Я очень гордился тем, что попал в команду для полета на Марс — кто бы отказался прогуляться по чужой планете! Но… меня забыли. Бросили, раненого и растерянного, и корабль улетел. В лучшем случае я смогу протянуть в спасательном модуле 400 суток. Что же делать — разыскать в безбрежных красных песках поврежденную бурей антенну, попытаться починить ее, чтобы связаться с базовым кораблем и напомнить о своем существовании? Или дожидаться прибытия следующей экспедиции, которая прилетит только через ЧЕТЫРЕ ГОДА? Где брать еду? Воду? Воздух? Как не сойти с ума от одиночества? Робинзону было легче… у него хотя бы был Пятница.
Отрывок из книги:
Астронавты сгрудились в центре жилого модуля, сотрясавшегося под порывами ветра. Все шестеро надели полетные скафандры, на случай если придется бежать к МВА для чрезвычайного взлета. Йоханссен смотрела на свой ноутбук, а все остальные смотрели на Йоханссен.
— Постоянный ветер со скоростью более ста километров в час, — сообщила она. — Порывы до ста двадцати пяти.
— Господи, нас унесет в страну Оз, — сказал Уотни. — А какова скорость ветра для эвакуации?
— Технически — сто пятьдесят километров в час, — ответил Мартинез. — При большей МВА может опрокинуться.
— Какие-нибудь прогнозы о траектории бури? — спросила Льюис.
— Это ее край, — ответила Йоханссен, глядя на экран. — Прежде чем станет лучше, все должно стать еще хуже.
Брезент жилого модуля морщился под жестоким напором ветра, внутренние стойки гнулись и содрогались от каждого порыва. Шум нарастал.
— Ладно, — сказала Льюис. — Готовимся к эвакуации. Мы двинемся к МВА и будем надеяться на лучшее. Если ветер станет слишком сильным, стартуем.
Покинув жилой модуль парами, они собрались перед шлюзом № 1. Ветер швырял в них песок, однако астронавтам удавалось держаться на ногах.
— Видимость почти нулевая, — сказала Льюис. — Если потеряетесь, ориентируйтесь по телеметрии моего скафандра. Дальше от модуля ветер усилится, так что приготовьтесь.
Борясь с ветром, они заковыляли по направлению к МВА: шествие возглавляли Льюис и Бек, а замыкали Уотни и Йоханссен.
— Эй, — пропыхтел Уотни, — может, нам удастся заякорить МВА? Чтобы снизить вероятность опрокидывания.
— Как? — пропыхтела в ответ Льюис.
— В качестве растяжек можно использовать кабели солнечной установки. — Он отдышался и продолжил: — А марсоходы послужат якорями. Фокус в том, чтобы обмотать кабели…
Обломок антенны врезался в Уотни и унес его с собой.
— Уотни! — воскликнула Йоханссен.
— Что случилось? — спросила Льюис.
— Его что-то ударило! — сообщила Йоханссен.
— Уотни, ответь, — сказала Льюис.
Нет ответа.
— Уотни, ответь, — повторила Льюис.
Тишина.
— Он отключился, — доложила Йоханссен. — Я не знаю, где он!
— Капитан, — сказал Бек, — прежде чем мы потеряли связь, у него сработала сигнализация декомпрессии.
— Вот дерьмо! — воскликнула Льюис. — Йоханссен, где ты видела его в последний раз?
— Он шагал прямо передо мной, а потом исчез, — ответила она. — Улетел на запад.
— Ладно, — сказала Льюис. — Мартинез, отправляйся в МВА и готовься к старту. Все остальные, ориентируйтесь на Йоханссен.
— Доктор Бек, — спросил Фогель, борясь с ветром, — сколько человек может прожить при декомпрессии?
— Меньше минуты, — сдавленным голосом ответил Бек.
— Я ничего не вижу, — сказала Йоханссен, когда команда сгрудилась вокруг нее.
— Выстройтесь в линию и идите на запад, — приказала Льюис. — Маленькими шагами. Вероятно, он упал; мы не хотим просто перешагнуть через него.
