Алекс Хоннольд регулярно совершает восхождения на самые трудные вершины без страховки. Настолько он в себе уверен. Но может ли кто-нибудь быть настолько хорош? Читайте историю жизни одного из самых экстремальных скалолазов мира.
Представьте, что большинство рассказов о вашей жизни представляют вас профессиональным самоубийцей. То, чему вы посвятили себя и любите больше всего на свете, когда-нибудь станет причиной вашей смерти, возможно скорой. Это определённо должно случится и остаётся неизвестным только то, когда это произойдёт. Вот что, в общих чертах, значит быть Алексом Хоннольдом, 28-летним скалолазом. Судьба злится на него за то, что он первым из скалолазов вышел за границы этого экстремального вида спорта, чтобы стать своего рода звездой.
Хоннолзд охотно признаёт, что не является самым сильным или самым технически одарённым в мире. Но, так получилось, что он стал чрезвычайно квалифицированным и хладнокровным скалолазом. По словам ветерана альпинизма Конрада Энкера, у него «очень сильные руки», но именно стальные нервы выделяют его среди остальных. Энкер отмечает, что способность перебороть страх - это черта, которой должны обладать все скалолазы, но «у Алекса она развита в выдающейся степени». Это позволяет Хоннольду совершать прохождения таким образом, который большинство людей, включая профессионалов, считают своего рода сумасшествием: без страховки и других вспомогательных средств. Такой способ называется «свободным соло прохождением», и на него отваживается только крошечная группа людей, особенно когда речь идёт о высоких стенах. Именно там вы скорее всего встретите Хоннольда, медленно продвигающегося вверх с таким же спокойствием, как если бы он был на высоте 3 м над землёй.
Хоннольд стал знаменитым в сообществе скалолазов с 2007 года, когда в отчётах о свободных соло восхождениях Йосемитского Национального Парка появилось упоминание о появлении, неведомо откуда, редкого таланта. Однако, его история стала общедоступна лишь в октябре 2011 года, когда программа «60 минут» на канале CBS поведала её миллионам американцев, не принадлежащим к сообществу любителей экстремальных видов спорта. «Восхождения Хоннольда настолько замечательны, что в них тяжело поверить», - говорит корреспондент канала CBS Лара Логан. Затем она выпалила, драматично сдерживая дыхание: «А расплата за ошибку - неминуемая смерть».
Хоннольд с ней вежливо не согласился. По его мнению, он твёрдо намерен дожить до глубокой старости, так что совершает свободные соло прохождения только по тем маршрутам, в которых он полностью уверен в своих силах. Маршрут, который он прошёл для «60 минут», каноническая 480-метровая отвесная стена Стража в Йосемитском Национальном Парке, по его словам «не такой сложный». Хоннольд рассуждает так: он много раз проходил этот маршрут со страховкой и ни разу не сорвался, так почему что-то должно измениться, если убрать страховку?
«Он сумасшедший? Небезопасно ли то, что он делает? - задаёт вопрос Ханс Флорин, опытный скалолаз, который в паре с Хоннольдом побил рекорд скоростного восхождения по знаменитому 870-метровому маршруту Нос, ведущему к вершине горы Эль Капитан в Йосемите в 2012 году (они использовали страховочное оборудование, но только по самому минимуму). - Я отвечу так: когда ваш отец забирается на лестницу, чтобы повесить рождественские гирлянды, это сумасшествие? С Алексом ситуация точно такая же».
И всё же, среди элиты скалолазов мира очень немногие отваживаются на свободные соло прохождения больших стен по простой причине, что может случиться любая неожиданность. Время от времени отцы падают с лестниц. Так что, даже если существует много таких же технически сильных (а, может быть, и более сильных) скалолазов как Хоннольд, которые, возможно, смогли пройти свободным соло все маршруты, которые он прошёл, но почти все они предпочитают подстраховать себя верёвкой, просто на всякий случай.
Это нормально, говорит Хоннольд. Всё зависит от вашего отношения. «Я вижу маршрут и считаю его очень интересным и мне хочется его пройти, - говорит он, имея ввиду свободное соло прохождение. - Большинство людей считают это сумасшествием! И вполне справедливо».
