понедельник, 4 ноября 2013 г.

Йен Макдональд. Будь моим врагом

Продолжение истории Эверетта Сингха, пытающегося найти отца во множестве параллельных Вселенных.

Завоевав любовь Сен и ее матери - капитана "Эверенесса", Эверетт отправляется в три разные вселенные, чтобы спасти свою семью. В одной вселенной из них мир предстает ледяной пустыней; во второй - мир во всем похож на наш с одним только отличием - инопланетяне живут на Луне и активно обмениваются технологиями с землянами. В третьей вселенной Эверетт попадает в Лондон, остатки населения которого ведут неравную борьбу с сошедшими с ума нано-машинами.

В каждом мире Эверетту предстоит сделать трудный выбор, но он еще не знает, что самый злейший его враг - он сам...

Отрывок из книги:

В Вулидже, где река поворачивает к морю, Эверетт заложил вираж. Внизу белел занесенный снегом купол Арены 02. Они с отцом слушали здесь «Лед зеппелин». В день продаж Теджендра встал ни свет ни заря и обновлял, обновлял, обновлял страницу, пока не добился своего, а потом, в ожидании события, слушал старые альбомы. Эверетту понравился концерт, понравилось смотреть на постаревших меломанов, забывшихся в рок-экстазе. А запах травки сбивал с ног, совсем как на той памятной вечеринке у Аббаса, куда однажды вломилась куча незваного народу и разнесла все вдребезги, причинив ущерб в три тысячи фунтов.

Тогда огромный купол произвел на него странное впечатление; сегодня, в косых лучах январского солнца он выглядел еще чуднее. Снег добавляет таинственности обычным предметам. Снег — новая кожа на костях города.


Впрочем, когда Эверетт пересекал Темзу в направлении Собачьего острова, город казался ему чужим не только из-за снега. Под новой кожей, под костями привычного Лондона Эверетт видел другой, дымный, искрящийся электричеством Лондон Сен, город дирижаблей и каменных ангелов. В том, другом Лондоне, та же Темза цвета графита на фоне белого снега текла в том же направлении и поворачивала под тем же углом. Некоторые улицы и дома повторялись, большинство — нет. А под Лондоном Сен скрывался еще один Лондон, в который Эверетт успел заглянуть на флешке Колетты, — Лондон Ибрим Хой Керрима. В нем Собачий остров не заполонили башни из стекла и металла — в арабском Лондоне на острове раскинулись парки и дворцы, сады и водоемы. Еще был затопленный Лондон, мир, который Эверетт открыл случайно, чуть не залив секретный туннель под Ла-Маншем. А под ними — Лондоны Пленитуды и мириады, мириады, мириады Лондонов Паноплии. Его отец был в одном из этих миров. Пролетая над Блэкуолл-бэзин, Эверетт подумал, что, если хорошенько приглядеться, можно увидеть сквозь множество Лондонов — словно они были из стекла — тот единственный Лондон, куда отправился отец.

«Я приду. Я обещал».

Эверетт оглянулся. Сен в летных очках и отороченной мехом парке, закутавшись в шарф, летела справа. Он поднял руку в перчатке, поманил ее и с силой дернул трос, направляя кузнечика к трем башням Кэнэри-Уорф. За спиной раздался радостный визг Сен, устремившейся вниз вслед за ним. Сердце Эверетта забилось чаще.

Когда они высадились на священное для каждого болельщика поле Уайт-харт-лейн, Сен зажмурилась от яркого солнца, втянула ноздрями воздух и удивленно расширила глаза. Затем вдохнула еще раз, глубже.

— Оми, как вы умудряетесь этим дышать? Куда делся воздух? Его словно нет!

Зато в твоем мире горло дерет при каждом вдохе, усмехнулся про себя Эверетт.

— Что за миизи шум?

Эверетт понял ее не сразу. Полицейская сирена, сирена «Скорой помощи», вой идущего на посадку самолета? Ни то, ни другое, ни третье, а все сразу, и даже больше: скрежет тормозов, гудки автомобилей, автобусов, мотоциклов, грузовиков. Сен слушала дыхание и сердцебиение Лондона, не затихавшего ни днем ни ночью. В ее мире автомобили скользили на мягких шинах, управляемые бесшумным электричеством. Здесь рычание миллионов бензиновых и дизельных двигателей, миллиарды крохотных взрывов углеводорода в цилиндрах сливались в один неумолкающий грохот.

— Летим, я тебе кое-что покажу, — сказал Эверетт, пристегиваясь. На маленьком табло замерли цифры — два часа полетного времени. Поначалу он решил, никуда не сворачивая, отправиться прямо домой и, оставив дронов на кладбище Эбни-Парк, забрать маму и Виктори-Роуз, а потом вызвать «Эвернесс». Капитан Анастасия не позволила взять прыгольвер и «Доктора Квантума», но у него был верный смартфон. Затем Эверетту пришло в голову, что неплохо бы показать Сен свой Лондон.


