Зона ничему не верит. Зона никого не прощает. Зона помнит все.
За каждый поступок рано или поздно придется заплатить.
И совсем неважно, убил ты, или – помог избежать смерти. Ты нарушил планы Зоны, и она все равно заставит тебя попробовать смерть на вкус.
Сталкер Игорь Сотник, известный в Искитиме как Трын-Трава, спасает от верной смерти «отмычку» которого оставляет умирать в Зоне «черный» сталкер и криминальный авторитет Коля Сумрак. Но добрые дела наказуемы – для Трын-Травы наступают дни поражений, предательств и потерь.
Поединок с Сумраком начинается, и судить его будет сама Зона…
Отрывок из книги:
Мне позволили заехать домой за вещами, правда, под конвоем Утюга-Ястреба и Чвиля.
Чвиль держался со скучающей ленцой и ко мне особо не приставал. Утюг, напротив, вел себя нагло и бесцеремонно, цепляясь к разным мелочам. В моей квартире сразу полез в холодильник, прошелся по кухонным шкафам, нашел бутылку дорогущего «Хеннесси», которую я припас ко дню рождения ребенка Олега, вскрыл ее, не спрашивая разрешения, и отхлебнул коньяк прямо из горла.
– Ничего так, – Утюг протянул бутылку Чвилю: – Давай, Марат. Трын-трава угощает.
Мне оставалось только терпеть и молчать. И надеяться, что они ужрутся в хлам, благо кроме коньяка в квартире имелась водка – в холодильнике стояло два литра. А когда эти твари налакаются в дым, мы и поговорим…
Мои ожидания не оправдались – сделав по глотку, они потеряли интерес к спиртному. Чвиль меланхолично уселся на диван, закинув ноги на столик, не подумав снять с копыт грязные ботинки, и включил телик.
Я попытался уединиться в санузле, но Ястреб ударил по двери, срывая задвижку, и прорычал:
– Ты чё, урод, сбежать вздумал?
– Как? Окон здесь нет. В вентиляцию не пролезу. Через канализацию? Думаешь, в умывальник нырну?
– Да мне по фиг! Еще раз закроешься где-нибудь, убью. Понял, нет? И руки держи на виду, а то вдруг у тебя тут где-то ствол заныкан.
Я стерпел и это. Кое-как справил нужду под присмотром Утюга, вымыл руки, плеснул себе холодной воды в лицо, успокаивая нервы, и прошел в комнату собираться.
Утюг, как привязанный, таскался за мной. Он совсем распоясался – пошел шарить по моим вещам. Забрал себе прикольную зажигалку в виде толстощекого человечка в военной форме с базукой на плече, скоммуниздил еще пару мелочей.
Я промолчал. Пусть его. Потом сочтемся. Зато теперь, увлекшись мародерством, он не следил за каждым моим движением, как пресловутый ястреб за мышью, и нужно было срочно воспользоваться этим…
Чрезвычайно полезная вещица незаметно перекочевала из укромного уголка в шкафу в мой рюкзак. Надеюсь, что обыскивать меня не станут. Да и зачем им? Они ж уверены, что я под присмотром. В любом случае стоит попробовать – авось проскочит.
Теперь главное…
Как бы между прочим, я подошел к проему в стене, сдвинул картину, быстро открыл оружейный сейф, но взять ничего не успел. Чвиль заметил, скотина, и завопил:
– Э! Ястреб, твою мать! Ты чего за ним не глядишь?!
Утюг с рычанием подскочил ко мне, оттолкнул в сторону:
– Ах ты ж, сучонок! Что там у тебя? Ну-ка, ну-ка… Ого! «Глок», «беретта». Ништяк! Марат, тебе халявный ствол, случаем, не нужен? Выбирай, а я себе оставшийся возьму.
Я заскрипел зубами, глядя, как они делят мой арсенал.
На нижней полке сейфа Утюг увидел нож. Не хозяйственный разумеется, а отличный боевой экземпляр немецкой фирмы «Бокер». Мощный, широкий, чуть загнутый клинок из австрийской стали – прекрасно сбалансированный, прочный, многофункциональный, в удобных ножнах из кордуры. По словам Кима, такими клинками пользуется германский спецназ. Олег, собственно, и подарил мне этот нож несколько лет назад, и он сразу стал для меня надежным помощником в Зоне, да и не только там.