Есть устоявшееся представление, что скалолазы всю свою жизнь живут в своих машинах. Алекс Хоннольд является величайшим и наиболее хорошо оплачиваемым скалолазом современности. Угадайте, где он живёт: в своём фургоне.
Этот фургон, однако, лучше большинства фургонов, которые вы можете встретить на стоянках Йосемити. В нём есть кровать, встроенная мебель и электричество, благодаря солнечным панелям на крыше, которые установил один из его спонсоров, производитель панелей «Goal Zero». К тому же, не вполне верно называть это его постоянным местом проживания, поскольку Хоннольд проводит большую часть года, зарабатывая деньги путешествиями по миру и восхождениями.
Прошлой осенью, однако, он отправился в длительный полу-отпуск, проведя его частично в Беркли со своей подругой, в Сакраменто со своей мамой и Йосемити, совершая нерегулярные, но расслабленно-динамичные восхождения. «Обычно я живу в одном из этих трёх мест», - говорит он, отправляя в рот очередную порцию овощного омлета в ресторане Беркли. Почти год назад Хоннольд отказался от мяса, частично для здоровья, но ещё, чтобы уменьшить, как он говорит, «воздействие» на нашу планету. Самое большое изменение, которое он заметил - более здоровое сознание, хотя он также стал меньше болеть простудными заболеваниями. Скалолазы обычно непривередливы в вопросах питания; в действительности, им трудно быть разборчивыми в еде, когда они находятся в поле, и они очень часто набирают свои калории через батончики, которые легко носить с собой в кармане.
Хоннольд - скромный парень с мягким характером. У него вытянутое лицо и большие уши, короткие, но лохматые, чёрные волосы. Его руки - это, несомненно, его главная отличительная черта. Ладони мало чем отличаются от ладоней обычных людей, но торчащие из них пальцы совершенно уникальны: каждый палец по размеру похож на сосиску и имеет опухший вид, как если бы на него напал целый пчелиный рой. Годы цепляния за скалы сделали кожу на его пальцах грубой как ремень. Представьте себе, насколько отличаются икры ног олимпийского чемпиона по спринту от ваших собственных, и это будет примерно соответствовать тому, насколько руки Хоннольда отличаются от рук обычного человека.
Его недавнее отстранение от амбициозных «миссий» (его любимый термин) было первым за последние четыре года. «Я просто дошёл до предела», - говорит он, подразумевая в основном свои опасные восхождения: свободное соло по большим стенам или скоростные прохождения, требующие максимального сосредоточения, которые он совершал регулярно. Так что, он как бы немного сбавил обороты. «Меня не интересует погоня за величием... Я бы выразился так. Мне этого не нужно. Если вы посмотрите на ситуацию объективно, то даже не подумаете, что произошёл какой-то перерыв, но я чувствую это именно так», - говорит он, прежде чем упомянуть о том, что «на прошлой неделе провёл 16 часов на Эль Капе». За эти 16 часов он совершил первое в истории однодневное восхождение на вершину горы Эль Капитан по маршруту Экскалибур. Вы представляете, это во время отпуска!
Этим летом он и его друг Сидар Райт, тоже профессиональный скалолаз, совершили неожиданно грандиозное предприятие, покорив все 15 четырехтысячников Калифорнии за три недели. Они добирались от одного базового лагеря до другого на велосипедах, затем шли пешком и выбирали самый сложный для восхождения маршрут, который проходили без снаряжения. В общей сложности они проехали на велосипедах 1200 км, прошли пешком 160 км и, по грубым подсчётам, поднялись на 36 км вверх к вершинам Сьерра Невада.
«Так получилось, что это путешествие стало самым плохим в нашей жизни», - говорит Хоннольд. Самая неприятная часть была, безусловно, связана с передвижением на велосипедах, потому что никто из нас раньше никогда столько много не ездил. В особенности, там был 3-километровый подъём на Белую Гору, который Хоннольд назвал одним из самых плохих моментов своей жизни. К ноябрю, однако, когда мягкая рука времени успокоила боль Хоннольда, путешествие стало похожим на горячие боевые действия. Райт, снимавший всё путешествие на камеру, выпустил короткий фильм под названием «Фестиваль страданий», что стало возможным благодаря финансовой поддержке ClifBar, другого спонсора Хоннольда.