Не выпуская друг друга из виду, они побрели сквозь хаос.
Мартинез ввалился в шлюз МВА и, преодолевая напор ветра, закрыл его. Когда давление выровнялось, быстро сбросил скафандр, вскарабкался по лестнице в отсек для экипажа, сел в кресло пилота и запустил систему.
Держа в одной руке инструкцию по аварийному взлету, он защелкал переключателями. Системы по очереди сообщили о готовности. Мартинез особо отметил показания одной из них.
— Капитан, — сообщил он по радио, — наклон МВА составляет семь градусов. Он опрокинется при двенадцати целых трех десятых.
— Принято, — ответила Льюис.
— Йоханссен, — сказал Бек, глядя на свой наручный компьютер, — биомонитор Уотни отправил сообщение, прежде чем отключиться. Мой компьютер сообщает об ошибке.
— Мой тоже, — отозвалась Йоханссен. — Передача оборвалась. Данных не хватает, и контрольная сумма не сходится. Минутку…
— Капитан, — сказал Мартинез, — получено сообщение из Хьюстона. Мы официально сняты с миссии. Буря обещает катастрофически усилиться.
— Принято, — ответила Льюис.
— Они отправили это четыре с половиной минуты назад, — продолжил Мартинез, — по спутниковым данным, полученным девять минут назад.
— Ясно, — сказала Льюис. — Продолжай подготовку к старту.
— Принято, — отозвался Мартинез.
— Бек, — сказала Йоханссен, — у меня есть исходный пакет. Открытый текст: КД ноль, ЧП ноль, ТП тридцать шесть и два. Это все.
— Принято, — печально откликнулся Бек. — Кровяное давление ноль, частота пульса ноль, температура нормальная.
Некоторое время все молчали, продолжая пробиваться вперед, бредя сквозь бурю, надеясь на чудо.
— Температура нормальная? — спросила Льюис с проблеском надежды в голосе.
— Требуется время, чтобы… — Бек замялся. — Чтобы тело остыло.
— Капитан, — сообщил Мартинез, — наклон уже десять с половиной градусов, а при порывах ветра приближается к одиннадцати.
— Принято, — ответила Льюис. — Готов к взлету?
— Да, — подтвердил Мартинез. — Я готов стартовать в любую минуту.
— Если МВА опрокинется, успеешь стартовать прежде, чем он окончательно перевернется?
— Э-э-э… — озадаченно протянул Мартинез. — Да, мадам. Я включу ручное управление и дам полный газ. Затем подниму нос и вернусь к запрограммированному взлету.
— Принято, — сказала Льюис. — Все идите на сигнал скафандра Мартинеза. Так вы попадете к шлюзу МВА. Забирайтесь внутрь и готовьтесь к взлету.
— А вы, капитан? — спросил Бек.
— Я еще немного поищу. Шевелитесь. Мартинез, если начнешь опрокидываться, взлетай.
— Вы правда думаете, что я вас брошу? — спросил Мартинез.
— Я только что отдала тебе приказ, — отрезала Льюис. — Вы трое, живо на корабль!
Они неохотно подчинились и двинулись к МВА, на каждом шагу борясь с изнуряющим ветром.
Не видя, куда ступает, Льюис слепо зашаркала вперед. Затем она вспомнила кое-что и достала из-за спины два сверла для бурильных молотков — сегодня утром захватила с собой метровые сверла, планируя позже взять геологические образцы. Взяв по сверлу в каждую руку, она волокла их за собой по земле.
Через двадцать метров Льюис развернулась и зашагала в обратном направлении. Идти по прямой не представлялось возможным. Она не только не видела ориентиров — непрерывный ветер сбивал ее с курса. При каждом шаге ноги утопали в песке. Скрипя зубами, Льюис продолжала двигаться вперед.
Бек, Йоханссен и Фогель протиснулись в шлюз МВА. Он был рассчитан на двоих, но в чрезвычайной ситуации им могли воспользоваться трое. Когда давление выровнялось, по радио раздался голос Льюис:
— Йоханссен, нам может помочь ИК-камера с марсохода?
