Последние несколько лет в России были отмечены чередой громких и тихих отъездов предпринимателей за рубеж на ПМЖ. Даже официальная статистика Росстата (который видит далеко не все) подтверждает: мы имеем дело с новой волной эмиграции, которая поднялась в 2012 году, а сейчас превзошла уровень второй половины 1990‑х.
Официально эмигрантами в 2014 году стали примерно 0,2% населения России — 308 тыс. человек. Мотивы и личные качества отъезжающих никто подробно не анализировал, но и без того понятно, что люди это довольно предприимчивые. Хотя бы потому, что желающих, но так и не решившихся поменять страну проживания в России много больше — 13%, как свидетельствуют данные недавнего опроса ВЦИОМа.
Долю бизнес-эмигрантов в этом потоке установить практически невозможно, тем более что многие уехавшие в «листки статистического учета выбывших» не попадают, просто перебираясь поближе к своим заграничным бизнес-активам либо переводя штаб-квартиру или часть команды в более удобную и спокойную юрисдикцию, нежели Россия (такое поветрие сейчас наблюдается, например, среди легких на подъем интернет-проектов).
Уезжают от политических и экономических неурядиц, отрицательных темпов экономического роста и возрастающих страновых рисков. Бывший российский медиаменеджер Леонид Бершидский, второй год живущий и работающий в Германии, систематизирует российские эмиграционные волны так: первые три были вынужденными и политическими, четвертая — экономическая, а нынешняя, пятая, — это «эмиграция разочарования».
Куда двигаться в поисках лучшей предпринимательской доли, если возникла охота к перемене мест? Ответ дает рейтинг стран для бизнес-эмиграции. В его основе — методика, которая учитывает не только макроэкономические показатели и условия ведения бизнеса, но также комфортность жизни и интерес, который проявляют граждане России по отношению к переезду в конкретную юрисдикцию.
Первую тройку рейтинга сформировали США, Канада и Новая Зеландия. Как следует из данных Росстата, в страны, входящие в ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития), в прошлом году уехали 41% россиян из тех, что предпочли дальнее зарубежье.
В те же США перебираются все больше стартап-предпринимателей и венчурных инвесторов. «Там — сердце инвестиций, многое проще решать непосредственно на месте», — объясняет Николай Давыдов, партнер фонда Gagarin Capital, штаб-квартира которого с 2014 года находится в Кремниевой долине.
Однако сказкой бизнес-эмиграцию не назовешь, ведь у любой «красивой идеи» есть не одно «но». Где-то — трудности ассимиляции, где-то — слишком высококонкурентные рынки, где-то — наличие множества административных и бюрократических сложностей при ведении бизнеса (в особенности это характерно для стран третьего мира). Что ждет новую волну предпринимателей за рубежом?
ПО ТУ СТОРОНУ
Анна не любит называть свою настоящую фамилию: за последние два с половиной года она сроднилась с псевдонимом Эссей, который придумали ее французские друзья. Анна уехала во Французскую Полинезию в отпуск и неожиданно для себя влюбилась в регион так, что решила повременить с возвращением в родной городок под Мурманском. Но «пока» затянулось, и сегодня Анна признает, что у нее нет дома как такового: ее домом стала вся страна, поскольку каждые несколько месяцев она перебирается на новое место — «для смены обстановки».
Но не только новые места влекут Эссей: на самом деле она меняет дислокацию в тот момент, когда достигает «потолка» в своем маленьком бизнесе на грани самозанятости. Анна делает изысканную бижутерию из всего, что попадает под руку, — от скорлупы кокосов и банановой кожуры до сахарного тростника и ямса, обрабатывая материал специальным раствором. В зависимости от типа и размера стоимость поделок колеблется от одного евро до двухсот пятидесяти. По словам Анны, в месяц ее небольшой бизнес приносит от 3 тыс. евро (в высокий туристический сезон), и этот заработок позволяет ей существовать по принципу «Живу как хочу». «Я всегда мечтала быть сама собой, делать то, что нравится, и зарабатывать своими руками», — говорит она.
Таких людей, как Эссей, можно встретить почти в любой точке мира: они ищут атмосферу свободы и возможность заниматься любимым делом, не тратя при этом сил на борьбу с окружающей средой. Отчасти это связано с психологией, отчасти — с расчетом на то, что в новых условиях раскрываются новые способности, отчасти — с действительно комфортным бизнес-климатом.
В свое время ижевский программист Алексей Кириллов участвовал в лотерее грин-карт США раз пять, но так и не выиграл. В прошлом году он перестал полагаться на случай, взял дело в свои руки и наконец уехал, получив работу в крупной американской ИТ-корпорации. Параллельно ему удается фрилансить для других компаний Долины, но самое главное — с командой единомышленников он делает собственный продукт. В конце года стартаперы намерены запустить сервис, который «упростит хранение и переработку терабайтов информации». Кириллов мечтает о судьбе Марка Цукерберга или «хотя бы Яна Кума» (сооснователь WhatsApp; в 2014 году соцсеть Facebook приобрела этот мессенджер за $16 млрд).