В общем, нет таких примеров, чтобы люди могли зарабатывать себе на жизнь скалолазанием. Для карьеры скалолаза не существует планов развития, и Хоннольд, похоже, решил восполнить этот пробел и разработать такой план для себя. Он занимается скалолазанием, когда хочет, где хочет и без излишнего пафоса. Спонсоры (особенно «The North Face») платят ему достаточно денег для комфортной жизни, хотя его потребности невелики. Недавно он поставил цель отчислять $50000 в год фонду, который он учредил для решения в основном экологических вопросов. Хоннольд жил на $8000 в год до того, как у него появились спонсоры, но даже сейчас он чувствует себя комфортно с $15000, что намного меньше суммы, которую он на самом деле зарабатывает. (Он отказался раскрыть свой годовой доход, хотя и подтвердил, что речь идёт о шестизначной сумме.) Самая роскошная покупка, которую он совершил на заработанные деньги - это солнечные панели для дома своей мамы.
И всё же его гонорары продолжают расти. Хоннольд получит самую большую сумму в своей жизни, намного превышающую все предыдущие, в случае, если осуществится его следующая миссия. В лучший сезон года он и его друг Питер Мортимер, основатель «Sender Films», запланировали свободное соло восхождение Хоннольдом на вершину одного из самых высоких зданий мира, небоскрёба Тайпей 101 на Тайване. Хоннольд утверждает, что в таком дерзком и авантюрном трюке деньги - не самое главное. Главное - вызов, удовольствие («Потому что оно есть!» - говорит он) и то, что он, возможно, сможет поднять планку этого вида спорта, у которого сейчас очень мало поклонников. Скалолазание - это очень специализированное занятие, им занимаются вдали от цивилизации, и обычные люди, без специализированного оборудования или биноклей, просто не способны его оценить. Хоннольд считает, что промышленный альпинизм, напротив, ближе и доступнее для восприятия обывателем. «Большинство из них восхищаются идеей забраться на небоскрёб! - говорит он. - Для них это понятно».
Хоннольд провёл разведку небоскрёбов по всей планете, прежде чем остановил свой выбор на третьем в мире по высоте, насчитывающем 101 этаж и 442 м высотой, не считая шпиля. В начале, «National Geographic» планировал транслировать восхождение по телевидению в реальном времени в лучшее эфирное время (в партнерстве с каналом ABC), и даже запустил рекламную компанию, но затем отступил, по крайней мере, на время.
Одной из причин были соображения безопасности. Безусловно, Хоннольд предпочёл бы свободное соло; это, естественно, напугало телевизионщиков. Он говорит, что готов пойти на компромисс и принять минимальные меры предосторожности, если правление зданием будет на этом настаивать, но он может принять только разумные предложения. Когда продюсеры предложили ему взять с собой парашют, он рассмеялся. Здание имеет секционное строение с нависающими балконами, что делает парашют бесполезным. «Я сказал: Ребята, вы вообще видели это здание? Тащить на себе 3,6 кг веса, который в действительности никак не улучшит безопасность, в этом нет никакой пользы». Сейчас проект неуверенно продвигается вперёд, в то время как Мортимер усердно ищет нового партнёра, скорее всего из Азии. Когда наступит время, Хоннольд говорит, что он будет готов.
«Это могло бы стать моим самым важным восхождением в плане освещения в средствах массовой информации и влияния на мою последующую карьеру, - говорит он. - Но для моей подготовки как скалолаза, это наименее значимое событие. Я подробно изучил здание. Я знаю, что смогу на него подняться. Физически я готов. Если мне закажут ночной перелёт на Тайвань прямо сейчас, завтра утром я сделаю это». Появилась идея, что, на самом деле, было бы неплохо совершить восхождение дважды, чтобы жители и Америки, и Азии смогли увидеть его в прямом эфире. Возможно, это хорошая идея. «Если, в конце концов, нам удастся пройти через все эти глупые заморочки, я бы предпочёл два восхождения одному, - говорит он. - Мне это больше по душе. Но, возможно, для меня было бы лучше сделать одно восхождение вечером, а другое - на следующее утро, чтобы я имел возможность немного отдохнуть».