Эверетт вспомнил непередаваемое ощущение где-то в области солнечного сплетения, когда он осознал, что никто из его мира не забирался так далеко. Все равно, что смотреть на бездонную пропасть под ногами и слушать внутренний голос, который уговаривает сделать шаг вперед. Возбуждение, почти равное восторгу, а еще странное чувство, для которого он не знал имени, но воображал, что оно похоже на секс.

Эверетту хотелось, чтобы Сен испытала то, что когда-то испытал он. Виктории-Роуз, должно быть, у бебе Аджит, мама — на работе. Есть время, чтобы показать Сен его Лондон.

— За мной, — сказал Эверетт Сингх, впервые звавший кого-то за собой, — до сих пор он лишь шел за кем-то.

Он опустил дрон до уровня крыш и ринулся в просвет между небоскребами. Зимнее солнце отражалось в окнах башен, розовато-белые площади испещряли черные дорожки следов, темнела вода в старых доках. Эверетт с любопытством косился на окна. Интересно, заметили или нет? Удивляются? Спрашивают друг у друга: птица или аэроплан? Нет, ни за что не угадаете — странник между мирами.

А теперь за реку, в сердце города! Справа Лаймхаус и Уоппинг, где пиратов приковывали цепями к причалу и оставляли умирать в волнах прилива. Слева — безобразные башни Рохерита и Бермондси. Прямо под ногами пароходик везет туристов в Гринвич. Эверетт направил кузнечика вниз, почти коснувшись подошвами стеклянной крыши. Несколько смелых туристов, обрадовавшись неожиданному развлечению, высыпали на палубу и показывали на летунов пальцами. Какая-то девочка помахала им рукой. Должно быть, туристы решили, что присутствуют при киносъемке.

Эверетт набрал высоту и теперь шел строго вверх по течению. Полицейский катер оставлял за собой пенистый след, похожий на седые усы. Неповоротливый лихтер тянул груз в сторону моря. Впереди возвышался Тауэрский мост — ворота Лондона. Эверетт оглянулся. Сен летела справа, чуть выше его. Эверетт показал рукой вниз: слабо под мостом? Сен ухмыльнулась и подняла вверх большой палец. Эверетт нырнул в прямоугольник между проезжей частью и пешеходной галереей. Под ногами ревел поток машин, обращая снег в грязное месиво. Теперь город принадлежал ему. Справа, на крышах и башнях Тауэра, громоздились снежные шапки, слева возвышалось стеклянное яйцо Сити-холла. Вдали виднелись радиомачты крейсера «Белфаст»; серые переборки и орудийные стволы скрылись под снегом.

Поезда пересекали реку, январский вечер зажигал окна в домах по Кэнон-стрит. Висячие сады на крыше Кэнон-стрит-стрейшн были засыпаны снегом. Постепенно включалось уличное освещение: от набережных до острого шпиля небоскреба Осколок на южном берегу.

Вперед, за Саутворкский мост, вдоль ленты пешеходного моста Миллениум. Спортсмены, простые пешеходы и любители живописи, выходящие из галереи Тейт, останавливались, следя за полетом невероятных летучих машинок, со свистом рассекавших воздух у них над головой.

— Эге-ге-гей! — завопила Сен.

Эверетт поднял руку, приветствуя людей на мосту, и свернул направо, к железнодорожной и автомобильной веткам моста Блекфрайрз. Сен вскинула руки в удивленном жесте: куда мы летим? Эверетт показал пальцем. Впереди сиял купол собора Святого Павла.

Дроны взмыли вверх, обходя эстакаду на Куин-Виктория-стрит. Город, засыпанный снегом, казался молчаливее, чем обычно; слякоть заглушала рев моторов и скрежет тормозов. Ребра купола собора Святого Павла с подветренной стороны занесло снегом, у оснований колонн высились сугробы, снег шапками лежал на перилах и балюстрадах.

Эверетт облетел купол, словно чайка, ищущая корма, и легкий, как мысль, приземлился на притолоку верхнего фонаря. Теперь над ним возвышался только громадный золотой крест, а у его ног лежал Лондон.

Взгляд скользил вниз по Ладгейт-хилл, по Флит-стрит, туда, где Лондон становится Вестминстером, затем по Стренду, на запад. Вечер опускался на улицы, крест на куполе вспыхивал в лучах заходящего солнца. Кроме Эверетта, на этой высоте обитала лишь бронзовая богиня Правосудия на куполе Олд-Бейли. Последние закатные лучи золотили ее меч и весы, но слепой статуе было не дано видеть то, что видел Эверетт Сингх с жердочки на куполе.

Лондон был городом огней. Они вспыхивали на растаявшем и снова подмерзшем снегу. Южный берег охраняла башня галереи Тейт-модерн, подсвеченная в самом верху, словно Око Саурона. Поезда, ленты текучего света, пересекали мосты. На юго-западе свет заливал здание Парламента, на другом берегу Темзы сияла огнями карусель.

На востоке торчали мрачная башня банка «НэтВест» и хаос небоскребов банка «Ллойдс». Словно ракета, готовая стартовать к Марсу, взмывал ввысь небоскреб Корнишон. За ним, на другом берегу реки, строительные краны отмечали площадку, где тянулся к небу небоскреб Осколок. А прямо под ногами Эверетта лежал величайший из лондонских соборов — собор Святого Павла.

