пятница, 26 апреля 2013 г.

Удачный эксперимент Эрхарда


«Творец немецкого экономического чуда», «наемник капитала» и «враг предпринимательства»... Эти эпитеты адресованы немцами одному и тому же человеку — Людвигу Эрхарду министру экономики послевоенной Германии в правительстве Конрада Аденауэра. Плохой политик, но хороший экономист и прекрасный оратор, Эрхард конфликтовал с канцлером из-за проводимых реформ, но в тандеме они проработали на благо Германии почти 20 лет. Немецкий восстановительный послевоенный проект оказался удачным экспериментом, который проводил ученый-экономист Людвиг Эрхард. Будь министр экономики жаден до власти, разрушенной до основания Германии вряд ли удалосъ бы за 12 лет реформ пройти путь от полной разрухи до лидерства в мировой экономике.


Людвиг Эрхард не уставал повторять, что страна смогла быстро восстановиться благодаря обыкновенным немецким бюргерам. Ведомые несколькими просвещенными людьми, они опирались на строгий научный фундамент модели социального рыночного хозяйства. «Никакая экономическая ситуация не может быть настолько безнадежной, чтобы решительная воля и честный труд всего народа не могли справиться с ней, — говорил Эрхард. — Успех восстановления — результат усилий и труда людей, которые своим старанием и самоотверженностью создали то, что сегодня во всем мире именуется «немецким чудом».

Современники Эрхарда так и не сошлись во мнении, отдавал ли министр себе отчет о той роли, которую сыграл он сам. Ведь в его биографии есть несколько серьезных личных поступков, фактически изменивших историю Германии. Но известно лишь, что министр не признавал чудес ни в финансовой политике, ни в налоговой практике, ни в промышленном производстве. Между тем сложно назвать иначе как чудом феноменальный взлет немецкой экономики, начавшийся буквально через несколько лет после окончания Второй мировой войны.

Экономическая мощь Германии была разрушена не только войной. За время нахождения у власти нацистов были внедрены фундаментальные основы администрирования и изменен менталитет бюргера-собственника. К началу активных боевых действий в Европе экономика Германии подошла уже полностью милитаризованной. Госаппарат получил возможность вмешиваться во все сферы жизни и применять принудительные меры к гражданам. А такие понятия, как «конкуренция» или «экономические свободы», в конце 1930-х годов в Германии практически утратили смысл.

Очевидно, что государство, которое готовилось к полномасштабной войне со всем миром, не могло бы по-другому сформировать экономический уклад. В итоге военные расходы Германии задолго до 1938 года привели не только к всеобщему товарному дефициту, но и к серьезному дефициту бюджета. Чтобы его покрыть, нацистское правительство было вынуждено регулярно прибегать к займам и эмиссии, что постепенно увеличивало внешний и внутренний долг и раскручивало инфляцию. Уже в 1944 году, когда Германия отступала практически на всех фронтах, госбюджету не на что было опереться и в тылу, где деньги мало что стоили. В то время денежная масса в обращении превысила объем 1936-го года почти в 5 раз.

Поражение в войне обернулось для страны катастрофическими потерями. «Безвозвратные потери среди армии и населения» составили 7 млн. человек, страна утратила 25% территории (по сравнению с границами 1937 года), экономика была практически полностью разрушенной. Объем промышленного производства в 1946 году составил лишь 33% от довоенного (при этом, к примеру, производство стали сократилось сразу в 7 раз), а крестьяне едва могли прокормить собственные семьи. Естественно, наблюдались провалы во всех других сферах народного хозяйства: около 20-25% жилья было полностью разрушено, еще 25% повреждено настолько, что требовало капитального восстановления; в руинах лежали 20% разбомбленных и сожженных промышленных строений и до 40% транспортных сооружений. Многие сети коммуникаций и значительная часть инфраструктуры не подлежали восстановлению.

Подсчеты назначенных оккупационными силами правительств земель в 1946 году показали, что каждый немец мог рассчитывать получить одну тарелку на 5 лет, пару обуви на 12 лет и одежду — на 15 лет. Лишь каждый пятый родившийся младенец мог быть обеспечен собственными пеленками, и только каждый третий умерший немец был бы похоронен в деревянном гробу. Рацион питания немцы описывали горькой шуткой «еды слишком много, чтобы умереть, и слишком мало, чтобы жить»: в день полагалось 2 тыс. калорий на человека. Один из иностранных журналистов, посетивших послевоенную Германию, писал: «Германия — это куча мусора, в которой копошатся 40 млн. голодных немцев».