Прочитав эти слова на бумаге, легко представить себе Хоннольда высокомерным адреналиновым наркоманом. В действительности, он совсем не такой. Безусловно, он самоуверен, но так же спокоен, скромен и методичен. Профессиональные скалолазы рассматривают маршруты как задачи, которые им нужно решить. Маршруты в боулде-ринге, одном из подразделений скалолазания, называются «задачи». Хоннольд может быть так уверен в своей безопасности, потому что он уже решил эту задачу. Там есть за что зацепиться. Он знает, как сэкономить силы, куда поставить свои руки и ноги. Так в чём же большая проблема?
Единственная часть этого предприятия, которая приводит Хоннольда в некоторое замешательство - это шумиха в средствах массовой информации. Он снисходительно относится к мнению, что восхождение на небоскрёб, транслируемое в прямом эфире, может быть каким-то образом полезно для развития этого вида спорта. Скалолазы часто относятся с религиозным трепетом к «чистоте» того, что они делают, иногда до такой степени, что называют это искусством. Хоннольд к ним не относится. Хотя он не строит иллюзий по отношению к привлекательности предстоящего зрелища, он с осторожностью относится к чрезмерному использованию «смертельно опасных, цирковых» аспектов. Именно поэтому он настаивает на сотрудничестве с Мортимером, «который представляет происходящее сенсационным, - говорит Хоннольд, - но не настолько сенсационным, чтобы он чувствовал себя некомфортно. Он скалолаз. Он получит своё. Он не собирается, подобно Алексу Хоннольду, полагаться на удачу в очередном рискованном предприятии!»
Одно из мест, в котором вы имеете много шансов встретить Хоннольда, когда он приезжает в Беркли, - «Iron Works», крытый скалодром, расположенный в промышленной окраине на самом западном конце города. Он начал заниматься скалолазанием в специализированном спортзале в Сакраменто в возрасте 11 лет, после того, как его отец прочитал об открытии этого центра и привёл его туда ради шутки. В то время Хоннольд не занимался в спортивных секциях, но любил лазать. В течение последующих шести лет он посещал этот центр, по крайней мере, пять дней в неделю; но только после своего отчисления из университетского колледжа в Беркли после первого года обучения он по-настоящему увлёкся свободным соло лазанием.
В настоящее время спортзал - чисто утилитарное место, где Хоннольд оттачивает технику и поддерживает гибкость во время перерывов между миссиями. Он приходит туда, проходит сложные места, и затем быстро теряет интерес. Когда в спортзале много народу, он раздаёт множество автографов на футболках.
Скалолазы часто бывают тощими: чем больше у вас вес, тем тяжелее вытягивать его на своих пальцах. Хоннольд худой, но не чрезмерно. Его рост 180 см и он весит от 70 до 73 кг. Осень - это период полузатишья, и он набрал больше 73 кг, переусердствовав с одной из своих слабостей, песочным тестом. Однако, он говорит, что излишний вес никогда не был для него проблемой. В действительности, он даже не старается похудеть. «С тем объёмом работы, который я выполняю - будь то 30-часовое восхождение на Аляске или велопробег - просто невозможно быть тощим», - говорит он, выдавливая остатки миндального масла из небольшой упаковки.
Хоннольд часто повторяет, что многие скалолазы превосходят его по мастерству. К примеру, суператлет Крис Шарма может пройти физически намного более трудные маршруты. Возможно, некоторые другие скальные крысы из спортзалов различных больших городов могут справиться со сверхсложными проблемами, но это не самое главное в скалолазание Хоннольда или в его заслуженной славе. Он более чем достаточно подготовлен физически, чтобы справиться с любой задачей на самых больших стенах мира. Но, среди остальных его выделяет чрезвычайно устойчивая психика: его не может вывести из равновесия ни высота, ни связанный с ней страх, по крайней мере, настолько, насколько это естественно для обычного человека. «Он невероятно целеустремлён и генетически предрасположен к тому, чтобы стать великим, - говорит Томми Колдвелл, знаменитый скалолаз, который иногда работал в паре с Хоннольдом. - То, что выделяет его среди других, это его огромная смелость. В истории известны смелые скалолазы, и очень хорошие скалолазы. Он же является первым в своём поколении, кто сочетает в себе оба эти качества».