Неужели никто из тысяч пешеходов не замечает под куполом ничего странного? Эверетт хотел верить, что такой человек есть. Что на краткий миг ему удастся вселить в душу продрогшего незнакомца, готового нырнуть в автобусную духоту или вонь электрички, надежду на чудо. На то, что этот город еще не растерял своего волшебства.

— Фантабулоза, — раздался шепот из-за спины. Эверетт не видел, как приземлилась Сен. Вцепившись в каменный выступ, она стояла на притолоке над соседним оконным проемом.

— Я хотел сказать спасибо за то, что ты показала мне свой Лондон.

— Тогда мы просто удирали от Иддлера и его прихвостней.

— Нет, не в тот раз. Когда штурмовали Тайрон-тауэр.

Эверетт посмотрел на запад, на столб Телеком-тауэр где-то в Блумсберри. В мире Сен это место занимала штаб-квартира Пленитуды — настоящая Темная башня со спрятанным внутри порталом Гейзенберга.

— Бонару! Было классно! — Сен осеклась. — Прости, Эверетт Сингх.

— За что?

— Твой отец…

— Я найду отца.

У его ног лежал не один Лондон — все Лондоны, все миры. И он был их господином. Его враги многочисленны и коварны, влиятельны и умны, Эверетт не представлял себе и сотой доли их могущества, зато у странника между мирами было то, чего не было у них. Инфундибулум. Теперь Эверетт понял, почему его тянуло на купол собора Святого Павла. Конечно, хотелось порадовать Сен, хотелось доказать себе, что он преодолел страх высоты, но главное: продемонстрировать всем мирам, что он обладает властью. Показать им свою власть.

— Мы заберем маму и Виктори-Роуз.

Это так просто.

— Помнишь, как они нашли нас во льдах? Каждый раз, когда кто-то открывает портал и перемещается, остается след. Нас выследили и послали вдогонку судно на воздушной подушке. Когда Шарлотта Вильерс выстрелила в отца, след тоже остался. Я не знаю, каков принцип действия прыгольвера, но его создатели должны знать. Я разыщу след, разыщу отца, и мы снова будем вместе.

— А что потом?

— Мы переместимся туда, куда Орден не дотянется, забудем об Инфундибулуме и Гейзенберге, Пленитуде и Паноплии и будем жить долго и счастливо в одном-единственном мире.

— А что будет с нами, Эверетт Сингх? С «Эвернесс», Макхинлитом и Шарки, Анни и мною? Куда денемся мы?

Сияние померкло. Щеки Эверетта вспыхнули, но не от холода, а от смущения.

— Я… я не знаю.

— Прости, что вмешиваюсь, однако в твоем плане есть один бижусенький недостаток. Если каждый прыжок оставляет след, то куда бы ты ни переместился, они последуют за тобой.

Разумеется, Сен права. Она отыскала в плане изъян и не оставила от него камня на камне.

Солнце спряталось за верхней крестовиной, на город опустились сумерки. Эверетт почувствовал, что замерз.

— Но я в тебя верю, Эверетт Сингх, — улыбнулась Сен, словно пытаясь загладить невольную обиду, — верю, что ты справишься.

Ее простые слова утешили Эверетта. То, что он принял за уверенность в себе, было обыкновенной самонадеянностью. Врагов нельзя недооценивать, за ними стоят силы одиннадцати миров. Впрочем, у него есть преимущество: таинственному Ордену никогда его не догнать. Эверетт чувствовал себя вратарем, которому заранее известна траектория полета мяча.

— Тебе понравился мой Лондон? — спросил Эверетт.

— Он волшебный, Эверетт Сингх.

— Сен, я… помнишь, ты дала мне карту?

Сен заволновалась.

— Что ты с ней сделал? Потерял? Если ты ее потерял…

— Да нет же! — Эверетт похлопал себя по груди. — Она тут.

— У сердца. Дилли-долли.

— Так вот, я тут кое-что записал… для тебя. Держи.

Сен нахмурилась, но наушники взяла.

— Небольшая подборка. Я не мог вручить подарок раньше, наши технологии несовместимы…

Он коснулся кнопки.

Эверетт много дней корпел над плейлистом — отличный способ рассеяться, отвлечься от расшифровки кода. Он знал, что за восприятие математики и музыки отвечают одни и те же части мозга. Физик Ричард Фейнман, кумир Эверетта, был классным бонго-барабанщиком. Составление плейлиста для Сен позволяло держать мозг в тонусе в редкие минуты отдыха. Прислушавшись к тому, что доносилось из пабов воздухоплавателей и гремело из лэтти Сен (энергии расходуется мало-мало, убеждала она остальных, а без музыки ей не жить), Эверетт выбрал восьмидесятые, электро и танцевальный вайб. Электронная музыка, но не техно. Заводные гитарные переборы. Слэп и басовый синтезатор, духовая секция без саксофонных соло, заставлявших Эверетта морщиться, когда он слушал богатейшую отцовскую коллекцию восьмидесятых. Четкие ритмы, но никакого бумс-бумс-бумс. А еще никакого бита, вроде хипхопа, трипхопа, драм-энд-бейса или грайма. Очень белая музыка. Похожая играла в его плеере. С каждым днем — температура падала все ниже, а цифры кода свивались в клубок, словно змеи — он все больше дорожил теми минутами, когда отбирал треки для Сен.

