Вторая книга трилогии о спецагенте Итане Берке, попавшем в мистический город, из которого не выбраться, выходит в издательстве «Эксмо».
Город Заплутавшие Сосны окружен оградой с колючей проволокой, по которой пропущен электрический ток, и находится под неусыпным круглосуточным наблюдением снайперов. Каждый из 461 обитателей города просыпается тут после ужасного несчастного случая. В каждом жилом доме и офисе находятся скрытые камеры. Обитателям говорят, где им следует работать. Где жить. На ком жениться. Некоторые полагают, что они мертвы и это - загробная жизнь. Некоторые думают, что они заперты в экспериментальной тюрьме. Все втайне мечтают покинуть город, но тех немногих, кто осмеливается на такую попытку, ожидает кошмарный сюрприз. Итан Берк видел мир за пределами города. Он - шериф и один из немногих, знающих правду: Заплутавшие Сосны - не просто город. И то, что находится по другую сторону ограды, - кошмарный мир, который никто не в силах даже вообразить.
Мастин добрый час наблюдал за существом сквозь оптический прицел «Шмидт энд Бендер». Существо пересекло горный амфитеатр на рассвете. Помедлило, когда первые солнечные лучи ударили по его прозрачной шкуре. А теперь медленно и осторожно пробиралось через усыпанное валунами поле, время от времени останавливаясь, чтобы обнюхать останки себе подобных. Тех, кого Мастин убил.
Снайпер потянулся к оптическому прицелу, исправил параллакс и снова принялся наблюдать. Условия были идеальными - видимость отличная, погода мягкая, безветрие. Визир был установлен на 25-кратное увеличение, и силуэт создания возник на сером фоне потрескавшегося валуна. На расстоянии полутора миль его голова была не больше песчинки.
Если не выстрелить сейчас, придется снова определять расстояние до цели. И оставалась возможность, что к тому времени, как он приготовится сделать выстрел, создание уже покинет визирную линию. Это не будет концом света. В полумиле вниз по каньону все еще стояла ограда с пропущенным по ней током. Но если существо ухитрится взобраться на утесы, возвышающиеся над колючей проволокой, быть беде. Придется сообщить об этом по рации и вызвать подмогу. А это - лишняя работа. Лишнее время. Нужно было любой ценой помешать твари спуститься в город. А если ему это не удастся, Пилчер почти наверняка устроит ему головомойку.
Мастин сделал глубокий длинный вдох.
Легкие расширяются.
Он сделал выдох.
Легкие сжимаются.
Пустеют.
Диафрагма расслабилась.
Он сосчитал до трех и нажал на спуск.
«Супермагнум» британского производства сильно ударил его в плечо, отдачу смягчил супрессор. Оправившись после отдачи, Мастин нашел свою цель в кругу увеличителя: все еще сидит на корточках на валуне с плоской вершиной на дне каньона.
Проклятье!
Промах.
Он стрелял с большего расстояния, чем обычно, а даже при идеальных условиях на результат влияет куча переменных. Атмосферное давление. Влажность. Плотность атмосферы. Температура ствола. Даже сила Кориолиса - инерция, возникающая из-за вращения Земли. Он думал, что учел все, рассчитывая прицел, но...
Голова создания исчезла в розовой дымке.
Он улыбнулся.
У пули калибра .338 «Лапуа Магнум» ушло четыре секунды, чтобы долететь до цели.
Потрясный выстрел!
Мастин сел, потом с трудом поднялся на ноги.
Вытянул руки над головой.
Была середина утра. В небе стального голубого цвета - ни облачка. Его засидка находилась на вершине тридцатифутовой сторожевой башни, построенной на каменистой вершине горы, гораздо выше границы леса. С платформы открывался вид на окружающие пики, каньон, лес и городок Заплутавшие Сосны: с высоты в четыре тысячи футов он казался всего лишь сеткой пересекающихся улиц, которая лежала посреди защищающей город долины.
Рация затрещала, и он ответил:
- Мастин, прием.
- Только что был нанесен удар по ограде в зоне четыре. Прием.
- Ждите на связи.
Зона 4 включала в себя сосновый лес, граничивший с южной окраиной города. Мастин взял ружье и посмотрел сквозь прицел на ограду под пологом деревьев, окинув взглядом пространство в четверть мили. Сперва он увидел дым - завитки поднимались от опаленной шкуры животного.
- Я его вижу, - сказал он. - Это всего лишь олень, прием.
- Вас понял.
Мастин перевел ружье на север, направив его на город.
Появились дома... Красочные викторианские домики с идеальными квадратами яркой травы перед ними. Белые заборчики. Он нацелился на парк, где женщина раскачивала на качелях двух детей. Маленькая девочка стремительно съехала по сверкающему желобу детской горки.
