Всю свою недолгую жизнь Ноа, круглая сирота, моталась по детским домам. Она научилась выживать в одиночку и никому не доверять. А еще Ноа стала первоклассным компьютерным хакером. Но однажды она очнулась на операционном столе в каком-то ангаре, совершенно не помня, как сюда попала…
Питер тоже классный хакер и, казалось бы, из благополучной и состоятельной семьи. Но у него такое ощущение, что родители не замечают его, словно он им неродной; Питер чувствует, что они что-то скрывают. И вот однажды ради интереса он влез в компьютер своего отца и обнаружил там очень странную информацию. А буквально через полчаса в дом ворвались вооруженные люди… Теперь Ноа и Питеру суждено встретиться — и вместе отстоять свое право на жизнь.
Отрывок из книги:
Ноа сидела в углу кафе и потягивала кофе. Она убрала волосы под черную шапочку которую прихватила на катере; кроме того, прятала глаза под большими темными очками, купленными у уличного торговца. Не лучшая маскировка, но она сидела за столиком в самом конце зала, к тому же его частично скрывала худосочная пальма. Однако со своего места Ноа прекрасно видела вход в «МейлПлас» и два соседних магазина, а ее со стороны улицы было совсем непросто заметить.
Ноа провела в кафе почти час. Кофе уже давно остыл, но она продолжала потягивать его маленькими глотками. Кроме того, умудрилась выпить чуть ли не галлон воды, постоянно наполняя свой стакан из кувшина, стоящего на стойке, пока официантка не стала бросать на нее подозрительные взгляды. Ноа умирала от жажды, но не испытывала голода. Она купила банан и булочку, но не сумела проглотить ни кусочка, и это начало ее тревожить. Как можно совсем не чувствовать голода? Однако она до сих пор не могла заставить себя съесть хоть что-нибудь.
Ноа решила, что дело в стрессе, ведь за последние сутки ей слишком много пришлось пережить. Нет, она не станет из-за этого переживать.
Служащая «МейлПлас» появилась в 8:23. Грузная женщина за шестьдесят, крашеные светлые волосы, очки на длинной цепочке из бусинок. Она отперла дверь, вошла и тут же снова закрыла ее за собой на замок. Ноа не была с ней знакома, поэтому у нее могли возникнуть проблемы.
Некоторое время она наблюдала, как женщина зажигает свет и включает копировальную технику. Ровно в восемь тридцать она открыла входную дверь и заняла место за главной стойкой.
Судя по всему, образцовый работник. Еще один дурной знак.
Ноа просидела еще полчаса, наблюдая за потоком людей, входящих в «МейлПлас». Никто из них там не задерживался, никто не выглядел подозрительно. Они либо делали несколько копий на копировальной машине, а потом направлялись к почтовым ящикам, либо шли к стойке. А через несколько минут заканчивали свои дела и уходили.
Ноа встала и вернулась к стойке бара. Не обращая внимания на девушку за кассой, которая не сводила с нее глаз, она снова наполнила стакан водой и вернулась на прежнее место за столиком.
Отсюда открывался прекрасный вид на большую часть улицы. Машины, припаркованные у тротуара по обеим сторонам дороги, оставались пустыми, кроме того, ни одна не задерживалась более двадцати минут. Снаружи было довольно холодно, поэтому Ноа сомневалась, что кто-то станет добровольно там торчать. Возможно, ей повезло и горизонт останется безоблачным. Не исключено, что они до сих пор ищут ее в библиотеке Гарварда.
И все же она колебалась — события вчерашнего преследования оставались свежими в ее памяти. Тот, кто ее искал, потратил немало времени и ресурсов, чтобы ее выследить; в этом она уже не сомневалась. И если они сумели обнаружить ее временную квартиру в Кембридже, то должны знать о почтовом ящике. Они понимали, что ей потребуются наличные и она будет вынуждена здесь появиться.
Тут они не ошиблись. Ноа действительно очень нужны были деньги. За последние несколько дней она поняла, что есть вещи, которыми Интернет обеспечить не может, и упрекала себя за то, что не завела тайника с наличными.
На противоположной стороне улицы, в абонентском ящике № 460907 лежит конверт с новой банковской карточкой. Добраться до него — значит, вернуться в свою жизнь. С помощью кредитной карточки она снимет достаточно наличных, чтобы купить новые фальшивые документы. Возможно, там окажется еще и чек за ее последнюю работу на «Рокет сайенс». Она сможет создать новый счет под новым именем. Потом найдет квартиру на кратковременную субаренду в Крейг-слист, за которую заплатит наличными. Там она постарается прийти в себя и разобраться, что с ней произошло.