Стоя на куполе собора Святого Павла, хозяин Лондона Эверетт Сингх смотрел, как Сен улыбается и кивает в такт музыке. Неожиданно она нахмурилась и сняла наушники. В глазах заблестели слезы.

— Я дослушаю потом.

— Я надеялся, тебе понравится…

— Мне понравилось, Эверетт Сингх! Очень-очень! Именно поэтому я не могу! Это так похоже на дом, но это не дом, савви? Этот город, это волшебство, твой Лондон — не мой дом. Видеть эту красоту, слушать музыку и понимать, что назад пути нет! Что с нами случилось, Эверетт Сингх? Смогу ли я когда-нибудь вновь стать счастливой?

День погас, оставив над горизонтом лишь узкую алую полоску. Эверетт стоял в центре паутины из огней, улиц и рельсов. Здания отступили, обнажив светящиеся кости города, — и теперь Лондон походил на любую столицу, в любом из миров. Этот Лондон больше не был его домом. Они оба, он и Сен, стали изгнанниками. Внутри у Эверетта все перевернулось.

Он подтянул кузнечика, парившего в воздухе вместе с чайками и дерзкими голубями, и пристегнулся.

— Прости меня, Сен.

— Послушай, твоя музыка тут ни при чем…

— Я знаю. Прости за все.

— Не за что извиняться! — выпалила Сен. — Как-нибудь переживу. Это наш путь. Мы принимаем то, что нам дается, и стараемся жить, сохраняя достоинство. Так говорит Анни.

Вслед за ним Сен оседлала свой дрон.

— Вперед, Эверетт Сингх! Я буду рядом.

Эверетт шагнул в холодный ночной воздух.

* * *

Они тихо опустились из темно-синих сумерек на тропинку между викторианскими надгробиями. Эверетт дважды облетел место посадки, чтобы убедиться, что на пути нет собачников. Люди с поводками в руках никогда не смотрят вверх.

Он мягко приземлился на утоптанный снег, Сен села рядом. Вокруг стояли каменные ангелы со снежными нимбами: склоненные головки, руки прижаты к груди.

— Давай спрячем их.

Дроны оттащили за часовню. Снег усеивали презервативы, окурки и шприцы, которых всегда хватает на задних дворах заброшенных викторианских строений. Кто-то слепил улыбающегося снеговика, в его руке торчала пустая пивная жестянка.

— Ладно, план такой: я забираю маму и Виктори-Роуз, вызываю дирижабль. К моему возвращению он будет в зоне эвакуации.

Эверетт позаимствовал выражение из шутера «Call of Duty: Modern Warfare».

— Капитан Анастасия подберет нас, а я перенесу в другой мир. Они опомниться не успеют, а нас и след простыл.

— В твоем плане кое-чего недостает.

— Чего?

— Ты сказал «я заберу».

— Сказал.

— А что буду делать я?

— Останешься тут и присмотришь за дронами.

— Я тебе пригожусь.

Эверетт подавил раздражение.

— Это Хакни.

— Твой Хакни.

— А в моем Хакни сопрут все, что плохо лежит, не успеешь оглянуться!

Сен насупилась.

— Не нравится мне это, — проворчала она, — но будь по-твоему.

Неожиданно Сен обвила руками его плечи и крепко поцеловала в губы. Для этого ей пришлось встать на цыпочки. Прежде чем Эверетт осознал, что случилось, она отпустила его.

— На удачу. И в знак любви.

Сен, маленькая и одинокая, казалась серым пятнышком на снегу, словно сама была созданием зимы. Когда Эверетт шел по дорожке под голыми сучьями, его губы еще хранили запах Сен: мед, абрикосы и ее фирменный мускусный аромат.


Родной дом буквально притягивал. Эверетт ускорил шаг, затем бросился бежать, не боясь поскользнуться на обманчиво гладком снегу. Он знал здесь каждый камешек и выбоину. И кладбище не пугало. Призраки, вампиры и восставшие мертвецы? Слишком глупо. Благонамеренные викторианцы спокойно спали в своих могилах.

В главные ворота, через Хай-стрит, по железнодорожному мосту, вдоль Коммон и на Роудинг-роуд. Он мог добежать до самого дома без передышки. Одна из карт Сен — путешественник, спешащий в ночи. Картинка изображала решительно настроенного мужчину в панталонах и шляпе по моде восемнадцатого века. Он шел по дороге, терявшейся за краем рисунка. Путешественник спешил, долгий путь отнял столько сил, что трудно вообразить, но дом был рядом, только руку протянуть. Он уже видел себя в конце Роудинг-роуд, видел себя внутри. Позвонить или обогнуть дом и войти через заднюю дверь, как всегда? Просто открыть дверь и войти? Мама подпевает радио, коверкая слова песни, Виктори-Роуз обедает. Что он им скажет? Бросайте все и идите за мной. Возьмите пальто и мелкие ценные вещи, которые можно продать. Ни паспорт, ни телефон, ни деньги не понадобятся. Скорее, вы в огромной опасности.