Во время хорошего воркаута в спортзале, Хоннольд проходит все доступные маршруты самой высокой степени сложности, и его осанка на стене свидетельствует о том, что ему очень комфортно. Он методичен, передвигается по зацепам подобно тигру на охоте. В плане движений он больше похож на орангутанга, с длинными каучуковыми руками, которые как бы искривляются и меняют свое положение на теле; когда он двигается, его движения похожи на замедленное кино, и он никогда не перенапрягается. Хороший скалолаз никогда не спешит, и даже когда Хоннольд напрягается, он кажется расслабленным, до такой степени, что если бы вы сфокусировали камеру только на его лицо и грудь, вам было бы тяжело сказать, поднимается ли он вверх по скале или сидит на диване.
«Мне бывает страшно, так же, как и любому другому, - признался он позже. Но выживание в его игре полностью зависит от контроля над адреналином. - Я умею очень хорошо распознавать свои чувства: «Сейчас я испуган, и я не буду обращать внимания на свой страх в течение минуты. Моё дыхание стало слишком быстрым. Я понимаю, что моя техника начинает разваливаться. Дела плохи. И я отвлекаюсь от этих мыслей и фокусируюсь на том, что я в данный момент делаю». Как он сказал в программе «60 минут»: «Если я начинаю спешить, это означает, что что-то пошло ужасно неверно».
Самые сложные участки скалодрома закрывают во второй половине дня, так что после часа тренировки Хоннольд освободился. «Показать вам какие-нибудь тренировочные упражнения?» - спрашивает он, подходя к стене, чтобы в течение нескольких минут выполнить «кампус» - специализированное упражнение, в котором скалолазы укрепляют свои пальцы (представьте себе подтягивание с использованием одних только пальцев).
Он описывает свою тренировку как «достаточно свободную по форме». В лёгкие дни он может проводить в спортзале на скалодроме два-три часа, а затем ездит на велосипеде ещё пару часов. «Я всегда хочу побегать побольше, но мне это редко удаётся». Сказав это, он в 2010 году принял участие в 50-км забеге по пересечённой местности и дошёл до финиша в лёгких кроссовках, без тренировок. «Определённо вы можете сделать это без подготовки, - сказал он с самодовольной улыбкой. - Но это очень больно».
Хоннольд попробовал разные тренажёры в спортзале, бормоча отговорки, почему ему не подходит ни один из них.
«Это проблема самостоятельных тренировок, - говорит он. - Может быть, мне нужно больше тренироваться? Или мне нужно тренироваться меньше?»
На это я ответил, что, очевидно, отсутствие тренера не мешает ему добиваться хороших результатов.
«Я в этом не уверен, - говорит он. - Возможно, я способен на большее. Может быть, я могу справиться с более сложными миссиями».
Единственный способ научиться лазить на здания, это лазить на здания, но это легче сказать, чем сделать, когда ваша цель - подняться на небоскребы, взмывающие вверх почти до луны. Итак, Хоннольд должен обходиться тем, что есть в наличии. Недавно он гостил у приятеля в Боулдер-Сити, штат Колорадо и поднялся на самое высокое здание в США. «Вы удивитесь, но никто даже не заметил», - сказал он, когда мы ехали на велосипедах в гору в кампус Калифорнийского университета в Беркли. Было семь часов вечера, и стояла кромешная темнота, но всё ещё многие студенты с рюкзаками за плечами бродили по тускло освещённым дорожкам по своим делам, в то время как Хоннольд ездил на велосипеде и изучал фасады зданий.
«Посмотри на эту интересную вещь», - сказал он, резко завернув вправо за прямоугольное здание, которое, возможно, выглядело современно в 1970х годах. Мы остановились в тихом месте, где пешеходное движение было минимально. Я услышал заглушённые звуки калифорнийского марширующего ансамбля, репетирующего где-то вдали. В воздухе был сильный аромат эвкалиптов.
