадались и саблезубые тигры, и отряд обезумевших кочевников, и машина–убийца. Во–вторых, разлом большой, можно хоть год нарезать по нему круги, но ничего не найти, если не знаешь, как искать. Странствующие – падальщики. Им проще подбирать объедки, чем рисковать своей шкурой.
— Понятно. А расскажи мне про ваших магов, – попросил Халт.
— Мы их называем не магами, а мастерами слова. Магия как таковая тут не действует. Они делятся на две части: схарматы и все остальные. Схарматы живут в центре Киева в шикарных дворцах со множеством слуг, ездят на некромобилях, пьют дорогое вино и развлекаются. Остальные же либо ютятся подальше от Киева, как моя старуха, либо скрывают, что они мастера слова.
— Почему?
Аннет пожала плечами:
— Схарматы не терпят конкуренции. Магией можно заниматься лишь с их разрешения и под их контролем. Они выдают лицензию.
— Что ещё за лицензия?
— Глаз Схарма. Знак в форме глаза, где радужкой служат восемь пересекающихся стрел.
Халт замер столбом. Практически тот же знак, что на храме Чёрного Солнца в Антракасе!
— Кто такой Схарм? – его голос вдруг резко осип, но спутница, вроде, этого не заметила.
— Великий маг. Подробностей я не знаю, я не мастер слова.
— Он местный или прибыл из другого мира? Как он выглядит?
— А Разлом его знает! Я не видела.
Одна нехорошая догадка пришла в голову потомку Хагена. Но нет, это слишком фантастично, чтобы быть правдой, подумал он. Нужны доказательства. Но как их собрать, Халт не представлял.
— Ладно, погуляй пока, мне нужно на пятнадцать минут по делам отлучиться, – улыбнулась Аннет так ласково и доверительно, будто она не мародёр, а одна из дочек лорда Гэрмина или племянница тана Юба. – Давай встретимся вон у той палатки. Там готовят замечательный чучой.
— Что это?
— Напиток такой. Настоящий чучой варят только в Киеве! – Её рука выскользнула из его ладони, и Аннет ушла, пробираясь через толпу. Яркая копна волос виднелась ещё какое-то время, но затем исчезла и она. Халт остался наедине со своими мыслями.
«Ну что, теперь она ушла? Что делать дальше? Выследить? Уже поздно. Ждать у шатра? А вдруг там будет ловушка? О, Хедин Всемогущий, он не может без неё жить! Полное ничтожество и предатель, отец был тысячу раз прав! Тот бы ни за что не бросил дело ради женщины, даже ради своей жены или детей. Да он бы без колебаний оставил их погибать, если бы на другой чаше весов стояло служение Ордену, Хедину! Но Халт не такой… Стоп. Но он же ещё никого не предал. Он ведь ищет мага Ордена и, между прочим, узнал ценнейшую информацию!» Халт брёл куда глаза глядят. Прохожие толкали со всех сторон, но он не обращал на это внимания.
Внезапно он споткнулся о сидящего на корточках торговца и чуть не упал.
— Эй, смотри, куда прёшь! – заорал тот.
— Простите, пожалуйста, я вас не заметил.
— Простите? Да ты раздавил мой амулет! – торговец выпрямился во весь рост, и перед Халтом возник бугай в солнечных очках. – Плати давай!
— Какой ещё амулет? Я не дотрагивался ни до каких амулетов!
— Хочешь сказать, я вру?! – Бугай схватил Халта за грудки. Льняная рубаха затрещала, и рукав порвался по шву.
— Ладно, ладно, сколько стоит твой амулет? – путешественник вытащил из рюкзака палку колбасы. – Этого хватит?
— Вполне! – торговец схватил её и сунул в мешок с такой торопливостью, что с него свалились очки. – Держи амулет! О! Да он даже работает!
Халт хмуро взял устройство, напоминающее пейджер с Терры. Он понял, что его только что обвели вокруг пальца, всучив какой-то хлам. И, судя по улыбке продавца, Халт заплатил раз в десять больше.
— Как он хотя бы работает?
— Это же амулет–подсказка! Задаёшь вопрос – он тебе пишет ответ. Только это одноразовый амулет, так что хорошенько подумай, что спрашивать.