В Америку в 2014 году, по данным Росстата, уехали около 2 тыс. человек, годом ранее — чуть меньше 1,5 тыс. Предпринимательством в США россияне интересуются чаще, чем в любой другой стране мира: как следует из статистики запросов «Яндекса», за без малого два последних года в поисковике соответствующую информацию искали примерно 200 тыс. раз (на втором месте Китай — 112 тыс. запросов). Примечательно, что большая часть запросов (40%) пришлась на первое полугодие 2015‑го.
Кириллов подтверждает: русских в «стартаперских районах» США становится все больше. Много и тех, кто живет на два дома, постоянно перемещаясь между континентами. Так в последние девять месяцев поступает и Андрей Строганов: у него небольшая веб-студия, услуги которой он активно продвигает на американском рынке. Впрочем, по словам Строганова, с нынешним курсом доллара подобное ведение дел становится все менее рентабельным. «Выход в США для компании из России сегодня стал дорогим, — говорит предприниматель, — поэтому имеет смысл активизироваться только тогда, когда часть заработка компании уже генерится в валюте. В противном случае все мелкие успехи «съедаются» обменным курсом».
Оборотная сторона комфортности ведения бизнеса, свойственной развитым странам, — перенасыщенность рынка. Большинство сколько-нибудь значимых ниш уже давно обжито местными компаниями, да и предпринимателей — «пришельцев из других стран» хватает.
БЛИЖНИЙ СВЕТ
События вокруг Украины и война санкций между Западом и Россией рикошетом бьют и по бизнес-эмигрантам из нашей страны. Совладелец ресторана в Чехии Александр Козлов вспоминает, что в прошлом году был период, когда он попросил своих менеджеров перестать общаться в заведении по-русски: слишком настороженно реагировали посетители на русскую речь. В этом году «всех отпустило, хотя и не до конца». Многие русские предприниматели в Чехии, говорит ресторатор, до сих пор стараются лишний раз не «светить» свое гражданство — и даже поменяли для окружающих свои имена.
По данным Росстата, в 2014 году в европейские страны из России выехало 33% от общего числа эмигрантов (годом ранее было 23%). Европа, при всей своей географической близости и «привычности», в предыдущие четыре года сильно потеряла в привлекательности для бизнес-эмигрантов из России — и теперь наверстывает. Кризис, начавшийся там в 2007‑м, медленно идет на спад. Если по итогам 2012 года положительной динамикой ВВП могли похвастаться лишь несколько государств Центральной и Восточной Европы, то на конец 2014‑го отрицательные темпы роста демонстрировала лишь Финляндия (даже испытывающая колоссальные финансовые проблемы Греция показала рост ВВП на уровне 0,7%).
Европу все чаще начинают использовать как «хаб» для развития международного бизнеса. Так, в прошлом году в Вильнюс переехали инвестор Игорь Мацанюк и основатель игровой компании Game Insight Алиса Чумаченко. А в Риге, к примеру, осенью 2014‑го бывший главный редактор портала Lenta.ru Галина Тимченко запустила издание Meduza, объяснив такой шаг «не очень хорошей погодой на информационном рынке России».
Как рассказывают собеседники «Бизнес-журнала», слабый рубль несколько урезает возможности российских предпринимателей, приезжающих делать бизнес за границей. Но если развивать свое дело не удаленно, а проживая в Европе, этот минус компенсируется валютным заработком.
Тем не менее россиян, которые хотят создать в Европе свой бизнес, в 2015 году ждут новые трудности. Во-первых, сложнее станет предприятиям, которые открываются за границей в расчете на русскую клиентуру. Мощный турпоток из России в свое время позволил встать на ноги множеству наших бывших соотечественников, которые открывали «для своих» рестораны, гостиницы, турбюро, языковые курсы, дайвинг-клубы и русскоязычные медийные проекты. Теперь этот поток, по данным Ассоциации туроператоров, сократился почти вдвое. Между тем развивать производственные компании в европейских государствах, говорит владелец сети гостиниц в Испании Кирилл Мольский, российские предприниматели еще не научились. Сам он снижение оборотов в своем бизнесе уже почувствовал: если раньше выручка росла на 15–20% в год, то теперь 5–10% «уже в радость».
Во-вторых, в 2014 году на пути российской бизнес-эмиграции в Европу появилась новая преграда: целый ряд стран ужесточил методы борьбы с приезжими. Например, Латвия с 1 сентября прошлого года подняла минимальный порог стоимости недвижимости, позволяющий претендовать на получение вида на жительство (ВНЖ), с 75 до 150 тыс. евро.