Так или иначе, она должна добраться до ящика.
Звякнул звонок над дверью кафе и привлек внимание Ноа. До сих пор за столиками сидело всего трое посетителей, кроме нее — матери с колясками, которые заказали кофе-латте.
В кафе вошел мужчина в шерстяном костюме и пальто. Поседевшие на висках волосы, мускулистое тело — довольно симпатичное для немолодого мужчины. Ноа посмотрела на его обувь и нахмурилась. На нем были полевые ботинки. И, хотя затянутое тучами небо обещало дождь, ботинки плохо подходили к костюму. Теперь, когда Ноа пригляделась к нему внимательнее, она поняла: в костюме он чувствовал себя неловко, а его руки все время двигались, словно пиджак жал в плечах.
Мужчина оглядел комнату, скользнув взглядом по Ноа, но ей показалось, что он посмотрел на нее слишком пристально, прежде чем повернулся к стойке.
Может быть, у нее паранойя, но она ощутила, как изменилась атмосфера в кафе. Словно должно было произойти нечто ужасное.
Девушка за стойкой оживилась и широко улыбнулась новому клиенту. Откинув назад густые, выкрашенные в рыжий цвет волосы, она наклонилась вперед, опираясь локтями на стойку так, что свитер с глубоким вырезом обтянул грудь.
— Что я могу для вас сделать? — промурлыкала она.
Инстинкты Ноа призывали к действию, и она решила к ним прислушаться. Небрежно закрыв лэптоп, вытащила вилку из розетки, свернула шнур и засунула компьютер в сумку. Все это время она искоса наблюдала за мужчиной. Тот оперся обеими руками о стойку и улыбнулся девушке в ответ. У него были ослепительно белые зубы.
— Я бы с удовольствием выпил кофе.
— Какой именно вы предпочитаете? — Девушка наклонилась еще сильнее, демонстрируя ему край розового лифчика. — Могу предложить кофе французского способа обжаривания, эспрессо или нашу обычную марку, которая, к сожалению, ужасна.
— Тогда французский вариант, пожалуйста. Черный.
Он отвернулся от стойки и посмотрел на улицу. Однако Ноа не оставляло ощущение, что именно она остается в фокусе его внимания.
Ноа встала и направилась к двери. Как только она ее распахнула, услышала, как девушка сказала:
— Эй, не забудьте ваш кофе!
Ноа перешла на легкий бег и услышала шаги за спиной. Рискнув бросить взгляд назад, она увидела, что мужчина вышел из кафе и с решительным выражением на лице быстро идет за ней. Его губы двигались, и Ноа заметила у него в ухе гарнитуру блютус. Она осмотрела улицу и заметила еще одного парня, шагнувшего из дверного проема соседнего с «МейлПлас» здания на тротуар. Они вполне могли бы оказаться клонами — оба в плохо сидящих костюмах и полевых ботинках. Пытались сойти за обычных граждан, но у них ничего не вышло.
Как только Ноа свернула за угол, она побежала. Девушка была недовольна собой — выбор наблюдательного пункта за «МейлПлас» оказался неудачным. Очевидно, ей следовало выждать еще один день, прежде чем приходить сюда. Но теперь было поздно о чем-то жалеть. Ей требовалось получить кредитную карту.
Впрочем, во всем есть положительная сторона — у нее сложилось впечатление, что на сей раз ее преследователей только двое. К тому же она заранее наметила пути отхода. Сейчас она направлялась к ближайшему.
В отличие от Кембриджа, Бруклайн Ноа знала хорошо. Именно здесь она дольше всего прожила с приемной семьей — шесть полных месяцев с профессором социологии из Гарварда и его женой. Пратты были честными людьми, они сразу дали понять Ноа, что взяли ее в свой дом, чтобы отдать свой долг обществу. Их собственные дети уже учились в колледже, и, как они постоянно объясняли Ноа, жить в таком большом доме вдвоем — настоящий эгоизм, и они намерены разделить это благо с тем, кому меньше повезло в жизни. Вероятно, они уже давно хотели взять чужого ребенка, но боялись «негативного влияния» на собственных детей.
Пратты любили читать Ноа проповеди о социальной несправедливости и о том, что система не срабатывает на таких детях, как она. Они постоянно повторяли: если бы большее количество людей забирало старших детей из-под государственной опеки, можно было бы решить многие проблемы: уменьшить наркоманию и насилие, избежать других преступлений.
Всякий раз, когда они пускались в подобные рассуждения, Ноа приходилось прикусывать язык. На самом деле она была только за — пусть нормальные семьи берут на воспитание сирот вроде нее. Государственная система отвратительна. Она не сумела решить проблемы Ноа, а также всех детей, с которыми она познакомилась в Центре.