Сын Глойфрида повертел в руках безделушку, глянул на торговца. Что-то в нем было не так, но что? Ответ вертелся в голове, но Халт никак не мог поймать его за хвост. Так бывает, когда пытаешься вспомнить что-то важное, что точно знаешь, но никак не можешь выловить из глубин подсознания.
«Спрошу, как ко мне относится Аннет, – подумал Халт. – Да нет, ерунда какая-то. Что может пейджер знать о её чувствах?» Он решил вообще ничего не спрашивать – ну обманули его, да, впредь наука. Сунул амулет в карман и побрёл в сторону шатра. Может быть, о на все же туда придёт… Потом достал амулет и задал вопрос:
— Где мне найти Ванду?
Пейджер пикнул, мигнул зеленой лампочкой, и вдруг на нем появилась надпись: «Ппроспект Завоевателей, дом 6». Халт едва не выронил амулет. Обалдело обернулся, но торговца уже не было. Он не просто ушёл – на его месте сейчас сидела толстая старуха, а на грязно–красной тряпке перед ней лежали мочалки.
— Ээээ… тут сейчас был такой парень в солнечных очках, майке и тренировочных штанах, где он?
— Какой парень? Тут моё место! И мочалки мои! – ощерилась старуха.
— Он амулеты продавал! Вот такие! – показал Халт купленный пейджер.
— Вообще не знаю, что это. Может, тебе мочалка нужна?
И тут потомок Хагена понял, что его смущало в бугае. По четыре зрачка в каждом глазу! В Упорядоченном такое лишь у одного существа…
Аннет ждала его у шатра, притопывая ножкой.
— Я уж думала, ты не придёшь! – упёрла она руки в бока.
— Солнышко, смотри, что у меня! – Халт, улыбаясь во весь рот, протянул амулет.
— Что это? Какая-то дурацкая побрякушка.
— Это амулет–предсказание.
— А, знаю, – хмыкнула она. – Абсолютно бесполезная штука, отвечающая на все вопросы расплывчатыми фразами навроде «слушайте своё сердце» или «все решится в ближайшее время».
— Может быть, но этот другой. Я спросил, где мне найти Ванду, и смотри, что он написал!
— Что там?
— Да читай же!
Аннет опустила глаза и тихо сказала:
— Я не умею.
— Ты не умеешь читать? – обалдел Халт.
— Да! – вспыхнула она. – А где мне было научиться? И кто бы меня учил?
— Ну, я думал, родители…
— Нет у меня родителей. И с детства я была занята тем, чтобы выжить, а не тем, чтобы научиться читать и писать.
— Извини, не хотел тебя обидеть. – Он поцеловал её в щеку. Аннет махнула рукой:
— Ладно, и что написала эта железяка?
— Адрес! Проспект Завоевателей, дом шесть!
Про встречу с торговцем Халт рассказывать не стал.
— Ого! А ведь это, похоже, реальный адрес.
— Проверим?
— Конечно! Только давай завтра? Солнце скоро сядет, а Киев – не то место, в котором приятно гулять по ночам.
Хотя Халту не терпелось сходить по указанному адресу, он согласился. Возможно, это все же обманка и бугай был обычным мошенником. К тому же ещё одна ночь пройдёт с медноволосой пантерой. А кто знает, сколько ему осталось таких ночей?..
С утра пошли искать проспект. Аннет, хотя и не умела читать, ориентировалась в городе прекрасно. Чем ближе к центру они подходили (а проспект Завоевателей располагался в центре), тем больше удивлялся Халт. Странные существа, напоминающие роботов, но собранные из железного хлама, немыслимые конструкции и механизмы, по всем законам природы не могущие работать, однако работающие… Полное смешение стилей: барокко, готика, хай–тёк… видимо, все это повыкидывало из разных миров и времён, а мастера слова собрали в одном месте. В этом районе не было места беднякам: шикарные дома, скорее, даже дворцы, вышагивающие слуги–механоиды, никакой вони или груд мусора.
Внимание Халта привлекла девочка лет десяти, сидящая на коленях перед автомобилем и гладящая его по фаре. Похоже, она разговаривала с ним. Это продолжалось недолго: охранник с глазом Схарма на доспехе отогнал её пинками.
— Что тут происходит? – нахмурился Халт.