Поверят ли ему?

Поверят. Просто потому, что он вернулся. Этого достаточно. Если вы пойдете со мной, я все вам объясню.

Пар от его дыхания висел в воздухе. Эверетт бежал по центральной аллее между занесенными снегом надгробьями. Заметив перед воротами, выходящими на Стоук-ньюингтон-хай-стрит, силуэт на фоне желтых уличных фонарей, он остановился. Его одежда, осанка — все выглядело угрожающе. Фигура выступила на свет прожектора, которые в целях безопасности установил муниципальный совет Хакни, и Эверетт сразу все понял.

— Нет, — прошептал он, развернулся и побежал.

Внезапно боль пронзила левое плечо. Что-то ужалило его, словно шершень. Запахло паленой тканью и кожей. Не останавливаясь, Эверетт повернул голову. Другой он, его враг, анти-Эверетт спокойно шел по тропинке, наставив на него палец, словно револьвер. Повинуясь инстинкту, Эверетт упал и перекатился по снегу. Приземление вышло не слишком мягким. Он вскрикнул, больно ударившись ребром об острый могильный камень. В темноте блеснул красный огонек. Сыну физика достаточно, чтобы узнать лазерный луч. Мгновение луч колебался, потом рубанул по нему, словно клинок. Эверетт перекатился за постамент с викторианским ангелом. Сучья осыпали тропинку.

Лазерный луч не проходит сквозь камень. Впрочем, лучше не экспериментировать. Эверетт шарил руками по снегу, пытаясь найти опору, чтобы встать. Бок болел. Синяк будет здоровенный, и хорошо, если обойдется синяком. Уноси ноги и не высовывайся, иначе останешься без головы.

— Я вижу тебя!

Его собственный голос дразнил и мучил. В каком из миров они разыскали другого Эверетта? Что ему сказали? Что обещали? Что с ним сделали?

Вспоротый воздух взорвался над головой, Эверетт пригнулся. Что-то просвистело прямо над ним, затем яркая белая вспышка оглушила его и швырнула на снег. Каменные осколки пропороли бок куртки. На месте, где когда-то стоял ангел, дымились обломки. От скульптуры остались лишь каменные ступни.

Вставай и уноси ноги!

Лазер шарил по небу. Сучья и ветки каскадом сыпались вокруг Эверетта на снег. Он вскочил и побежал, закрывая голову рукой.

— Я не оставлю от этого места камня на камне!

Думай, думай! Он — это я. Все, что знаю я, знает он. И наоборот. Это твое преимущество, пусть и небольшое. Тебе не одолеть врага в открытом бою. Нужно вывести его на открытое пространство, на людную улицу, где ты легко затеряешься в толпе.

Эверетт крался между деревьями, перебегал от могилы к могиле, кружным путем пробираясь к главным воротам и огням Стоук-ньюингтон-хай-стрит.

Со свистом пролетел снаряд. Эверетт, спрятавшись за каменным мавзолеем, успел заметить яркую вспышку. Деревья пылали, надгробия складывались, словно кости домино.

— Тебе не уйти! — прокричал анти-Эверетт.

Враг приближался. Он думает, как ты. Что ему нужно? Инфундибулум. А значит, убивать он не станет. Не захочет повредить «Доктор Квантум». Откуда ему знать, что планшетник на дирижабле? Еще одно преимущество. А есть и другое. Враг не подозревает, что он не один.


Услыхав грохот, Сен вскрикнула. Красный луч заскользил по верхушкам деревьев, сбивая ветки и сучья. Сен не находила себе места от волнения. Она ясно слышала голос Эверетта. Почему он кричит? Когда деревья озарила вспышка и клубы дыма поднялись в небо, она не выдержала и оседлала дрон. Ваттметр стоял на двадцати процентах. Хватит и для полета, и для сражения. Перед тем, как завести машинку, Сен расстегнула куртку и одной рукой ловко перевернула верхнюю карту. Два рыцаря, один в черных доспехах, другой — в белых, со щитами и пиками. Будь моим врагом.

Самый главный, самый большой твой враг — ты сам.

Она поднялась над шпилем часовни из красного кирпича, чтобы оценить направление. Темнота, плотно растущие деревья и зазубренные каменные плиты. Ерунда, ей приходилось сажать двухсотметровую громадину в условиях похуже. Лазерный луч чертил небо. Сен направила дрон в самую гущу боя.

— Эверетт! Что случилось?

Он стоял на пересечении тропинок. Сен отправила дрон в бреющий полет.

Почему он не прячется? Почему вокруг не видно разрушений? Где он взял эту одежду? И зачем посреди зимы снял куртку и закатал рукава?

Неожиданно правое предплечье Эверетта открылось. Сен потянула рычаги на себя, схватила катушку с леской. Бери оружие и убирайся! Мгновенно оценив ситуацию, Сен отпустила трос и спрыгнула в снежное месиво за секунду до того, как дрон полыхнул пламенем.