Он пристально смотрел вверх на большую нависающую бетонную балку. Если бы он смог добраться до неё, там было бы достаточно места для танца. «Я хочу просто подняться на эту балку и немного порезвиться», - сказал он.
Неожиданно студенты высыпали из задней двери здания. Должно быть, внутри закончилось занятие, и это ненадолго остановило Хоннольда. Он снова сел на свой велосипед. «Дело в том, что я просто должен с этим смириться и не чувствовать себя плохо, - сказал он, озвучивая полемику, которая происходила в его голове. - Тяжело не чувствовать себя плохо». Он имел ввиду, что тяжело не чувствовать себя неестественно, тайно карабкаясь вверх по общественному зданию. Возможно, это также противозаконно. «Но, Тайпей 101 труднее этого, - восклицает он. - И выше!»
По крайней мере, на 95 этажей выше биологического корпуса, на который он обратил свой взор в следующий раз. В нём шесть этажей, и он построен из рядов кирпичей, между которыми есть щели глубиной в несколько сантиметров. Почти в каждом окне горел свет и лабораторные работы, казалось, ещё продолжались за почти каждым из них. Окна располагались на расстоянии 1-1,5 м друг от друга, и большие колонны фасада позволяли ему подняться вверх незамеченным изнутри здания.
«Заводит ли это тебя хоть чуть-чуть?» - сказал он, подходя к своей цели. Я ещё ни разу не видел, человека без страховки, поднимающегося по отвесной скале и сохраняющего полное спокойствие, но сейчас он выглядел на удивление взволнованным. «Кажется, мне довольно страшно», - сказал он, отмечая, что не взял с собой скальные туфли и мел или что-нибудь ещё, что могло бы пригодиться. Он не знал, как устроена крыша. «Во всех моих городских восхождениях другие люди меня подбадривали». Здесь был только я один, стоящий в безмолвии.
Я надеялся, что смогу увидеть, как он лазает по-настоящему, и мы уже рассматривали возможность выехать на один день в Йосемити. «Это будет для тебя слишком скучно, -сказал он. - Скалолазание - это ужасно не зрелищный вид спорта». Самые захватывающие крупные планы из «60 минут» снял Мортимер и его команда, и они потратили часы на предварительную подготовку. Логан и её режиссёр сидели на лужайке на дне долины и пристально смотрели вверх на отвесный склон скалы, пытаясь разобрать, какая из точек была Алексом. Вместо этого, этим вечером я стал свидетелем того, как Хоннольд пропал в темноте между кустами, уцепился за стену здания и начал взбираться вверх. За считанные минуты он прошёл три четверти пути, и я мог различить его неясные очертания, только когда он оказывался напротив окна. Наверху он ухватился за металлический карниз, качнулся из стороны в сторону на коньке крыши, и затем начал спускаться. Я с трудом мог наблюдать за его продвижением с того места, где я находился, делая вид, что смотрю, как другой студент рядом со мной забавлялся со своим iPhone. Но, я чувствовал, как у меня начинали бегать по коже мурашки, когда он спускался вниз.
Вдруг он сорвётся? О, Боже, вдруг из-за меня погибнет Алекс Хоннольд. Я веду себя слишком подозрительно?
Минуту спустя он уже стоял на твёрдой земле. «Круто, - сказал он. - мне было страшно!» Он разминал свои запястья. «Я «на взводе». Сегодня я получил ещё один важный урок: нужно серьёзно относиться к этому дерьму. Нужно использовать все шансы в свою пользу».
Несмотря на то, что это здание было относительно низким, с хорошими устойчивыми захватами, на него было нелегко забраться в городской одежде, в темноте, без предварительного изучения и без специализированного инвентаря. Физически и психически это было трудным предприятием. «Всё было неудобно, - сказал Хоннольд. - За окнами было много людей». К двум из них он подобрался настолько близко, что видел, как они отвисали в Фейсбуке.