Утюг с интересом осмотрел клинок и, похрюкивая от восхищения, присвоил его себе. Это оказалось последней каплей. Всё! С меня хватит!
– На место положил, – тихо, но яростно потребовал я.
– А то что? – нагло усмехнулся Ястреб.
Мы оба знали, что в случае махалова он покалечит меня двумя-тремя ударами. Или вообще убьет. Но я могу сносить унижения только до некоторого предела, а потом мне становится по фиг, что со мной будет, лишь бы поквитаться с обидчиком. Пусть убьет, но и ему мало не покажется. Запомнит, гад! Застилающая мне глаза кровавая ярость заставила сжать кулаки и шагнуть вперед…
Трагедию предотвратил Чвиль:
– Хорош, Ястреб! Хватит, говорю! – Марат встал между нами. – Серега, не дури. Если с ним что-то случится, Сумрак нам обоим бошки снесет. Остынь. Верни этот долбаный нож. Слышь чего говорю? Дай его мне.
Утюг зло выматерился, но вложил ножны с «Бокером» в протянутую ладонь Чвиля, а затем смачно харкнул прямо на пол и отошел в сторонку, расстреливая меня яростными взглядами.
Марат повертел в руках нож, заметил гравировку на рукоятке, прочитал вслух:
– «Лучшему саперу и другу», – Чвиль протянул клинок мне и проницательно спросил: – Ким подарил?
– Тебе-то что за дело? – огрызнулся я, взял «Бокер» и повесил на пояс. Под длинной курткой он не будет заметен, а я смогу воспользоваться им в любой момент.
– Саперу и другу, – повторил Чвиль. – Красиво. – Он вроде как не обратил внимания на мою резкость и с любопытством спросил: – А ты и вправду минер?
Я не ответил. Ненависть еще клокотала во мне, не располагая для душевного разговора.
– «Говну и крысе», – переиначил надпись Утюг. – Лучше б Ким этот нож тебе в глотку забил! Олег – реальный пацан, а ты – мразь. Не понимаю, как он мог с тобой скорешиться?
– Слышь, ты, Утюг гребаный! – вскипел я. – Ты чего до меня докопался, а?
– Хочешь знать? – Бывший боксер-профессионал уставился на меня маленькими поросячьими глазками, полными ненависти. – Ты дышишь только потому, что Сумрак запретил тебя трогать. Ты ему в Зоне нужен. А иначе… Я б таких тварей, как ты, еще в детстве душил. Топил, как котят.
– Каких «таких»? – угрюмо поинтересовался я.
– Крыс. Понял?
– Нет. И почему же я крыса?
– Ты у своих крысячишь и своих подставляешь.
– А поконкретнее?
– Про Арчибальдов сейф забыл? И ладно бы просто обнес, это я еще могу понять. На него многие пацаны облизываются. Но ты ж Олега подставил. Он тебя вон друганом назвал, а ты, гнида, его под вышак подвел! Ты небось думал, что с бабками улизнешь, а он вместо тебя перед Арчибальдом отвечать будет?
– Не брал я денег из сейфа. Не брал! Это все Сумрак подстроил.
– Да? А месяц назад с хабаром из Коровника тоже он все подстроил? Они с Салом жопами рисковали, хабар брали, а ты его у них увел! Самому в стремное место лезть слабо, так ты у других добычу подрезаешь? И ладно б у каких-нибудь чмошных сталкерюг. А тут у своих!
– Это Сумрак-то мне свой?!
– Он реальный пацан, с понятиями. А ты крыса, если у него хабар увел, – уперся Утюг. – Хорошо мы вовремя вмешались, отобрали у тебя ту сумочку с «бенгальским огоньком» и вернули Коле. Да, Марат?
– Ага, – равнодушно подтвердил Чвиль.
В отличие от приятеля, ему было глубоко начхать на то, кто кого обокрал или предал. А вот Ястреб воспринял мои мнимые косяки близко к сердцу Теперь понятна его агрессия. Он считает меня вором и предателем. И словами его не переубедить – он верит Сумраку, а не мне. Показать, что ли, ему фотки с избитым Колей на полу в кладовке? Да нет, будет только хуже. Те снимки не доказывают, что я был в Коровнике или что не виновен в краже денег из сейфа Чибисова. Они говорят лишь о том, что я сильнее Сумрака в драке.