Она жестко приземлилась, ударившись о каменный постамент. Уноси ноги! Снаряд снес левые лопасти дрона. Эверетт, другой Эверетт, белый рыцарь, который противостоял черному рыцарю — ее Эверетту, — наблюдал, как горящий дрон рухнул на могильные плиты. Стиснув зубы от боли в боку, Сен размотала леску и хлестнула ей по воздуху, словно бичом.

Другой Эверетт обернулся на звук. Ветки, перерезанные нитью из карбоволокна, дождем осыпались вокруг. Не давая ему возможности опомниться, Сен еще раз полоснула бичом по воздуху. Аккуратная поросль молодых березок вдоль тропинки рухнула в снег, перерезанная нитью в двух метрах от земли. Телеграфный столб переломился надвое, его меньшая, верхняя часть повисла на проводах. Сен подтянула нить к себе и раскрутила над головой.

Другой Эверетт пригнулся, целясь в нее из пальца. Сен нырнула за надгробие. Лазер с шипением чиркнул по снегу. Сен вновь раскрутила нить над головой. Она действовала ловко и быстро, как ее Эверетт, ее черный рыцарь. Предплечье не-Эверетта открылось, Сен огляделась в поисках укрытия, и тут снаряд разнес надгробие в каменные щепки.

— Эверетт Сингх! — заорала она. — Эверетт Сингх, а ну говори, что ты ел на Рождество?


Эверетт видел, как дрон взмыл над деревьями, словно белый каменный ангел с надгробия. Затем последовала короткая вспышка — и взрыв. Он видел, как обломки дрона вращались в воздухе, прежде чем рухнуть на могилы. Он чуть не заорал, чуть не бросился на помощь, однако заставил себя пригнуть голову. Заставил на время забыть об ужасе, пронзившем сердце, раздиравшем глотку. Оставайся на месте. За секунду до взрыва что-то отделилось от дрона. Сен успела спрыгнуть, не может быть, чтобы с ней случилась беда!.. Обмирая, Эверетт пытался разглядеть что-нибудь сквозь решетку мавзолея.

С деревьев посыпались ветки, поросль молодых берез рухнула в снег как подкошенная, телеграфный столб повис на проводах. Он видел вспышки лазера, слышал взрывы. Эверетт пытался вычислить, сколько снарядов осталось у анти-Эверетта. Затем кто-то дважды выкрикнул его имя. И вопрос: что ты ел на Рождество?

Когда он решил, что Сен погибла, Эверетт не заплакал. Он плакал сейчас. Вытерев слезы обшлагом, он дважды сглотнул, прежде чем ответить. Не хватало еще испугать ее.

— Фазана!

Голос дрогнул. Какая же ты умница, Сен! Один-единственный вопрос — и сразу три ответа: он жив, это точно он, он прячется.

— Макни из фазана, шафрановый рис и лепешки наан!

Эверетт пригнулся и побежал. Снаряд вонзился в мавзолей, за которым он только что стоял. Минус один.

— У меня есть оружие! — крикнула Сен.

За треском сучьев раздался вой снаряда. Минус два. Эверетт принялся швырять еще горячие камни, прожегшие дыры в снегу, в сторону врага. Лазерные лучи подстригали кустарник. Юный падуб занялся пламенем. Эверетт упал ничком за надгробием викторианского сахарного магната. В ушах стоял визг бича, рассекающего морозный воздух. Сен успела спасти леску! Страшное оружие, но Сен не впервой с ним управляться.

Лазер стрелял без остановки, однако Сен не давала анти-Эверетту разогнуться и прицелиться. Силы были равны, но долго это не продлится. Рано или поздно полиция заинтересуется тем, что творится на кладбище. Возможно, они уже в пути. Их появление на руку анти-Эверетту. Шарлотта Вильерс задействует свои связи. Им с Сен пора убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше.

Внезапно, в снегу по щиколотку, Эверетт понял, что нужно делать. Решение было простым и блестящим. Правда, потребуются дополнительные расчеты.

Эверетт достал телефон. Сигнал на максимуме. Когда Теджендра подарил ему планшетник, вторым делом он синхронизировал его с телефоном. Первым — притащил планшетник к Рюну, чтобы похвастаться.

— Теперь я могу управлять им дистанционно, — заявил он другу.

— Ты приперся сюда, чтобы развлечься со своей мобилкой? — спросил Рюн. — Нашел чем удивить собрата-гика!

Подожди, Рюн Спинетти. Пять касаний экрана — и он сможет управлять «Доктором Квантумом», который находится в рубке дирижабля, висящего над Уайт-харт-лейн. Ту же технологию Эверетт использовал, когда дал Сен прослушать плейлист. Теперь перед ним стояла задачка посложнее. Предстояло войти в базу Инфундибулума по медленной, дорогой и ненадежной телефонной линии. Нынешние координаты дирижабля еще хранились в памяти контроллера. Оставалось рассчитать свои собственные. Эверетт включил джи-пи-эс. Батарейка телефона почти разрядилась.