Однако стоило ей присоединиться к обсуждению проблемы и попытаться рассказать о несправедливостях, которые свалились на ее голову за прошедшие годы, как Пратты замолкали. Ноа быстро поняла, что она их не интересует и является для них лишь воплощением отвлеченной идеи. Они рассматривали ее несчастья абстрактно, конкретные подробности их пугали, и они замыкались в себе.
Однако через четыре месяца Пратты заговорили о возможном удочерении. Ноа отнеслась к их намерениям с опаской. Они были немного странными, хотя у них имелись существенные плюсы: ее ни разу не били, не прижигали сигаретами, не морили голодом. Прожить с ними еще несколько лет казалось разумным решением вопроса. Они даже предложили Ноа оплатить ее учебу в колледже, если та изъявит такое желание.
К несчастью, через месяц после обсуждения возможного удочерения миссис Пратт обнаружила, что муж изменяет ей со своей ассистенткой. Брак распался, и очень скоро Ноа вернулась в Центр. О чем сожалела — несмотря на высокомерие и эгоизм, Пратты ей нравились. Не говоря уже о том, что они, по недосмотру, предоставили ей неограниченный доступ к компьютеру.
В результате Ноа знала Бруклайн как свои пять пальцев. Именно поэтому она и арендовала здесь абонентский ящик. Неподалеку находилась станция метро. Более того, «МейлПлас» располагался между двумя местами, в которых Ноа проводила большую часть времени: ее квартирой в Ньютон-сентер и магазином «Эппл». Обычно она проверяла свою почту не чаще чем один или два раза в неделю.
Ноа пробежала квартал мимо салонов красоты, ресторанов и книжных магазинов, не осмеливаясь обернуться и проверить преследовавшие ее позади Костюмы. Постепенно магазины стали попадаться все реже, пока им на смену не пришли маленькие домики.
Ей оставалось преодолеть еще полквартала. Ноа соскочила с тротуара и побежала через бейсбольное поле. Дождь, который никак не мог начаться все утро, наконец пролился первыми мелкими каплями.
В дальнем конце поля находилось огромное кирпичное здание с белыми каменными колоннами, доходившими до четвертого этажа. Между ними виднелась лестница, похожая на широкую улыбку. Ноа перебежала улицу, не обращая внимания на мчащиеся машины, услышала визг тормозов и скрежет шин, но продолжала мчаться к лестнице. Потом она взлетела по ступенькам, громко стуча каблуками по бетону. У входной двери на мгновение задержалась и успела увидеть, как тип из кафе огибает машину, затормозившую, чтобы ее не сбить. Сердитое лицо преследователя покрылось потом. Его напарник чуть-чуть отстал.
Ноа вбежала в здание. Вестибюль напоминал библиотеку Гарварда — именно по этой причине она его и выбрала. Любой взрослый будет привлекать здесь внимание, а она знала все входы и выходы, не говоря уже о множестве тайных уголков.
Средняя школа Бруклайна… Ноа провела здесь пять месяцев второго года обучения. Пратты постоянно повторяли, что ей ужасно повезло попасть в одну из лучших государственных школ во всей стране. Впрочем, Ноа интересовал только компьютерный класс. А он здесь был впечатляющим. За год до ее поступления школьный комитет раскошелился на новое оборудование, и впервые в жизни Ноа получила доступ к чему-то более современному, чем древние терминалы устаревших библиотечных компьютеров. Здесь она научилась работать с «Линуксом», овладела программированием на «Питоне». Ноа долгие часы проводила за монитором, исследуя Интернет, пока случайно не попала на сайт хакеров — и с тех пор ее жизнь изменилась навсегда.
Она пробежала мимо охранника, надежно угнездившегося на стуле возле двери. Он поднял глаза, но интереса к ней не проявил — еще одна девчонка опоздала на уроки.
Интересно, как он поступит с парнями, которые попытаются войти вслед за ней?
После первого дня, проведенного в школе, Ноа поняла одно: директор очень серьезно подходит к вопросам безопасности учеников. В отличие от многих других государственных школ, эта могла позволить себе иметь охрану на постоянной основе.
Ноа не рассчитывала, что охранник остановит догоняющих, — достаточно будет, если он их немного задержит.
За спиной послышался крик. Очевидно, оба преследователя вошли в школу.
Ноа нырнула в коридор и устремилась к ближайшей лестнице, ее ботинки заскрипели по отполированному до блеска линолеуму. По обе стороны шли ряды шкафчиков, изредка попадались доски объявлений и двери классов.