Нет, они мне сейчас не помогут, а сделают только хуже. Увидев такое издевательство над своим кумиром, Утюг придет в ярость и порвет меня в лоскуты, даже Марат вряд ли сможет его остановить. А вообще, кто бы мог подумать, что за этой железобетонной внешностью бывшего боксера со сломанным-переломанным носом и свинячьими глазками скрывается неравнодушная к мировой справедливости душа!
Дальнейшие сборы прошли в полном молчании под враждебным присмотром Утюга и внимательным Чвиля.
К месту встречи с остальными мы втроем приехали на черном навороченном «лендровере» Ястреба за час до рассвета, как и было условлено.
Точкой сбора оказалось тупиковое ответвление проселочной дороги. Здесь почему-то было припарковано необычайно много машин и даже один двухместный трактор «Кировец» с прицепом. На кабине трактора какой-то шутник крупно вывел белой краской «Т-34». Автомобили тоже выглядели странновато. Вернее, часть из них была привычными кроссоверами и внедорожниками различных марок, но несколько скромно стоящих друг за другом вдоль обочины машин, казалось, прибыли сюда прямиком со свалки.
Я пригляделся к металлолому на колесах и с удивлением осознал, что погорячился с выводами. Да, выглядели они страшновато. Трехдверные самоделки, собранные на скорую руку на базе «Нив» – с разноцветными облупившимися, а то и вовсе некрашеными дверцами и капотами, да вдобавок с большими толстыми колесами, с ходу и не понять от каких машин, но уж точно не производства Тольяттинского завода. Зато эти моторизованные монстры явно имели неплохую проходимость, да и ремонтировать их в полевых условиях было намного проще, чем навороченный «ниссан» или компьютеризированную до последнего винтика «инфинити» с коробкой-автоматом. На таких неприхотливых мини-вездеходах можно запросто участвовать в ралли на выживание, вот только почему они стояли тут, недалеко от периметра Зоны, я так и не понял. Слет экстремалов, что ли? Вроде в окрестностях Искитима ничего такого не проводится, уж я бы знал.
Но долго глазеть по сторонам мне не дали. Ястреб пихнул кулаком в бок, намекая, что пора бы уже выйти из машины.
– Ну наконец-то, – Сумрак окинул меня внимательным взглядом и спросил у Чвиля, имея в виду оружие: – Он пустой?
– Нож только, – откликнулся Марат. – Да пусть его. Хлеб порезать или тушенку открыть.
Прозвучало так, словно у меня вместо опасного боевого клинка не стоящая внимания перочинная дрянь – «картонка», которая затупится или сломается от малейшего усилия.
О-па-на! А Чвиль-то, похоже, сейчас прикрыл меня. Не думаю, что он на моей стороне, но и в стане врагов его, кажется, тоже нет. Держит нейтралитет? Как говорится, и вашим и нашим…
– Трын-трава, ты едешь в «тридцать четверке», – скомандовал Сумрак.
– Не понял, – я машинально взглянул на трактор. – Куда еду?
– На гулянку, куда ж еще? – скривил издевательскую рожу Коля. – Вон видишь, весь прицеп водярой забит. Ща и телки подтянутся. Шашлыков набодяжим. Оттянемся по полной!
Прицеп у трактора и впрямь не пустовал, но что именно было в разнокалиберных картонных ящиках и пластиковых бидонах, разглядеть не удавалось. Сомневаюсь, будто и впрямь спиртное.
– Мы в Зону не пойдем, а поедем, – серьезно объяснил мне Чвиль. – Вон те телеги, – он кивнул на обшарпанные мини-вездеходы, – и трактор составляют наш караван.
– Не смешно, – отрезал я. По Зоне на колесах могут ездить только самоубийцы.
– Пасть закрой, – Сумраку надоело насмехаться, он стал серьезным. – Лезь в трактор, кому говорят!
– И не подумаю, – я демонстративно скрестил руки на груди.
– К собакам захотел, Трын-трава? – сразу прибег к козырям Сумрак.
– Валяй, – уперся я. – По Зоне на машинах и километра не проедем – вляпаемся. Так лучше уж к собакам. Не так болезненно получится.
Сумрак недобро блеснул на меня глазами и сжал кулаки, но опять вмешался Марат.
– Погоди, Коля, давай ему всё по-хорошему объясним, – миролюбиво предложил Чвиль, явно желая разрядить обстановку. – Слушай, Трын-трава, мы действительно поедем в Зону на колесах, но это не опаснее, чем на своих двоих.