Любой портал открывается в обе стороны. Когда он открыл портал на Земле-2, ветер занес внутрь обрывок газеты. Вода хлынула сквозь портал из затопленного Лондона на Земле-8. Двух человек портал переместит без проблем, но тут нужна точность — портал не должен зависнуть в воздухе в десяти метрах над землей или открыться под нею, по соседству с мертвыми викторианцами. А делать расчеты придется под прицелом вооруженного лазером и пушкой двойника-киборга из параллельной вселенной.

Эверетт поднял голову. Тишина. Подозрительная тишина, как говорят киногерои. Из чего не следовало, что в жизни бывает иначе.

Он едва успел отпрянуть — помогли вратарские навыки. Прямо перед ним выросла темная фигура. Лазерный луч прочертил по щеке полосу. Эверетт рухнул за могильный камень, прижимая снег к обожженной коже.

То же вратарское чутье спасло анти-Эверетта. А возможно, он просто услышал звук, с которым нить рассекала воздух, или ощутил на коже холодок. Он кинулся в снег. Нить просвистела рядом, отрубив каменному изваянию руку и половину крыла. За ними, словно в замедленной съемке, от шеи ангела отделилась голова.

Сен вновь взмахнула бичом, снеся сантиметров десять плиты, за которую нырнул анти-Эверетт. Эверетт заметил, как фигурка в оранжевом летном комбинезоне метнулась к новому укрытию за мгновение до того, как из-под плиты высунулась рука и превратила крошку херувима в каменную пыль.

— Сен!

— Эверетт Сингх!

— Прикрой меня!

— Сейчас я прикрою его лилли диш, Эверетт Сингх!

Привалившись спиной к холодному камню, Эверетт занялся телефоном. Щека невыносимо горела. Никогда еще ему не было так больно. На щеке наверняка останется шрам, ожог от настоящего лазера, не подделка, которую однажды в шутку прилепил на щеку Теджендра. Теперь никто не перепутает Эверетта с его двойником.

Он слышал, как свистел бич и взрывались снаряды. За каждым взрывом следовал свист. Эверетт боялся думать, что в следующий раз не услышит свиста лески. Хватит забивать голову дурацкими мыслями! Делай то, что должен. То, на что способен только ты.

Он запустил приложение «Матика», загрузил координаты джи-пи-эс. Сигнал появился и снова затух.

Лазерный луч превратил сук над его головой в щепки. Эверетт выставил локоть, закрываясь от ливня дымящихся веток. Сигнал снова появился. Эверетт загрузил координаты точки назначения, вышел из «Матики». Медленно, слишком медленно! Диаметр отверстия. Три метра. Продолжительность… Эверетт заколебался. Как далеко от него Сен?

— Сен!

— Оми!

Вспышка осветила ночь. Такими темпами от кладбища скоро не останется мокрого места. Зато теперь ясно, где она. Эверетт выставил десять секунд.

— Сен, белый свет!

— Что?

Эверетт нажал на кнопку. Белый свет залил херувимов, ангелов и скорбных младенцев Эбни-Парк. Слепящий белый диск возник между разрушенным кенотафом и мавзолеем. Сен проявилась оранжевой вспышкой, еле различимой на фоне белого сияния. Успела? Времени в обрез! Эверетт бросился к порталу. Краем глаза он заметил врага, который выпрямился за искалеченным ангелом и целил в него из пальца. Эверетт нырнул в белое сияние.

И рухнул на палубу «Эвернесс». Лазерный луч прочертил дугу на дальней стене, затем портал Гейзенберга закрылся. Шарки уже был на ногах, направляя огнетушитель на дыру, которую лазер анти-Эверетта прожег в обшивке. Лазерный луч перерубил кронштейн монитора; тот болтался в воздухе и искрил.

— «Дом освящения нашего и славы нашей, где отцы наши прославляли Тебя, сожжен огнем», — промолвил Шарки, поливая пеной пламя.

Капитан Анастасия опустилась на колени перед Эвереттом. Ее сильные нежные руки знали, где болит.

— Сен, аптечку.

— Нет времени! — поморщился Эверетт. Болели ребра, грудь, щека. Но Сен жива, и это главное. — Нас могут догнать!

Капитан Анастасия нахмурилась.

— Каждое перемещение оставляет след, — настаивал Эверетт. — Мы прыгнули сюда прямо из Эбни-Парка.

Понимают ли они всю серьезность положения? Или не могут прийти в себя от неожиданности?

— Нужно удирать, пока не поздно!

Белый слепящий свет заполнил капитанский мостик. В футе от пола, прямо напротив большого обзорного окна, возник светящийся диск. Шарки отбросил огнетушитель и схватил дробовик.

— Сен! — скомандовала капитан Анастасия. — Полный назад!

Сен заняла место у пульта управления.

Туман рассеялся, и внутри диска возникла темная комната с каменными стенами. Портал окружали столы, мониторы испускали голубоватое свечение. У металлического пандуса ждали солдаты в черном. За ними маячили фигуры в штатском, слишком хорошо знакомые всем в рубке: неряшливый Пол Маккейб в мешковатом пиджаке и Шарлотта Вильерс в костюме с иголочки и смертоносном макияже.

— Давай, моя доркас! — взвизгнула Сен, всем весом навалившись на рычаги. — Давай, дилли-долли палоне!