Ситуация осложнялась тем, что система тотального государственного администрирования, введенная до войны нацистами, полностью подавила инициативу населения. Граждане продолжали ориентироваться на внедренную распределительную систему и ожидали патерналистских шагов от государства, не представляя, чем можно заняться самостоятельно (да и не имея для этого средств). А те небольшие предприятия, которые были запущены по инициативе оккупационных властей держав-победительниц, в лучшем случае создавали «экономику пепельниц» — так называли разрушенное хозяйство некогда грозной страны ее европейские соседи, которые пострадали в меньшей степени, да и бремя репараций их не тяготило. Немцам же предстояло выплатить около $14 млрд., в том числе и путем изъятия и вывоза остатков промышленного оборудования. Поначалу западные союзники намеревались свести на нет любые попытки возрождения немецкой экономики. Их действия на основании «Плана Моргентау», разработанного союзниками в 1944 году, чтобы предотвратить развязывание Германией гипотетической третьей мировой войны, целенаправленно подрывали и без того разрушенную экономику.

Согласно этому плану США, Великобритания и Франция, поделившие страну на оккупационные зоны, должны были до 1951 года осуществить целый ряд мер, призванных ограничить экономическое развитие Германии — децентрализовать банковскую систему и дезинтегрировать единую производственную систему; демонтировать оборудование промышленных предприятий и вырубить все лесные массивы; запретить внешнюю торговлю и ограничить поступление импорта; не допускать развития морского рыболовства; уничтожить 13 химических заводов и полностью запретить производство минеральных удобрений; ввести жесткую налоговую политику.

Столь гибельный для Германии план не был осуществлен в полной мере по нескольким причинам. Прежде всего, его просто некому было исполнять. В результате уже начавшихся «преобразований» и без того низкий уровень жизни немцев (чьими руками и предполагалось провести уничтожение экономики страны) резко просел. В донесениях, отправлявшихся из Германии в Вашингтон, говорилось, что примерно 65% немцев недоедают и настолько ослаблены, что не в состоянии заниматься физическим или умственным трудом. Тем не менее за два года союзники успели уничтожить 918 немецких предприятий, из которых только каждое третье выпускало прежде военную продукцию.

Другая причина оказалась куда весомее и в конечном счете привела не только к отмене «Плана Моргентау», но и к разработке прямо противоположного по смыслу «Плана Маршалла», введенного в действие в апреле 1948 года. Практически сразу после окончания Второй мировой началась холодная война между СССР и Западом. В этой конфронтации на стороне Советского Союза выступали государства, позже объединенные в восточный блок, а американцев поддерживали западные союзники. Однако Соединенным Штатам было необходимо иметь как можно больше дружественных территорий в Европе. Поэтому отношение США к Германии изменилась уже в конце 1940-х — теперь ее следовало не разрушать, а восстанавливать.

Союзники не могли обойтись без помощи коренных жителей Германии, хотя и весьма скептически оценивали их способности и моральные качества. Так, глава администрации американской зоны оккупации генерал Люциус Клей «прославился» заявлением, что за время нахождения в Германии он не встретил ни одного порядочного немца.

С этим генералом Людвиг Эрхард, экономист, служивший в небольшом Институте промышленных исследований, познакомился в сентябре 1945 года. Тогда Клей неожиданно назначил его министром экономики Баварии. Не исключено, что предварительно об Эрхарде навели справки, выяснив, что тот не вступал в нацистскую партию, из-за чего даже был вынужден в 1942 году уволиться с должности заместителя директора Института по изучению конъюнктуры. Именно там Эрхард начал заниматься разработкой экономической реформы, которая — как он полагал — будет востребована после падения фашистского режима.

Впрочем, министерским портфелем Людвиг Эрхард владел не более года — американцы уволили его, назвав «плохим организатором» и «доктринером». Однако они предложили ему другой пост — начальника особого отдела по вопросам денег и кредита при Экономическом совете Бизоний (так называлась объединенная англо-американская оккупационная зона). Спустя год бывший научный работник возглавил Экономическое управление Бизоний. Должность предполагала реальную вовлеченность в восстановление страны.

Однако американцы, конечно, не были заинтересованы в том, чтобы прикладывать лишние усилия для возрождения мощной Германии. Эрхард настаивал на проведении реформ, еще будучи министром Баварии в 1946 году, но американцы «созрели» лишь к концу 1947 года. Впоследствии эксперты подсчитали, что промедление с реформами обошлось Германии не менее чем в $10 млрд., что значительно превосходит сумму инвестиций, вложенных в ее экономику странами-победительницами.