Даже пахло здесь знакомыми вещами — вонь формальдегида из лаборатории и горелого дерева из мастерских смешивалась с ароматом мяса из кафетерия, но все перекрывали феромоны. Ноа неожиданно испытала ностальгию.
Она бежала вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки.
К сожалению, топот преследователей все еще был слышен. Ноа прикусила губу — она очень рассчитывала, что этот маневр позволит ей оторваться. Добравшись до лестничной площадки, она распахнула дверь и выскочила в новый коридор. Шли уроки, в коридоре было пусто. Ноа услышала, как открылась дверь у нее за спиной.
Почему так долго? Она почувствовала раздражение на директора и себя — за то, что выбрала этот план. Быть может, следовало выбрать план Б и побежать к ближайшей станции метро? Или, самый последний вариант, план В — отправиться в полицейский участок?
Она размышляла об этом, когда что-то сильно ударило ее сзади.
Ноа продолжала двигаться вперед, но ноги ушли в сторону, и она тяжело упала; сверху на нее рухнул мужчина, следивший за ней в кафе. Она ударилась головой о пол, и из глаз у нее посыпались искры.
Лицо типа из кафе было красным, он задыхался.
— Поймал, — выдохнул он.
У него за спиной стоял ухмыляющийся напарник. Тип из кафе, не выпуская локтя Ноа, медленно поднялся, потом дернул ее вверх, заставив подняться на ноги, и больно заломил руку за спину.
— Издай хоть один звук, — сказал он, — и, клянусь богом, я тебя прикончу.
— Послушай, — вмешался второй, — ты не забыл…
— Да, но им не пришлось гоняться за этой маленькой сучкой, — проворчал тип из кафе. — Давай уносить отсюда ноги.
Они зашагали по коридору. Ноа почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Однако она с ними справилась. Уже одно то, что она позволила себя поймать, было паршиво, однако она не порадует их своими слезами.
В этот момент взревела сирена. Два коротких и длинный, два коротких и длинный. Нет, это не тренировочный сигнал пожарной тревоги. Ноа не сдержала улыбки.
Костюмы замерли и переглянулись.
— Пошли, — сказал тип из кафе, продолжая крепко сжимать ее руку и подталкивая к лестнице.
— Эта сирена возвещает о нарушении безопасности в школе, — спокойно сказала она. — Из здания никого не выпустят до прибытия полицейских.
— Что? — Парень из кафе так сильно сжал ее руку, что Ноа едва не вскрикнула.
— Все выходы будут немедленно перекрыты. Они знают, что вы здесь, — объяснила девушка. — А потом прибудет полицейский спецназ. После случаев стрельбы в школе они больше не хотят рисковать.
Второй преследователь тихонько выругался. И в этот момент Ноа ощутила на себе чей-то взгляд: на нее смотрела учительница из-за стеклянной двери класса. Она поднесла сотовый телефон к уху, и Ноа увидела, как быстро движутся ее губы.
— Нужно отсюда выметаться, — пробормотал парень из кафе, дико озираясь по сторонам.
— Эй, вы! — Из другого класса в коридор вышел учитель, мужчина, и сердце Ноа сжалось. Она попыталась мысленно попросить его уйти. — Отпустите ее!
Костюмы явно не знали, как поступить.
— Все в порядке, сэр, — сказал тип из кафе.
— А мне так не кажется, — учитель указал на него пальцем, словно собирался сообщить, какому наказанию будет подвергнут нарушитель. Ноа узнала в нем своего преподавателя химии, мистера Гэннона. Она не поняла, узнал ли он ее — вроде бы нет, все его внимание было сосредоточено на двух подонках, которые ее держали. — Отпустите ее. Вам же будет лучше.
Ноа чувствовала, что они колеблются, не зная, как быть дальше. Взгляд мужчины из кафе метался, словно он только сейчас осознал, что на них из-за всех дверей смотрят и вокруг полно свидетелей. Казалось, оба ждали указаний начальства.
Ноа почувствовала, как ослабела хватка на ее руке.
— Она здесь не учится, — сказал тип из кафе. — Мы за нее отвечаем.
Мистер Гэннон прищурился.
— Чушь. А теперь отпустите ее.
Открылась еще одна дверь. Вдохновленный уверенностью мистера Гэннона, появился еще один плотный мужчина с густыми усами, и Ноа узнала учителя испанского языка. Затем распахнулась третья дверь. На этот раз в коридор вышла женщина среднего возраста в твидовой юбке. Крепко сжимая в руке сотовый телефон, она заявила:
— Я все это снимаю! Немедленно отпустите ее!
— Да не волнуйтесь вы так… — Костюм из кафе выглядел потерянным.