— Нет, — сказала Йоханссен. — ИК проходит через песок не лучше видимого света.
— О чем она только думает? — проворчал Бек, снимая шлем. — Она же геолог и прекрасно знает, что ИК не может пробиться через песчаную бурю.
— Она хватается за соломинку, — ответил Фогель, открывая внутреннюю дверь. — Мы должны занять свои кресла. Пожалуйста, поторопитесь.
— Мне все это не нравится, — сказал Бек.
— Мне тоже, доктор, — отозвался Фогель, карабкаясь по лестнице, — но капитан отдала ясный приказ. Неподчинение исключено.
— Капитан, — сообщил Мартинез, — мы наклонились на одиннадцать целых шесть десятых градуса. Следующий сильный порыв опрокинет нас.
— А что насчет датчика близости? — спросила Льюис. — Он сможет засечь скафандр Уотни?
— Никоим образом, — ответил Мартинез. — Он предназначен для обнаружения «Гермеса» на орбите, а не металла в отдельно взятом скафандре.
— Попробуй, — сказала Льюис.
— Капитан, — вмешался Бек, надевая наушники и устраиваясь в кресле, — я знаю, вы не хотите этого слышать, но Уотни… Марк мертв.
— Принято, — отозвалась Льюис. — Мартинез, попробуй датчик.
— Вас понял, — сказал Мартинез.
Он включил датчик и дождался окончания самопроверки. Уставившись на Бека, спросил:
— Что с тобой такое?
— Только что погиб мой друг, — ответил Бек. — Я не хочу, чтобы мой капитан тоже погиб.
Мартинез смерил его суровым взглядом. Затем повернулся к датчику и доложил:
— Объектов не обнаружено.
— Совсем ничего? — спросила Льюис.
— Он едва различает жилой модуль, — ответил Мартинез. — Мешает песчаная буря. Да и без нее в скафандре недостаточно… твою мать! Пристегнитесь! — крикнул он экипажу. — Мы падаем!
Скрипящий МВА кренился все быстрее и быстрее.
— Тринадцать градусов! — сообщила Йоханссен со своего места.
— Мы далеко за точкой равновесия, — заметил Фогель, пристегивая ремни. — Нам не выровняться.
— Нельзя оставить ее! — крикнул Бек. — Пусть кренится, мы справимся!
— Тридцать две метрические тонны, включая топливо, — сказал Мартинез, чьи руки летали над панелью управления. — Если он ударится о землю, пострадают баки, рама и, возможно, двигатель второй ступени. Мы никогда их не починим.
— Ты не можешь ее бросить! — возразил Бек. — Не можешь.
— У меня есть одна идея. Если она не сработает, я подчинюсь приказу.
Включив систему орбитального маневрирования, Мартинез дал ровный выброс из носового конуса. Маленькие двигатели боролись с громоздкой массой медленно кренящегося космического аппарата.
— Ты запустил СОМ? — спросил Фогель.
— Не уверен, что это сработает. Мы опрокидываемся не очень быстро, — ответил Мартинез. — Думаю, он замедляется…
— Аэродинамические крышки выбросятся автоматически, — сказал Фогель. — Это будет жесткий взлет с тремя дырами в борту корабля.
— Спасибо за информацию, — отозвался Мартинез, поддерживая тягу и следя за датчиком крена. — Давай же…
— По-прежнему тринадцать градусов, — доложила Йоханссен.
— Что у вас там происходит? — спросила Льюис. — Вы замолчали. Ответьте!
— Мы наготове, — ответил Мартинез.
— Двенадцать целых девять десятых градуса, — сказала Йоханссен.
— Работает, — заметил Фогель.
— Пока, — отозвался Мартинез. — Я не знаю, на сколько хватит маневрового топлива.
— Двенадцать и восемь, — сообщила Йоханссен.