– Про «трассер» слыхал? – перебил Сумрак.
– Так он у тебя?! – Я присвистнул от удивления.
Говорят, впервые этот легендарный артефакт нашел красный сталкер Иван Никифоров по прозвищу Фора, работавший на Международный Институт Внеземных Культур. Было это ещё до Сдвига 2015 года. «Трассер» позволяет без видимого вреда проходить через большинство аномалий, кроме некоторых наземно-плоскостных типа «зелёнки», и создаёт вокруг себя безопасный участок порядка нескольких десятков метров в диаметре. Штука чрезвычайно редкая, за всю историю Новосибирской Зоны таких было найдено не более двух десятков. Насколько я знал, почти все «трассеры» хранились в старом здании Института, в Академгородке, и после Сдвига были утеряны. В настоящий момент у ученых вроде как остался лишь один «трассер», который берегут как зеницу ока и в полевых работах не используют.
По слухам, парочка «трассеров» есть и у местной братвы, но, у кого именно и сколько, никто толком не знает, по понятным причинам владельцы это не афишируют.
Артефакт высоко ценится, но лишь сталкерами, так как за пределами Зоны он абсолютно бесполезен.
Но кроме очевидных плюсов «трассер» имеет и не менее очевидные минусы. А как же иначе, ведь в нашем мире всё сбалансировано: если есть куры, то обязательно будут и охотники. А там, где нет охотников, не будет и кур.
Один из недостатков «трассера» – его немалый вес – тридцать с лишком килограммов. В принципе такую фиговину можно было бы нести и в рюкзаке. Тяжеловато, конечно, но терпимо. Да, можно было бы, если бы не одно «но» – активируется «трассер» только при скорости, превышающей двадцать километров в час, а так быстро бежать может разве что собака. Или ехать машина.
При таком раскладе моторизированный караван становится оправданным. Вот только вездеходы через проволоку не перелезут. Как Сумрак, интересно, собирается незаметно протащить такую колонну в Зону мимо патруля? Но спрашивать не стал. Скоро и так увижу. Коля кто угодно, но не дурак и наверняка проработал варианты.
– Убедили, – кивнул я. – Трактор так трактор.
– Поедешь пассажиром, – уточнил Сумрак и ехидно добавил: – У нас тут, видишь, правило: за рулем сталкеры, а отмычки едут пассажирами.
Довольный своей победой Коля не мог упустить шанс лишний раз подчеркнуть мое зависимое униженное положение в качестве бесправной отмычки.
Я не имел возможности увидеть всех участников похода – большинство уже сидели по машинам к нашему приезду. А еще меня поджидал неприятный сюрприз: в тракторе водителем оказался… Сало! Очередная изощренная издевка Сумрака. Коля прекрасно знал, что мне неприятно видеть этого дрища, и уж тем более ехать с ним вместе.
Когда я забрался в кабину, Сало заискивающе сказал, по привычке избегая смотреть на собеседника:
– Здравствуй, Игорь.
– Слышь, Сало. Ты лучше молчи, ладно? Веди эту рухлядь и молчи.
Я злился не только на него, а на все семейство Салонниковых разом. Некстати вспомнилась Сашка, наша с ней встреча трехмесячной давности, и горечь пополам с обидой вновь занозой вонзилась в сердце.
Нет, так не пойдет. Надо срочно усмирить эмоции. Все это должно остаться тут – за периметром. И злость, и обида, и ненависть, и страх. Идти с таким грузом в Зону – значит заранее подписать себе смертный приговор. Она не любит неудачников, расправляется с ними быстро и жестоко. А потому…
Эх! Я сделал глубокий вдох, очищая сознание. Все по фиг! Все трын-трава!
Наша колонна двинулась в путь. К моему удивлению, ехали внаглую прямиком к блокпосту.
Такая борзость объяснилась просто. Оказывается, наш вояж был официально санкционирован Институтом, и в составе отряда даже имелись два его сотрудника! Остальные числились внештатными проводниками и техническим персоналом.
Во Сумрак дает! Хотя, если мы и впрямь идем по заказу Чибисова, то ничего удивительного. У него хватит влияния договориться с самим дьяволом.
– Мы типа красные сталкеры. Прикольно, да? – вновь попытался завязать разговор Сало. Он хотел добавить что-то еще, но натолкнулся на мой угрюмый взгляд и резко замолчал.