— Наверное, в этом некромобиле сердце кого-то из её родственников. Может, матери или сестры, – пожала плечами Аннет.
— Эээ… не понял. Что значит – сердце в некромобиле?!
— Ты знаком с некромагией?
— Не–а.
— Разлом тебя поглоти, ну неужели тебе уроки проводить о её принципах?
— Ну, могла бы хоть вкратце рассказать!
— Ладно, для неотёсанной деревенщины поясняю: некромагия – это магия смерти, связанная с одушевлением неодушевлённого посредством передачи жизни живого этому неодушевлённому. Я не очень сложно говорю? – съязвила она.
— Не очень. Пример можешь привести?
— Пожалуйста. Вот автомобиль. Железяка, которая не поедет без мотора и бензина. Бензин, в отличие от автомобилей, в наш мир выбрасывает редко и мало, так что мы были бы обречены ходить пешком (потому что лошади – это пища, а не средство передвижения), если бы не некромаги. Они скрещивают живого человека с неживой материей, в данном случае – с автомобилем. Вынимают мотор и вместо него вставляют человеческое сердце. Вуаля! Лет пятьдесят, а если повезёт, и семьдесят этот автомобиль ездит безо всякого бензина – пока работает сердце. Правда, есть побочные эффекты: автомобиль, по сути, становится живым существом, телом этого человека. Тот все чувствует и понимает, разве что говорить не может. Пнёшь – ему больно, скажешь, что он дурацкая железяка, – может обидеться и при следующей поездке сбросить тебя в кювет.
— Откуда же берут людей для создания некромобилей? – Халт ошарашенно рассматривал розовый, явно дамский, лимузин, с которым только что разговаривала девочка.
— Обычно это пленные. Бывает ещё, что бедняки сами продают себя, чтобы обеспечить семью. Больше всего ценятся молодые парни и девушки – их сердце крепкое, проживёт ещё долго. Стариков и детей практически не берут. Вместе с сердцем автомобилю передаётся и характер человека: смелые, сильные и амбициозные парни становятся гоночными автомобилями, рассудительные мужчины – представительными лимузинами, юные девушки – аккуратными женскими машинами, а вот автомобиль с сердцем ребёнка неуправляемо шарахается из стороны в сторону, гудит, не заводится или не тормозит – в общем, ведёт себя как дитя. Самоубийц ездить на такой машине нет.
— Ужас какой!
— Тоже мне, добренький нашёлся! Конечно, небось пришёл к нам из процветающего благополучного мира, где все спят на мягких кроватях и белых простынях! А попробовал бы выжить тут, без своего грифона и еды! Из чего, по–твоему, можно что-то создавать в мире, где все только разрушается и умирает?
Халт промолчал – наверное, она права.
Когда они пришли по адресу, оба остановились в недоумении. Остроконечные чёрные башенки дворца в готическом стиле, чёрный с серебряным отливом по краям знак восьми стрел, чёрный же некромобиль у чугунной узорной ограды – все говорило о том, что здесь живёт высокопоставленный схармат, а не маг Ордена Равновесия. Халт прочёл ещё раз табличку с адресом: «Проспект Завоевателей, дом 6». Все так. Наверное, амулет все-таки соврал и у продавца было два зрачка, как и положено, а сын Глойфрида выдал желаемое за действительное.
В этот момент входная дверь открылась, и по ступеням спустилась дама лет шестидесяти в чёрном длинном платье и чёрной же широкополой шляпе, украшенной белой лентой. Водитель подскочил и услужливо открыл заднюю дверцу лимузина. Халт, действительно как деревенщина, стоял в паре шагов от неё, за оградой, и пялился, хотя Аннет пыталась оттащить его за рукав. Дама заметила их.
— Вы ко мне? – спросила она.
— Эээ… вообще-то мы ищем Ванду… мне дали этот адрес, но, наверное, ошиблись, – пробормотал Халт.
Дама замерла на несколько мгновений, затем сказала:
— Зайдите.
— Госпожа Стелла, мне подождать? – с просил водитель.
— Нет, передай Эльзе мои извинения и скажи, что я приболела и не смогу приехать.
Аннет тем временем прошептала:
— Давай не пойдём?