«Польза от того, что я сделал, заключается в том, что я думал: «Чувак, это будет легко!» Затем я принялся за дело, и всё оказалось немного сложнее». То же самое случилось, когда он ездил в Тайпей, чтобы потренироваться на участках здания. Хотя отдельные участки были технически простыми, полный объём повторяющихся операций был весьма изнуряющим. Это была очень полезная информация.
Наиболее известный опасный эпизод в карьере Хоннольда случился, когда он застрял на высоте 540 м во время первого в истории соло прохода Полукупола в горах Йосемити в 2008 году. Это была самая опасная часть маршрута, и он знал об этом, но он оцепенел, когда подобрался к плите, в которую были забиты страховочные крюки, чтобы скалолазы смогли по ней подняться. Единственный способ пройти её без использования этих крюков заключался в применении захвата ногами, которому Хоннольд не очень доверял. «Я мог бы подтянуться на крюках, - объясняет он. - Я мог бы схитрить, но мне всё же хотелось пройти этот маршрут свободным соло». Поэтому он рискнул, сделал шаг, небольшой прыжок и захват ногами. «Это был не бесконечный момент ужаса, я просто подумал, что сейчас сорвусь». Но, он также подверг себя ненужному стрессу, потому что не полностью подготовился. «Я приступил к проходу без предварительной тренировки, потому что думал, что так будет интереснее. Затем, оказавшись на месте, я понял, что ситуация несколько сложнее, чем я думал».
Поздним утром последнего дня с Хоннольдом, мы сели на электричку до Сан-Франциско, а затем, под затяжным дождём, добрались до боулдерингового зала в пригородном квартале Догпэтч. Он хотел там позаниматься и сдержать своё обещание дать интервью для документального фильма о знаменитом влиятельном скалолазе по имени Том Фрост.
Мне казалось, что режиссёр фильма, сам скалолаз, испытывал благоговейный трепет перед Хоннольдом, но я уже начал привыкать к такому отношению к нему на тренировочных площадках в области Залива в Сан-Франциско. Он спросил Хоннольда, знаменитого своими соло проходами, действительно ли он предпочитает работать один или ему также нравится совершать прохождения в паре, как это обычно принято в этом виде спорта.
«Я предпочитаю работать с партнёром, - ответил Хоннольд. - Веселее, когда наверху рядом с тобой товарищ, с которым ты составляешь единую команду, но в соло проходах, определённо, есть некая сила, и это даёт неповторимый опыт. Наверху только ты, ты один».
Один из пионеров свободного соло, Питер Крофт, объяснил привлекательность одиночного прохождения без специального оборудования так: «оставить позади все отвлечения - правила, оборудование, людей - и иметь возможность сконцентрироваться исключительно на прохождении». Он сравнил ощущения от прохождения гигантских стен, когда из специализированного инвентаря у вас только туфли, с легендарной эйфорией бегунов, «но только выраженной ещё в большей степени».
Крофт говорит, что Хоннольд поднял свободное соло лазанье на новый уровень, «не из-за какого-то единичного прохождения, а потому что он совершает их регулярно. Кажется, что у него получится стать великим».
По правде говоря, было бы излишним упрощением называть Хоннольда полностью или даже в основном приверженцем свободного соло. Свободное соло прохождение больших стен — это только небольшая часть его регулярной программы. Очень часто он работает с партнёрами и использует все традиционные верёвки и приспособления. Иногда он совершает свободные соло прохождения без предварительной подготовки, но почти всегда старается сначала пройти маршрут со страховочным оборудованием. Его философия, если заставить его подытожить её в нескольких словах, очень проста: получать удовольствие. «Это всеобъемлющий опыт», - говорит он.
Путешествие в Патагонию определённо преследует именно эту цель. Когда я спросил его, планировалось ли это путешествие для того, чтобы снять фильм, он посмотрел на меня так, как будто я задал очень глупый вопрос. «Там невозможно будет установить камеры. Мы двое во всём мире, кто может справиться с этим рельефом, - говорит он. - Мы отправляемся в такие путешествия только для того, чтобы пройти сложный маршрут». Хоннольд сейчас уже прошёл маршруты по всему миру, расположенные в самых драматических местах, которые только можно себе представить — Южная Африка, Таиланд, Новая Зеландия — и его любимым местом остаётся самое знакомое из всех, горы Йосемити. Поскольку он всегда может усложнить маршрут или пройти свободным соло там, где всегда использовали верёвки, потенциал любого места для него огромен. Ему нет необходимости плыть через океан и совершать сверхтрудные переходы в удалённых горных массивах, чтобы найти новые скалы для прохождения.