— Уровень топлива СОМ — шестьдесят процентов, — сказал Бек. — Сколько тебе нужно, чтобы состыковаться с «Гермесом»?
— Десять процентов, если нигде не облажаюсь, — ответил Мартинез, корректируя угол тяги.
— Двенадцать и шесть, — доложила Йоханссен. — Мы встаем на место.
— Или же ветер слегка поутих, — добавил Бек. — Топливо на сорока пяти процентах.
— Мы можем повредить клапаны, — предостерег Фогель. — СОМ не предназначена для продолжительных выбросов.
— Знаю, — сказал Мартинез. — При необходимости я смогу пристыковаться без носовых клапанов.
— Почти… — сообщила Йоханссен. — Все, миновали двенадцать и три.
— Выключаю СОМ, — доложил Мартинез.
— Продолжаем выравниваться, — сказала Йоханссен. — Одиннадцать и шесть, одиннадцать и пять… остановились на одиннадцати и пяти.
— Топливо СОМ на двадцати двух процентах, — сообщил Бек.
— Вижу, — отозвался Мартинез. — Этого хватит.
— Капитан, вы должны немедленно вернуться на корабль, — передал по радио Бек.
— Согласен, — поддержал его Мартинез. — Он погиб, мадам. Уотни погиб.
Четыре члена экипажа ожидали ответа своего командира.
— Принято, — наконец отозвалась она. — Иду.
Они сидели молча, пристегнутые к креслам, готовые к взлету. Бек покосился на пустое кресло Уотни и заметил, что Фогель смотрит туда же. Мартинез проверил носовые двигатели СОМ — использовать их стало небезопасно. Он отметил неисправность в своем журнале.
Заработал шлюз. Избавившись от скафандра, Льюис поднялась в кабину и молча пристегнулась к своему креслу. Ее лицо напоминало застывшую маску. Нарушить тишину отважился только Мартинез.
— По-прежнему готов к взлету, — тихо сообщил он.
Льюис закрыла глаза и кивнула.
— Простите, капитан, — продолжил Мартинез, — но вы должны вслух…
— Взлетай, — сказала она.
— Есть, мадам, — ответил он, активируя запуск.
Крепежные зажимы вылетели из пусковой платформы и упали на землю. Несколько секунд спустя сработал пирозапал предварительного зажигания, запустив основные двигатели, и МВА рванулся ввысь.
Корабль медленно набирал скорость. Ветер попытался сбить его с курса. Программное обеспечение заметило проблему и изменило угол взлета, чтобы противостоять напору.
Топливо сгорало, корабль становился легче, а ускорение — больше. Поднимаясь с экспоненциально растущей скоростью, аппарат быстро достиг максимального ускорения, которое определялось не мощностью корабля, а хрупкостью заключенных в нем человеческих тел.
Аппарат набирал высоту, и открытые порты СОМ не облегчали ситуацию: корабль отчаянно сотрясался, и экипаж швыряло в креслах. Мартинез и программное обеспечение держались, хотя шла непрерывная борьба. По мере того как атмосфера становилась все реже, турбулентность убывала, а потом исчезла совсем.
Внезапно все остановилось. Закончилась первая ступень. Экипаж испытал несколько секунд невесомости, затем людей снова вдавило в кресла — началась вторая. Первая ступень аппарата отделилась и полетела вниз, чтобы в конце концов разбиться в неизвестной области оставшейся позади планеты.
Вторая ступень подняла корабль еще выше и вывела на низкую орбиту. Она заняла меньше времени, чем первая, и прошла намного более гладко, словно они двигались по инерции.
Двигатель остановился, и какофонию сменила гнетущая тишина.
— Основной двигатель выключен, — сказал Мартинез. — Время взлета: восемь минут четырнадцать секунд. Курс на перехват «Гермеса».
Обычно успешный взлет приветствовали аплодисментами. Этот заслужил лишь молчание, нарушаемое тихими всхлипываниями Йоханссен.
 | Энди Вейер. Марсианин |
Электронная книга: Энди Вейер. Марсианин