Оккупационные власти предполагали разработать общий сценарий восстановления, а разработку конкретных деталей поручить местным специалистам. Стратегию реформы в течение 49 дней готовила группа независимых экспертов, отгородившись на это время в армейском бараке от внешнего мира. В результате на свет появилось 22 документа, которые определяли суть и параметры реформы: законы, заявления, прокламации, инструкции, нормативы и пр. 18 июня 1948 года Люциус Клей вызвал к себе Эрхарда и сообщил ему о предстоящем старте реформ. Генерал даже не мог представить, что в ответ предпримет глава Экономического управления.

20 июня Людвиг Эрхард — «толстяк с тонкой кожей», как через некоторое время назовет его Конрад Аденауэр, — совершил, возможно, самый главный поступок в своей жизни. Понимая, насколько значимым будет для немецкого народа тот факт, что реформы начнут немцы, а не американцы, он в радиообращении к нации, опережая союзников, сам дал старт реформированию экономики страны. Эрхард заявил об отмене большинства административных предписаний, ликвидации госконтроля за ценами на большинство товаров и замене рейхсмарки на немецкую марку.

Реформа, которую намеревался предложить немцам Клей, была более щадящей. Во время состоявшихся позже «разборок» американский генерал спросил, почему его подчиненный поступил вопреки предписаниям, посвоему интерпретировав положения реформы? Эрхард, рискуя потерять должность, дерзко ответил, что вовсе не собирался ничего интерпретировать — он попросту отменил реформаторские решения американской администрации. Люциус Клей, изумленный дерзостью толстяка, перехватившего инициативу, согласился выслушать аргументы Эрхарда и в конце концов согласился поддержать его вариант реформы.

Программа реформ, разработанная Людвигом Эрхардом, базировалась на концепции социального рыночного хозяйства, которая уходит корнями в теорию ордолиберализма и его «предшественника» — классического либерализма. Сторонники этой концепции считают наиболее эффективной систему рыночного хозяйствования, в основе которой лежат свобода, ответственность индивидуума и возможность конкуренции. По их мнению, именно такая система хозяйствования создает наилучшие условия для экономического роста и развития государства, так как она склонна к саморегулированию, формирует и поддерживает оптимальное сочетание личных и общественных интересов, препятствует возникновению монополий и минимизирует вмешательство государства. В теории такая система гарантирует гражданам максимум социальной справедливости.

Эксперты считают главной заслугой Людвига Эрхарда то, что ему удалось применить эту теоретическую модель социального рыночного хозяйства на практике. В стране до войны все же сложились основные институты рынка — банки, биржи, правовая система, частная собственность на средства производства и землю. А после войны наблюдался огромный внутренний и внешний спрос, который должен был подстегнуть развитие экономики. К тому же побежденная Германия почти не расходовала средств на военные нужды. В страну хлынули немцы, изгнанные из Польши и Чехословакии, которые соглашались на любую работу. Все эти факторы стали внутренней основой для проводимых реформ.

Извне преобразования поддерживались финансовой и товарной помощью союзников, прежде всего США. В рамках «плана Маршалла» в 1948-1952 годах Соединенные Штаты направили в зоны, вошедшие позже в состав ФРГ, $1,4 млрд. в виде кредитов и оказали им экономическую помощь в размере $2,1 млрд. Финансовую и иную поддержку в рамках разных проектов (поставка продуктов питания, медикаментов и т.д.) Западная Германия будет получать вплоть до 1960 года.

Впрочем, американцы отнюдь не являлись альтруистами: значительную часть помощи они предоставляли на возвратной основе с процентами (ФРГ расплачивалась с долгами несколько десятилетий — до 1978 года она вернула США $1,1 млрд., а остальная сумма прямой задолженности была списана). Условия, диктовавшиеся странами-победительницами, были на самом деле весьма жесткими: к примеру, Германия была обязана экспортировать весь уголь по заниженной почти вдвое цене, а для собственных нужд могла закупать его только на внешних рынках. Потери от этого за период с 1948-го по 1957 год составили около 6 млрд. немецких марок — больше совокупного объема американских кредитов и помощи. А пшеницу в Германию США поставляли по цене в 1,5 раза выше, чем для других европейцев. Более того, вплоть до 1952 года союзники имели право свободно осуществлять «оккупационные изъятия», то есть, попросту говоря, распоряжаться государственной казной ФРГ.

Но Людвига Эрхарда ожидали и более серьезные препятствия на пути осуществления реформ. Привыкшее к патернализму население выступало резко против введения рыночной экономики в стране. Так что Эрхард проводил реформы без поддержки большинства рядовых сограждан. Да и просвещенные немцы, ученые и политики, также поначалу высказывались против преобразований либерального толка, тем более что
по своей сути они предполагали «шоковую терапию». Оппоненты реформ Эрхарда предлагали прямо противоположный путь перехода к рынку: усилить распределительные функции государства или построить централизованную плановую экономику и с ее помощью восстановить разрушенное народное хозяйство.