Мастин посмотрел на школьный двор.
Больницу.
Общинные сады и огороды.
Главную улицу.
Подавляя знакомое чувство зависти.
Горожане.
Они жили в неведении. Все до единого. В таком блаженном неведении.
Он не ненавидел их. Он не желал жить их жизнью. Он уже давно принял свою роль защитника. Стража. Дом его был стерильной комнатой без окон внутри горы, и он настолько смирился с этим фактом, насколько человек мог надеяться смириться. Но это не означало, что одиноким утром, глядя вниз, на то, что в буквальном смысле слова являлось последним раем на земле, он не чувствовал укола ностальгии. Тоски по тому, что когда-то было. По тому, чего никогда больше не будет.
Окинув взглядом улицу, Мастин сосредоточился на человеке, который быстро шел по тротуару. На человеке была темно-зеленая рубашка, коричневые брюки и черная стетсоновская ковбойская шляпа. В медной звезде, приколотой к лацкану, отражались солнечные блики. Человек завернул за угол, перекрестье визирных линий остановилось на его спине.
- Доброе утро, шериф Берк, - сказал Мастин. - Чувствуешь зуд между лопатками?
* * *
Выпадали спокойные минуты, такие, как эта, когда Заплутавшие Сосны казались реальным местом.
Солнечный свет, льющийся в долину.
Утро, все еще приятно прохладное.
Анютины глазки, украшающие, как драгоценные камни, цветочные ящики на открытом окне, из которого веет запахом готовящегося завтрака.
Люди выходят на утреннюю прогулку.
Поливают газоны.
Забирают местные газеты.
Капли росы испаряются с верха черного почтового ящика.
Итан Берк испытывал искушение продлить эти минуты, чтобы притвориться, что все точно такое, каким кажется. Притвориться, что он живет с женой и сыном в идеальном маленьком городке, где он - всеми любимый шериф. Где у них есть друзья. Уютный дом. Все, что требуется человеку. Именно притворяясь, он пришел к полному пониманию того, как же хорошо срабатывает иллюзия. Как люди могли позволить себе поддаться ей, раствориться в красивой лжи, которая их окружила...
* * *
Колокольчики зазвонили над дверью, когда Итан вошел в «Ароматный парок». Он шагнул к стойке и улыбнулся баристе - чувихе-хиппи со светлыми дредами и томными глазами.
- Доброе утро, Миранда.
- Привет, Итан. Как обычно?
- Будь добра.
Она начала готовить эспрессо для его капучино, а Итан тем временем осматривал кафе. Все постоянные посетители были здесь, включая двух старожилов - Филиппа и Клея, которые сгорбились над шахматной доской.
Итан подошел и стал рассматривать доску. Судя по всему, игра уже некоторое время находилась в таком состоянии: у каждого игрока оставалось по королю, королеве и несколько пешек.
- Похоже, впереди пат, - сказал Итан.
- Не торопись, - сказал Филипп. - У меня еще кое-что припасено.
Его противник, седой, как гризли, ухмыльнулся сквозь дикую бороду по другую сторону шахматной доски.
- Под «кое-чем» Фил подразумевает, что будет размышлять над своим ходом так долго, что я умру - и тоща он, естественно, победит.
- Ох, заткнись, Клей.
Итан двинулся мимо замызганного дивана к книжной полке. Пробежал пальцами по корешкам. Классика. Фолкнер. Диккенс. Толкиен. Гюго. Джойс. Брэдбери. Мелвилл. Готорн. По. Остин. Фитцджеральд. Шекспир.
На первый взгляд то были просто собранные с бору по сосенке дешевые книжки в бумажных обложках. Итан снял с полки тонкий томик. «И восходит солнце». На обложке в импрессионистской манере был нарисован бой быков. Итан сглотнул, почувствовав ком в горле. Выпущенный большим тиражом первый роман Хемингуэя с хрупкими страницами - вероятно, единственный уцелевший экземпляр. По спине Итана побежали мурашки - так потрясающе и трагично было держать его в руках.
- Итан, все готово!
Он схватил еще одну книгу - для сына - и вернулся к стойке, чтобы забрать свой капучино.
- Спасибо, Миранда. Я одолжу эти книги, ладно?
- Конечно. - Она улыбнулась. - Обращайтесь с ними поаккуратнее, шериф.
- Сделаю, что смогу.
Итан прикоснулся к полям шляпы и двинулся к выходу.
* * *
Десять минут спустя он прошел через двойные стеклянные двери, вывеска над которыми гласила: «Офис шерифа Заплутавших Сосен».