— Может, она что-то знает про Ванду, – прошептал ей Халт и покрепче сжал её ладонь.
Ворота открылись, чёрный лимузин уехал, а гости прошли и, следуя за хозяйкой дворца, поднялись по лестнице к входной двери. Оказавшись внутри, Халт услышал хлопок и почувствовал, как выскользнула рука Аннет, хотя он держал очень крепко. Стало темно и сыро, пахло пылью и серой, ко лбу будто приставили пику, а в глаза светил яркий луч света. Металлический голос Стеллы ударил по барабанным перепонкам:
— Говори, кто ты, откуда и зачем ищешь Ванду? Отвечай честно, иначе я тебя убью.
Он решил обойтись полуправдой:
— Меня зовут Халт. Я с Альтерры, ищу Ванду, чтобы она помогла мне переправиться на Терру.
— Халт, скажи своё полное имя и род!
— Где Аннет? Что вы с ней сделали?
— Отвечай!
Не будь сын Глойфрида знаком с магами, он бы попробовал соврать. В ту же минуту его убила бы игла правды (именно она, работая, издавала запах серы), поэтому он сжал кулаки и признался:
— Я Халт Хединсейский, сын Глойфрида, родом с Хьерварда.
— Что ты здесь делаешь?
— Пытаюсь спасти свою жизнь.
— Кто тебя направил сюда?
— Маг Драга с Альтерры.
— А кто направил на Альтерру?
— Орден Равновесия. – Халт чуть не плакал. Это конец. Он не просто провалил задание, он ещё и подставил Орден. Ну, и ещё его убьют. Скорее всего – медленно и мучительно. Ведь Халт уже начал догадываться, кто на самом деле скрывается за символом из восьми чёрных стрел.
– Зачем?
— Выяснить, что за мощные магические выбросы там происходят.
Неожиданно в комнате включился свет, и Халт увидел Стеллу. Она была в бешенстве, но голос стал нормальным, перестал ввинчиваться прямо в мозг:
— Ты идиот! Ты хоть понимаешь, что натворил? Да ты подставил всех нас, кретин малолетний!
Халт молчал. Он ничего не понимал. Стелла, путаясь в полах платья, металась по небольшой комнате, заваленной книгами и пробирками, и ругалась, как пьяный сапожник. Наконец она шумно вздохнула и остановилась.
— Я Ванда. Я потратила десять лет на то, чтобы втереться в доверие к схарматам и получить допуск к их планам, и тут вваливаешься ты с этой шпионкой и орёшь на всю улицу, что по этому адресу живёт Ванда – маг Ордена, признанная врагом всех схарматов номер один, охота за которой идёт день и ночь! И ладно бы ещё стряслось что-то важное! Нет! Ему просто надо переправиться в другой мир! Можно подумать, этого не может сделать любая другая колдунья за батон колбасы! О Хедин Всемогущий, за что мне такое! И от кого? От тупого странствующего? От шпиона Хаоса? Нет! От потомка Хагена!
Халт почувствовал себя плевком на сапоге, тупым ничтожеством. Вот теперь он действительно подставил Орден. Да, но о том, что он ищет Ванду, слышал лишь водитель… Она назвала Аннет шпионкой! – дошло вдруг до него.
— Почему вы считаете Аннет шпионкой? Она же ничего не сделала!
— Ничего не сделала! – передразнила его Ванда. – Только включила магический маячок, и теперь все схарматы в курсе, где я живу.
— Не может быть… – Он опустил голову.
— Да твоя девка – схарматка! Ты не видел её татуировку? Где ты её вообще подцепил?
— У разлома. Она мародёр, – убитым голосом, не поднимая головы, ответил Халт. Он же знал с самого начала, что Аннет нельзя доверять. Драга напутствовала его не просто так. И что теперь? Три дня счастья и позор, который нельзя смыть даже кровью.
— Мародёр. Ну конечно. Собирает ценные вещи и продаёт их. А знаешь, что в этом мире самое ценное?
Халт помотал головой.
— Информация. Ты свалился на неё как разлом на голову, брякнул, что ищешь меня, а это все равно, что помахать красной тряпкой перед быком. За информацию обо мне ей заплатят столько, что она сможет переехать в мой дом и купить ещё парочку зданий рядом. Я одного только не пойму… как ты в итоге меня нашёл?