Пришлось Людвигу Эрхарду снова совершать героические поступки. Он проявил себя знатоком психологии масс и убеждал соратников и коллег по Экономическому комитету в том, что, приступая к реализации любых системных рыночных реформ, политики должны игнорировать общественное мнение. «Люди, живущие в нищете, помнящие разруху и голод, не в состоянии понять, а тем более проанализировать различные экономические модели. Поэтому они выступают против любых нововведений, особенно капиталистического характера», — говорил Эрхард. Но он был убежден, что только такие изменения являются единственно верными и самыми эффективными для экономики с централизованным управлением и формальным присутствием частной собственности, как и было в Германии.

В конце концов Людвигу Эрхарду удалось убедить все стороны, включая оккупационные власти, в необходимости создания экономики, основанной на индивидуальной свободе, общественнои справедливости и экономической эффективности. Для реализации такого плана были необходимы низкие налоги, стабильная валюта, динамичный рынок труда и экономный госаппарат.

Начавшиеся реформы сразу позитивно отразились на экономике, а главное, на моральном духе немцев. Очевидцы тех событий, французские экономисты Жак Рюэфф и Андре Пьетр, писали: «Черный рынок внезапно исчез. Витрины до отказа наполнились товарами, фабричные трубы задымили, по улицам засновали грузовики. Мертвая тишина развалин уступила место шуму стройплощадок. .. Еще вчера немцы бесцельно слонялись по городам, пытаясь добыть себе скудное пропитание. На следующий день все уже думали о производительном труде. Накануне вечером на их лицах читалась безысходность, а на следующее утро вся нация с надеждой смотрела в будущее».

Уже в 1951 году в мире заговорили о «немецком экономическом чуде». Когда через год завершилась реализация «Плана Маршалла», то образованная в 1949 году ФРГ уже спокойно обходилась без помощи извне. Экономика страны вступила в полосу непрерывного роста, продлившегося до конца 1960-х. Практически весь этот период министром экономики страны был Людвиг Эрхард, назначенный канцлером Конрадом Аденауэром (с 1957-го по 1963 год Эрхард занимал пост вице-канцлера ФРГ).

Эффективность реформ была очевидной. Уже в 1949 году реальная зарплата увеличилась на 20,5%, причем заработки немцев росли благодаря высокопроизводительному труду, а не протекционизму правительства. В 1949 году был достигнут уровень промышленного производства 1936 года, а к 1956 году довоенный уровень был перекрыт вдвое. По остальным фундаментальным экономическим показателям ФРГ в 1950-х также продемонстрировала феноменальные результаты. К 1957 году была достигнута практически полная занятость населения — уровень безработицы снизился до 1,8%. Экономика страны росла на 9% в год, объем инвестиций увеличился на 81%, средняя производительности труда возросла на 12%. С 1950-го по 1962 год потребительские цены в Западной Германии выросли всего на 28% (для сравнения: в Италии и во Франции рост цен за этот же период составил 51% и 86% соответственно) .

Для Западной Германии 1950-е и 1960-е стали базой, опираясь на которую она продолжает поступательное развитие до сих пор, не отказываясь от основных компонентов «чуда», которые некогда вытянули немецкую экономику из разрухи.

Главным из компонентов «чуда» стала денежная реформа. Ее целью было отнюдь не стимулирование создания рынков, так как в конце 1940-х в разрушенной Германии это было попросту невозможно. Реформа запустила в оборот чисто потребительские деньги. Хотя обмен денег производился по курсу 1:1, немецкая марка быстро девальвировалась и через некоторое время стоила всего 6,5 старого пфеннига. Разорились сотни предприятий. В качестве противовеса правительство приняло закон, запрещавший произвольное завышение цен. В стране регулярно выпускались специальные каталоги «уместных цен» на различные товары и услуги, и долгое время цены на уголь, чугун, сталь, удобрения, газ и электроэнергию оставались неизменными. Стабильными были и цены на основные продукты питания, не повышалась квартирная плата, не менялся средний уровень заработной платы.

Частью денежной реформы стало создание сети банков земель, но центральный государственный банк — Deutsche Bundesbank — был основан лишь в 1957 году. Так была сформирована немецкая модель финансового рынка, в которой банковская система играет важную роль именно в реальном секторе экономике, а не на фондовом рынке, как в других развитых государствах. В череде запланированных Людвигом Эрхардом преобразований особая роль отводилась «локомотивам» роста экономики страны. Национальным приоритетом объявили развитие жилищно-строительной отрасли, так как жилищная проблема оказалась гораздо серьезнее, чем казалось на первый взгляд. В сжатые сроки надо было построить жилье не только для выживших после боевых действий граждан, но и для нескольких миллионов немцев, изгнанных после войны из других стран на историческую родину.