Я спросил его, готов ли он принять участие в рискованных экспедициях его товарища-скалолаза и партнёра по команде «North Face» Энкера, например, в дебри Гималаев.
«Мне не интересно ехать куда-то, куда тяжело добраться или где есть угроза терроризма, - ответил он, - когда Йосемити предоставляют практически такие же возможности для скалолазания и расположены рядом с домом, к тому же, там отличная сотовая связь».
Здесь, в боулдеринговом центре, директор попросил Хоннольда прокомментировать очень распространённое утверждение, что он подаёт плохой пример молодым скалолазам, которые только начинают заниматься этим видом спорта.
«Для меня безразлично, считают ли все эти люди меня сумасшедшим, или они думают, что я оказываю плохое влияние, - ответил он. - Каждый делает, то, что считает нужным. Моё исходное побуждение заниматься соло заключается в том, что я считаю это крутым занятием».
Энкер пропускает мимо ушей «все нравоучения», которые он встречает в интернете в адрес Хоннольда и его прохождений от людей, которые не считают его примером для подражания. «Если кто-то решит сделать нечто в пылу страсти, да прибудет с ним сила».
Ханс Флорин, владелец крытого скалодрома, утверждает, что он определённо замечает эффект Хоннольда - молодых скалолазов, восхищающихся мастерством Алекса, но пока у него не так много подражателей. Однако, трудно себе представить, что где-нибудь не найдётся паренёк, вдохновлённый Хоннольдом, который ещё проявит себя и поразит наше воображение.
«Без сомнения, в какой-то момент он появится, - говорит Хоннольд, но он не ждёт, затаив дыхание, неожиданного всплеска соперничества. - Большинство людей, подойдя к основанию большой стены отступают с мыслью: «Чёрт, я не хочу делать это»».
При разговоре с Хоннольдом о его увлечении трудно снова и снова не скатиться к теме риска. Для постороннего человека, особенно если он не занимается скалолазанием, простое опознавание того, что можно полезть на 600-м гранитную стену без страховочной верёвки, кажется полным сумасшествием. Технически это может быть просто, но может случиться любая неожиданность. В прошлом году Хоннольда осадили многочисленные маленькие насекомые, чешуйницы, на высоте 300 м на южной стене горы Уоткинс в Йосемити. Они ползали по лицу, забирались ему в волосы и уши. Он просто не обращал на них внимания и продолжал свое продвижение вверх.
«Большинство соло скалолазов погибают не во время соло прохождений», - рассказывает он мне. «И те, кто так погибли - говорит он, - погибли по нелепой случайности: одного смыло огромной волной-убийцей во время прохождения на берегу Ирландии, другой случай произошёл во время прыжка на верёвке. Ощущение, что это смертельно опасное занятие, «очень ошибочное. Ни один из соло-скалолазов высокого уровня никогда не срывался с твёрдой поверхности. Это просто привлекательная байка для прессы».
Когда я намекнул Колдвеллу, что Хоннольд в действительности не верит, что его занятие опасно, он усмехнулся мне в ответ. «Вы только что его раскусили, это отличает его от других, - сказал он. - Он думает, что в его занятии нет ничего необычного. Но, на самом деле, есть. Оно опасно. Именно поэтому остальные люди так не делают». Колдвелл сказал, что маршруты, которые Хоннольд проходит свободным соло, «намного выше моего уровня мастерства» и что «Алекс — один из самых талантливых скалолазов, которых я встречал в своей жизни, но я всё время о нём беспокоюсь».
Однако, для Хоннольда всё очень просто. Он просто ваш отец на лестнице. «Пока вы не выпустите её из рук, - скажет он, - у вас всё будет в порядке».
(с) Джон Дин