Пока российская экономика под влиянием внешних обстоятельств не спеша переориентируется с Запада на Восток, эмигранты из России уже сделали свой выбор — в пользу юго-востока. Сопоставление популярности направлений выезда на ПМЖ среди государств дальнего зарубежья в 1997 и 2014 годах весьма любопытно: доля уезжающих в страны Азии за это время возросла с 19 до 54%, а в Европу и Америку — снизилась почти вдвое. Число отъезжающих в Африку (раньше это было экзотикой) превысило статистическую погрешность и стало заметным — 5%.
ЭКСПРЕСС НА КУРОРТ
В 2013 году бизнесмен Олег Яковлев, экс-владелец разорившейся сети «Банана‑мама», устроился работать продавцом в один из магазинов розничной сети H&M в Калифорнии. Эту историю активно обсуждали в российской прессе и в социальных сетях, между тем сам Яковлев был вполне доволен жизнью. Бизнес-эмигранты в целом психологически готовы в случае неудачи проекта к понижению своего социального статуса: в новой среде такие удары судьбы переносить даже легче. Возможность в крайнем случае устроиться официантом, дворником или разнорабочим греет душу, рассказывает с улыбкой предприниматель Евгений Дедов. Он знает, о чем говорит: в 2010 году Дедов, владелец сети интернет-кафе в Москве, переехал вместе с семьей в штат Колорадо. Накопленные средства он вложил в несколько интернет-стартапов, но в конце концов прогорел. После этого в ситуации безденежья бизнесмену довелось поработать и мойщиком, и грузчиком, и продавцом. Но предпринимательская жилка взяла верх: в 2013‑м он перевез семью в Танзанию. «Здесь масса возможностей для развития ИТ-инфраструктуры, потому что сейчас ее в стране фактически нет, — говорит Евгений. — Но при этом я точно знаю: если что-то пойдет не так, меня не возьмут здесь простым работягой — по статусу не положено».
В рейтинге лучших стран для жизни и для бизнеса действительно есть экзотические новички, которые раньше не попадали в Топ-50: к примеру, Филиппины (№32), Ямайка (№44) и Танзания (№45–46). А несколько стран, которые впервые попали в рейтинг в прошлом году, в этом улучшили свои позиции: в частности, Шри-Ланка переместилась с 41‑го места на 37‑е, Замбия — с 48‑го сразу на 21‑е. Динамика роста ВВП у «неочевидных» стран за год даст фору развитым: внутренний валовой продукт той же Замбии вырос на 7,1%, Камбоджи (№33–34) — на 7%, Ганы (№47–50) — на 6,7%.
Информационные технологии — главная сфера, в которой находят себе применение россияне, уезжающие в экзотические страны. Например, семья Шрайбер, переехав из Санкт-Петербурга в Санто-Доминго (Доминикана), сейчас владеет примерно десятком фирм с оборотом более $5 млн в год, среди которых — сервис электронных географических карт.
Точно так же россияне открывали для себя лет пять назад Таиланд и Индонезию, которые сегодня уже сложно назвать «экзотической эмиграцией». Проекты российского происхождения Aviasales (агрегатор билетов), LoveTime (сервис знакомств), Monoroom (онлайн-ритейл) успешно обосновались в Юго-Восточной Азии.
Дальними форпостами для бизнес-эмиграции из России теперь становятся некоторые латиноамериканские и африканские государства. Возможно, там не хватает комфорта и развитой деловой среды. Зато больше бизнес-возможностей, ниже порог входа в бизнес, а процедуры запуска своего дела упрощены или легко осуществимы с помощью местных жителей.
Впрочем, у этой простоты есть и оборотная сторона. По словам Антона Зелёного, владельца мебельного магазина Eurolife Furniture в Панама-Сити, главная проблема — кадровая: латиноамериканцы отличаются врожденной расслабленностью и необязательностью. Африканцы, по словам Евгения Дедова, такие же: они вечно пребывают в состоянии «акуна матата» (без забот), поэтому на поиск хороших сотрудников уходит иногда до нескольких месяцев. Кроме того, и сотрудников, и контрагентов, и вообще всех, с кем приходится вступать в денежные отношения, необходимо довольно жестко контролировать, а все бизнес-процессы проходят в неторопливом режиме.
Позитивные местные жители и круглогодичное солнце, масса возможностей для запуска и развития бизнеса в силу низкой конкуренции, минимального проникновения технологий и притом растущий уровень потребления — все это привлекает россиян в экзотических странах. Но, как признаются собеседники «Бизнес-журнала», жаркие страны таят в себе одну большую проблему для будущего бизнеса. Их тотальная расслабленность заразительна: иногда так и тянет сказать себе «Сделаю это завтра». Так что пока развитые США и Европа пугают своей сложностью и ежедневным «вызовом», экзотические страны для российских предпринимателей рискуют так и остаться приятным курортом.