Правительство страны смогло преодолеть соблазн быстро обеспечить всех дешевыми времянками. Было принято решение заниматься капитальным строительством, для управления которым в ФРГ создали Министерство жилищного строительства. Основной упор был сделан на строительство социального жилья, предназначенного для малоимущих семей. Квартиры площадью не более 65 кв. м предоставлялись гражданам с минимальными доходами бесплатно, но в аренду. Так что частные инвесторы, возводившие такие дома, получали государственную компенсацию за разницу между затратами на строительство и арендными доходами. Вторая категория жилья представляла собой квартиры не более 80 кв. м. Компенсация инвесторам разницы происходила поэтапно путем проведения налоговых списаний. Жилье третьей категории — коммерческое — предлагалось тем, кто мог позволить себе его приобрести.

Для финансирования масштабного строительства жилья и других зданий по всей стране правительство использовало самые разные инструменты: перечисление банками до 90% платежей по старым, ранее выданным ипотечным кредитам; земельный налог; доходы от реализации товаров по «Плану Маршалла», которые поступали в госорган жилищного кредитования, выдававший кредиты застройщикам по ставке 6,45% годовых; наконец, привлечение средств самого населения.

В результате за весь период «экономического чуда» общий объем инвестиций в жилищную программу составил более 65 млрд. марок. Начиная с 1953 года ежегодно строилось порядка 500 тыс. квартир, в строительной отрасли были занято около 10% всех работающих немцев. Это позволяло не только эффективно решать жилищную проблему, но и не давать поводов для социальных взрывов.

Другим важнейшим «локомотивом» экономики ФРГ стала целенаправленная поддержка малого и среднего бизнеса, а также развитие науки. Людвиг Эрхард был ярым противником монополизма и выступал за скорейшее ограничение власти монополий. При этом министр не стеснялся использовать аргументы не только из сферы экономической науки, но и нравственного порядка, обвиняя монополии в экономическом эгоизме и отстаивании интересов небольшой группы состоятельных лиц в ущерб большинству.

В 1958 году Эрхард пролоббировал принятие антикартельного закона, в соответствии с которым еще одним национальным приоритетом объявлялось создание малых и средних предприятий. Эрхард понимал, что только небольшие компании могут создать столь необходимые Западной Германии рабочие места в сфере услуг и на нетехнологичных производствах, которые могли занять многочисленные беженцы или рядовые немцы, больше всех пострадавшие во время войны. Благодаря этой инициативе министра экономики Западная Германия практически сразу решила проблему безработицы — за периоде 1951-го до середины 1954 года количество людей, имеющих постоянную работу, увеличилось почти на два миллиона человек.

А о роли, которую стали играть в экономике ФРГ малые и средние предприятия, красноречиво говорит хотя бы такой факт: в конце 1980-х, накануне объединения Германии, они обеспечивали примерно 50% ВВП страны и до 50% ежегодного финансового оборота.

Важнейшую роль в развитии экономики и стабилизации социальной сферы сыграла и поддержка науки. Правительство не жалело средств на ее развитие, хотя многие считали эти инвестиции безвозвратными вложениями. Однако Эрхарду удалось убедить коллег в том, что спустя время затраты вернутся сторицей. Вложения в науку стали окупаться быстро — уже в 1960-е производительность труда благодаря новым научным разработкам и технологиям возросла на 60%.

Несомненно, феномену «немецкого экономического чуда» способствовала и помощь стран-победительниц, хотя их роль можно оценить двояко. Оккупационный режим в Германии прекратил свои полномочия лишь 5 мая 1955 года. Однако гораздо более серьезно на становление ФРГ повлиял управленческий гений Людвига Эрхарда, его приверженность научной экономической концепции и хладнокровие в отстаивании своих
взглядов.

Между тем Эрхард серьезно рисковал, избрав полем для эксперимента по внедрению одной из версий рыночной экономики целую страну, но другого выхода у него не было. В итоге ученому, ставшему политиком, удалось, казалось бы, невозможное: понимая, что ему не обойтись без использования широких мер по социальной защите населения, Эрхард тем не менее смог успешно укоренить в системе хозяйствования принципы свободы и финансовой стабильности, которые эффективно работают и спустя десятилетия после триумфального внедрения модели «социального рыночного хозяйства».