В приемной было пусто. Само собой. Его секретарша сидела за своим столом и скучала, как обычно. Она занималась пасьянсом, выкладывая карты размеренными, механическими движениями.
- Доброе утро, Белинда.
- Доброе утро, шериф.
Она не подняла глаз.
- Кто-нибудь звонил?
- Нет, сэр.
- Кто-нибудь заходил?
- Нет, сэр.
- Как прошел вечер?
Она подняла взгляд, застигнутая врасплох, сжимая в правой руке туз пик.
- Что?
Впервые с тех пор, как Итан стал шерифом, в общении с Белиндой он вышел за рамки небрежных приветствий, прощаний и разговоров на служебные темы. В прошлой жизни она была медсестрой-педиатром. Интересно, знала ли она, что ему это известно?
- Я просто спросил, как вы провели вечер. Вчерашний вечер.
- А. - Она пропустила сквозь пальцы длинные седые волосы, стянутые в «конский хвост». - Прекрасно провела.
- Повеселились?
- Нет. Вообще-то нет.
Итан подумал, что Белинда в свою очередь задаст ему тот же вопрос - осведомится о том, как он провел вечер, - но спустя пять секунд неловкого молчания, пока они глядели друг другу в глаза, она так и не заговорила.
В конце концов Итан постучал по столу костяшками пальцев.
- Я буду у себя в кабинете.
* * *
Берк закинул ноги на массивный стол и удобно развалился в кожаном кресле с дымящейся чашкой кофе в руке. Голова гигантского лося таращилась на него с подставки на дальней стене. Благодаря этой голове и трем древним футлярам для ружей за столом Итан чувствовал, что у него в кабинете имеются все атрибуты провинциального шерифа.
Вот-вот должна была появиться на работе его жена. В прошлой жизни Тереза работала помощницей адвоката. В Заплутавших Соснах она была единственным риелтором города, что означало - она проводит дни, сидя за столом в редко посещаемом людьми офисе на Главной улице. Ее работа, как и подавляющее большинство других занятий местных жителей, была по большей части показушной. Очковтирательство для поддельного города. Лишь четыре-пять раз в году она и вправду помогала кому-нибудь с покупкой нового дома. Образцовых местных жителей каждые несколько лет награждали возможностью улучшить свои жилищные условия. Те, что пробыли здесь дольше всего и никогда не нарушали правил, жили в самых больших, самых красивых викторианских домах. А тем супружеским парам, в которых жены беременели, были почти гарантированы новые, более просторные дома.
В ближайшие четыре часа Итану нечем было заняться и некуда было идти.
Он открыл книгу, которую взял в кафе.
Проза была лаконичной и блестящей. Он сглотнул, прочитав описание ночного Парижа.
Рестораны, бары, музыка, сигаретный дым.
Огни настоящего, живого города.
Ощущение огромного мира, полного разнообразия и завораживающих людей.
Свобода исследовать этот мир.
Спустя сорок страниц Итан закрыл книгу. Он не мог больше этого выдержать.
Хемингуэй его не отвлекал. Он не уносил его прочь от реальности Заплутавших Сосен. Хемингуэй тыкал его лицом в эту реальность. Сыпал соль на незаживающую рану.
* * *
Без четверти два Итан вышел из своего офиса и лениво прогулялся по тихим соседним улицам.
Все люди, мимо которых он проходил, улыбались и махали ему, приветствуя с искренним, казалось бы, энтузиазмом, как будто он жил тут годами. Если они втайне боялись и ненавидели его, то хорошо это скрывали. Да и с чего бы им было его бояться? Насколько Итан знал, в Заплутавших Соснах только он один знал правду, и работа его заключалась в том, чтобы и дальше поддерживать нынешний порядок вещей. Поддерживать мир. Поддерживать ложь. Скрывать правду даже от жены и сына. В первые две недели в должности шерифа большую часть времени он проводил, изучая досье на каждого жителя, изучая подробности их прошлых жизней. Детали их интеграции. Основанные на наблюдениях отчеты об их последующей жизни. Теперь он знал личные истории половины людей города. Их секреты и страхи.
Знал, кому можно доверить поддерживать хрупкую иллюзию.
Знал, в чьем лощеном фасаде имеются чуть заметные трещинки.
Он превратился в гестапо из одного человека.
Необходимость - он это понимал.
И все-таки все это было ему ненавистно.
* * *
Выйдя на Главную улицу, Итан шагал на юг до тех пор, пока не кончились тротуары и здания. Дорога тянулась дальше, и он дошел по ней до леса с высокими соснами. Городской шум замер вдали.