Он отступил на шаг.
Ноа рванулась в сторону. Руку обожгла боль, но она сумела высвободиться. Она сразу бросилась бежать по коридору, мимо мистера Гэннона. И не останавливалась, пока не оказалась возле следующей лестницы.
— Сюда! — закричал кто-то.
Ноа повернула голову. Последняя дверь слева по коридору распахнулась, на пороге стояла молодая хорошенькая учительница и отчаянно махала ей рукой.
Ноа круто развернулась и юркнула внутрь. Дверь за ней захлопнулась, сработала защелка. Она стояла и тяжело дышала. За дверью стало шумно, кто-то отдавал приказы. На плечо Ноа легла рука.
Она обернулась и увидела, что хорошенькая учительница смотрит на нее. Блондинка, совсем молоденькая, едва ли намного старше Ноа. Она выглядела ужасно испуганной.
— Ты в порядке? Они не причинили тебе вреда? — У нее был очень высокий голос, казалось, еще немного, и она закричит.
— Со мной все хорошо, — ответила Ноа.
Они забаррикадировали дверь двумя столами, поставленными друг на друга. Учительница с сомнением посмотрела на сооружение.
— Думаю, это их задержит, — сказала она, заламывая руки. — Здесь прочные двери, их заменили несколько лет назад. Как ты думаешь, полиция скоро приедет?
В дальнем конце класса сгрудилось около двадцати учеников. Это был класс анатомии, на стенах висели огромные диаграммы половой системы человека.
— Конечно, — ответила Ноа. — Все будет хорошо.
Она чувствовала, что дети не сводят с нее глаз и перешептываются.
Учительница откашлялась и заговорила немного спокойнее.
— Почему бы тебе не сесть вместе с другими учениками? А я пока позвоню и выясню… короче, нужно позвонить.
Ноа послушно отошла в дальнюю часть класса, пока учительница возилась с телефоном, висящим на стене рядом с точилкой для карандашей. Ее пальцы заметно дрожали, и она лишь с третьего раза сумела набрать нужный номер, потом начала что-то тихо и настойчиво говорить.
— Я тебя помню.
Ноа обернулась.
К ней обращалась маленькая брюнетка в очках в толстой черной оправе, цветных колготках и радужной юбке. Ее лицо показалось Ноа знакомым, но имя она вспомнить не смогла.
— Мы вместе занимались живописью, — объяснила девушка.
— Верно, — сказала Ноа, так ничего и не вспомнив.
Остальные ученики молчали.
— У тебя ничего не получалось, — продолжала брюнетка. — Но ты классно обращалась с компьютерами.
— Точно, я ненавидела живопись, — сказала Ноа.
— Я думала, что ты от нас ушла. — Девушка отвела взгляд. — Я тебя уже давно не видела.
— Ну да. — Ноа посмотрела в сторону двери. — А теперь я вернулась.
В дверь постучали. Никто не ответил. Учительница с трудом сдерживала слезы.
— Полиция Бруклайна! — послышался голос с другой стороны двери. — У вас там все в порядке?
— Мы в порядке, — ответила учительница, в голосе которой слышалось облегчение. — Но… как я узнаю, что вы из полиции?
— Подойдите и посмотрите сами, мисс.
Учительница осторожно подошла к двери, наклонилась и выглянула через ножки стола в маленькое окошко.
— О, слава богу! — Она повернулась и сказала: — Помогите мне снять столы, чтобы они смогли войти!
Пять минут спустя Ноа вышла из здания школы, окруженная множеством старшеклассников. Все выглядели ужасно подавленными, тут и там слышались приглушенные разговоры. Быстро распространялись слухи о причине тревоги, обсуждалось, будут ли сегодня еще уроки.
Полиция установила вокруг школы кордон. По другую сторону от него собрались напуганные родители. Учеников вывели на бейсбольное поле. Большинство тут же разбилось на группы, кто-то начал искать в толпе родителей.
Ноа оставалась вместе с другими учениками, пока не подошла к рощице на краю поля. Она внимательно огляделась по сторонам, но на нее никто не обращал внимания. Девушка в очках и цветных колготках рыдала на груди у женщины в пышном платье.
Ноа вышла на тротуар, свернула налево и направилась к зеленой ветке метро. Она оглядывалась через каждый квартал, но так и не заметила слежки.
На ходу она пыталась обдумать свой следующий шаг. Они сумели отрезать ей доступ к наличным деньгам, что создавало серьезные проблемы. Однако существовал человек, способный ей помочь.
Если только он не слишком на нее сердится.
 | Мишель Ганьон. Не оборачивайся |