Никто и не подумал сообщить мне, куда и зачем едем. Можно, конечно, спросить у Толика, он только обрадуется, но я не стал – после его подставы с «бенгальским огоньком» общаться с ним мне было западло.
Наш моторизованный отряд миновал блокпост. Дежурившие солдаты войск ООН проводили нас квадратными глазами – такие караваны даже для сотрудников Института были чем-то из ряда вон выходящим.
Машины неспешно покатились по отмеченной институтскими вешками, заросшей сорняками, заброшенной дороге.
У меня заныли кончики пальцев и сильно закололо в висках – словно через голову прошел разряд электротока. Последнее время так происходило каждый раз, когда я пересекал периметр. А вот раньше ничего подобного не было – до тех пор, пока в моих волосах не появились медно-красные несмываемые отметины. К счастью, других неприятностей «клеймо Зоны» не доставляло.
Я привычно прикрыл глаза, пережидая короткую, но очень резкую боль. Зона словно поприветствовала меня. Что ж, здравствуй, моя любимая сука!
Рассвет еще не наступил. Дорогу освещали огромная полная луна и лучи фар дальнего света, которые с трудом разрывали предрассветную мглу. Этот начальный участок пути, отмеченный вешками и хоженый-перехоженый институтскими – «красными» – сталкерами, считался довольно безопасным, поэтому можно было рискнуть пройти его в темноте, чтобы потом захватить как можно больше дневного времени.
В головной машине в качестве отмычки ехал некто по прозвищу Архимедик. Я его знал, хоть и шапочно. Когда-то вполне успешный торговец всякой химией, он продавал лучшие наркотики в Искитиме. При этом любил приговаривать: «В нашем деле медики архиважны». Вот его и прозвали Архимедик.
Это было давно, а теперь он сам пополнил ряды любителей дурмана. На вид мужик уже перешагнул полтинник и стремительно приближался к шестидесяти годам. На самом деле ему недавно стукнуло тридцать пять. Но нарики превращаются в дряхлых стариков очень быстро. У них год жизни за десять идет.
В вездеходе Архимедик сидел один. «Трассер» «трассером», а осторожность превыше всего. К тому же артефакт защищал далеко не от всех аномалий, так что для отмычки существовала реальная опасность вляпаться.
Постепенно светлело. На землю опускался утренний туман – признак того, что сегодня день будет ясный и дождя не предвидится. Но приметы работают где угодно, только не в Зоне. Здесь влажные от росы ботинки могут предвещать не хорошую погоду, а, например, то, что для тебя завтра уже не наступит никогда…
Мы тащились по старому асфальтовому шоссе, изрытому разнокалиберными колдобинами. Наш трактор ехал вторым – сразу за телегой Архимедика. Остальные водители были вынуждены приноравливаться к скорости «тридцать четверки», двигаясь на второй передаче. Справа от нас тянулась стена леса, а слева раскинулись поля. Когда-то по этой дороге ходили автобусы. Сейчас о тех временах напоминали лишь бетонные коробки остановок прошлого века.
Мою задумчивую созерцательность прервали громкий гудок и крик, который раздался из телеги, что ехала замыкающей:
– Шухер! Сзади!!!
Головы дружно повернулись назад.
Утренняя мгла почти рассеялась, и окружающий мир Зоны приобрел четкие очертания. Вот только увиденное не обрадовало. По шоссе за нами катилась багровая смерть. Она вытянулась длиннющим рукавом метра два в ширину и напоминала гигантскую пульсирующую змею. Мне в голову пришла ассоциация с полиэтиленовым пакетом, заполненным кровью. Только пакет был не меньше пятидесяти метров длиной.
– Это же «кобра», да? – потрясенно спросил Сало.
Его вопрос повис в воздухе. Мало кто из сталкеров встречался с этой аномалией, хотя россказни о ней ходили. Некоторые называли ее «коброй», некоторые «гадюкой». Говорили, что она, как и «зеленка», реагирует на звук, но на этом сходство между двумя аномалиями заканчивалось. «Кобра» в разы опаснее «зеленки». Если от «зеленки» можно спастись, просто-напросто взобравшись на возвышенность или камень, то от «гадюки» так просто не сбежать.
 | Вадим Филоненко. Дегустаторы смерти |
Электронная книга: Вадим Филоненко. Дегустаторы смерти