Медленно, очень медленно «Эвернесс» тронулась с места. Двумстам метрам обшивки из углеродных нанотрубок, трюмам, батареям и балласту не так-то легко преодолеть инерцию. Медленно, очень медленно портал начал дрейфовать к обзорному окну. Впечатление было обманчивым: портал оставался на месте, двигался дирижабль.

Шарлотта Вильерс поняла, что происходит. Эверетт слышал, как она выкрикивает команды, но солдаты мешкали. Портал выплыл в окно и завис в воздухе. Командир, блондинка, которую Эверетт запомнил, подтолкнула пандус к краю, собираясь прыгнуть, но не успела. Сен давила на рычаги, с каждым дюймом уводя «Эвернесс» от светящегося диска. Теперь солдаты висели между небом и землей, заключенные в кольцо слепящего света.

— Перемещаемся! — воскликнул Эверетт.

— Вам нужна медицинская помощь, — возразила капитан Анастасия.

— Вы не понимаете! — вспылил Эверетт и осекся, вспомнив ее тон и выражение глаз, когда он в прошлый попытался оспорить авторитет капитана. — Мэм, со всем почтением, нам необходимо прыгнуть. Они приставили к моей маме и сестренке своего агента.

— Это он, — сказала Сен. — Он, Эверетт. Из другого мира. Только… джуш. Со стрелялками внутри.

— Пора убираться отсюда.

Капитан Анастасия положила руку ему на грудь.

— Куда вы собираетесь перенести мой корабль, мистер Сингх?

Эверетт едва сдержался, чтобы не сбросить с себя руку. Капитан Анастасия почувствовала, как напряглись его мышцы. По словам Макхинлита, она изучала французские боевые искусства в Марселе. В его мире не было французских боевых искусств.

— Помните, как нас заманили в ловушку между Шарлоттой Вильерс и королевскими военно-воздушными силами? — спросил Эверетт.

В ста метрах от носа «Эвернесс» портал Гейзенберга обратился в белый твердый диск и, сверкнув в вечернем воздухе, исчез.

— Если Шарлотта Вильерс сумела выследить нас и открыть портал прямо на мостике «Эвернесс», то, возможно, прыгольвер оставляет такой же след? Что, если он обладает памятью обо всех открытых порталах? Возможно, он знает, где мой отец?

Эверетт с трудом встал на ноги. Никогда в жизни ему не было так больно, даже когда игроки другой команды исподтишка мутузили вратаря, пользуясь тем, что судья смотрел в другую сторону. Он казался себе солдатом на войне. Впрочем, так оно и было. Он на войне, и война продолжается. Теперь ему, и всем, кого он любил, всех, с кем сведет его жизнь, предстоит война до победы. Пятнадцать дней прошло с тех пор, как пропал Теджендра, всего пятнадцать дней, а он уже так устал.

— Я не владею этой технологией, Макхинлит не владеет. Мы должны вернуть прыгольвер туда, где его изготовили.

— Куда, мистер Сингх?

— В один из девяти миров Пленитуды.

Капитан Анастасия кивнула.

— Я не уверен…

Капитан Анастасия подняла бровь.

— Я думаю… мне кажется… я убежден, что прыгольвер изобрели в мире, который вы называете Земля-1.

Никто не вскрикнул, не отпрянул в ужасе, не вскинул рук. Шок ощущался в воздухе, словно электричество, словно перемена погоды.

— Земля-1 на карантине, — сказала капитан Анастасия. — Неотменяемом.

— Мы должны туда попасть!

— От чумы, от мора, глада нас спаси и сохрани, — пробормотала Сен. Сжав колоду в ладони, она приложила ее к сердцу.

— «И пошлю на вас голод и лютых зверей, и обесчадят тебя; и язва и кровь пройдет по тебе, и меч наведу на тебя», — отозвался Шарки.

— Все перемещения между остальными мирами и Землей-1 приостановлены пятнадцать лет назад, — сказала капитан Анастасия. — Портал Гейзенберга запечатан. Никто не знает почему. Вероятно, опасность и впрямь велика, если они держат на карантине целый мир. А вы предлагаете отправить туда мой корабль, мою команду и мою дочь?

— Да, — ответил Эверетт Сингх.

Больше вопросов не последовало.

Он и так уже потребовал слишком многого от капитана и ее команды, а конца испытаниям не предвиделось. Эверетт понимал, что в глубине души капитан Анастасия его поддерживает: единственный способ покончить с этим — пройти весь путь до конца.

— В любом случае, здесь оставаться больше нельзя, — сказала капитан Анастасия. — Мистер Сингх, уберите нас отсюда. Мистер Макхинлит, — обратилась она к механику в неповрежденный микрон, — готовьтесь к перемещению. Мистер Сингх, все в ваших руках.

Эверетт открыл Инфундибулум. Найти ту же точку на Земле-1 — футбольный стадион Уайт-харт-лейн — было нетрудно. Он перетащил координаты в контроллер. Панель загорелась зеленым. Эверетт нажал на кнопку и сказал:

— Вууум.

Йен Макдональд. Будь моим врагомЙен Макдональд. Будь моим врагом