— Ну, она узнала у колдуньи, что вы живёте в Киеве…
— Пффф! Это тебе любой мальчишка скажет. Но в Киеве живёт почти миллион! Кто тебе адрес сказал?
— Орлангур, – ответил он, разглядывая собственные сапоги.
— Кто??? – Ванда подскочила к нему. – Ты понял, что сказал?
Халт рассказал историю с торговцем и достал пейджер. Ванда притихла. Долго рассматривала амулет, потом читала свитки, сверялась с книгами и, наконец, замерла, усевшись за письменным столом и подперев голову. Потомок Хагена её не тревожил. Сапоги казались на удивление интересными. Вот налипшая грязь, вот замятины, вот трещинки…
— Ладно, – очнулась она наконец. – Сделаем так. Тебя я сейчас отправлю на Терру: сведения, которые ты раздобыл, и правда ценные. Если, конечно, местный Орден уже и так этого не знает. Эту твою Аннет мне нужно как-то изолировать: либо убить, либо отправить туда, где её никто не сможет выследить. – Она жестом заставила Халта молчать. – Не буду я её убивать, не буду. Отправлю тоже на Терру, там нет магии. Не выпускай её оттуда как можно дольше. Лучше, если она вообще никогда никуда не переместится. Ну, о водителе, думаю, мой некромобиль уже позаботился. Вряд ли бедный Дорт успел что-то рассказать. А дальше я как-нибудь выкручусь, не впервой.
Халт встрепенулся: ещё не все потеряно! А если что-то можно исправить – он все для этого сделает.
— Простите меня, пожалуйста. Я повёл себя как дурак и подставил Орден…
— Ладно. Я в твои годы тоже не блистала интеллектом. Мудрость – она приходит после первой сотни лет.
Халт вздохнул. Кажется, он просто не успеет стать мудрым.
— Можно вопрос?
— Да?
— Чей на самом деле символ – восемь чёрных стрел? У меня появились кое–какие подозрения.
— О великий Разлом! Тебе не сказали?!
Халт покачал головой.
— Это же символ Хаоса! Его используют уцелевшие маги с острова Брандей.
Он кивнул. Именно это он и подозревал. Возможно даже, что ему рассказывали когда-то, но Халт не был хорошим учеником. Ванда продолжала:
— Может, ты не знаешь и то, что, экспериментируя с Террой во времена великого Разлома, маги Брандея решили подстраховаться?
Халт опять помотал головой. Ванда всплеснула руками.
— Они прикрылись магическими коконами, но те сыграли с ними злую шутку, превратившись в саркофаги. Их разбросало по трём мирам, они живы и даже общаются с сильными магами, но не могут выбраться из своего кокона. Для этого нужна невиданная энергия, равная по силе той, что отколола Аррет. Именно её сбором занимаются на Арене в Антракасе, если ты все правильно понял. Три мира действительно в опасности. Сторонники Хаоса скоро попытаются освободить своего хозяина, а это может убить Альтерру и ещё два мира заодно. Орден ждал подобной попытки давно, и все это время искал великого воина из пророчества. Нужно уничтожить тот чёрный шар, конденсирующий магическую энергию. Беда только в том, что как простой артефакт его не уничтожишь – вырвавшаяся энергия сметёт целый мир. Укротить её может лишь великий воин – та к написано в пророчестве Орлангура, хотя я в него не верю.
— А если этот воин не найдётся? Можно ли по–другому обезвредить артефакт? – Халт старался скрыть бурю эмоций, возникшую после слов Ванды.
— Ещё его можно спрятать, но это убийственная игра. Адепты Хаоса ни на секунду не прекратят его поиски и преследование вора, укравшего их надежду. Великий Разлом! Ты не можешь прочесть все это в книгах? Я сейчас немного занята… спасаю свою шкуру! Между прочим, по твоей вине!
— Да, конечно… простите…
— А теперь проваливай! Куда тебя перекинуть на Терру?
— В Москву, если можно.
— Если появишься ещё в Антракасе – передавай привет моей любимой гномихе Драге. И в следующий раз получше выбирай, с кем спать! – буркнула Ванда, и её кабинет растворился.
 | Юлия Рыженкова. Халт |