Миновав дорожный знак, предупреждавший, что впереди крутой поворот, Итан прошел еще пятьдесят шагов, остановился и оглянулся на Заплутавшие Сосны. Никаких машин. Все тихо и спокойно. Ни звука, кроме голоса одной-единственной птицы, щебечущей на высоком дереве над головой.
Он шагнул с обочины и углубился в лес. Воздух пах сосновыми иглами, нагретыми солнцем.
Итан шел по пружинящей лесной подстилке, через полосы света и теней. Он шел достаточно быстро, чтобы рубашка на спине вспотела. Там, где ткань прилипла к коже, ощущалась прохлада.
Это была приятная прогулка. Ни надзора, ни людей. Лишь один человек, идущий через лес, на недолгие минуты оставшийся наедине со своими мыслями.
Оставив дорогу в двухстах ярдах позади, Берк добрался до больших камней - груды беспорядочно разбросанных меж сосен гранитных блоков. Там, где лес начинал подниматься в гору, высился наполовину обнажившийся пласт скальной породы.
Итан подошел к этому месту.
С расстояния в десять футов гладкая поверхность вертикальной скалы казалась настоящей. Вплоть до прожилки кварца и ярких пятен мха и лишайника. Но при близком рассмотрении иллюзия переставала быть такой убедительной, поверхность скалы была слишком уж правильным квадратом.
Итан отступил назад на несколько шагов и стал ждать.
Вскоре он услышал приглушенный механический гул начавших поворачиваться механизмов. Вся поверхность скалы поднялась как гигантская дверь гаража - достаточно широкая и высокая, чтобы в нее вписался трактор с прицепом.
Итан нырнул под поднимающуюся дверь, в сырую подземную прохладу.
- Здравствуйте, Итан.
- Маркус.
Тот же провожатый, что и раньше - парень двадцати с чем-то лет со стрижкой «ежик» и четко очерченным подбородком, смахивающий на пехотинца. На нем была ветровка, и до Итана дошло, что сам он снова забыл куртку. Ему предстояла еще одна ледяная поездка.
Маркус оставил работающий на холостом ходу «Вранглер» без дверей и крыши повернутым туда, откуда приехал.
Итан забрался на переднее пассажирское сиденье.
Входная дверь с глухим стуком закрылась за ними.
Маркус снял машину с ручного тормоза, включил передачу и сказал в головной телефон:
- Встретил мистера Берка. Уже едем.
Джип рванулся вперед и помчался по единственной неразмеченной полосе древней мостовой.
Они летели по дороге, уходившей вверх под углом в пятнадцать градусов. Стены тоннеля были из обнаженной скальной породы. Местами по скале стекали струйки воды, паутинкой лежали на дороге. Время от времени по лобовому стеклу ударяли случайные капли. Флуоресцентные светильники мелькали над головой, размазываясь и сливаясь в реку болезненно-оранжевого цвета.
Здесь пахло камнем, водой и выхлопными газами.
Рев мотора и шум ветра были слишком сильными, чтобы разговаривать, и Итана это вполне устраивало. Он откинулся на спинку сиденья с серой виниловой обшивкой, борясь с желанием потереть руки из-за непрекращающихся порывов холодного влажного ветра.
На уши давило все сильнее, рев мотора начал утихать.
Он сглотнул.
Шум вернулся.
Они продолжали ехать вверх.
При скорости в тридцать пять миль в час то была всего лишь четырехминутная поездка, но казалось, что она длится дольше. Во всем этом холоде, шуме и ветре было нечто, сбивающее с толку, мешающее точно определить время.
Ощущение того, что буквально вгрызаешься в недра горы.
Нервирующее ожидание того, что вскоре увидишь его.
* * *
Тоннель перешел в громадную пещеру, в которой хватало места для десяти складов. Миллион квадратных футов или больше. Пространство, достаточное для того, чтобы собирать здесь самолеты или космические корабли. Но вместо этого на складах хранилась провизия. Громадные цилиндрические резервуары, полные продуктов. Длинные ряды полок сорока футов в высоту, набитые пиломатериалами и разными припасами. Здесь было все необходимое для существования последнего города на земле в течение многих грядущих лет.
Маркус въехал в дверь, на стекле которой по трафарету было написано слово: «Консервация». За дверью виднелся туманный голубой свет, и осознание того, что там, внутри, словно провело ледяным пальцем по спине Итана.
Консервы Пилчера.
Сотни.
Каждый обитатель Заплутавших Сосен, включая самого Итана, был химически законсервирован в этом помещении на восемнадцать сотен лет.
Джип рывком остановился рядом с двойной стеклянной дверью.
Маркус выключил зажигание, и Итан вылез из машины.
Провожатый набрал на панели код, и двери раздвинулись.
 | Книга "Сосны. Заплутавшие" Блейк Крауч |